Мы быстро покинули особняк и тронулись по дорожке к карете, стоящей за воротами. Ян поддерживал меня под руку, заставляя, как маленькую, обходить наиболее крупные лужи, а я всё думала над словами дворецкого. И только когда мы сели, а карета тронулась, решилась заговорить.

- Так это правда?

- Что? — изогнул бровь поверенный. — Моё некромантское прошлое? Чистая.

- Почему ты не сказал мне?

Ян неожиданно подался вперёд и обхватил тёплыми руками мои ладони.

- А это что-то изменило бы? — проникновенно поинтересовался он.

Сейчас я отчётливо разглядела в мистере Хидсе черты истинного некроманта. И цепкий, заледеневший взгляд серых глаз, которые, казалось, заполнены туманом. И довольно острые черты лица, губы, превратившиеся в две тонкие ниточки. И как я сразу не разглядела в нём типичного представителя древней касты служителей смерти? Да по одной только его седине можно было бы догадаться. Как известно, лишь некроманты седеют в столь юном возрасте, по понятным всем причинам. Им приходится работать не только с призраками, но и с вполне реальными чудовищами, в которых после смерти могут превратиться колдуны или ведьмы.

- Нет, но мне хотелось бы знать это, — тихо ответила я. — Как и то, что ты делаешь в Меренске.

- Вернулся год назад. Работаю, как видишь.

— Ты понял мой вопрос, — уже более настойчиво произнесла я, раздражаясь из-за того, что получила не тот ответ, которого ожидала.

— Почему я не в Глонвуде, не на службе у императора? Всё просто, Катарина: у меня нет магии. Больше нет.

Я замерла, поражённая услышанным. Нет, Ян не может быть преступником! Этого просто не может быть! Хотя, если смотреть только на факты, не отвлекаясь на личные чувства и симпатии, очевидно, что подобной магии лишают только преступников. Неужели он совершил что-то такое, от чего император сам лично «выпил» его силу некроманта?

Император единственный маг на Диосте, способный поглощать магию других. Ходят слухи, что его магия сродни силе чудовищ-дивалов, потому что именно они имели подобную возможность. Только вот после вмешательства дивалов маги умирали, а император может «выпить» магию, но при этом человек останется жив и здоров. Более того, если в маге смешаны несколько направлений дара, он может лишить лишь один, оставив нетронутым второй. А что ещё более примечательно, император может не только отнять магию, но и вернуть её обратно.

Конечно, он не в состоянии наделить силой того, в ком она не заложена от природы, но вернуть то, что отнял, вполне способен. Я почувствовала, как Ян сильнее сжал мои пальцы, и снова посмотрела на него, вынырнув из омута раздумий.

- Что ты натворил?

— Ничего особенного, невинная шутка, — пожал плечами он, — подняли с приятелем одно из кладбищ в пределах Глонвуда и устроили парад скелетов по главной улице; по пьяни, естественно. Кажется, был какой-то праздник.

Я почти сразу очень хорошо вспомнила тот день. Шёл праздник середины лета, традиционные гуляния охватили весь Глонвуд. Народа прорва, как местных, так и приезжих. Помнится, выступали уличные артисты, и даже было торжественное шествие императорской гвардии. Вот как раз оно запомнилось мне, как и всем присутствовавшим там, больше всего. Колонна гвардейцев шагала, чеканя шаг и вызывая восклики восторга у горожан, и тут, откуда ни возьмись, на главную улицу вышла бесконечная череда скелетов разной степени потрёпанности. Они гордо шествовали за перепуганными до смерти гвардейцами, звучно брямкая костями.

Гвардейцы показали себя не с лучшей стороны, начав разбегаться и паниковать. Зомби не были настроены на расправу с мирным населением, даже их пустые глазницы светились зелёными, а не красными огнями, но доблестная гвардия настолько прониклась устрашающим видом скелетов, что разбежалась, кто куда. Чем всё закончилось, я так и не узнала, потому что Джейми утащил меня в ближайшую чайную, где мы и пересидели торжественное шествие скелетов. Паника на улицах Глонвуда в тот день была знатная.

Не удивительно, что император разгневался. Однако, не думаю, что именно этот

проступок разгневал его до такой степени. Чтобы забрать дар, нужны более серьёзные основания, на мой взгляд. Тем более, чтобы забрать дар у некроманта. Их всего-то раз, два и обчёлся, стал бы император из-за подобной шалости лишаться сразу двоих? Сильно сомневаюсь.

- Только это? — осторожно уточнила я.

Ян хмыкнул и смущённо опустил голову, видимо осознав, что я намерена узнать всю правду. Если честно, мне очень хотелось, что бы он ответил да, сказал, что провинился лишь в этом, но я уже понимала, что этого не случится.

— Ну, потом нас с Арком, моим коллегой и собутыльником, забрали гвардейцы и притащили во дворец на беседу с императором. Когда он оценил всю плачевность нашего состояния, то велел проспаться, а мы были пьяны… — Ян замолчал, блуждая взглядом поверх моей головы.

— И? — нетерпеливо спросила я.

— И, в общем, мы подняли императорский склеп, — припечатал поверенный и отвернулся к окну.

Я ахнула, оценив всю масштабность этой глупейшей выходки.

— Думаю, не нужно объяснять, как зол был император, когда ночью повстречал во дворце свою покойную бабулю, настойчиво пристававшую к внучку с объятьями?

— Нет, — всё ещё шокировано прошептала я. — Но это же дворец! Там множество защитных чар!

— Которые накладывали мы, — весело сообщил поверенный. — Я не горжусь этой частью своей жизни, и не планировал посвящать в неё тебя, — зачем-то пояснил он.

Это было немыслимо! Теперь я понимала императора. Наверняка он был не просто зол, а разгневан, и Яну с его приятелем ещё повезло остаться в живых.

У меня в голове не укладывался образ мистера Хидса как пьяницы и разгильдяя. Для меня Ян был надёжным и сильным, и я никак не могла поверить, что он мог сделать подобное. Тем более, что некроманты сами по себе отличаются довольно скверным нравом и некой строгостью. Хотя, может быть, это и есть воспетый в легендах чёрный юмор магов смерти? Но я всё равно никак не могла понять: как Яну пришло в голову устроить такое?

Собственно, последний свой вопрос я и озвучила, с некой долей уважения глядя на поверенного.

— Я был расстроен и пьян, мой друг не расстроен, но тоже в изрядном подпитии. А как это пришло нам в голову, уже не важно. Важно лишь то, что когда император узнал, кто виновники этого балагана, страшно разгневался и лишил нас магии некромантии, обоих разом. Теперь, я весьма слабенький стихийник, и только.

Я смотрела в льдисто-серые глаза поверенного и никак не могла понять, что послужило причиной. Что могло толкнуть некроманта — представителя одной из ценнейших на Дпосте каст магов — на подобный поступок? У них ведь есть всё: они живут во дворце или в роскошных особняках неподалёку, получают огромнейшее жалованье и пользуются уважением всего двора. Пожалуй, только простой народ — крестьяне да фермеры к некромантам относятся неважно, скорее всего просто боятся. Сомневаюсь, что Ян не понимал, чего может лишиться.

- Что случилось, Ян? — мягко спросила я, опустив свои ладони поверх его.

Некоторое время поверенный гладил мою руку, задумчиво глядя в одну точку.

Словно размышляя, стоит ли говорить. Если честно, я уже решила, что ответа не будет.

- Бывают такие дни, Катарина, дни, которые меняют всё.

- У тебя просто был плохой день?

Ян странно улыбнулся и наконец-то посмотрел мне в глаза.

— Я расскажу тебе одну историю, — торжественно возвестил он. Я тут же с жадностью воззрилась на него, приготовившись слушать.

— Жили-были в Меренске два друга. Дружили с самого детства, даже называли друг друга братьями. Вместе учились в академии магии в Глонвуде, после оба начали строить весьма успешные карьеры. И всё было замечательно, пока один из них не влюбился.

Ян крепко сжал мою руку. Я уже понимала, что поверенный рассказывает мне про себя. Это была его история, и судя по всему, не очень приятная.

— Любовь — прекрасное чувство, — Ян наклонился и легко коснулся губами моей руки, — но когда ты точно знаешь, что возлюбленная твоего названного брата неверна ему, и его состояние интересует её куда больше, чем он сам, становится тошно. Ещё хуже, когда твой друг, казалось бы умный человек, отличный следователь, искренне верит в святость своей возлюбленной.

Почему-то вспомнилась история с невестой мистера Уотсона, которую Ян увёл у него. Теперь тошно стало и мне, а ещё появилась вполне логичная догадка.

- Твой друг — Денери Уотсон?

Произнести это вслух вышло с трудом, слишком уж невероятным казался такой поворот событий. Но памятуя слова главы патруля об их дружбе, разрушенной по вине женщины, и натянутые отношения следователя и поверенного, я рискнула предположить подобное. Это могло бы объяснить многое.

— Денери влюбился в Юлу без памяти. — Не обратив внимания на вопрос, продолжил Ян. — Он боготворил её, потакал во всём, был цепным псом у её ног. И мой друг, бывший друг, никак не хотел замечать очевидного — Юла крутила доброй половиной мужчин Меренска. К тому же, несколько раз я встречал её в Глонвуде, в сопровождении новых кавалеров. Я пытался поговорить с Денери, но он не верил, не хотел верить, или просто не хотел признавать. Лучший следователь Меренска позволял какой-то девчонке водить себя за нос! Как можно позволить своему брату связать жизнь с подобной женщиной? — спросил Ян.

— Я не знаю, — растерянно ответила я, не особо вникая в суть вопроса. Мне хотелось услышать, что же было дальше.

- Вот и я не знал. Мы стали ссориться. Ругаться из-за женщины. Чего я только не делал! Предоставлял Денери магоснимки, приводил мужчину, которого Юла обобрала, как липку, а потом втоптала в грязь, но он не слушал меня. Эта плутовка словно околдовала его. Он сделал ей предложение спустя месяц после знакомства. Подарил фамильные бриллианты и предложил переехать в его дом. Юла отказалась, должно быть понимая, что если переедет, уже не сможет вести привычный образ жизни, а вот предложение приняла охотно, как и фамильные драгоценности. Я думал, что став невестой она успокоится, потому что отговаривать Денери было совершенно бесполезно. Но ничего не изменилось. Мой человек, которого я нанял следить за ней, всё ещё докладывал об изменах. А самое противное, Катарина, что при каждом моём визите в дом Денери, стоило нам с ней остаться наедине, она начинала откровенно флиртовать. Более того, она не просто флиртовала, но и говорила гадости о Денери. Наверняка девчонка поняла, что не хочет замуж за следователя, пусть и старшего, и решила за мой счёт уехать из Меренска. К слову, Юла была крайне болтлива и не осторожна в словах. Вот в один из таких визитов у меня и появилась бредовая идея.

— Ты решил продемонстрировать её распутное поведение мистеру Уотсону на себе? — спросила я, уже, кажется, поняв, к чему клонит Ян.

— Почти. Я совершил, пожалуй, самый глупый поступок в своей жизни, — Ян быстро посмотрел на меня. — Нет, у нас с Юлой ничего не было, только один поцелуй, во время которого я меньше всего думал о нежностях, — поспешно заверил он, видимо, разглядев ревность в моём взгляде, — просто в один из дней я пригласил её к себе на обед, туда же я позвал и Денери, только вот он был приглашён немного позже. Как я и думал, Юла не рассказала жениху, куда идёт. Да и пришла она, как говорится, во всеоружии, разве что чемодан с собой не притащила. Денери тоже пришёл, хотя в его визите я уже начал сомневаться. Но, хвала Безликой, он пришёл, освободив меня от общества надоедливой девицы. Словом, он подоспел как раз к тому моменту, когда его невеста повисла на мне, требуя поцелуя.

Ян замолчал, и я тоже не могла найти слов. С одной стороны, я понимала его. Понимала его желание поддержать друга, не дать ему оступиться. Но с другой… Что, если он и не оступался вовсе? Что, если эта Юла и была той самой, его единственной любовью? Сильно сомневаюсь, что в столь небольшом городке, как Меренск, можно скрыть свои многочисленные любовные похождения, тем более скрыть от старшего следователя. Казалось, что мистер Уотсон и так всё знал. А если знал, и всё равно любил её, стоило ли разлучать их?

- И вот тогда он наконец поверил. Катарина, ты не представляешь, как я был рад! Он поверил, впервые поверил, увидел её истинное лицо, — неожиданно снова заговорил Ян. — Конечно, он после этого порвал с Юлой, но и со мной заодно.

- Но если у вас не было близости, неужели она не попыталась оправдаться?

- Пыталась. Но Денери как с цепи сорвался. Для него это было двойное, самое страшное предательство — любимой и лучшего друга.

- А ты сам не пытался объяснить ему, что это всё фарс, и ты затеял это специально?

- Нет, — Ян покачал головой, — пусть уж лучше мы перестанем быть друзьями, Lя позволю ему сломать себе жизнь.

Я молчала, по-прежнему не в состоянии поддержать Яна. Как ни старалась, не могла одобрить его поступок.

- Осуждаешь? — иронично поинтересовался он.

- Нет, — пожала плечами я, — просто считаю, что иногда человеку нужно позволить совершить ошибку самому. Как по мне, то они всё равно расстались бы с этой Юлой, ты ведь сам сказал, что она уже не очень-то хотела замуж. Он бы пострадал, попереживал, но не винил бы никого.

Как ни странно, Ян кивнул, не став уверять меня в обратном.

- Я согласен, что поступил, как дурак. В конце концов, я мог нанять какого-нибудь молодого повесу, чтобы открыть Денери глаза и ускорить процесс их разрыва. Так я сохранил бы друга. Но сделанного не изменишь.

Мне же, в отличие от Яна, казалось, что мистер Уотсон отреагировал так остро именно потому, что в связи с его любимой был замечен друг. Кто знает, возможно, застань он её с другим, вполне мог бы простить. А ещё я неожиданно словила себя на мысли, что мне жаль следователя. Искренне, по-человечески жаль.

— Это было в тот день? — спросила я, чтобы отвлечь и себя, и Яна от дурных мыслей.

— О, нет, в тот день я узнал, что Юла была беременна!

Я в который раз за сегодня охнула от неожиданной информации.

— Выходит, ты разлучил друга с его беременной невестой?

— В тот день я думал именно так, — невесть чему усмехнулся Ян, — отсюда и попойка.

Теперь я, кажется, понимала. Не до конца, но понимала, почему в тот день у Яна Хидса «снесло крышу». Он и так сделал больно другу и себе, а тут выходит, что ещё и ребёнка оставил без отца.

— Что стало с ребёнком?

Мой голос дрогнул, пожалуй, впервые за многие годы. Воображение тут же нарисовало Яна, убивающего бедную беременную Юлу, чтобы Денери никогда не

узнал про свое дитя.

— Хвала Безликой, с ребёнком всё хорошо, и он оказался не сыном Денери Уотсона.

Я выдохнула. Словно камень с души свалился. И с чего, спрашивается, я так переживаю, ведь меня эта история никак не касается.

— Конечно, уверились мы в этом только после того, как ребёнок родился, а до этого мне пришлось пережить множество кошмарных ночей, полных самобичевания. Потом Юла вышла замуж за одного из сыновей знатного рода: пьяницу и картёжника, и взял он её именно потому, что родила она его сына. При чём забеременела ещё будучи в отношениях с Денери. Первое время даже пыталась убедить его, что ребёнок — их общий.

- Это ведь легко проверить, — проговорила я.

— Он и проверил, в конечном итоге, — усмехнулся Ян. — Меня, как видишь, так и не простил, как и я себя. Я почти перестал приезжать в Меренск после того дня, как Денери застал свою невесту с поличным. Потом этот скандал с императором, у меня отняли дар, и пришлось вернуться.

Странно, но говорил это всё Ян без особого расстройства, хотя не так-то просто лишиться дара, работы и статуса разом.

- И ты что, не переживаешь по этому поводу? — удивлённо спросила я.

- Год-два, и император перебесится. Вернёт меня в Глонвуд и вернёт силу, так что я воспринимаю временную жизнь в Меренске, как отпуск, — усмехнулся Ян.

«Или как наказание», — непроизвольно мысленно добавила я. Возможно, именно так мистер Ян Хидс наказывает себя за то, что разлучил друга с возлюбленной.

— Приехали.

Карета остановилась, и нам пришлось выходить. Размышления по поводу бурного прошлого мистера Хидса пришлось отложить до лучших времён, однако одна деталь определённо грела мою душу — Ян не ловелас, способный просто так переспать с невестой друга, и не бабник. А прямо сейчас он так нежно и бережно сжимает мою руку, что по телу невольно разливается счастье.

Дверь нам снова открыла та же женщина, что впускала меня в прошлый раз, только вот с Яном она была куда более приветливой, и лично провела нас к кузне здоровяка Николая, при этом постоянно извиняясь за то, что не уследила за незнакомцем, наведавшимся в тот раз передо мной.

Кузнец был занят, тщательно выковывая какую-то причудливую штуковину и совершенно не обращая внимания на незваных визитёров. В кузне было жарко, не смотря на настежь распахнутую дверь; звуки постоянных ударов металла о металл оглушали, а в воздухе витали мелкие пылинки, переливающиеся в бликах костра.

— Привет, громила! — заглушая звук молота, крикнул Ян.

— А, проныра, — кузнец тут же отложил инструмент и расплылся в щербатой улыбке, — день добрый, красотка.

- Здравствуйте, Николай, — смущённо ответила я, поймав взгляд кузнеца.

- Это она ко мне приходила? — настороженно спросил кузнец у Яна. Поверенный лишь коротко кивнул, а я вспомнила, что Николай вроде как не

помнит моего предыдущего визита, как и та женщина, что проводила нас. Может быть, тогда она была такой странной из-за магии?

- У нас к тебе дело.

Ян продемонстрировал Николаю миниатюрную чёрную шкатулку.

- Ещё одна неоткрываемая штуковина?

- Возьмёшься? Только на этот раз мы подождём здесь.

Кончики пальцев резко защекотало, потом руку обдало волной жара, а голову пронзила резкая боль, Кажется, я вскрикнула, зажмурившись от боли и внезапно ставшего невыносимо ярким света.

«Я стояла на том самом месте, где сейчас работал Николай, и держала в руке молот. Посмотрев на молот, сразу же осознала, что нахожусь в очередном видении, ведь я в жизни бы не смогла поднять подобную штуковину, а сейчас ещё и умело ей орудовала. Более того, в этом видении я обладала слишком развитой мускулатурой; именно по ней я догадалась, кем сейчас являюсь.

— Николай, — позвал слегка хрипловатый мужской голос от двери.

Я подняла взгляд и увидела мужчину. Мне-кузнецу, тому, кем я сейчас была в своём видении, страшно не было. Более того, стало смешно, и я хрюкнула от сдерживаемого смеха, чтобы не спугнуть случайного клиента. А вот мне — Катарине Ломаш стало страшно. Страшно до дрожи в коленях, потому что я отлично знала этого человека — человека в маске!

— Чего изволите? — спросила я, поражаясь, как странно кузнец отреагировал на появление человека, который скрывает своё лицо. Николаю было смешно! Мысленно он хохотал и называл его идиотом, более того, кузнец даже начал раздумывать, не урод ли он, которому приходится скрывать лицо. О том, что на него могут напасть, он даже не помышлял.

— Мистер Хидс приносил сюда кое-какую вещицу, где она? — спросил незнакомец, блеснув рубиновым бликом перстня.

После этого вопроса Николай наконец насторожился и выверенным движением нащупал в ящике стола рукоять ножа.

- Проныра сам заберёт свою вещь, — грозно заявил кузнец.

Незнакомец не стал возражать. Впрочем, он не стал вообще ничего говорить, просто раскрыл сжатую до этого ладонь и дунул на неё, заставляя взметнуться в воздух мириады золотистых искорок, похожих на обычную пыльцу.

Я почувствовала, как все мысли покинули голову кузнеца. Там стало пусто до звона. Ни больно, ни плохо не было. Николай лишь застыл на месте, невидящим взглядом уставившись в стену.

— Конечно же, он заберёт это сам, — проговорил мужчина в маске и бодро пошагал вглубь кузницы.

Видение схлынуло так же неожиданно, как и пришло. Я пошатнулась, ещё не открывая глаз, и тут же почувствовала руки Яна, сжавшиеся на моей талии.

- Катарина! Катарина! Приди в себя!

Глаза открывала медленно, боясь яркого света, но как ни странно, сейчас он не был таким, как перед видением, и я уже уверенно разомкнула веки.

- Как ты? — тут же спросил Ян.

— Всё в порядке, — ответила я и коснулась носа. Сегодняшний день был полон странностей и чудес, и одно из них происходило прямо сейчас. Нос не кровил.

— Ты кричала! — никак не унимался Ян, — Прости. Я не думал, что будет больно!

И тут до меня дошло ещё кое-что. Только что, буквально минуту назад, я вошла в транс! Сама, с помощью предмета, по собственному желанию, а не по наитию! Как самая настоящая пифия!

- Что особенного в этом фартуке?

— Он фонит магией забвения, — пожал плечами Ян, — я подумал, что, если вдруг ты сможешь что-то увидеть. И ты смогла, — поверенный весело подмигнул мне.

- Николай, вы были в этом в тот день? — спросила я, чуть подняв тряпку.

— Кажись, да, — ответил кузнец, лишь на миг отвлёкшись от работы. — С месяц с ним не расставался, измазал до черноты.

- А ты говорила, не можешь вызывать видения, — усмехнулся Ян.

- Раньше не могла.

Я была растерянна. Мой дар пифии не проявлял себя очень давно, а здесь, в Меренске, он словно с цепи сорвался, постоянно подкидывая мне новые видения. Интересно, с чем это связано? Быть может, эмоциональные потрясения последних дней играют свою роль?

- Катарина, душа моя, не хотелось бы тебя отвлекать, но что ты видела?

Ян напомнил о своём присутствии, заставив меня вздрогнуть. Я настолько

увлеклась собственными мыслями, что не слышала уже ни грохота молотка, ни

шелеста дождя за открытой дверью кузницы.

- Я снова видела его.

В подробностях пересказала Яну всё, что смогла увидеть в своём видении, не забыв упомянуть и про кольцо.

- Странное дело, — серьёзно проговорил Ян, — ведь использовалась магия, а ты всё равно видела.

- Мне кажется, он не использовал магию, — осторожно сказала я.

- А что тогда? Здесь отчётливый фон магии забвения.

- Это был какой-то порошок, словно пыльца. Он не бросался заклятьями, просто дунул на Николая каким-то порошком.

- Порошок? — задумчиво повторил Ян.

Мне показалось, что поверенный что-то понял, но почему-то ничего не сказал

мне.

- Готово! — наконец возвестил Николай и продемонстрировал нам расколотую надвое шкатулку.

Уже издалека я отчётливо видела содержимое шкатулки, это были бумаги. При более близком рассмотрении я узнала в бумагах письма, адресованные мистеру Бреннону.

— Письма.

- Интересно, что в них, раз дед хранил их в ячейке.

Желание прочесть послания было просто нестерпимым.

- Мы же не станем читать их здесь? — Заметив мой алчный взгляд, проговорил поверенный. Пришлось согласиться: читать здесь не безопасно.

Ян сгрёб всю корреспонденцию со стола, положив туда вместо бумаг блестящий золотой кругляш. Николай неуверенно отодвинул от себя монету.

- Не надо. В прошлый раз я оплошал.

- Брось, — хитро ухмыльнулся Ян, снова двигая монету к здоровяку, — то магия, тут ты бессилен.

Поверенный быстро подошёл ко мне и, взяв под локоток, повёл прочь из кузницы.

- Всего доброго, Николай! — уже на ходу крикнула я, но ответа кузнеца не услышала, потому что мы уже входили в дом.

Мы не стали дожидаться женщину, спешно пройдя сквозь дом и покинув его самостоятельно. Ян спрятал бумагу под плащ, чтобы не замочить, и уверенно привёл меня к карете.

- Похоже, сейчас мы узнаем массу интересного о мистере Доминике Бренноне, — улыбнулся Ян, выкладывая бумаги на сиденье между нами.

Я взяла самое верхнее из посланий и пробежалась по нему взглядом. Мне

безмерно хотелось узнать, от кого оно и что в нём написано, но правило не читать чужие письма не давало мне остановить взгляд хоть на каком-нибудь слове.

- Катарина, не время быть моралисткой, — сообщил Ян и забрал письмо из моих рук. — Это от некоего мистера Кита Леена.

- Друг деда, один из членов ордена, — вспомнила я и подалась ближе к Яну.

Дверь кареты резко распахнулась, впуская холодный воздух улицы.

- Куда едем? — поинтересовался уставший ждать кучер.

- В резиденцию мистера Эмиля Хидса, — быстро приказал Ян и тут же вернулся к письму.

- Читай вслух, — робко попросила я, осознав, что мне будет весьма проблематично разобрать почерк мистера Леена.

- Здравствуй, дорогой друг. Как обстоят дела в Меренске? После твоего последнего письма я долго думал, и понял наконец, что ты всё сделал правильно. У нас всегда хватало врагов, и кто знает, может быть, если бы ты не выдумал эту историю с гибелью Адама, они добрались бы до него, как раз в день его тридцатилетия. Как бы мы ни старались безвозвратно уничтожить руку, ничего не выходит. Нам всем приходится хранить по части этой заразы, которые непрестанно тянутся друг к другу. Кто знает, может быть, когда мы уничтожим всех приверженцев культа дивалов, снова сможем вернуться домой, повидать старых друзей и спокойно встретить старость. Ты пошёл на великие жертвы, друг мой, ты

потерял семью, но помни, Доминик, мы боремся за благо всей Диосты, ведь дивал, даже один, способен на многое. Жду твоих писем. Твой друг Кит Леей.

— Отец жив! — выкрикнула я, не в силах сдержать всхлип облегчения. В глубине души я и не сомневалась в этом, но в свете всей информации последних дней, дурные мысли о том, что мой настоящий папа всё же погиб, меня посещали. Теперь я была уверена хотя бы в том, что дед выдумал смерть своего сына. Зачем? Ответа на этот вопрос у меня пока не было, но судя по этому письму, отцу могла угрожать опасность, как то связанная с днём его тридцатилетия. Нужно узнать об этом подробнее.

— Я безусловно разделяю твоё счастье, душа моя, — глухо сказал Ян, — но меня больше заинтересовал культ дивалов.

— Разве у этих чудовищ может быть культ?

— Психов в мире полно. Чему только не поклоняются люди, иногда диву даёшься.

Ян говорил отстранённо и очень медленно, словно что-то обдумывая.

— Ты слышал о подобном раньше?

— Случалось. Ещё во времени работы в Глонвуде. И боюсь, тебе очень не понравится то, во что они верят.

Поверенный оторвал взгляд от окна и посмотрел на вжавшуюся в сиденье меня.

- Была группа людей, которые называли себя адептами культа дивалов. Обычные психи, пьяницы, блаженные даже были. Так вот, они верили в дивалов, как в богов. Какой-то двинутый псевдопророк когда-то написал пророчество, что последний дивал, восставший из мёртвых, обеспечит всем его приверженцам вечную жизнь.

- Бред какой-то, — возмутилась я, — дивалов нет! Их перебросили в их мир, и проход открыть невозможно!

- Да-да, я тоже так думал. Раньше.

Я замерла, с интересом глядя на Яна. Я, в отличие от него, никогда не слышала ни о каком культе дивалов. Да и вообще, всё, что я знаю об этих чудовищах ограничивается общими данными. Они враги, бессмертные и беспощадные. Тело дивала убить можно, хоть и очень тяжело, а вот душу не истребить. После гибели тела, душа остаётся жить. В их мире, после потери тела она просто переселяется в новое вместилище и проживает следующую жизнь. Тела же жителей Диосты, видимо, слабы для сильных душ дивалов и потому, тело простого человека погибает уже после нескольких дней ношения в себе бессмертной души. Вот и всё. Ещё их было всего шестеро, жалкая горстка, но они смогли повергнуть во тьму всю Диосту, беспощадно уничтожая магию, поглощая её, оставляя за собой лишь след из трупов магов, лишённых сил.

- Так вот, раньше я был уверен, что всё это бредни и дивалы уничтожены, но сейчас сомневаюсь.

- Не сомневайся, если бы эти твари существовали, Диоста уже пала бы, -

возразила я.

- Адепты их культа твердили, что один из дивалов не покинул Диосту. По общеизвестным данным, их было шесть, но они утверждали, что существовал и седьмой. Его тело убили, а душа осталась в нашем мире. По их пророчеству, воскресить бессмертную душу может лишь родная кровь убившего тело. Если верить пророчеству, то воскресит душу дивала именно мужчина, тридцати лет от роду, который будет кровной роднёй, того кто убил тело седьмого. Улавливаешь?

- То есть, возможно, они считают, что седьмого дивала убил мой дед? — не веря в собственные слова, спросила я.

- Может именно поэтому в письме сказано про тридцатилетие твоего отца.

- Это могло бы многое объяснить, — пробормотала я. По крайней мере, это могло бы объяснить порыв деда объявить своего единственного сына погибшим.

Ян задумчиво барабанил пальцами по сиденью, глядя в пустоту.

- Нужно читать дальше, — предложила я, понимая, что информации по-прежнему мало. А несколько писем ещё имелись.

Но, вместо того чтобы достать очередное послание, поверенный, побарабанил кулаком по стенке кареты, призывая кучера остановиться.

- Что ты делаешь? — хмуро спросила я.

Как раз в этот момент, дверь кареты отварилась, являя нам заинтересованное

лицо кучера.

- Резиденция отца отменяется, — сообщил Ян, — едем на Кустовую улицу, навести моего старого друга, мистера Уотсона.

Кучер понятливо кивнул и закрыл дверь. Я же удивлённо уставилась на Яна.

- Не задавай ненужных вопросов, Катарина, — устало проговорил он, — если всё действительно так, как я думаю, Денери даже не представляет во что ввязался.