Глава 1

Ее величество королева Драснии Поренн пребывала в задумчивом настроении. Она стояла у окна розовой гостиной своего дворца в Бокторе, наблюдая за играющим в саду юным королем Хевой и Унраком, сыном Бэрака Трелхеймского. Их пока еще увлекали детские забавы, но они уже почти совсем взрослые, правда, неустоявшиеся пока голоса колебались между мальчишеским сопрано и мужским баритоном. Поренн вздохнула, разглаживая руками черное бархатное платье. Королева Драснии носила черное со времен смерти мужа.

— Ты бы гордился сыном, мой дорогой Родар, — печально прошептала она.

Послышался негромкий стук в дверь.

— Да? — не оборачиваясь, отозвалась Поренн.

— Какой-то надракиец хочет видеть вас, ваше величество, — сообщил пожилой дворецкий. — Он говорит, что вы его знаете.

— Вот как?

— Он представился Ярблеком.

— Ах да! Помощник принца Хелдара. Пожалуйста, впустите его.

— С ним женщина, ваше величество, — неодобрительным тоном продолжал дворецкий. — Она использует выражения, которые ваше величество, очевидно, предпочли бы не слышать.

— Должно быть, это Велла, — улыбнулась Поренн. — Я уже слышала ее ругань. Едва ли она произносит эти слова всерьез. Пожалуйста, впустите обоих.

— Хорошо, ваше величество.

Ярблек выглядел как всегда неряшливо. Плечевой шов его длинного черного плаща в одном месте порвался и был наспех заделан с помощью куска кожаного ремня. Портрет дополняли всклокоченная черная борода и растрепанные, спутанные волосы, к тому же от него исходил не слишком приятный запах.

— Ваше величество, — вежливо заговорил надракиец, делая неуклюжую попытку поклониться.

— Уже пьяны, господин Ярблек? — лукаво осведомилась королева.

— Ну, не совсем, Поренн, — ответил ничуть не обескураженный Ярблек. — Просто небольшое похмелье с прошлой ночи.

Королеву не обидело то, что надракиец назвал ее по имени. Ярблек никогда не признавал устоявшиеся правила этикета.

Вместе с ним в гостиную вошла его поразительно красивая соотечественница с иссиня-черными волосами и пылающим взглядом. На ней были кожаные брюки в обтяжку и черный кожаный жилет. Из-под отворотов сапог торчали серебряные рукоятки кинжалов; еще два кинжала были заткнуты за широкий кожаный пояс. Женщина грациозно поклонилась.

— Вы выглядите усталой, Поренн, — заметила она. — Думаю, вам нужно поспать.

Поренн рассмеялась.

— Скажите это людям, которые почти каждый час приносят мне целые стопки документов на подпись.

— Я уже много лет назад взял за правило, — промолвил Ярблек, без приглашения растянувшись в кресле, — никогда не излагать ничего письменно. Это экономит время и избавляет от многих неприятностей.

— Кажется, Хелдар говорил то же самое.

Ярблек пожал плечами.

— Шелк знает, как надо вести дела.

— Я уже давно не видела вас обоих, — заметила Поренн, присаживаясь напротив.

— Мы были в Маллорее, — отозвалась Велла, бродившая по комнате, окидывая обстановку оценивающим взглядом.

— Разве это не опасно? Я слышала, что там чума.

— Эпидемия практически ограничена Мал-Зэтом, — ответил Ярблек. — Полгара убедила императора закрыть город.

— Полгара? — воскликнула Поренн, поднимаясь со стула. — Что она делает в Маллорее?

— В последний раз, когда я видел Полгару, она вместе с Белгаратом и остальными направлялась в место, именуемое Ашабой.

— А как они оказались в Маллорее?

— Очевидно, прибыли туда морем. Путь, конечно, неблизкий, но другого нет.

— Ярблек, неужели мне придется клещами вытягивать из вас информацию? — сердито осведомилась Поренн.

— Я как раз перехожу к главному, Поренн, — оскорбленным тоном откликнулся Ярблек. — Вы хотите сначала выслушать эту историю. У меня для вас много сообщений, а у Веллы имеется еще парочка, о которых она даже со мной не пожелала поделиться.

— Начните сначала, Ярблек.

— Как вам будет угодно. — Он почесал бороду. — Как я узнал, Шелк, Белгарат и другие были в Хтол-Мургосе. Их захватили маллорейцы, и Закет потребовал доставить всех в Мал-Зэт. Молодой парень с большим мечом — Белгарион, верно? Короче говоря, он и Закет стали друзьями.

— Гарион и Закет? — недоверчиво переспросила Поренн. — Каким образом?

— Понятия не имею. Меня там не было, когда это произошло. Короче, они подружились, но тут в Мал-Зэте вспыхнула чума. Мне удалось вывести Шелка и других из города, и мы отправились на север, но расстались, прежде чем добрались до Венны. Им приспичило ехать в эту самую Ашабу, а меня ждал караван с товарами, которые нужно было доставить в Яр-Марак. Кстати, мне удалось тогда сделать неплохую прибыль.

— А почему они отправились в Ашабу?

— Они преследовали женщину по имени Зандрамас — ту, что похитила сына Белгариона.

— Женщина? Зандрамас — женщина?

— Так они мне сказали. Белгарат передал для вас письмо. Там все объяснено. Я сказал ему, что лучше не доверять бумаге, но он не стал меня слушать. — Ярблек с трудом оторвался от кресла, порылся в складках плаща и протянул королеве грязноватый, смятый лист пергамента. Подойдя к окну, он выглянул в сад. — Этот мальчишка часом не сын Трелхейма? Вон тот рослый, с рыжими волосами?

Поренн читала письмо.

— Да, — рассеянно отозвалась она, пытаясь сосредоточиться на послании.

— Значит, он здесь? Я имею в виду Трелхейма.

— Да. Не знаю, проснулся ли он уже. Вчера он пошел спать поздно и был немного выпивши.

Ярблек рассмеялся.

— Узнаю Бэрака! А жена и дочери тоже с ним?

— Нет, — ответила Поренн. — Они в Вал-Алорне, занимаются приготовлениями к свадьбе старшей дочери.

— Неужели она уже в подходящем возрасте?

— Черекцы рано вступают в брак. Они, кажется, думают, что это лучший способ избавить девушку от неприятностей. Бэрак и его сын приехали сюда, не выдержали всей этой предсвадебной суеты.

Ярблек снова расхохотался.

— Пожалуй, я разбужу его и посмотрю, не найдется ли у него чего-нибудь выпить. — Болезненно поморщившись, он коснулся указательным пальцем переносицы.

— Сегодня утром мне не по себе, а Бэрак как раз тот человек, который поможет с этим справиться. Я вернусь, когда почувствую себя лучше. А вы пока спокойно дочитаете, что там написал Белгарат. Совсем забыл! — воскликнул он и снова начал шарить под плащом. — Вот другие письма. Одно от Полгары, — Ярблек небрежно бросил его на стол, — одно от Белгариона, одно от Шелка и одно от молодой блондинки с ямочками на щеках — ее называют Бархотка. Змея не прислала ничего — сами знаете, каковы змеи. А теперь прошу меня извинить. — Он направился к двери и вышел.

— Это самый несносный человек в мире! — воскликнула Поренн.

— Он нарочно себя так ведет. — Велла пожала плечами. — Считает, что окружающих это должно забавлять.

— Ярблек сказал, у вас тоже есть для меня сообщения, — продолжала королева. — Лучше прочитать все сразу — думаю, что смогу выдержать все потрясения одновременно.

— У меня только одно сообщение, Поренн, — сказала Велла, — и оно не письменное. — Лизелль — та, которую называют Бархотка, — просила передать вам кое-что с глазу на глаз.

— Хорошо, — кивнула Поренн, отложив письмо Белгарата.

— Не понимаю, как они об этом узнали, — промолвила Велла, — но король Хтол-Мургоса вроде бы не сын Таур-Ургаса.

— Что вы говорите, Велла?!

— Ургит даже не родственник этому злобному маразматику. Кажется, много лет назад один драснийский авантюрист нанес визит во дворец в Рэк-Госку. Он и жена Таур-Ургаса стали близкими друзьями. — Она улыбнулась, слегка приподняв бровь. — Очень близкими. Мургские женщины всегда вызывали у меня подозрения на этот счет. Как бы то ни было, Ургит явился результатом этой дружбы.

В голове у королевы Поренн шевельнулось ужасное подозрение.

Велла ехидно усмехнулась.

— Мы все знали, что Шелк состоит в родстве со многими королевскими семействами, — сказала она. — Просто не догадывались, со сколькими.

— Нет! — ахнула Поренн.

— Еще как да, — рассмеялась Велла. — Лизелль приперла к стенке мать Ургита, и госпожа Тамазина во всем призналась. — Лицо надракийской девушки стало серьезным. — Весь смысл сообщения Лизелль в том, что Шелк не хочет, чтобы об этом узнал тот костлявый парень, Дротик. Но Лизелль чувствовала, что должна кому-то все рассказать. Вот она и попросила меня передать это вам. Очевидно, чтобы вы решили, рассказывать Дротику или нет.

— Весьма любезно с ее стороны, — сухо заметила Поренн. — От меня хотят, чтобы я хранила секреты от начальника моей собственной разведки!

Глаза Веллы весело блеснули.

— Лизелль оказалась в трудной ситуации, Поренн. Я знаю, что порой перебираю по части выпивки, да и ругаюсь что твой сапожник. Поэтому люди считают меня глупой, но это не так. Я повидала мир, и у меня отличное зрение. Конечно, я ни разу их не застукала, но готова ставить половину денег, которые получу, когда Ярблек меня продаст, что Шелк и Лизелль поддерживают нежную дружбу.

— Велла!

— Я не могу этого доказать, Поренн, но мне достаточно того, что я видела. — Велла состроила кислую мину. — А сейчас, если это не причинит беспокойства, мне бы хотелось принять ванну. Я ведь провела в седле несколько недель. Конечно, лошади — приятные животные, но пахнуть, как они, нет ж, увольте.

Мысли Поренн лихорадочно работали. Чтобы дать себе время подумать, она встала и подошла к надракийской девушке.

— Вы когда-нибудь носили атласное платье, Велла? — спросила она.

— Атласное платье? — Велла хрипло рассмеялась. — Надракийцы никогда не носят атлас.

— Значит, вы будете первой. — Тонкие белые пальцы королевы Поренн взъерошили густые черные волосы девушки. — Я бы душу продала за такие волосы, — пробормотала она.

— Хотите, поменяемся? — предложила Велла. — Знаете, сколько бы за меня дали, будь я блондинкой?

— Погодите, Велла, — рассеянно произнесла Поренн. — Я пытаюсь собраться с мыслями. — Выпустив из рук шелковистые пряди волос девушки, она приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Внезапно судьба этой взбалмошной девушки предстала как на ладони перед королевой Драснии. Она едва не засмеялась. — Какое удивительное будущее ожидает вас, дорогая! Вы достигнете небесной высоты!

— Право, Поренн, не знаю, о чем вы.

— Узнаете. — Поренн разглядывала безупречную красоту лица Веллы. — Да, — промолвила она, — пожалуй, лиловый атлас будет то, что надо.

— Я предпочитаю красный.

— Нет, милая, — покачала головой Поренн. — Красный не годится. Только бледно-лиловый. — Протянув руку, она коснулась уха девушки. — И аметистовые серьги.

— Что у вас на уме?

— Всего лишь игра, дитя мое. Драснийцы любят играть. А когда мне надоест, я удвою вашу стоимость. — Поренн не стала распространяться дальше. — Сначала ванна, а потом все остальное.

Велла пожала плечами.

— Лишь бы я могла оставить при себе мои кинжалы.

— Что-нибудь придумаем.

— Зачем вам понадобилась такая неотесанная девчонка, как я? — почти жалобно осведомилась Велла.

— Доверьтесь мне, — улыбнулась Поренн. — А сейчас идите в ванную, малышка. Я должна прочитать письма и хорошенько все обдумать.

Покончив с письмами, королева Драснии вызвала дворецкого и отдала пару распоряжений.

— Я хочу побеседовать с графом Трелхеймом, — сказала она, — прежде чем он снова напьется. Мне также нужно поговорить с Дротиком, как только он сможет прибыть во дворец.

Минут через десять в дверях появился Бэрак с осоловелыми глазами и торчащей в разные стороны рыжей бородой. Ярблек следовал за ним.

— Забудьте о пивных кружках, господа, — резко начала Поренн. — Есть работа. Бэрак, «Морская птица» готова к отплытию?

— Она всегда готова, — обиженно отозвался Бэрак.

— Отлично. Тогда соберите ваших матросов. Вам придется посетить несколько мест. Я назначаю собрание Алорийского Совета. Передайте это Анхегу, Фулраху и сыну Бренда, Кейлу, в Риве. Зайдите в Арендию и возьмите на борт Мандореллена и Лелдорина. — Она поджала губы. — Кородуллин не в том состоянии, чтобы путешествовать, поэтому Во-Мимбр оставьте в стороне. Хотя он бы поднялся со смертного одра, если бы узнал, что происходит. Обязательно зайдите в Тол-Хонет и захватите Вэрена. Хо-Хэгу и Хеттару я напишу сама. А вы, Ярблек, отправляйтесь в Яр-Надрак и привезите Дросту. Веллу оставьте здесь со мной.

— Но…

— Никаких «но». Делайте, что я вам говорю.

— Вы, кажется, сказали, что это собрание Алорийского Совета, Поренн, — возразил Бэрак. — Зачем тогда приглашать арендийцев, толнедрийцев и… надракийцев?

— Это дело не терпит промедления, Бэрак, и оно касается всех.

Оба тупо уставились на нее. Королева резко хлопнула в ладоши.

— Спешите, господа! Мы не можем терять времени.

Ургит, король Хтол-Мургоса, восседал на своем сверкающем троне во дворце Дроим в Рэк-Урге. Одетый в излюбленные камзол и панталоны пурпурного цвета, он небрежно перебросил одну ногу через подлокотник трона и рассеянно перебрасывал свою корону из одной руки в другую, прислушиваясь к монотонному голосу Агахака, верховного иерарха Рэк-Урги.

— С этим придется подождать, Агахак, — наконец промолвил король. — В следующем месяце я собираюсь жениться.

— Это распоряжение церкви, Ургит.

— Вот и отлично. Передайте церкви мои наилучшие пожелания.

Агахак выглядел слегка озадаченным.

— Значит, теперь вы ни во что не верите, мой король?

— Можно сказать и так. Разве наш усталый мир не готов к атеизму?

Впервые в жизни Ургит видел сомнение на лице иерарха.

— Атеизм — всего лишь свобода, Агахак, — продолжал он, — когда человек сам принимает решение и посылает всех богов подальше. Я сам по себе, а они сами по себе — на том и поладим. При этом я желаю им всего наилучшего.

— Это непохоже на вас, Ургит, — заметил Агахак.

— Почему непохоже? Я просто устал изображать клоуна. — Вытянув ногу, Ургит подбросил корону, словно мяч, поймал ее и снова подбросил. — Вам что-нибудь неясно, Агахак? — осведомился он, подхватывая корону в воздухе.

Иерарх Рэк-Урги выпрямился.

— Я не прошу вас, Ургит…

— Вот и отлично, так как я не собираюсь соглашаться.

— …а приказываю вам ехать.

— Да ну?

— Вы понимаете, с кем говорите?

— Прекрасно понимаю, старина. Вы тот нудный старый гролим, который надоедает мне с тех пор, как я унаследовал трон от правителя, привыкшего размышлять лежа, на коврах в Рэк-Госку. Слушайте меня внимательно, Агахак. Я постараюсь говорить коротко и ясно, чтобы до вас дошло. Я не собираюсь в Маллорею и никогда туда не собирался. Мне там не на что смотреть и нечего делать. Тем более что Каль Закет вернулся в Мал-Зэт, а я не намерен приближаться к тому месту, где он находится. К тому же в Маллорее водятся демоны. Вы когда-нибудь видели демона, Агахак?

— Пару раз, — угрюмо откликнулся иерарх.

— И тем не менее собираетесь ехать в Маллорею? Вы такой же безумец, каким был Таур-Ургас.

— Я могу сделать вас королем всего Ангарака!

— А я не хочу быть королем всего Ангарака. Я даже не хочу быть королем Хтол-Мургоса. Все, чего я желаю, это чтобы меня оставили в покое и дали возможность поразмыслить о приближающемся кошмаре.

— Вы имеете в виду ваш брак? — На лице Агахака появилась хитрая ухмылка. — Вы могли бы избежать его, отправившись со мной в Маллорею.

— Неужели я говорил слишком быстро, Агахак? Жена — достаточно скверная штука, но демоны еще хуже. Вам кто-нибудь рассказывал, что случилось с Хабат? — Ургит вздрогнул.

— Я сумею вас защитить.

— Вы, Агахак? — Ургит презрительно рассмеялся. — Вы не в состоянии защитить даже самого себя. Даже Полгаре пришлось просить бога, чтобы он одолел чудовище. Вы собираетесь воскресить Торака, дабы он протянул вам руку помощи? Или вы рассчитываете на Алдура? Это он помог Полгаре. Но я не думаю, что ради вас он пошевелит хотя бы пальцем. Что-то мне говорит о том, что вы вряд ли ему понравитесь. Мне, кстати, вы тоже не нравитесь.

— Вы заходите слишком далеко, Ургит!

— Недостаточно далеко, Агахак. Столетиями — возможно, целыми эпохами — вы, гролимы, осуществляли верховную власть в Хтол-Мургосе, но это было при Ктучике, а сейчас он мертв. Вы ведь знаете это, не так ли, старина? Он попытался разделаться с Белгаратом, а тот разнес его на мелкие кусочки. Возможно, я единственный из ныне живущих мургов, который встречался с Белгаратом и может об этом рассказать. Мы с ним в весьма недурных отношениях. Хотите с ним познакомиться? Если желаете, я мог бы вас представить.

Агахак заметно съежился.

— Так-то лучше, — спокойно сказал Ургит. — Рад, что вы так быстро оцениваете ситуацию. Можете сколько угодно грозить мне пальцем, но теперь я знаю, как с этим справиться. Я наблюдал за Белгарионом с достаточно близкого расстояния, когда мы прошлой зимой вместе ехали в Рэк-Ктэн. Он знает, как надо поступать с ненадежными людьми. Если ваша рука двинется хоть на полдюйма в мою сторону, вы получите в спину целый колчан стрел. Лучники уже на месте, и их луки натянуты. Подумайте об этом, Агахак.

— Это непохоже на вас, Ургит, — повторил иерарх; его лицо побледнело от гнева.

— Знаю. Но мне это нравится. Можете идти, Агахак.

Иерарх повернулся на каблуках и двинулся к двери.

— Кстати, старина, — добавил Ургит. — Я получил известие, что наш дорогой брат Гетель Туллийский недавно умер — возможно, съел что-нибудь не то. Туллы ведь такие неразборчивые, едят почти все, что плавает, летает, ползает или размножается на гнилом мясе. Жаль — Гетель был одним из немногих людей в мире, с которыми мне интересно поболтать. Теперь трон унаследовал Натель — его полоумный сынок. Я встречался с Нателем — у него мозги земляного червя, но он истинный ангараканский король. Почему бы вам не спросить у него, не захочет ли он поехать с вами в Маллорею? Правда, вам понадобится время, чтобы объяснить ему, где находится Маллорея, так как он, несомненно, считает, что земля плоская, но я уверен, что с этим вы справитесь. — Ургит махнул рукой взбешенному иерарху. — Бегите в ваш храм и созовите еще нескольких гролимов. Может, вам удастся вновь разжечь жертвенный огонь в своем святилище. Во всяком случае, надеюсь, это успокоит ваши нервы.

Агахак вышел, хлопнув дверью.

Ургит весело расхохотался, колотя кулаком по подлокотнику трона.

— Тебе не кажется, сын мой, что ты и впрямь зашел слишком далеко? — спросила госпожа Тамазина из потайной ниши, откуда она слушала разговор.

— Возможно, мама, — согласился Ургит, все еще смеясь, — но разве это не забавно?

Госпожа Тамазина шагнула из тени и ласково улыбнулась сыну.

— Конечно, забавно, — согласилась она. — Но старайся не злить Агахака. Он может быть опасным врагом.

— У меня полным-полно врагов, мама, — отозвался Ургит и машинально потянул себя за длинный заостренный нос. — Большинство людей меня ненавидит, но я научился с этим мириться. Ведь мне не предстоит переизбрание.

Суровый старый сенешаль Оскатат также шагнул из ниши.

— Что нам с тобой делать, Ургит? — мрачно осведомился он. — Чему только учил тебя Белгарион?

— Он учил меня, как быть королем, Оскатат. Возможно, я долго не протяну, но, клянусь богами, покуда жив, я собираюсь оставаться королем. Но так как меня все равно твердо намерены убить, то буду наслаждаться жизнью, пока еще дышу.

Его мать вздохнула и беспомощно развела руками.

— С ним ничего не поделаешь, Оскатат, — сказала она.

— Боюсь, что да, госпожа Тамазина, — кивнул седовласый сенешаль.

— Принцесса Прала хочет поговорить с тобой, — обратилась к сыну Тамазина.

— Я к ее услугам, — ответил Ургит. — Сейчас и всегда, если я правильно понимаю условия брачного контракта.

— Только будь полюбезней, — взмолилась Тамазина.

— Хорошо, мама.

Принцесса Прала скользнула в комнату сквозь боковую дверь. На ней был костюм для верховой езды, состоящий из черной юбки, доходящей до икр, белой атласной блузы и лакированных сапог. Каблуки стучали по мраморному полу, словно молоточки. Длинные черные волосы волнами опускались на спину; в глазах светились угрожающие огоньки. В руке она держала свиток пергамента.

— Вы поможете мне, господин Оскатат? — спросила госпожа Тамазина, протягивая руку сенешалю.

— Конечно, госпожа, — отозвался старик, заботливо поддерживая мать Ургита. Оба удалились.

— Что теперь? — настороженно обратился к невесте Ургит.

— Я потревожила ваше величество? — осведомилась Прала, не потрудившись даже присесть в реверансе.

Принцесса сильно изменилась. Она уже не была смиренной и покорной мургской дамой. Ургит чувствовал, что время, проведенное с королевой Сенедрой и графиней Лизелль, испортило ее, а нездоровое влияние волшебницы Полгары проявлялось буквально в каждом движении. Тем не менее Ургит не мог отрицать, что Прала выглядит поистине восхитительно. Ее черные глаза сверкали, пышные волосы подчеркивали белизну кожи. К своему удивлению Ургит обнаружил, что она ему, пожалуй, очень нравится.

— Вы всегда тревожите меня, дорогая, — галантным тоном ответил он.

— Бросьте! — фыркнула Прала. — Вы разговариваете совсем как ваш брат.

— Что поделаешь — семейная манера.

— Вы вставили это сюда? — осведомилась принцесса, взмахивая пергаментным свитком, словно дубинкой.

— Что и куда вставил?

— Это. — Она развернула свиток. — «Условлено, что принцесса Прала из династии Ктэн будет самой любимой женой Его Величества».

— Ну и что в этом плохого? — спросил Ургит, слегка озадаченный гневом девушки.

— Слова «самой любимой женой» подразумевают, что будут и другие жены.

— Это просто обычай, Прала. Не я устанавливал такие правила.

— Так измените их, раз вы король.

— Каким образом?

— Не будет ни других жен, ни королевских наложниц. — Обычно мягкий голос Пралы звучал резко и неприятно. — Вы мой, Ургит, и я не намерена делить вас ни с кем.

— Это ваши искренние чувства? — с робким удивлением спросил он.

— Да! — Девушка воинственно выпятила подбородок.

— До сих пор еще никто не испытывал ко мне подобных чувств.

— Постарайтесь к ним привыкнуть. — В ее негромком голосе слышались стальные нотки.

— Мы исправим эту фразу, — тотчас же согласился Ургит. — Мне не требуется больше одной жены.

— Безусловно, мой господин. Весьма разумное решение.

— Естественно — все королевские решения разумны. Так говорится в исторических трактатах.

Прала изо всех сил пыталась оставаться серьезной, но не выдержала, рассмеялась и бросилась в его объятия.

— О, Ургит! — воскликнула она, прижимаясь лицом к его груди. — Я так люблю тебя!

— В самом деле? Удивительно! — Внезапно ему в голову пришла ослепительная идея. — Как ты относишься к двойной свадьбе, дорогая?

Прала слегка отстранилась.

— Не понимаю.

— Я ведь король, верно?

— Чуть в большей степени, чем до знакомства с Белгарионом, — кивнула она.

Ургит не обратил внимания на колкость.

— У меня имеется родственница, — сказал он, — а после женитьбы я буду очень занят.

— Еще как, любимый, — согласилась принцесса. Ургит нервно кашлянул.

— Как бы то ни было, — продолжал он, — я не собираюсь проводить все время в обществе упомянутой родственницы. Не лучше ли выдать ее замуж за какого-нибудь достойного парня, который всегда ею восхищался?

— Я не вполне понимаю тебя, Ургит. Не знала, что у тебя есть родственницы.

— Только одна, моя принцесса, — усмехнулся он. Девушка уставилась на него.

— Ургит!..

— Я король, — продолжал он величавым тоном, — и могу делать что хочу. Моя мать слишком долго оставалась одинокой, не так ли? Оскатат любит ее с детских лет, да и ей он тоже нравится. Если я прикажу им пожениться, думаю, они не станут возражать.

— Блестящая мысль, Ургит! — воскликнула Прала.

— Это у меня от драснийских предков, — скромно признал он. — Сам Хелдар не мог бы придумать лучший план.

— Просто великолепно! — почти взвизгнула принцесса. — Таким образом, у меня не будет под боком свекрови, которая может воспротивиться, когда я всерьез начну над тобой работать.

— Работать надо мной?

— Только слегка, любимый, — успокоила Прала. — У тебя есть несколько дурных привычек, а твои вкусы в одежде совершенно ужасны. Что заставляет тебя носить пурпурное?

— И это все?

— В следующий раз я захвачу список.

Но в этот момент мысли Ургита были уже далеко.

У его императорского величества Каль Закета Маллорейского было занятое утро. Большую часть времени он провел наедине с Брадором, министром внутренних дел, в маленьком кабинете с голубыми драпировками на втором этаже дворца.

— Эпидемия идет на спад, ваше величество, — доложил Брадор, когда была затронута тема чумы. — За прошедшую неделю новых случаев не зафиксировано, а многие заболевшие уже выздоравливают. План обнесения стеной каждого района города, очевидно, сработал.

— Отлично, — кивнул Закет и перешел к следующему вопросу. — Есть новые сведения из Каранды?

Брадор порылся в своих бумагах.

— Менха не видели уже несколько недель, ваше величество. — Министр внутренних дел позволил себе усмехнуться. — Эта «чума» также пошла на спад. Демоны исчезают, а фанатики утрачивают пыл. — Он немного помолчал. — Это всего лишь догадка, ваше величество, так как в том регионе у меня нет агентов, но беспорядки, кажется, перемещаются к восточному побережью. Вскоре после исчезновения Менха нерегулярные отряды карандийцев вместе со стражниками храма Урвона и его чандимами пересекли горы Замада, и все сообщения из Воресебо и Ренгеля прекратились.

— Урвон? — переспросил Закет.

— Очевидно, ваше величество. Я бы сказал, что апостол и Зандрамас в скором будущем могут сойтись лицом к лицу. У меня большое искушение предложить позволить им самим разобраться друг с другом. Не думаю, чтобы миру будет не хватать кого-либо из них.

Ледяная улыбка мелькнула на губах Закета.

— Да, Брадор, — сказал он. — Это и впрямь большое искушение, но мы не можем поощрять подобные вещи — хотя бы из чисто политических соображений. Эти королевства — часть империи и находятся под защитой трона. Поползут дурные слухи, если мы станем праздно наблюдать, как Урвон и Зандрамас рвут на части друг друга, а заодно и всех тех, кто попадется под горячую руку. В Маллорее только я могу использовать военную силу. — Император перелистал бумаги на столе, взял одну из них и нахмурился. — Полагаю, лучше заняться этим. Куда вы поместили барона Васку?

— В камеру с отличным видом — прямо на эшафот, — ответил Брадор. — Уверен, что это зрелище окажется для него весьма познавательным.

Закет немного подумал.

— Понизьте его, — распорядился он.

— Весьма образное обозначение процедуры, — заметил Брадор.

— Я не это имел в виду, — снова холодно улыбнулся Закет. — Убедите его сообщить нам, куда он спрятал деньги, которые вымогал у моих подданных. Мы переведем их в императорскую казну. — Он повернулся к большой карте на стене кабинета. — Думаю, южный Эбл подойдет.

— Ваше величество? — Брадор выглядел озадаченным.

— Доверим ему пост министра торговли в южном Эбле.

— В южном Эбле нет никакой торговли, ваше величество. Там нет портов, а в болотах Тембы можно разводить только москитов.

— Васка — человек изобретательный. Уверен, он что-нибудь придумает.

— Значит, вы не хотите, чтобы его… — Брадор выразительно провел ребром ладони по шее.

— Нет, — сказал Закет. — Я намерен воспользоваться предложением Белгариона. В один прекрасный день Васка может снова мне понадобиться, и я не хочу собирать его по кусочкам. — Лицо императора стало озабоченным. — Вы получали о нем какие-нибудь известия?

— О Васке? Я только что…

— Нет, о Белгарионе.

— Всю эту компанию видели после того, как они покинули Мал-Зэт, ваше величество. Они путешествовали с Ярблеком — надракийским партнером принца Хелдара. Вскоре Ярблек отплыл в Гар-ог-Надрак.

— Это всего лишь уловка, — вздохнул Закет. — Все что нужно Белгариону — это вернуться к себе на родину. — Император устало провел рукой по глазам. — Мне нравится этот молодой человек, Брадор, — печально промолвил он. — Я бы хотел знать, что с ним.

— Белгарион не вернулся на Запад, ваше величество, — заверил его Брадор, — по крайней мере, с Ярблеком. Мы всегда тщательно проверяем корабли этого торговца с репутацией отъявленного головореза. Насколько нам известно, Белгарион не покидал Маллорею.

Закет с довольной улыбкой откинулся назад.

— Не знаю почему, но это меня успокаивает. Мысль, что он предал меня, причинила бы мне боль. У вас есть предположения насчет того, куда он отправился?

— В горах Катакора, над Ашабой, были какие-то волнения, ваше величество. Подобные вещи можно связать с Белгарионом — странные огни в небе, взрывы и тому подобное.

Закет радостно засмеялся.

— Когда Белгарион раздражен, он любит устраивать подобные зрелища. Однажды он взорвал стену моей спальни в Рэк-Хагге.

— Неужели?

— Да, чтобы я удостоверился в его возможностях.

В дверь почтительно постучали.

— Войдите, — коротко отозвался Закет.

— Прибыл генерал Атеска, ваше величество, — доложил с порога стражник в красном.

— Хорошо. Впустите его.

Генерал вошел и лихо отдал честь. Его красный плащ покрывали пятна, свидетельствующие о долгом пути, который пришлось преодолеть его хозяину.

— Рад вас видеть, Атеска, — приветствовал его Закет. — Вы быстро добрались.

— Благодарю вас, ваше величество. Ветер был попутным, а море — спокойным.

— Сколько людей вы привезли с собой?

— Около пятидесяти тысяч.

— И сколько всего людей у нас теперь? — обратился император к Брадору.

— Больше миллиона, ваше величество.

— Ничего себе. Ну что ж, давайте готовиться к походу. — Он встал и подошел к окну. Опавшие листья устлали землю в саду красно-желтым ковром. — Я хочу восстановить мир и спокойствие на восточном побережье. А так как дело идет к осени, то войскам нужно выступать поскорее, а то испортится погода. Мы отправимся в Мейг-Ренн и вышлем оттуда отряды разведчиков. Если обстоятельства будут благоприятными, то мы выступим следом. Если нет, то будем ждать в Мейг-Ренне, пока дополнительные легионы не вернутся из Хтол-Мургоса.

— Я сразу же этим займусь, ваше величество. — Брадор поклонился и вышел из комнаты.

— Садитесь, Атеска, — пригласил император. — Что происходит в Хтол-Мургосе?

— Мы пытаемся удержать захваченные города, ваше величество, — доложил Атеска, придвинув себе стул. — Большая часть наших сил собрана у Рэк-Ктэна. Они ждут транспорта, который доставит их назад в Маллорею.

— А есть шанс, что Ургит решится на ответные действия?

— Не думаю, ваше величество. Я не верю, что он станет рисковать своей армией в открытой местности. Конечно, никогда не знаешь, что творится в голове у мурга.

— Это верно, — согласился Закет, решив пока не разглашать правду о том, что Ургит в действительности не был мургом. — Вы уже однажды захватили для меня Белгариона, Атеска, — добавил он.

— Да, ваше величество.

— Боюсь, что вам придется сделать это снова. Ему удалось выбраться. Полагаю, я проявил беспечность, но у меня в то время было много дел.

— Значит, мы поймаем его опять — вот и все.

Алорийский Совет в этом году собрался в Бокторе. Его собрала королева Поренн, что было не совсем обычно. Миниатюрная светловолосая королева Драснии, как всегда одетая в черное, вошла в задрапированный красным атласом зал Совета и приблизилась к месту во главе стола, которое обычно занимал король Ривы. Все собравшиеся изумленно уставились на нее.

— Господа, — быстро начала Поренн. — Я понимаю, что это нарушение традиций, но сегодня дорога каждая минута. Ко мне поступила определенная информация, с которой, по-моему, вам следует познакомиться. Мы должны принять совместные решения и осуществить их в максимально короткий срок.

Император Вэрен откинулся на спинку стула с насмешливым блеском в глазах.

— Теперь нам следует подождать, пока всех алорийских королей одновременно не хватит удар, — заметил он.

Король Анхег сердито посмотрел на кудрявого императора, потом рассмеялся.

— Нет, Вэрен, — сказал он. — Подобные вещи не доводят нас до удара с тех пор, как Родар убедил нас следовать за Сенедрой в Мишрак-ак-Тулл. Мы в гостях у Поренн, так пусть она всем и руководит.

— Благодарю вас, Анхег. — В голосе королевы Драснии слышалось удивление. Она помедлила, собираясь с мыслями. — Как вас, несомненно, уведомили, на наше теперешнее собрание приглашены короли, не являющиеся членами Алорийского Совета. Но сегодняшнее дело касается нас всех. Недавно я получила известия от Белгарата, Белгариона и остальных.

Присутствующие возбужденно зашевелились. Поренн подняла руку, требуя восстановления тишины.

— Они в Маллорее — идут по следу похитительницы сына Белгариона.

— Этот молодой человек иногда может двигаться быстрее ветра, — заметил сендарийский король Фулрах. Годы выявили его природную склонность к полноте, его каштановую бороду пронизывали серебряные пряди.

— Как они добрались в Маллорею? — спокойно спросил Хо-Хэг, Верховный предводитель алгарийских кланов.

— Кажется, их захватил в плен Каль Закет, — ответила Поренн. — Гарион и Закет стали друзьями, и Закет взял их с собой, возвращаясь в Мал-Зэт.

— Закет смог с кем-то подружиться? — недоверчиво осведомился Дроста — король Надрака. — Быть того не может!

— Гарион умеет ладить с людьми, — пробормотал Хеттар.

— Дружба дружбой, — продолжала Поренн, — но однажды ночью Гарион и его друзья ускользнули из Мал-Зэта, не попрощавшись с императором.

— Уведя за собой на хвосте всю императорскую армию, — добавил Вэрен.

— Нет, — покачала головой Поренн. — Сейчас Закет не может покинуть Мал-Зэт. Объясните им, Ярблек.

Партнер Шелка поднялся со стула.

— В Мал-Зэте чума, — сказал он. — Закет заперт в городе. Никто не может ни войти в Мал-Зэт, ни выйти оттуда.

— Тогда как смогли наши друзья оттуда выбраться? — спросил Мандореллен.

— Ко мне прибился один странствующий комедиант, — объяснил Ярблек. — Мне-то он был даром не нужен, но его присутствие забавляло Веллу. Она обожает скабрезные истории.

— Подбирай выражения, Ярблек, — предупредила надракийская танцовщица. — Ты еще не лишился здоровья, но мой тебе совет — лучше не рискуй и впредь.

Она многозначительно положила руку на рукоятку кинжала. На Велле было сногсшибательное бледно-лиловое платье, однако ее наряд сохранял определенные уступки надракийским обычаям. Она по-прежнему носила лакированные кожаные сапоги с кинжалом в отворотах и широкий кожаный пояс, украшенный такими же кинжалами. Мужчины в комнате исподтишка разглядывали ее. Велла привлекала всеобщее внимание независимо от того, что на ней надето.

— Этот парень, — продолжал Ярблек, — знал о туннеле, ведущем из дворца в заброшенную каменоломню за городом. Таким образом, нам всем удалось выбраться из Мал-Зэта.

— Закету это явно не понравилось, — заметил Дроста. — Он терпеть не может, когда его пленники убегают.

— В Семи Королевствах Каранды в северной Маллорее произошли беспорядки, — продолжала Поренн. — Насколько я понимаю, в этом замешаны демоны.

— Демоны? — скептически переспросил Вэрен. — Да бросьте, Поренн! Вы же образованная женщина.

— Так сообщает Белгарат.

— У Белгарата иногда появляется несколько извращенное чувство юмора, — фыркнул Вэрен. — Возможно, он просто пошутил. Никаких демонов не существует.

— Вы не правы, Вэрен, — возразил Дроста с несвойственной ему серьезностью. — Однажды, еще мальчишкой, я видел демона в Мориндленде.

— И как же он выглядел? — с недоверием спросил Вэрен.

Дроста пожал плечами.

— Не думаю, чтобы вам хотелось это знать.

— Во всяком случае, — снова заговорила Поренн, — Закет отозвал большую часть армии из Хтол-Мургоса, чтобы подавить мятеж. Вскоре он наводнит солдатами всю Каранду, а там находятся наши друзья. Поэтому я и созвала это собрание. Что нам следует предпринять?

Лелдорин Вилданторский поднялся со стула.

— Нам понадобятся быстрые лошади, — сказал он Хеттару.

— Зачем? — спросил Хеттар.

— Чтобы побыстрее прийти им на помощь — вот зачем! — Глаза молодого астурийца возбужденно заблестели.

— Лелдорин, — мягко напомнил Бэрак, — нас отделяет от Маллореи Восточное море.

— Вот как? — Лелдорин казался обескураженным. — Я этого не знал. Значит, нам будут нужны и лодки.

Бэрак и Хеттар обменялись долгими взглядами.

— Корабль, — ненавязчиво поправил бравого лучника Бэрак.

— Что-что?

— Не важно, Лелдорин. — Бэрак тяжко вздохнул.

— Ничего не выйдет, — вмешался король Анхег. — Даже если мы сможем туда добраться, то Гарион потеряет шанс выиграть битву с Зандрамас. Помните, что сказала нам пророчица в Реоне?

— Но это совсем другое дело! — запротестовал Лелдорин. В его глазах блеснули слезы.

— Нет, — покачал головой Анхег, — это как раз то, о чем нас предупреждали. Мы не можем приближаться к ним, пока все не будет кончено.

— Но…

— Лелдорин, — прервал Анхег, — я хочу отправиться туда так же, как и ты, но это невозможно. По-твоему, Гарион будет нам благодарен, если потеряет сына по нашей вине?

Мандореллен поднялся и принялся шагать взад-вперед, бряцая оружием.

— Мне кажется, что рассуждения ваши мудрости исполнены, — сказал он Анхегу. — Мы не можем объединиться с нашими друзьями, не подвергая опасности их поиски, а чтобы предотвратить это, мы все с радостью великой пожертвовали бы жизнью. Однако же мы можем отправиться в Маллорею и, не приближаясь к нашим друзьям, встать стеной между ними и полчищами Каль Закета. И мы сумеем остановить передвижение маллорейцев, что позволит Гариону спастись и исполнить предначертанное.

Бэрак уставился на великого рыцаря, в чьем взгляде сверкала решимость. Потом он со стоном закрыл лицо руками.

— Ну-ну, — сочувственно пробормотал Хеттар, хлопая его по плечу.

Король Фулрах дернул себя за бороду.

— Мы должны сделать то же, что и в прошлый раз, — заявил он. — Устроить диверсию, чтобы отвлечь силы противника и помочь нашим друзьям. Какие будут предложения?

— Вторгнуться в Маллорею, — тут же отозвался Дроста.

— Разграбить побережье империи Закета, — подхватил Анхег.

Поренн вздохнула.

— Мы могли бы вторгнуться в Хтол-Мургос, — задумчиво предложил Хо-Хэг.

— Да! — энергично согласился Хеттар. Хо-Хэг поднял руку, останавливая воинственный порыв сына.

— Только в качестве приманки, — сказал он. — Закет бросил свои войска на завоевание Хтол-Мургоса. Если армии Запада двинутся в этот регион, он будет вынужден противостоять нам, не так ли?

— Возможно, — согласился Вэрен. — Но уже осень, а горы Хтол-Мургоса зимой становятся почти неприступными. Воевать там зимой невозможно. Мы переморозим всех солдат. Думаю, надо попытаться достигнуть цели с помощью дипломатии — не рискуя отморозить пальцы.

— Толнедрийцы всегда предпочитают окольные пути, — буркнул Анхег.

— Вам очень нравится мерзнуть? — осведомился Вэрен.

Анхег пожал плечами.

— Зимой этого не избежать, — заметил он. Вэрен поднял глаза к потолку.

— Что еще ожидать от алорийца, — вздохнул он.

— Ладно, — нехотя извинился Анхег. — Я просто пошутил. Что из себя представляет ваш блестящий план?

Вэрен посмотрел через зал на Дротика.

— Насколько хороша маллорейская разведка, маркграф Хендон? — спросил он. Дротик поднялся.

— Сам по себе Брадор очень опытный специалист, ваше императорское величество, — ответил он. — Его люди не сильны в агентурной работе, но зато их у него более чем достаточно. К тому же его министерство не испытывает недостатка в деньгах. — Он бросил укоризненный взгляд на королеву Поренн.

— Имейте совесть, Хендон, — взмолилась она. — Я ведь связана жестким бюджетом.

— Конечно, ваше величество. — Дротик, улыбаясь, поклонился и продолжал деловым тоном: — По сравнению с драснийскими спецслужбами маллорейская разведка работает грубо, но Брадор располагает неограниченными людскими ресурсами и может засылать столько агентов, сколько ему нужно. Такая роскошь недоступна ни драснийской, ни толнедрийской разведке. Иногда Брадор готов положить сотню людей ради получения нужной информации. — Он презрительно поморщился. — Лично я предпочитаю более тонкую работу.

— Значит, этот Брадор имеет агентов в Рэк-Урге? — настаивал Вэрен.

— Я уверен в этом, — ответил Дротик. — В настоящее время во дворце Дроим действуют четверо моих людей и, насколько мне известно, двое людей из разведывательной службы вашего величества.

— Я этого не знал, — демонстрируя полнейшую невинность, промолвил Вэрен.

— В самом деле?

Вэрен рассмеялся.

— Хорошо, ваша взяла. Так что сделает Закет, если в Мал-Зэт придет сообщение, что королевства Запада собираются заключить военный союз с королем мургов?

Дротик начал мерить шагами комнату.

— Трудно точно предвидеть, как поступит Закет в той или иной ситуации, — наконец отозвался он. — Многое зависит от того, насколько серьезны его внутренние проблемы, но союз мургов и Запада представляет для Маллореи страшную угрозу. Ему придется повернуть назад и приложить все усилия, чтобы сокрушить мургов, прежде чем наши войска смогут их поддержать.

— Заключить союз с мургами? — воскликнул Хеттар. — Никогда!

— Никто не предлагает настоящего союза, Хеттар, — вмешался Кейл, сын Бренда, ривского сенешаля. — Мы хотим только отвлечь Закета, чтобы дать время Белгариону ускользнуть от него. Переговоры можно затянуть, а потом прекратить вовсе.

— Ну… — неуверенно протянул Хеттар, — тогда другое дело…

— Ладно, — решительно вмешался Вэрен. — Возможно, мы сумеем убедить Закета, что собираемся заключить союз с Ургитом. Смогут ваши люди, Дротик, убить нескольких маллорейских агентов во дворце Дроим — не всех, конечно, а ровно столько, чтобы заставить Мал-Зэт поверить в серьезность наших дипломатических усилий?

— Я вас отлично понял, ваше величество, — улыбнулся Дротик. — У меня как раз имеется подходящий человек — недавно завербованный найсанский убийца по имени Исас.

— Отлично. Вероятность заключения такого союза послужит той же цели, что и реальное подписание этого пакта. Мы сможем отвлечь Закета, не потеряв ни одного человека — если не считать вашего Исаса.

— За Исаса можете не волноваться, ваше величество, — заверил его Дротик. — Он из тех, кто выживает при любых обстоятельствах.

— Думаю, мы кое-что упустили, — проворчал Анхег. — Хотел бы я, чтобы Родар был здесь.

— Да, — печально вздохнула Поренн. В ее голосе слышались слезы.

— Простите, Поренн, — Анхег взял ее тонкую руку в свою, — но вы знаете, что я имею в виду.

— У меня в Рэк-Урге есть дипломат, — продолжал Вэрен. — Он может попытаться завязать переговоры с королем Ургитом. У нас имеются какие-нибудь полезные сведения о короле мургов?

— Да, — твердо сказала Поренн. — Он согласится с предложением.

— Откуда вы знаете, ваше величество?

Поренн колебалась.

— Предпочитаю об этом не говорить, — сказала она, быстро взглянув на Дротика. — Просто поверьте мне на слово.

— Разумеется, — отступил Вэрен. Велла поднялась и подошла к окну, шурша атласным платьем.

— Вы, люди Запада, всегда любите все усложнять, — недовольно заметила она. — Если ваша проблема — Закет, пошлите кого-нибудь в Мал-Зэт с острым ножом.

— Тебе бы следовало родиться мужчиной, Велла, — засмеялся Анхег.

Девушка повернулась и устремила на него пылающий взгляд.

— Вы в самом деле так думаете? — спросила она.

— Ну, — неуверенно промолвил он, — может, и нет.

Велла прислонилась к оконной раме.

— Разговоры о политике всегда вызывали у меня головную боль, — печально произнесла она. — Хотела бы я, чтобы мой жонглер был здесь и поддержал меня. — Девушка вздохнула. — Интересно, что с ним случилось?

Поренн улыбнулась, внимательно наблюдая за Веллой и вспоминая видение, которое представилось ей, когда надракийская девушка впервые прибыла в Боктор.

— Вы были бы сильно разочарованы, узнав, что ваш жонглер не тот, кем казался? — осведомилась она. — Белгарат упоминает о нем в письме.

Велла обожгла ее взглядом.

— Конечно, Белгарат должен был узнать его, — продолжила Поренн. — Это был Белдин.

Глаза Веллы расширились.

— Горбатый колдун? — воскликнула она. — Тот, который умеет летать?

Поренн кивнула.

У Веллы вырвались выражения, которые не подобает произносить дамам. Даже королю Анхегу стало не по себе от ее лексикона. Затем она вытащила из-за пояса кинжал и шагнула к Ярблеку; дыхание со свистом вырывалось у нее сквозь стиснутые зубы. Мандореллен в стальных латах преградил ей путь, а Хеттар и Бэрак схватили ее сзади и вырвали из руки клинок.

— Идиот! — крикнула Велла испуганно съежившемуся надракийцу. — Полный идиот! Ты ведь мог продать меня ему! — И она, рыдая, склонилась на грудь Бэрака, покуда Хеттар осторожно избавил ее от трех других кинжалов.

Зандрамас, Дитя Тьмы, стояла, глядя на опустошенную долину, где разрушенные деревни дымились под свинцовым небом. Глаза колдуньи были закрыты. Послышался детский плач, и она стиснула зубы.

— Накорми его! — кратко бросила Зандрамас.

— Как прикажете, хозяйка, — почтительно произнес человек с бесцветными глазами.

— Мне не нужна твоя опека, Нарадас, — фыркнула колдунья. — Просто накорми это отродье. Я пытаюсь сосредоточиться.

Зандрамас все тщательно продумала, она обошла полмира, но, несмотря на все усилия, смогла опередить Богоубийцу с его ужасным мечом всего на несколько дней.

Этот сверкающий меч преследовал ее в кошмарных снах, а пылающее гневом лицо Дитя Света пугало еще сильнее.

— Как он может находиться так близко? — воскликнула она. — Неужели ничто его не задержит?

Колдунья протянула руки перед собой и перевернула их ладонями вверх. Казалось, под ее кожей поблескивают и вращаются мириады звездочек. Сколько еще ждать, пока они заполнят все ее тело и она перестанет быть человеком? Сколько ждать, пока ужасный Дух Тьмы окончательно завладеет ею? Ребенок снова захныкал.

— Я же сказала, чтобы ты заставил его заткнуться! — почти крикнула Зандрамас.

— Сейчас, хозяйка, — откликнулся Нарадас. Дитя Тьмы вновь погрузилась в размышления о звездном мире, заключенном в ее плоти.

Остальные еще не проснулись, а Эрионд уже скакал галопом навстречу рассвету. Было приятно чувствовать движение мускулов коня и освежающий лицо ветер.

Он натянул поводья на вершине холма, остановившись полюбоваться на восход солнца. Окинув взглядом едва тронутые золотистыми лучами вершины гор Замада, Эрионд перевел взгляд на зеленеющие вдали поля и леса. Мир наполняли красота и люди, которых он так любил…

Как мог Алдур решиться покинуть все это? Ведь он был богом, он отказался принимать людское поклонение и предпочел мирской суете одиночество, в котором можно было спокойно изучать прекрасный мир, любимый им превыше всего. А теперь он мог лишь изредка посещать его в образе духа.

Но Алдур принес себя в жертву. Эрионд вздохнул, чувствуя, что никакая жертва не является невыносимой, если ее приносят во имя любви. Эта мысль утешила его.

Он вздохнул еще раз и медленно поехал назад к маленькому озеру и палаткам, в которых спали его спутники.

 

Глава 2

Этим утром они встали поздно. Волнения минувших недель утомили даже Гариона. Но, слыша бормотание голосов и звон посуды, которой гремела Полгара, готовившая завтрак, он понимал, что встать все равно придется. Стряхнув с себя остатки дремоты, Гарион, стараясь не разбудить Сенедру, осторожно выскользнул из-под одеяла, коснулся губами ее волос, натянул тунику, взял сапоги и меч и вышел из палатки.

Полгара в сером дорожном платье возилась у костра, как обычно тихо напевая во время работы. Рядом негромко беседовали Шелк и Белгарат. Шелк по какой-то причине сменил одежду — теперь на нем был перламутрово-серый камзол, в котором он походил на преуспевающего негоцианта. Сам Белгарат по-прежнему носил засаленную, коричневую тунику, залатанные штаны и непарные сапоги. Дарник и Тоф удили рыбу в прозрачной воде маленького горного озерца, а Эрионд чистил глянцевую шкуру своего гнедого жеребца. Остальные, очевидно, еще не встали.

— Мы думали, что ты проспишь весь день, — сказал Белгарат, когда Гарион уселся на бревно, чтобы натянуть сапоги.

— Вообще-то я об этом подумывал, — признался Гарион.

Он встал и посмотрел вокруг. Стволы осин на дальнем берегу озера покрылись инеем; листья поблескивали золотом. Воздух был сырым и холодным. Внезапно Гариону захотелось задержаться здесь еще на несколько дней. Вздохнув, он подошел к костру.

— Зачем этот маскарад? — спросил Гарион у маленького драснийца с лицом, похожим на крысиную мордочку.

Шелк пожал плечами.

— Мы подъехали к краю, где меня хорошо знают, — ответил он. — Впрочем, мы могли бы этим воспользоваться. Ты абсолютно уверен, что следы ведут на юго-восток?

Гарион кивнул.

— Сначала возникла небольшая путаница, но я смог во всем разобраться.

— Путаница? — переспросил Белгарат.

— Здесь побывал Сардион, правда, уже давно. Некоторое время Шар как будто хотел двинуться по его следу. Пришлось с ним серьезно поговорить. — Гарион перекинул через плечо и застегнул перевязь меча, потом слегка передвинул ножны. Шар на рукояти сердито поблескивал красным цветом.

— Почему он сердится? — с любопытством спросил Шелк.

— Из-за Сардиона, — объяснил Гарион и посмотрел на сверкающий камень. — Перестань! — строго сказал он.

— Не оскорбляй его чувства, — предупредил Шелк. — Если он рассердится по-настоящему, у нас могут возникнуть большие неприятности.

— Что находится на юго-востоке? — спросил Белгарат у маленького человечка.

— Воресебо, — ответил Шелк. — Там почти ничего нет, кроме нескольких торговых путей и шахт в горах. Ближайший морской порт находится в Панноре. Я высаживался там несколько раз по дороге из Мельсена.

— Там живут карандийцы?

Шелк кивнул.

— Но они еще более примитивны, чем те, которые живут в центральных королевствах — если это только возможно.

С утреннего неба кругами спускался синекрылый ястреб, постепенно увеличиваясь в размерах. Коснувшись когтями земли, он принял облик Белдина. Маленький горбатый волшебник бы одет в свое обычное тряпье, перевязанное ремнем; в его волосах и бороде запутались солома и хворостинки. Он зябко поежился.

— Ненавижу холод! У меня от него болят крылья.

— Сейчас не так уж холодно, — заметил Шелк.

— А ты поднимись на пару сотен футов. — Белдин указал на небо, отвернулся и выплюнул несколько мокрых серых перьев.

— Снова кого-то съел, дядя? — спросила Полгара, не отвлекаясь от костра.

— Всего лишь легкий завтрак, Пол, — ответил Белдин. — Один голубь сегодня проснулся чересчур рано.

— Ты знаешь, что не должен был этого делать. — Она многозначительно постучала деревянной ложкой по стенке кипящей кастрюли.

Белдин пожал плечами.

— Мир даже не заметит исчезновения одного голубя.

— Как ты можешь есть их сырыми? — поморщился Гарион.

— Пришлось привыкнуть. Так и не научился разводить огонь когтями. — Он посмотрел на Белгарата. — Нас ждут неприятности. Поблизости полно дыма и рыщут вооруженные люди.

— Ты смог разобрать, кто они?

— Я поостерегся подлетать слишком близко. В такой компании всегда найдется парочка скучающих лучников, а я предпочитаю не получать стрелу в хвостовые перья только потому, что какому-то идиоту вздумалось показать свое умение.

— А это когда-нибудь случалось? — полюбопытствовал Шелк.

— Однажды — правда, уже давно. В холодную погоду у меня до сих пор побаливает бок.

— Ну и как ты тогда поступил?

— Поболтал с лучником и попросил его больше этого не делать. Когда я улетел, он сломал свой лук о колено. — Белдин снова обернулся к Белгарату. — Вы уверены, что след ведет в ту равнину?

— Шар, во всяком случае, уверен.

— Тогда придется попробовать. — Маленький горбун оглядел лагерь. — Я думал, вы уже собрали палатки.

— Мне казалось, что надо дать людям выспаться. Мы преодолели большую часть пути, но кто знает, какие испытания нас еще ждут.

— Ты всегда выбираешь для отдыха такие идиллические места, Белгарат, — заметил Белдин. — По-моему, в душе ты романтик.

Белгарат пожал плечами.

— У каждого свои недостатки.

— Гарион! — окликнула Полгара.

— Да, тетушка Пол?

— Почему бы тебе не разбудить остальных? Завтрак почти готов.

— Иду, тетушка.

После завтрака они собрали палатки и около полудня уже двинулись в путь. Белдин летел впереди, ястребиным оком высматривая возможные опасности. День был теплым, в воздухе пахло хвоей. Сенедра молча ехала рядом с Гарионом, завернувшись в темно-серый плащ. Ее настроение встревожило мужа.

— В чем дело, дорогая? — спросил Гарион.

— У нее не было с собой Гэрана, — печально прошептала маленькая королева.

— Ты имеешь в виду Зандрамас? Конечно, не было.

— Была ли она там в самом деле, Гарион?

— И да и нет. Вроде того, как Цирадис была здесь и в то же время не была.

— Не понимаю.

— Это было нечто большее, чем проекция, но меньшее, чем реальность. Мы говорили об этом вчера вечером, и Белдин все объяснил. Правда, я мало что понял — объяснения Белдина иногда бывают весьма туманными.

— Он очень мудрый, верно?

Гарион кивнул.

— Но учитель из него никудышный. Он часто раздражается, когда кто-нибудь не поспевает за его рассуждениями. Как бы то ни было, умение находиться и в то же время не находиться в определенном месте делает Зандрамас крайне опасной. Мы не можем ей повредить, а она вполне в состоянии повредить нам. Вчера Зандрамас убила бы тебя, если бы ее не остановила Полидра, которую она очень боится.

— Впервые я увидела твою бабушку.

— Ну, почему впервые. Помнишь, она была на свадьбе Полгары? И помогла нам в Улголанде, когда нам пришлось сражаться с элдраками.

— Но в первый раз она была совой, а во второй — волчицей.

— Когда речь идет о Полидре, думаю, это не имеет особого значения.

Сенедра неожиданно рассмеялась.

— Что это тебя развеселило?

— Когда все кончится и мы вернемся домой с нашим малышом, почему бы тебе иногда не превращаться в волка? — предложила она.

— Зачем?

— Было бы приятно иметь в доме большого серого волка, лежащего у огня. А холодными ночами я согревалась бы, прижимаясь к твоей шерсти.

Он недоуменно посмотрел на нее.

— Я бы почесывала тебя за ушами, Гарион, — продолжала уговаривать Сенедра, — и приносила бы тебе из кухни вкусные косточки.

— Не пойдет, — решительно заявил Гарион.

Впереди по тенистому ущелью ехали Шелк и Сади. Между ними разгорелся спор.

— Ни за что! — упорствовал Шелк.

— По-моему, ты поступаешь неразумно, Хелдар, — возразил Сади. Евнух сменил свой переливающийся всеми цветами радуги халат на западную одежду — тунику, узкие штаны и сапоги. — У тебя имеется система распределения, а я обладаю доступом к неограниченным запасам. Мы могли бы нажить миллионы.

— Забудь об этом, Сади. Я не имею дел с наркотиками.

— Но ты имеешь дело со всем остальным, Хелдар. Рынок только и ждет товара. Почему ты позволяешь своей дурацкой щепетильности мешать получению хорошего барыша?

— Ты найсанец, Сади. Наркотики — часть твоей культуры, так что тебе этого не понять.

— Госпожа Полгара пользуется наркотиками, исцеляя болезни, — напомнил Сади.

— Это другое дело.

— Не понимаю почему.

— Этого я тебе не могу объяснить.

Сади вздохнул.

— Я очень разочарован в тебе, Хелдар. Ты шпион, убийца и вор. Ты мошенничаешь, играя в кости, изготовляешь фальшивые деньги и отнюдь не щепетилен с замужними женщинами. Ты нагло обманываешь клиентов и втягиваешь в себя эль, точно губка. Ты самый нечистоплотный человек, какого я когда-либо знал, но ты отказываешься перевозить безобидные снадобья, которые сделают твоих клиентов счастливыми.

— У каждого имеется свой предел, — напыщенно ответил Шелк.

Бархотка повернулась в седле, с любопытством глядя на них.

— Это одна из самых захватывающих бесед, которые я когда-либо слышала, господа, — поздравила она спорщиков. — Ваши замечания по поводу морали просто поразительны. — Она лучезарно улыбнулась, продемонстрировав знаменитые ямочки на щеках.

— Э-э… графиня Лизелль, — неуверенно начал Сади. — Зит случайно не у вас снова?

— Случайно да, Сади. — Ослепительная блондинка подняла руку, заранее пресекая протесты. — Но на сей раз я ее не украла. Она среди ночи приползла в мою палатку и сама спряталась в своем любимом убежище. Бедняжка дрожала от холода.

Шелк заметно побледнел.

— Вы бы хотели вернуть ее назад? — спросила Бархотка у евнуха.

— Нет-нет. — Сади вздохнул и провел ладонью по бритой голове. — Коль скоро она счастлива там, где находится сейчас, нам не остается ничего, как оставить ее в покое.

— Она очень счастлива — разве что не мурлычет. — Бархотка слегка нахмурилась. — Думаю, Сади, вам следует последить за ее диетой. У нее, кажется, растет животик. — Она снова улыбнулась. — Мы ведь не хотим, чтобы змея растолстела, не так ли?

— Прошу прошения… — обиженно начал Сади.

В этот момент на корягу впереди спикировал синекрылый ястреб и начал тщательно чистить перья клювом. Когда всадники приблизились, он спрыгнул на землю и превратился в Белдина, бормочущего проклятия.

— Что-нибудь не так, дядя? — спросила Полгара.

— Попал под встречный ветер, который растрепал мне перья. Знаешь, как это бывает.

— Еще бы! Со мной такое случается постоянно. Ночные ветры совершенно непредсказуемы.

— У тебя слишком мягкие перья.

— Не я придумала сову, дядя, так что не порицай меня за перья.

— Впереди придорожная таверна, — сообщил Белдин Белгарату. — Хотите остановиться и попытаться выяснить, что происходит на равнине?

— Неплохая идея, — согласился Белгарат. — Лучше не нарываться на неприятности.

— Тогда буду ждать вас внутри, — сказал Белдин и снова взмыл в небо. Полгара вздохнула.

— Почему опять в таверне? — пожаловалась она.

— Потому что люди, когда выпьют, любят поболтать, Пол, — объяснил Белгарат. — В таверне можно за пять минут получить информацию, которую в чайной пришлось бы вытягивать целый час.

— Так и знала, что ты придумаешь объяснение!

— Разумеется.

Они спустились по лесной тропинке к таверне. Это было невысокое бревенчатое здание. Плоскую крышу изрядно потрепали погода и время. По двору бегали желтые цыплята, а в луже валялась большая пятнистая хрюшка, которую сосали радостно похрюкивающие поросята. У коновязи перед таверной стояло несколько кляч, страдающих костным шпатом, а на крыльце храпел карандиец в побитой молью меховой куртке.

Полгара натянула поводья и принюхалась.

— Мне кажется, дамы, нам лучше подождать в тени.

— Пожалуй, учитывая благоухание, испускаемое этим заведением, — согласилась Бархотка.

— И ты тоже не ходи туда, Эрионд, — твердо сказала Полгара. — Незачем смолоду приобретать дурные привычки. — Она подъехала к пихтовой роще на некотором расстоянии от таверны и спешилась.

Дарник и Тоф обменялись быстрым взглядом и присоединились к ней вместе с Бархоткой, Сенедрой и Эриондом.

Слезая с коня у таверны, Сади потянул носом воздух и поморщился.

— Мне это место не по душе, господа, — сказал он. — Я, пожалуй, тоже подожду снаружи. Кроме того, пора кормить Зит.

— Как хочешь. — Белгарат пожал плечами, спешился и направился к дверям. Перешагнув через храпящего карандийца, мужчины вошли внутрь. — Разойдитесь по столикам и постарайтесь разговорить здешних завсегдатаев, — шепнул старик. Строго взглянув на Шелка, он предупредил: — Мы здесь не для того, чтобы обделывать свои делишки.

— Можешь на меня положиться, — сказал Шелк и отошел.

Гарион стоял в дверном проеме, щурясь, чтобы глаза привыкли к полумраку. Судя по всему, таверну вообще никогда не убирали. Пол был засыпан соломой, от которой исходил тошнотворный запах пролитого на нее эля, а в углах лежали кучи гниющих остатков пищи. В дальней стене горел камин, добавляя едкий запах дыма к царящей здесь тяжелой атмосфере. Обстановка заведения состояла из грубо сколоченных столов и бревен с вставленными снизу ножками вместо лавок. Заметив Белдина, разговаривающего в углу с несколькими карандийцами, Гарион направился к нему.

Проходя мимо одного из столов, он наступил на что-то мягкое. Послышался протестующий визг, и копытца застучали по полу.

— Не смей наступать на мою свинью! — воинственно заявил сидящий за столом старый карандиец. — Я ведь не наступаю на твою, верно? Так что смотри себе под ноги!

Гарион не без труда понимал диалект, на котором тот изъяснялся.

— Прошу прощения, — извинился он. — Может, выпьем по кружке эля? А когда ваша свинья вернется, я извинюсь и перед ней.

Карандиец с подозрением покосился на него. Это был бородатый старик в одежде из грубо выделанной кожи и шапке из цельной шкуры барсука с лапами и хвостом. Он был очень грязен, Гарион рассмотрел мух, копошившихся в его бороде.

— Я угощаю, — предложил Гарион, усаживаясь напротив хозяина свиньи.

Лицо старого карандийца тотчас же прояснилось.

Они взяли пару кружек. Эль был каким-то выдохшимся и имел неприятный привкус. Но старик чмокнул губами и закатил глаза, словно отведал прекраснейший напиток в мире. Что-то мокрое и холодное коснулось пальцев Гариона, и он поспешно отдернул руку. Из-под стола на него смотрела пара глаз-пуговиц, обрамленных белесыми ресницами. Поросенок уже успел поваляться в луже.

— Вот и мой кабанчик! — захихикал старый карандиец. — Он у меня славный и не держит зла, даром что сирота.

— Вот как?

— Из его мамаши получился отличный бекон. — Старик высморкался и вытер нос тыльной стороной ладони. — Иногда мне ее здорово не хватает. — Он покосился на меч Гариона. — Большой у вас, однако, ножик.

— Да, — согласился Гарион, рассеянно почесывая за ушами поросенка, который зажмурился от удовольствия, положил голову на колени Гариону и радостно захрюкал.

— Мы спустились с гор, — сказал Гарион, — и видели на равнине много дыма. Там что, какие-то неприятности?

— Хуже не придумаешь, приятель, — серьезно ответил старик и снова покосился на собеседника. — Вы часом не из этих маллорейцев?

— Нет, — заверил его Гарион. — Я приехал издалека, с запада.

— Не знал, что кто-то живет еще западнее маллорейцев. Так вот, на равнине произошло нечто вроде спора из-за религии.

— Из-за религии?

— Я в этом плохо разбираюсь, — признался карандиец. — По мне, так пускай боги сами о себе заботятся, а у меня своих дел по горло.

— Вполне разумный подход, — осторожно заметил Гарион.

— Рад, что вы так считаете. В Даршиве живет некая Зандрамас, одна из этих гролимов. Она объявилась в Воресебо и начала рассказывать о новом боге ангараканцев — Торак ведь помер. Ну, а меня это интересовало так же, как моего кабанчика. Он у меня смышленый и сразу понимает, когда люди болтают чепуху.

Гарион потрепал поросенка по грязному боку и был вознагражден восторженным хрюканьем.

— Симпатичная хрюшка, — согласился он.

— Я его очень люблю. Он теплый, и к нему приятно прижиматься холодной ночью — к тому же он почти не храпит. Ну так вот, эта Зандрамас явилась сюда и начала проповедовать, как положено, со всеми штучками. Гролимы всегда вопят, стонут и падают лицом вниз. А потом с гор пришла новая шайка гролимов, и они стали говорить, что Зандрамас чертовски не права. То есть у ангараканцев действительно есть новый бог, но совсем не тот, о котором рассказывает Зандрамас. Вот откуда этот дым на равнине. Обе стороны жгут и убивают друг друга, потому что никак не договорятся, кто должен быть новым богом. А мне не нужны ни те, ни другие. Мы с моим кабанчиком поднимемся в горы и подождем, пока они друг с другом разберутся. А потом мы вернемся и будем кланяться тому алтарю, который одержит верх.

— Неужели эта Зандрамас женщина? — осведомился Гарион.

— Хочешь верь, хочешь нет, — фыркнул карандиец. — В жизни не слыхал ничего глупее. Женщины не должны соваться в мужские дела.

— Вы когда-нибудь видели ее?

— Я уже говорил, что не суюсь в религиозные споры. Мы с кабанчиком стараемся держаться от них подальше.

— И хорошо делаете, — одобрил Гарион. — Мне вот с друзьями надо проехать через эту равнину. Кроме гролимов, там нас поджидают какие-нибудь сюрпризы?

— Сразу видно, что вы иностранец, — сказал карандиец, многозначительно глядя в пустую кружку.

— Давайте выпьем еще по одной. — Гарион вынул монету из кошелька и подал знак слуге.

— Все дело в том, приятель, — продолжал словоохотливый хозяин поросенка, — что в этой части страны, когда гролимы выясняют отношения, то всегда приводят с собой солдат. Те, что держат сторону Зандрамас, притащили армию короля Воресебо. Старый король не лез в религиозные споры, но его сынок решил, что старик слишком глуп, чтобы править страной, сверг папашу и сам уселся на трон. У сынка косоглазие, поэтому он вечно косит в ту сторону, которая, по его мнению, собирается победить. Вот он и снюхался с Зандрамас, но тут явился этот парень, Урвон, привел с собой целую армию из Дженно и Ганезии — ребят в латах и безобразных черных псов. Вот равнины и задымились. Они убивают друг друга, а пленных приносят в жертву на алтарях. На вашем месте я бы держался от них подальше.

— Я бы тоже, если бы мог, дружище, — искренне сказал ему Гарион. — Мы слышали, что в Дженно — в направлении Калиды — видели демонов. Кто-нибудь из них появлялся здесь?

— Демоны? — Карандиец вздрогнул и сделал знак, отгоняющий зло. — Никогда о них не слыхал. Иначе мы с моим кабанчиком уже были бы высоко в горах, где нас бы днем с огнем не нашли.

Гарион чувствовал невольную симпатию к старику. Его безграмотная речь была не лишена определенной музыкальности, а проницательная, хотя и наивная оценка окружающего хаоса свидетельствовала о живом уме, стирающем социальные различия. Гарион с сожалением увидел, как Шелк махнул головой в сторону двери. Он осторожно снял с колен голову поросенка. Животное выразило свое недовольство хрюканьем.

— Боюсь, что я должен идти, — сказал Гарион карандийцу, поднимаясь со скамьи. — Спасибо за компанию. — Остановив проходящего мимо слугу, он сунул ему монету. — Подайте моему другу и его поросенку все, что они захотят.

— Спасибо, приятель, — широко улыбнулся старый карандиец.

— Не за что. — Гарион посмотрел вниз. — Всего наилучшего, кабанчик, — добавил он.

Поросенок опять весьма нелюбезно хрюкнул и побежал вокруг стола к хозяину.

Сенедра наморщила нос, когда Гарион подошел к тенистой роще, где ждали дамы.

— Что ты там делал, Гарион? — спросила она. — От тебя ужасно пахнет.

— Я познакомился с поросенком.

— С поросенком? — воскликнула она. — Зачем тебе это понадобилось?

Они снова двинулись в путь, обмениваясь добытой информацией. Оказалось, что хозяин поросенка обнаружил исключительно четкое и полное понимание ситуации в Воресебо. Гарион повторил их разговор, подражая диалекту карандийца.

— Неужели он в самом деле так говорил? — недоверчиво хихикнула Бархотка.

— Ну, не совсем, — ответил Гарион. — Отдельные слова я просто не мог понять. Зато с поросенком мы отлично друг друга поняли.

— Гарион, — сердито сказала Полгара, — не мог бы ты держаться позади, пока воспоминание о твоем новом знакомом слегка выветрится?

— Хорошо, тетушка, — кивнул Гарион и притормозил Кретьена. Большой серый конь, несомненно, был также раздражен неприятным запахом, исходящим от седока.

Подчинившись требованию дам, Гарион вечером искупался в ледяной горной речке. Когда он, дрожа всем телом, вернулся к костру, Белгарат посмотрел на него и сказал:

— Думаю, тебе лучше снова напялить доспехи. Если половина из того, что сообщил тебе твой приятель с поросенком, правда, они могут тебе понадобиться.

Следующее утро было ясным и холодным. Тяжелая и неудобная кольчуга холодила кожу даже сквозь тунику. Дарник вырезал для Гариона копье и прислонил его к дереву, к которому были привязаны лошади.

Белгарат вернулся с вершины холма, откуда открывался вид на всю равнину.

— Насколько я смог разглядеть, внизу творится нечто невообразимое, поэтому нам вряд ли удастся избежать неприятных встреч. Чем скорее мы покинем Воресебо, тем лучше. Поедем напрямик, а если это не удастся, попробуем другой способ.

— Пожалуй, мне стоит поискать еще одну дубинку, — вздохнул Сади.

Они двинулись дальше. Гарион скакал во главе отряда. Его голову прикрывал шлем, в левой руке он держал щит. Древко копья упиралось в стремя, а висевший на перевязи за спиной меч указывал, что они идут по следу Зандрамас. Когда они достигли подножия холмов, извилистая горная тропинка превратилась в изрытую колеями дорогу, тянущуюся на юго-восток. Путешественники поскакали по ней быстрой рысью.

Проехав несколько миль, они миновали объятую пламенем деревню, лежащую примерно в полумиле от дороги, но не стали останавливаться и выяснять причины пожара.

После полудня путешественники наткнулись на пеший отряд вооруженных людей, облаченных в нечто, отдаленно напоминающее военную форму.

— Ну? — бросил через плечо Гарион, сжимая древко копья.

— Позволь сначала мне с ними поговорить, — сказал Шелк. — Они не выглядят опасными. — Маленький человечек направил лошадь в сторону незнакомцев. — Вы мешаете проезду, — обратился он к ним весьма нелюбезным тоном.

— У нас есть приказ проверять всех, кто здесь появится, — отозвался один из солдат, нервно поглядывая на Гариона, восседавшего на сером жеребце с самым грозным видом.

— Отлично, вы нас проверили. А теперь отойдите и дайте проехать.

— На чьей вы стороне?

— Глупый вопрос, приятель, — усмехнулся Шелк. — А на чьей вы?

— Я не обязан отвечать.

— А я тем более. Посмотрите как следует. Неужели я похож на карандийца, стражника храма или гролима?

— Вы на стороне Урвона или Зандрамас?

— Ни на той, ни на другой. Я на стороне денег, а их не заработаешь, впутываясь в религиозные распри.

Солдат выглядел неуверенным.

— Я должен доложить своему капитану, на чьей вы стороне.

— Да, если считать, что вы меня видели. — Шелк с многозначительным выражением лица подбросил на ладони кошелек. — Я спешу, приятель, и не интересуюсь вашей религией. Пожалуйста, окажите мне такую же любезность.

Солдат с нескрываемой алчностью уставился на кошелек.

— Мне дорого обойдется то, чтобы меня не задержали, но ничего не поделаешь, — продолжал Шелк, театральным жестом вытирая лоб. — Становится жарко. Почему бы вам и вашим людям не отдохнуть где-нибудь в тени? Я «случайно» уроню здесь кошелек, а вы «найдете» его потом. Таким образом вы неплохо заработаете, а я смогу двигаться дальше без ненужных задержек и уведомления властей о моем проезде.

— Тут и впрямь жарко, — согласился солдат.

— Не сомневался, что вы это заметите.

Другие солдаты усмехались в открытую.

— А вы не забудете уронить кошелек?

— За это не беспокойтесь, — сказал ему Шелк.

Солдаты направились через поле к роще. Шелк небрежно бросил кошелек в канаву у дороги и вернулся к своим спутникам.

— Можем ехать дальше, — сообщил он.

— Еще один кошелек с камешками? — усмехнулся Дарник.

— Нет-нет, Дарник. Там маллорейские разменные монетки. На них много не купишь, но это настоящие деньги.

— А если бы он попросил посмотреть, что внутри?

Шелк усмехнулся и разжал левую руку. На ладони лежали несколько серебряных монет.

— Предпочитаю быть готовым к любым неожиданностям, — сказал он и обернулся назад. — Думаю, пора ехать. Солдаты возвращаются.

Следующая встреча была более серьезной. Дорогу преградили три стражника храма, прикрываясь щитами и держа наготове копья. Их лицам, казалось, было не знакомо выражение, порождаемое работой мысли.

— Теперь моя очередь, — сказал Гарион, поправив шлем и передвинув щит.

Он наклонил копье и пришпорил Кретьена. Позади послышался топот другой лошади, но у него не было времени оборачиваться. Гарион ощутил знакомое чувство кипения крови в жилах. «Идиотство», — подумал он, с легкостью выбив из седла всадника в центре и подметив на ходу, что Дарник изготовил ему копье фута на два длиннее обычного. Быстрыми движениями щита Гарион отразил копья двух других стражников и пустил коня между ними, топча тело упавшего всадника. Резко натянув поводья, он повернул коня, намереваясь поразить оставшихся противников, но в этом уже не было нужды. Он оказался лицом к лицу с Тофом, а два стражника неподвижно свисали с седел.

— В Арендии я мог бы найти для тебя работу, Тоф, — сказал ему Гарион. — Там найдется еще немало лихих парней, которых надо убедить о том, что они не неуязвимы.

Тоф беззвучно усмехнулся.

Королевство Воресебо было погружено в хаос. Над горящими фермами и деревнями поднимались клубы дыма. Урожай был предан огню, отряды вооруженных людей свирепо атаковали друг друга. Одна такая стычка произошла на горящем поле, и обе стороны так увлеклись, что не заметили, как на них надвинулась стена пламени.

Изуродованные трупы валялись даже на дороге, поэтому Гарион не мог оградить Сенедру от ужасных зрелищ.

Они прибавили шагу, чтобы поскорее преодолеть этот отрезок пути.

Когда наступили сумерки, Дарник и Тоф свернули с дороги в поисках убежища на ночь. Вернувшись, они сообщили, что нашли рощицу в лощине примерно в миле от дороги.

— Огонь мы развести не сможем, — сказал Дарник, — но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.

Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.

Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян — несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.

Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.

— Тебе не кажется, что это уже слишком? — сердито осведомился Белгарат.

— При данных обстоятельствах — нет, — ответил Гарион. — По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников — хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.

Белгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Полгару.

— Что скажешь? — спросил он.

— Ничего, дорогой, — мягко ответила она. — Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.

С неба спустился Белдин.

— Что здесь произошло? — с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.

— Мой конь захотел размяться, — огрызнулся Гарион, — а эти солдаты попались ему под ноги.

— Ну что ж, готовься к следующей порции. Впереди граница Ренгеля, а там обстановка не краше, чем здесь.

 

Глава 3

Они задержались на границе, чтобы обдумать возможные варианты. На пограничном посту никого не было, но над горящими деревнями клубился черный дым, а вдалеке виднелись группы людей, кажущиеся крошечными фигурками.

— Тут все организовано получше, — доложил Белдин. — В Воресебо мы видели только небольшие банды, больше интересующиеся грабежом, чем сражениями. А здесь впереди достаточно крупные отряды, сохраняющие подобие дисциплины. Не думаю, чтобы мы смогли так же легко пробиться через Ренгель, как через Воресебо.

Тоф начал энергично жестикулировать.

— Что он говорит? — спросил у Дарника Белгарат.

— Предлагает, чтобы мы ехали ночью, — объяснил Дарник.

— Это нелепая идея, Тоф, — запротестовал Сади. — То, что опасно днем, ночью становится опаснее в десятки раз.

Руки Тофа снова зашевелились. Гариону показалось, будто он почти понимает то, что пытается сказать немой гигант.

— Он говорит, что ты слишком торопишься, Сади, — перевел Дарник. — У нас будут некоторые преимущества. — Слегка нахмурившись, кузнец посмотрел на своего друга. — Откуда ты знаешь? — спросил он.

Тоф проделал очередную серию жестов.

— Ага, — кивнул Дарник. — Она должна это знать, верно? — Кузнец повернулся к остальным. — Тоф говорит, что Белгарат, Пол и Гарион могут путешествовать, приняв другие обличья. Темнота не станет большой проблемой для пары волков и совы.

Белгарат задумчиво потянул себя за мочку уха.

— Пожалуй, это возможно, — сказал он Белдину. — Таким образом мы могли бы избежать нежелательных встреч. Солдаты не любят передвигаться в темноте.

— Но они выставят часовых, — заметил горбун.

— Гарион, Пол и я без труда их разглядим и поведем вас в обход.

— Это замедлит продвижение, — сказала Бархотка. — Мы не сможем скакать галопом, и нам придется объезжать каждого часового, который попадется на пути.

— Знаете, — вмешался Шелк, — я вот сейчас немного подумал, и эта идея кажется мне теперь не такой уж плохой. Она даже начинает мне нравиться.

— Ты всегда любил красться в темноте, Хелдар, — усмехнулась Бархотка.

— А ты нет?

— Ну… — Она снова улыбнулась. — Полагаю, да, я ведь тоже драснийка.

— Это отнимет слишком много времени, — возразила Сенедра. — Сейчас мы лишь ненамного отстаем от Зандрамас, но если мы будем мешкать, она снова вырвется вперед.

— Не вижу иного выхода, Сенедра, — мягко указал ей Гарион. — Если мы попытаемся пробиться через Ренгель напрямик, то рано или поздно столкнемся с таким количеством солдат, что уже не сможем с ними справиться.

— Ведь ты чародей, — сердито сказала она. — Ты мог бы взмахнуть рукой и прогнать солдат с нашего пути.

— Всему есть предел, Сенедра, — покачала головой Полгара. — И Зандрамас, и Урвон наводнили весь регион гролимами. Если мы станем так поступать, то все в Ренгеле будут точно знать, где мы находимся.

Нижняя губа Сенедры задрожала, а глаза наполнились слезами. Она повернулась и с плачем побежала по дороге.

— Иди за ней, Гарион, — сказала Полгара. — Попробуй ее успокоить.

Остаток дня они провели в роще, примерно в миле от дороги. Гарион попытался заснуть, зная, что предстоит бессонная ночь, но через час оставил бесплодные попытки и начал беспокойно бродить по лагерю. Он разделял нетерпение Сенедры. Сейчас они находились недалеко от Зандрамас, а если ночью им придется замедлить темп, то они снова отстанут.

На закате путники снялись с лагеря и стали ждать, когда наступит полная темнота.

— Кажется, я обнаружил в плане погрешность, — сказал Шелк.

— Какую? — спросил Белгарат.

— Мы нуждаемся в Шаре, чтобы следовать за Зандрамас. Но если Гарион превратится в волка, Шар ведь не сможет сообщать ему, каким путем надо двигаться, верно?

Белгарат и Белдин переглянулись.

— Не знаю, — признался Белгарат. — А ты?

— Понятия не имею, — ответил Белдин.

— Ну, есть только один способ это узнать, — сказал Гарион.

Он передал Дарнику поводья Кретьена и отошел подальше от лошадей. Мысленно представив себе образ волка, он стал фокусировать на нем свою волю. Как всегда, Гарион почувствовал, как его телесная оболочка словно растаяла, обретая новые формы. С минуту он просидел на корточках, убеждаясь, что все в порядке.

Внезапно его нос учуял знакомый запах. Он повернул голову и посмотрел назад. Там стояла Сенедра, расширив глаза и прикрыв рот ладонями.

— Это все еще т-ты, Г-гарион? — запинаясь, спросила она.

Гарион встал на четыре лапы и встряхнулся. Он никак не мог ей ответить. Человеческие слова не соответствовали волчьей пасти. Вместо этого он подбежал к Сенедре и лизнул ей руку. Она опустилась на колени, обняла его за шею и прижалась щекой к его морде.

— Ох, Гарион! — с удивлением произнесла Сенедра.

В приливе озорства он облизал ей лицо от подбородка до волос. Его язык был длинным и влажным.

— Перестань! — прикрикнула Сенедра, невольно улыбаясь и пытаясь увернуться от волчьих нежностей.

Гарион ткнулся холодным носом в ее шею. Она отпрянула. Тогда он повернулся и побежал к дороге, чтобы взять след. Задержавшись в кустах, Гарион навострил уши и принюхался, чтобы определить, нет ли поблизости чужих запахов. Потом он выполз на брюхе на середину дороги.

След был на месте, хотя и не совсем такой, как прежде, — острый нюх подмечал небольшие отличия. Гарион ощутил странное удовлетворение и едва удержался, чтобы не поднять морду и не испустить торжествующий вой. Он побежал назад к опушке, где прятались остальные, испытывая поразительное чувство свободы. Почти с сожалением Гарион принял обычный облик.

— Ну? — осведомился Белгарат, когда он подошел к ним в сгущающихся сумерках.

— Никаких проблем, — ответил Гарион, стараясь говорить небрежным тоном. Он сдержал усмешку, зная, что бесцеремонные манеры дико раздражают его деда.

Белгарат посмотрел на своих спутников.

— Хорошо, — сказал он. — На том и порешим. Пол и Дарник могут общаться друг с другом на расстоянии, поэтому Гарион сможет предупредить вас, если наткнется на солдат или если след изменит направление. Двигайтесь шагом, чтобы не создавать лишнего шума, и будьте готовы спрятаться по первому знаку. Гарион, поддерживай постоянный мысленный контакт с Полгарой и не забывай, что у тебя есть не только глаза, но и уши и нос. Время от времени выбегай на дорогу проверить, что мы не сбились со следа. У кого-нибудь есть вопросы?

Вопросов не было.

— Ладно, тогда поехали.

— Хотите, чтобы я летел поблизости? — предложил Белдин.

— Спасибо, дядя, — покачала головой Полгара, — но ястребы плохо видят в темноте. От тебя будет мало толку, если ты врежешься головой в дерево.

Все оказалось весьма просто. Ночью отряды солдат были заняты тем, что пытались развести костры и не давать им погаснуть до восхода солнца. Благодаря этим огненным маякам Гарион и Белгарат могли определить местонахождение солдатских лагерей. К счастью, они располагались на некотором расстоянии от дороги, и путешественники могли оставаться незамеченными.

Поздно ночью Гарион прокрался на вершину холма, чтобы осмотреть оттуда следующую долину. Внизу в темноте мерцали костры.

— Гарион! — послышался голос Сенедры прямо у него над ухом. С испуганным воплем он подпрыгнул вверх.

— Пожалуйста, Сенедра, — жалобно взвыл Гарион, — больше так не делай! Ты так меня напугала, что я едва не выпрыгнул из шкуры.

— Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, — виновато откликнулась она. — Если я должна носить этот амулет, то могу им пользоваться.

— Со мной все в порядке, Сенедра, — успокоил ее Гарион. — Только не пугай меня так. Волки очень нервные животные.

— Дети! — послышался голос Полгары. — Вы можете поиграть в другое время. Я пытаюсь услышать Дарника, а вы глушите его своей болтовней.

— Хорошо, тетушка Пол, — отозвался Гарион.

— Я люблю тебя, Гарион, — шепнула на прощанье Сенедра.

В течение нескольких дней они ехали ночью, а когда небо на востоке начинало светлеть, искали укрытие, чтобы скоротать день. Все шло настолько гладко, что в конце концов Гарион стал проявлять беспечность. Пробираясь сквозь чащу на четвертую ночь, он случайно наступил на сухую ветку.

— Кто там?

Голос донесся с подветренной стороны, поэтому ноздри Гариона не учуяли солдатский запах. С треском ломая ветки, человек с копьем в руке шагнул в заросли кустарника. Сердясь больше на самого себя, чем на неуклюжего часового, Гарион оттолкнул копье, встал на задние лапы и вонзил когти передних лап в плечи бедняги, издавая при этом свирепое рычание.

Глаза солдата едва не вылезли из орбит, когда страшные клыки Гариона щелкнули в нескольких дюймах от его лица. Он бросился бежать с дикими воплями, а Гарион выбрался и виновато затрусил прочь.

— Что случилось? — послышался голос Полгары.

— Ничего особенного, — ответил Гарион, все еще ощущая жгучий стыд. — Скажи Дарнику и остальным, чтобы держались западнее. Близко к дороге расположился отряд солдат.

Следующей ночью, уже почти на рассвете, ноздри Гариона защекотал запах жареного бекона. Он крался в высокой траве, но прежде чем смог увидеть, кто готовит еду, столкнулся со своим дедом.

— Кто там? — осведомился он по-волчьи.

— Пара сотен солдат, — ответил Белгарат, — и целое стадо вьючных мулов.

— Они прямо на дороге, верно?

— Не думаю, что возникнут проблемы. Я слышал их разговор. Вроде бы они работают на Шелка.

— У Шелка есть собственная армия? — недоверчиво спросил Гарион.

— Выходит, что да. Хорошо бы у этого маленького воришки не было от меня секретов.

Гарион почувствовал, как поток мыслей старика обратился в другую сторону.

— Пол, скажи Дарнику, чтобы прислал сюда Шелка. — Он снова посмотрел на Гариона. — Давай вернемся на дорогу. Я хочу немного поболтать с честью и совестью Драснии.

Выйдя на дорогу, они приняли человеческое обличье и преградили путь Шелку. «Белгарат, — подумал Гарион, — проявляет удивительную сдержанность».

— Впереди большая группа солдат в голубых туниках, — спокойно заговорил Белгарат. — Ты случайно не знаешь, кто они?

— Что они здесь делают? — озадаченно нахмурился Шелк. — Им ведь было велено избегать мест, где происходят столкновения.

— Может, они тебя не расслышали? — голосом, полным сарказма, осведомился Белгарат.

— Это постоянный приказ. Придется мне побеседовать с капитаном.

— У тебя имеется личная армия? — спросил у маленького человечка Гарион.

— Я бы не назвал это армией. Просто мы с Ярблеком поручили нескольким наемникам охранять наши караваны — вот и все.

— А это не слишком дорого?

— Не так дорого, как терять сами караваны. Дорожные грабежи — основной промысел в Каранде. Мне надо поговорить с ними.

— А почему не нам всем?

— Потому что тебе это все не слишком нравится, почтеннейший.

— Не мели вздор, Шелк! Пять ночей я крался в мокрой траве! У меня заусенцы в шерсти и колтуны в хвосте, которые придется распутывать целую неделю, а ты, оказывается, все это время имел под боком вооруженный эскорт!

— Я не знал, что они здесь, Белгарат! — стал оправдываться Шелк. — Им нечего было тут делать.

Белгарат отошел, бормоча ругательства.

Погонщики мулов в лагере начали развьючивать животных, когда Шелк, Белгарат и Гарион подъехали к ним верхом. Крепыш с изрытым оспой лицом двинулся им навстречу и отдал честь.

— Ваше высочество, — обратился он к Шелку, — мы не знали, что вы в этой части Маллореи.

— Я двигался кружным путем, — ответил Шелк. — Не возражаете, если мы присоединимся к вам, капитан Ракос?

— Конечно, ваше высочество.

— Остальные из нашей группы скоро подойдут, — продолжал Шелк. — Что у нас сегодня на завтрак?

— Бекон, яичница, отбивные, горячий хлеб, варенье — все как всегда, ваше высочество. Ваше высочество хотели бы произвести инспекцию?

Шелк скорчил гримасу и вздохнул.

— Полагаю, солдаты этого ожидают?

— Это поднимет моральный дух, ваше высочество, — заверил его Ракос. — Солдат, не подвергшийся инспекции, начинает чувствовать, что его недооценивают.

— Вы правы, капитан, — промолвил Шелк, спешиваясь. — Постройте солдат, а я займусь их моральным духом.

Капитан повернулся и отдал приказ.

— Прошу прощения, — обратился Шелк к Белгарату и Гариону. — Командование армией предполагает определенные формальности.

Он пригладил ладонью волосы и поправил одежду, а затем обошел следом за Ракосом ряды солдат, вытянувшихся у обочины по стойке «смирно». С величавым видом Шелк скрупулезно отмечал отсутствующие пуговицы, небритые лица и не отполированные до блеска сапоги. Дарник, Полгара и остальные подоспели, когда он инспектировал последний ряд. Белгарат быстро объяснил ситуацию.

Когда Шелк вернулся, на его лице было написано удовлетворение.

— Это в самом деле было необходимо? — спросила Бархотка.

— Солдаты любят инспекции. — Шелк пожал плечами и бросил гордый взгляд на своих солдат. — Недурно выглядят, правда? У меня, возможно, не самая большая армия в Маллорее, зато самая сообразительная. Почему бы нам не позавтракать?

— Мне уже приходилось пробовать солдатский рацион, — отозвался Белдин. — Пожалуй, я поищу еще одного голубя.

— Ты делаешь поспешные выводы, Белдин, — упрекнул его маленький человечек. — Плохая пища — основная причина неудовлетворительного состояния любой армии. Ярблек и я стараемся нанимать лучших поваров и снабжать их отборными продуктами. «Сухой» рацион, возможно, хорош для армии Каль Закета, но не для моей.

Капитан Ракос присоединился к ним за завтраком.

— Куда направляется караван? — спросил у него Шелк.

— В Джарот, ваше высочество.

— Что везете?

— Бобы.

— Бобы? — удивленно переспросил Шелк.

— Это было ваше распоряжение, ваше высочество, — сказал Ракос. — Ваш агент в Мал-Зэте перед тем, как разразилась эпидемия чумы, сообщил, что вы хотите овладеть рынком бобов, скупив весь товар. Ваши склады в Мейг-Ренне забиты бобами, поэтому мы перевозим их в Джарот.

— Зачем мне это могло понадобиться? — Шелк недоуменно почесал затылок.

— Закет привел назад свою армию из Хтол-Мургоса, — напомнил ему Гарион. — Он собирался начать кампанию в Каранде. Ты хотел скупить все бобы в Маллорее, чтобы выдоить отдел военных поставок.

— »Выдоить» — скверное слово, Гарион, — болезненно поморщился Шелк. Он нахмурился. — Мне казалось, я отменил распоряжение.

— Я об этом не слышал, ваше высочество, — покачал головой Ракос. — В Мейг-Ренн к вам поступили тонны бобов из Дельчина и южной Ганезии.

Шелк громко застонал.

— Сколько нам понадобится времени, чтобы добраться до Джарота? — спросил он. — Я должен туда заехать.

— Несколько дней, ваше высочество, — ответил Ракос.

— И бобы поступают туда постоянно?

— По-видимому, ваше высочество.

Шелк снова застонал.

Остаток территории Ренгеля они проехали без всяких происшествий. О солдатах Шелка здесь, видимо, уже были наслышаны, и плохо обученные отряды различных группировок обходили их стороной. Шелк скакал впереди, словно фельдмаршал, с гордостью глядя вокруг.

— Ты собираешься позволить ему командовать? — спросила Сенедра у Бархотки на следующий день.

— Конечно нет, — ответила Бархотка. — Пусть пока развлекается. Времени хватит, чтобы научить его правильно оценивать ситуацию.

— Какое изощренное женское коварство, — усмехнулась Сенедра.

— Естественно. Но разве ты не поступила так же с нашим героем? — Бархотка указала на Гариона.

— Лизелль, — сердито сказала Полгара, — ты опять выдаешь секреты.

— Простите, госпожа Полгара, — виновато откликнулась Бархотка.

К следу Зандрамас вскоре присоединился алый след Сардиона. Оба тянулись через Ренгель к реке Каллахар и границе Селанта — возможно, в направлении Джарота.

— Почему она движется к морю? — с беспокойством спросил у Белгарата Гарион.

— Кто знает, — ответил старик. — Зандрамас читала Ашабские пророчества, а я нет. Возможно, она отлично знает, куда идти, а я всего лишь плетусь следом.

— Но что, если…

— Пожалуйста, не надо «что, если», Гарион, — прервал Белгарат. — У меня и без того достаточно проблем.

Путешественники переправились через Каллахар на паромах, принадлежащих Шелку, и прибыли в портовый город Джарот на территории Селанта. Когда они скакали по мощеным улицам, их приветствовали толпы народа. Шелк отвечал любезными улыбками и кивками.

— Что все это значит? — удивленно спросил Дарник.

— Его народ испытывает к нему нежную любовь, — усмехнулся Эрионд.

— Его народ?

— Кому принадлежат люди, Дарник? Тому, кто ими правит, или тому, кто им платит?

Интерьеры конторы Шелка в Джароте отличались вызывающей роскошью. Полы покрывали маллорейские ковры, стены украшали полированные панели из редких сортов дерева, повсюду мелькали чиновники в пышных ливреях.

— Приходится заботиться о внешнем блеске, — словно извиняясь, произнес маленький человечек. — Местных жителей это впечатляет.

— Не сомневаюсь, — сухо сказал Белгарат. Агентом Шелка в Джароте был пожилой мельсенец с мешками под глазами по имени Касвор. Он передвигался так, словно нес на плечах целый мир, и постоянно вздыхал. Войдя в кабинет, где Шелк восседал, как на троне, за огромным письменным столом, а остальные расположились в комфортабельных креслах у стены, Касвор поклонился и почтительно произнес:

— Принц Хелдар!

— А, Касвор! — обрадовался Шелк.

— Я снял комнаты, какие вы хотели, ваше высочество. — Касвор тяжко вздохнул. — В гостинице «Лев» через две улицы. Я снял для вас весь верхний этаж.

Дарник склонился к Гариону.

— Кажется, гостиница, в которой мы останавливались в Камааре, тоже называлась «Лев»? — шепнул он. — Где нас задержал Брендиг?

— Думаю, в любом городе можно найти гостиницу под названием «Лев», — ответил Гарион.

— Великолепно, Касвор! — похвалил агента Шелк. Касвор кисло улыбнулся.

— Как идут дела? — осведомился Шелк.

— У нас солидная прибыль, ваше высочество.

— Насколько солидная?

— Около сорока пяти процентов.

— Недурно. Но мне нужно поговорить с вами еще кое о чем. Нужно прекратить скупку бобов.

— Боюсь, что уже немного поздновато, ваше высочество. Мы уже приобрели почти все бобы в Маллорее.

Шелк со стоном закрыл лицо руками.

— Рыночная цена подскочила на десять пунктов, ваше высочество.

— Вот как? — Лицо Шелка прояснилось. — Как это произошло?

— Пошли слухи о запросах из отдела военных поставок. Все бросились искать бобы, но мы скупили весь урожай.

— Вы сказали, на десять пунктов?

— Да, ваше высочество.

— Продавайте, — распорядился Шелк. Касвор выглядел удивленным.

— Мы скупили урожай бобов в ожидании императорской военной кампании в Каранде, — объяснил Шелк. — Но она не состоится.

— Ваше высочество уверены?

— Я имею доступ к определенным источникам информации. Когда об этом просочатся слухи, цены на бобы рухнут вниз, а мы ведь не хотим остаться с несколькими миллионами тонн на руках, не так ли? К вам поступили какие-нибудь предложения?

— Мельсенский консорциум проявил определенный интерес, ваше высочество. Они готовы заплатить на два пункта выше рыночной цены.

— Свяжитесь с ними, Касвор. Когда они дойдут до трех пунктов, продавайте. Мне не хочется самому всю жизнь есть эти бобы.

— Да, ваше высочество.

Белгарат многозначительно кашлянул.

Шелк посмотрел на старика и кивнул.

— Мы только что проезжали через Воресебо и Ренгель, — сказал он. — Там довольно-таки неспокойно.

— Я слышал об этом, ваше высочество, — откликнулся Касвор.

— А в других областях региона тоже беспорядки? У нас здесь свои интересы, и нам бы не хотелось проворачивать дела на воюющих территориях.

Касвор пожал плечами.

— Даршива бушует, но в этом нет ничего нового — она пребывает в таком состоянии уже двенадцать лет. Я взял на себя смелость отозвать из этого королевства всех наших людей. Для нас там не осталось ничего интересного. — Он насмешливо возвел глаза к потолку. — Хоть бы у Зандрамас вскочил на носу чирей!

— Аминь! — энергично подхватил Шелк. — Есть еще места, которых нам следует избегать?

— Я слышал, что северный Гандахар немного нервничает, — ответил Касвор, — но нас это не касается, так как мы не занимаемся слонами.

— Самое разумное решение, какое мы когда-либо принимали, — сказал Шелк Белгарату. — Ты имеешь представление, сколько может съесть слон?

— В Пельдане тоже беспорядки, ваше высочество, — сообщил Касвор. — Зандрамас распространяет свое влияние по всем направлениям.

— Вы когда-нибудь видели ее? — спросил Шелк. Касвор покачал головой.

— Так далеко на восток она еще не забиралась. Думаю, Зандрамас постарается укрепить свои позиции, прежде чем двигаться в этом направлении. Император не будет оплакивать потерю Даршивы, Ренгеля и Воресебо, а от Пельдана и Гандахара больше хлопот, чем пользы. Но Селант и особенно Мельсен — другое дело.

— Верно, — согласился Шелк.

Касвор нахмурился.

— Однако я кое-что слышал, ваше высочество. На побережье ходят разговоры, что Нарадас, сторонник Зандрамас, несколько дней назад нанял корабль, чтобы плыть в Мельсен.

— Нарадас?

— Возможно, ваше высочество никогда не видели его, но он умеет воздействовать на толпу. У него абсолютно белые глаза. — Касвор поежился. — Парень выглядит жутковато. Говорят, что он с самого начала поддерживал Зандрамас и, насколько я понял, является ее правой рукой. Есть и другие слухи, но мне бы не хотелось повторять их в присутствии дам. — Он виновато посмотрел на Полгару, Сенедру и Бархотку.

Шелк задумчиво постучал указательным пальцем по подбородку.

— Значит, Нарадас отправился в Мельсен, — промолвил он. — Пожалуй, мне бы хотелось узнать об этом подробнее.

— Я переговорю кое с кем на побережье, ваше высочество, — сказал Касвор. — Уверен, что мы сумеем найти человека, который снабдит нас дополнительной информацией.

— Отлично. — Шелк поднялся. — Если вы кого-нибудь разыщете, пошлите его ко мне в гостиницу «Лев». Скажите ему, что я буду очень щедр.

— Разумеется, ваше высочество.

Шелк взвесил кожаный кошелек, прикрепленный к поясу.

— Мне понадобятся деньги, — заметил он.

— Я сразу же этим займусь, принц Хелдар.

Когда они вышли из дома и спустились по каменным ступенькам к лошадям, Белдин недовольно поморщился.

— Не нравится мне это, — пробормотал он.

— Что именно? — спросил Белгарат.

— То, как тебе везет.

— Не понимаю.

— Разве неудивительно, что Касвор случайно вспомнил как раз то, что ты действительно хотел знать?

— Боги всегда любили меня, — самодовольно ответил Белгарат.

— Ты отождествляешь удачу с богами? Наш Учитель посадил бы тебя на несколько столетий на хлеб и воду, если бы слышал твои слова.

— Может, это была и не совсем удача, — задумчиво промолвил Дарник. — Пророчество иногда подталкивает людей. Помню случай в Арендии, когда Сенедра должна была произнести речь. Она так боялась, что рта не могла раскрыть, пока пьяный молодой шалопай ее не оскорбил. Тогда она рассердилась и нашла такие слова, что ее речь воодушевила толпу. Пол сказала, что, возможно, пророчество побудило этого человека напиться и обидеть Сенедру, дабы гнев помог ей произнести речь. Не могло и в этот раз произойти нечто подобное? Судьба вместо удачи?

Белдин посмотрел на кузнеца.

— Этот парень — настоящее сокровище, Белгарат, — сказал он. — Я столетиями искал кого-нибудь, с кем можно порассуждать на философские темы, а он, оказывается, у меня под носом. — Волшебник положил большую узловатую руку на плечо Дарнику. — Когда мы вернемся, приятель, — сказал он, — у нас с тобой будет долгая беседа. Возможно, она продлится несколько веков.

Полгара вздохнула.

Гостиница «Лев» была большим зданием со стенами из желтого кирпича и красной черепичной крышей. Широкая лестница поднималась к импозантному парадному входу, охраняемому швейцаром в ливрее.

— Где конюшни? — спросил Дарник, оглядываясь вокруг.

— Возможно, сзади, — ответил Шелк. — Мельсенская архитектура значительно отличается от западного стиля.

Когда они спешились, из-за дома вышли два конюха и забрали лошадей. Шелк поднялся по лестнице, и швейцар отвесил ему низкий поклон.

— Ваше присутствие — честь для этого дома, принц Хелдар, — сказал он. — Мой хозяин ждет внутри, чтобы приветствовать вас.

— Благодарю вас, приятель, — отозвался Шелк, бросив ему монету. — Возможно, кое-кто позднее придет повидать меня. Не исключено, что он окажется матросом или портовым грузчиком. Когда он появится, будьте любезны сразу же прислать его ко мне.

— Конечно, ваше высочество.

Верхний этаж гостиницы выглядел роскошно. Двери с арочными перекрытиями вели в просторные комнаты, устланные коврами. Стены сияли безукоризненной белизной, а на окнах висели голубые бархатные гардины. Вся обстановка выглядела помпезно и одновременно очень комфортабельно.

Дарник тщательно вытер ноги, прежде чем войти.

— Как здесь, однако, любят арки, — заметил он, осматриваясь. — Я всегда предпочитал конструкции с подпорками и перемычками. Аркам я почему-то не вполне доверяю.

— Они достаточно надежны, Дарник, — заверил его Шелк.

— Теория мне известна, — отозвался Дарник. — Но беда в том, что я не знаю человека, который строил эту арку, а потому не знаю, можно ли ей доверять.

— Ты все еще хочешь побеседовать с ним на философские темы? — спросил Белгарат у Белдина.

— А почему бы и нет? Здоровая практичность имеет право на существование, тем более что мои рассуждения иногда бывают легкомысленны.

Полгара, Сенедра и Бархотка удалились в ванную, которая превышала по размерам даже ванные их апартаментов в императорском дворце в Мал-Зэте.

— Прошу прощения, — сказал Шелк, — но мне нужно кое-чем заняться. Я не задержусь надолго.

Перед ужином в главную гостиную вошел крепкий невысокий парень в испачканной смолой парусиновой одежде. Скорее всего, он был портовым грузчиком.

— Мне сказали, что принц Хелдар хочет со мной поболтать, — заговорил он, оглядываясь вокруг. Он говорил с провинциальным акцентом, почти таким же, как у Фельдегаста.

— Принц ненадолго вышел, — ответил ему Гарион.

— Но я не могу прохлаждаться тут целый день, приятель, — возразил посетитель. — У меня тоже есть дела.

— Я с ним разберусь, Гарион, — тихо произнес Дарник.

— Но…

— Нет проблем, — прервал Дарник и повернулся к низенькому грузчику. — У принца к тебе всего несколько вопросов, — дружески заговорил он. — Но мы с тобой можем их обсудить, не беспокоя его высочество. — Кузнец усмехнулся. — Ты ведь знаешь, как легко эти знатные особы приходят в ярость.

— Это верно. Титулы напрочь лишают людей здравого смысла.

— Тогда почему бы нам немного не поболтать друг с другом? — предложил Дарник. — Выпьешь кружку эля?

— Против доброго эля я никогда не возражал, — улыбнулся грузчик. — Тем более что ты пришелся мне по сердцу. Чем ты занимаешься, друг?

Дарник показал свои мозолистые руки.

— Я кузнец, — ответил он.

— Кузнец! — воскликнул грузчик. — Тяжелую ты выбрал для себя работенку. Я сам вкалываю в порту. Тоже приходится тяжеловато, но хотя бы работаешь на воздухе.

— Тоже верно, — согласился Дарник. Он повернулся к Белгарату и щелкнул пальцами. — Принеси-ка по кружке эля мне и моему другу. Если хочешь, и себе налей.

Белгарат буркнул что-то нечленораздельное и подошел к двери отдать распоряжение слуге, ожидающему снаружи.

— Это родственник моей жены, — объяснил гостю Дарник. — Он туговато соображает, но жена настаивает, чтобы я держал его при себе. Знаешь, как это бывает.

— Еще бы! У моей жены тоже полно родственников, которые не умеют отличить один конец лопаты от другого. Зато еду и выпивку они быстро находят.

Дарник рассмеялся.

— Ну и как работается в порту? — спросил он.

— Так себе. Хозяева все золото забирают себе, а мы довольствуемся медью.

— Ну, так происходит везде, — заметил Дарник.

— Тоже верно, приятель.

— В мире нет справедливости, — вздохнул Дарник, — и человеку остается только склоняться под злыми ветрами судьбы.

— Правильно говоришь, друг. Вижу, тебе тоже досталось от хозяев.

— Было пару раз, — признался Дарник. — Ну, давай перейдем к делу. Принц интересуется парнем с белыми глазами. Ты когда-нибудь видел его?

— Ах этот! — воскликнул грузчик. — Чтоб ему утонуть в выгребной яме!

— Значит, ты его встречал?

— Да, и встреча не доставила мне удовольствия.

— Ну, — промолвил Дарник, — выходит, мы с тобой одного мнения об этом парне.

— Если ты намерен его прикончить, я одолжу тебе мой крюк для подъема грузов.

— Это мысль, — усмехнулся Дарник.

Гарион изумленно смотрел на своего старого друга. Таким он еще никогда не видел Дарника. Обернувшись, он заметил, что глаза Полгары расширились от изумления.

В этот момент вошел Шелк, но остановился, когда Бархотка подала ему знак молчать.

— Самый лучший способ напакостить человеку, которого мы оба терпеть не можем, — продолжал Дарник, — это нарушить его план, который он обдумывал целый год или даже больше.

Губы грузчика скривились в грубой ухмылке.

— Я слушаю, дружище, — сказал он. — Объясни, как можно вставить белоглазому палки в колеса, и я с тобой до самого конца. — Он плюнул себе на руку и протянул ее.

Дарник также плюнул на ладонь, и оба соединили руки старым как мир жестом. После этого кузнец доверительно понизил голос.

— Мы слышали, что белоглазый — чтоб у него все зубы выпали! — нанял корабль в Мельсен. Нам нужно знать, когда он отплыл, на каком корабле, кто отправился вместе с ним и где он должен высадиться.

— Ну, это просто! — воскликнул грузчик, откинувшись на спинку стула.

— Эй, ты! — обратился Дарник к Белгарату. — Скоро принесут эль?

Белгарат снова издал сдавленное ворчание.

— Трудно в наши дни найти толкового слугу, — вздохнул Дарник.

Полгара едва сдерживала смех.

— Я видел это собственными глазами, — заговорил грузчик, склонившись вперед, — так что мне незачем повторять чьи-то слова. Дней пять назад этот белоглазый приходил в док. Это было пасмурным утром, когда не видишь разницу между туманом и дымом, а дышать не хочется ни тем, ни другим. С белоглазым была женщина в черной атласной мантии с капюшоном на голове, а с ней — маленький мальчик.

— Откуда ты знаешь, что это была женщина? — спросил Дарник.

— Что у меня, глаз нет? — усмехнулся грузчик. — Они ходят совсем не так, как мы, — покачивают бедрами, ни одному мужчине это не под силу. Это была женщина — можешь мне поверить. А мальчик был красивым, как восход солнца, только выглядел немного грустным. Компания ему была явно не по душе. Ну, они сели на корабль, снялись с якоря и отплыли в туман. Готов биться об заклад, что они высадились у какой-нибудь пещеры понезаметней, возле столицы Мельсена — ты ведь знаешь, что там вовсю процветает контрабанда.

— И это было пять дней назад? — осведомился Дарник.

— Пять или четыре. Я иногда теряю счет дням.

Дарник горячо стиснул просмоленную руку грузчика.

— Клянусь тебе, приятель, — сказал он, — что мы вставим белоглазому палки во все колеса, сколько бы их ни оказалось!

— Хотел бы я вам в этом подсобить, — с завистью вздохнул грузчик.

— Ты это сделал, дружище, — заверил его Дарник. — Пару палок я вставлю от твоего имени. Шелк, — серьезно заметил кузнец, — думаю, нашему другу следует уплатить за беспокойство.

Шелк, все еще ошарашенный, вытряхнул из кошелька несколько монет.

— По-твоему, этого достаточно? — критически осведомился Дарник.

Шелк удвоил количество и, бросив неодобрительный взгляд на Дарника, добавил золотых монет.

Грузчик удалился, зажав в кулаке награду.

Бархотка молча поднялась и присела перед Дарником в почтительном реверансе.

— Где ты всему этому научился? — буркнул Шелк.

Дарник удивленно посмотрел на него.

— Неужели тебе не приходилось торговать лошадьми на ярмарке, Шелк?

— Как я говорил тебе, дружище, — весело сказал Белдин, — добрый старый простонародный язык еще жив, и для моих ушей он звучит как музыка.

— В самом деле? — угрюмо произнес Белгарат и повернулся к Дарнику. — Что означала эта комедия в народном стиле?

Дарник пожал плечами.

— Мне много раз приходилось встречать людей такого сорта, — объяснил он. — Они могут оказаться очень полезными, если найти к ним правильный подход. Если бы мне дали еще немного времени, я бы сумел продать этому парню трехногую лошадь и убедить его, что он совершил выгодную сделку.

— О Дарник! — воскликнула Полгара, обнимая кузнеца за шею. — Что бы мы без тебя делали?

— Надеюсь, этого вы никогда не узнаете, — скромно ответил Дарник.

— Хорошо, — сказал Белгарат. — Теперь мы знаем, что Зандрамас отправилась в Мельсен. Вопрос в том, почему?

— Чтобы избавиться от нас? — предположил Шелк.

— Не думаю, Хелдар, — возразил Сади. — Центр ее могущества — Даршива. Зачем же ей двигаться в противоположном направлении?

— Об этом надо подумать.

— А что такого интересного в Мельсене? — спросила Бархотка.

— Ничего особенного, — ответил Шелк, — если не считать, что там сосредоточена половина мирового денежного запаса.

— А Зандрамас интересуют деньги? — спросила девушка.

— Нет, — твердо заявила Полгара. — Деньги для нее ничего не значат — по крайней мере сейчас. Тут что-то другое.

— Единственное, что сейчас имеет значение для Зандрамас, это Сардион, не так ли? — сказал Гарион. — Может ли Сардион находиться на одном из Мельсенских островов?

Белдин и Белгарат обменялись взглядами.

— Что же все-таки может означать эта фраза? — в отчаянии воскликнул Белдин. — Подумай, Белгарат! «Место, которого больше нет».

— Ты смекалистей меня, — ответил Белгарат. — Вот и разгадай эту загадку.

— Я ненавижу загадки!

— Думаю, единственное, что нам остается, это продолжить путь и все выяснить, — сказал Шелк. — Зандрамас знает, куда направляется, а мы нет. Это не оставляет нам выбора, верно?

— Сардион побывал в Джароте, — сказал Гарион. — Это было давно, но Шар взял его след неподалеку от города. Я отправлюсь в порт и проверю, идут ли до сих пор оба следа рядом. Возможно, у Зандрамас, как и у нас, есть способ идти по следу Сардиона, не зная, куда он ведет. Если Сардион спрятан где-то в Мельсене, все завершится до конца недели.

— Слишком рано, — тихо произнесла Полгара.

— Рано? — воскликнула Сенедра. — Госпожа Полгара, мой малыш исчез уже год назад! Как вы можете говорить, что это слишком рано?

— Ничего не поделаешь, Сенедра, — отозвалась волшебница. — Ты ждала год возвращения своего ребенка, а я больше тысячи лет ждала Гариона. Судьба, время и боги не обращают внимания на наши годы, но Цирадис сказала в Ашабе, что у нас остается девять месяцев до последней встречи, а они еще не прошли.

— Она могла ошибиться, — возразила Сенедра.

— Возможно — но только на секунду.

 

Глава 4

Следующее утро выдалось туманным. Набухшие небеса в любой момент могли разразиться дождем, как это часто бывает ранней осенью. Когда заводили лошадей на борт корабля, Гарион посмотрел вверх и увидел, что мачты почти целиком скрыты в тумане. Шелк стоял на кормовой палубе, разговаривая с капитаном.

— Когда мы отойдем от берега на несколько лиг, должно проясниться, ваше высочество, — говорил капитан. — В проливе между материком и Мельсеном всегда дует хороший ветер.

— Отлично, — сказал Шелк. — Я не хочу никаких осложнений. Сколько нам понадобится времени, чтобы добраться до Мельсена?

— Почти целый день, ваше высочество, — ответил капитан. — Расстояние солидное, но нам благоприятствует попутный ветер. Обратное плавание займет несколько дней.

— Погрузку мы уже скоро закончим, — сказал ему Шелк.

— Мы отплывем в любое время, как только вы будете готовы, ваше высочество.

Шелк кивнул и присоединился к Гариону, стоявшему у перил.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Не понимаю.

— Ты был не в настроении, когда поднялся сегодня утром.

— Извини. Меня тревожат разные мысли.

— Так поделись ими, — предложил Шелк. — Тревоги уменьшаются, когда ты делишь их с другими людьми.

— Мы приближаемся к цели, — промолвил Гарион. — Даже если встреча не произойдет на островах, это будет означать отсрочку всего на несколько месяцев.

— Ну и хорошо. Меня уже утомила походная жизнь.

— Но мы не знаем, что должно случиться.

— Вовсе нет. Ты встретишься с Зандрамас, разрубишь ее надвое своим мечом и увезешь жену и сына назад в Риву.

— Нам это неизвестно, Шелк.

— Нам не было известно, победишь ли ты Торака в поединке, но ты это сделал. Тому, кто сражался с богами, нечего бояться второразрядной колдуньи.

— Откуда нам знать, что она второразрядная?

— Она ведь не апостол, верно? Или следует говорить «апостолша»?

— Понятия не имею, — улыбнулся Гарион и тут же снова стал серьезным. — Думаю, Зандрамас рангом повыше. Она Дитя Тьмы, и это делает ее важнее обычного апостола. — Он ударил кулаком по перилам. — Когда я следовал за Тораком, то знал, что мне делать. А сейчас я ни в чем не уверен.

— Ты наверняка получишь указания, когда придет время.

— Но если бы я знал, то мог лучше подготовиться.

— Мне кажется, Гарион, что к таким вещам невозможно приготовиться. — Маленький человечек наклонился над перилами, глядя на мусор, плавающий у борта. — Ты проверил следы по дороге в гавань вчера вечером?

— Да, — кивнул Гарион. — Оба следа ведут в порт. Значит, Зандрамас и Сардион отплыли отсюда. Мы можем не сомневаться, что Зандрамас отправилась в Мельсен, но только богам известно, куда отправился Сардион.

— Возможно, этого не знают даже они.

Капля воды упала Шелку на плечо со скрытых в тумане снастей.

— Почему всегда на меня? — пожаловался он.

— Что-что?

— Если с неба падает что-нибудь мокрое, то постоянно на меня.

— Возможно, кто-то пытается сообщить тебе что-нибудь, — усмехнулся Гарион.

Тоф и Дарник отвели в трюм последних лошадей.

— Это все, капитан, — сказал Шелк. — Теперь мы можем отчаливать.

— Да, ваше высочество, — кивнул капитан. Он повернулся к группе матросов и зычным голосом отдал приказ к отплытию.

— Я хотел спросить у тебя кое-что, — обратился к Шелку Гарион. — Раньше ты всегда вел себя так, словно стыдился своего титула. А здесь, в Маллорее, ты с наслаждением барахтаешься в нем.

— Странные ты выбрал слова.

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

Шелк потянул себя за мочку уха.

— На Западе мой титул причиняет неудобства — привлекает слишком много внимания. А в Маллорее все по-другому. Здесь без титула никто не принимает тебя всерьез. У меня титул имеется, и я этим пользуюсь. Это открывает определенные двери и позволяет мне иметь дело с людьми, у которых не нашлось бы времени для Амбара из Коту или Радека из Боктора.

— Значит, эта мишура и помпезность — всего лишь показуха, прости за грубое слово?

— Конечно, Гарион. Не думаешь же ты, что я превратился в идиота.

В голову Гариона пришла странная мысль.

— Выходит, принц Хелдар — такая же вымышленная фигура, как Амбар или Радек?

— Разумеется.

— Тогда где же настоящий Шелк?

— Трудно сказать, Гарион. — Шелк вздохнул. — Боюсь, я потерял его несколько лет назад. — Он огляделся по сторонам. — Давай лучше спустимся вниз. Туманные утра всегда способствуют мрачным разговорам.

Примерно на расстоянии лиги от мола туман начал рассеиваться. Корабль быстро плыл, подгоняемый попутным ветром, разрезая носом волны, и еще до темноты на горизонте появились очертания крупнейшего из Мельсенских островов.

Гавань города Мельсена была переполнена судами со всей Маллореи. Капитан искусно лавировал между ними, направляя корабль к каменным причалам. Путешественники высадились на берег уже в сумерках, и Шелк повел их по широким улицам к своему мельсенскому дому. Город выглядел степенным и даже чопорным. Улицы сверкали чистотой, дома имели весьма импозантный облик, а горожане расхаживали в длинных мантиях. Свойственная большим городам суета здесь отсутствовала напрочь. Жители Мельсена неторопливо шагали по улицам, а торговцы не расхваливали наперебой достоинства своих товаров. Хотя Мельсен располагался в тропических широтах, легкий бриз с океана смягчал жару, делая климат в высшей степени приятным.

Дом Шелка смело можно было назвать дворцом. Перед многоэтажным мраморным зданием находился большой сад, а с торцов располагались стройные ряды деревьев. Мощеная дорожка вела через сад к порталу с колоннами, где хозяина уже поджидали слуги в парадных ливреях.

— Грандиозно, — заметил Сади, когда они спешились.

— Славное местечко, — небрежно промолвил Шелк и рассмеялся. — Вообще-то, Сади, все это в основном для показухи. Моему сердцу ближе маленькие конторы на скромных улочках, но мельсенцы принимают по одежке, и чтобы заниматься здесь делами, нужно удовлетворять их понятиям о том, как должен выглядеть серьезный деловой человек. Давайте войдем.

Они поднялись по широким ступеням, вошли в просторный вестибюль с облицованными мрамором стенами. Шелк повел их вверх по лестнице.

— На нижнем этаже находятся конторы, — объяснил он. — Жилые помещения наверху.

Открыв дверь, Шелк впустил их в большую гостиную, устланную голубыми коврами.

— В Мельсене очень мало складов, — сказал он. — Решения принимаются здесь, но товары, как правило, хранятся на континенте. Ведь нет смысла перевозить их сюда, а потом снова отправлять назад.

— Это разумно, — одобрил Дарник.

Комната была изысканно меблирована. Рядом с диванами стояли удобные кресла; в тяжелых канделябрах горели свечи.

— Сейчас поздновато бродить по улицам в поисках Зандрамас, — заметил Шелк. — Нам лучше как следует поесть и выспаться, а рано утром мы с Гарионом начнем поиски.

— Пожалуй, так и поступим, — согласился Белгарат, опускаясь на диван.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить в ожидании обеда? — спросил Шелк.

— Я уже думал, что этого от тебя не дождешься, — проворчал Белдин, распластавшись в кресле и почесывая бороду.

Шелк дернул шнур звонка, и тотчас же вошел слуга.

— Вина, — приказал ему Шелк.

— Да, ваше высочество.

— Принесите несколько сортов.

— А эль у тебя имеется? — осведомился Белдин. — Мой желудок не приспособлен к вину.

— Захватите эль для моего друга, — распорядился Шелк, — и скажите на кухне, что обедать будут одиннадцать человек.

— Да, ваше высочество. — Слуга поклонился и вышел.

— Полагаю, у тебя имеется ванная? — спросила Полгара, сбросив легкий плащ.

— Ты же мылась вчера вечером в Джароте, Пол, — напомнил Белгарат.

— Знаю, отец, — улыбнулась она.

— В каждых апартаментах есть своя ванная, — сказал ей Шелк. — Они не такие большие, как во дворце Закета, но я уверен, что ты останешься довольна.

Полгара снова улыбнулась и села на диван.

— Пожалуйста, садитесь, — обратился Шелк к остальным.

— Твои люди знают, что происходит в мире? — спросил Белгарат у маленького человечка.

— Естественно.

— Почему естественно?

— В детстве моим любимым занятием был шпионаж, Белгарат, а старые привычки забываются с трудом. Всем моим людям велено собирать информацию.

— И что ты с ней делаешь? — осведомилась Бархотка.

Шелк пожал плечами.

— Сортирую. Мне нравится иметь дело с информацией почти так же, как с деньгами.

— А ты передаешь какие-нибудь сведения Дротику в Боктор?

— Передаю кое-что время от времени — просто чтобы напомнить ему, что я еще жив.

— Я уверена, Шелк, что ему это отлично известно.

— Почему бы тебе не послать за кем-нибудь, кто мог бы сообщить нам что-нибудь новенькое? — предложил Белгарат. — Мы так долго были лишены контактов с внешним миром, и я хотел бы знать, что творится вокруг.

— Хорошо, — кивнул Шелк. Он снова дернул шнур, и вошел другой слуга в ливрее. — Попросите Веттера ненадолго зайти сюда, — велел ему Шелк.

Слуга поклонился и вышел.

— Веттер — мой здешний агент, — объяснил Шелк, опускаясь в кресло. — Мы переманили его из маллорейской тайной полиции. Он быстро соображает что к чему и, кроме того, прошел отличную тренировку в разведывательной службе.

Веттер оказался тощим субъектом с продолговатой физиономией и нервным тиком в левом веке.

— Ваше высочество хотели меня видеть? — почтительно осведомился он, входя в комнату.

— Здравствуйте, Веттер, — сказал Шелк. — Я прибыл из глуши и хотел бы услышать от вас о недавних событиях.

— В Мельсене, ваше высочество?

— Не только.

— К вашим услугам. — Веттер сделал паузу, собираясь с мыслями. — В Мал-Зэте была чума, — начал он. — Император закрыл город, дабы предотвратить распространение болезни, поэтому мы временно не могли получать информацию из столицы. Но чума прекратилась, и ворота снова открыли. Теперь агенты императора свободно передвигаются по Маллорее. В центральной Каранде были беспорядки. Их разжигал бывший гролим по имени Менх. По мнению карандийцев, тут были замешаны демоны, но эти невежественные люди склонны объяснять их вмешательством любые необычные явления. Впрочем, в регионе как будто и впрямь произошли странные и необъяснимые события. Менха не видели уже некоторое время, и порядок постепенно восстанавливается. Император воспринял это настолько серьезно, что вызывал армию из Хтол-Мургоса, дабы подавить мятеж.

— Он еще не отменил этот приказ? — спросил Шелк. — Ведь если в Каранде наступило спокойствие, ему не нужны эти войска, не так ли?

Веттер покачал головой.

— Войска все еще высаживаются в Мал-Гемиле, — сказал он. — Из Мал-Зэта поступают сведения, что император охладел к перспективе захвата Хтол-Мургоса. Для этой кампании у него имелись личные причины, а сейчас они вроде бы стали менее настоятельными. В данный момент его основная забота — навязать конфронтацию между апостолом Урвоном и колдуньей Зандрамас. Урвон как будто страдает умственным расстройством, но его подчиненные прибывают в регион большими группами, готовясь к какому-то крупному предприятию. Зандрамас также собирает своих людей. Нам кажется, что император скоро двинет из Мал-Зэта свои войска восстанавливать порядок. Сообщают, что в Мейг-Ренн доставляют припасы. Очевидно, Каль Закет намеревается использовать его в качестве склада.

— Можем ли мы извлечь из этого выгоду? — с интересом осведомился Шелк.

— До некоторой степени да, ваше высочество. Мы продали часть наших запасов бобов отделу военных поставок только сегодня.

— По какой цене?

— Примерно на пятнадцать пунктов выше той, по которой мы их приобрели.

— Сообщите это Касвору в Джарот, — угрюмо промолвил Шелк. — Я велел ему продавать бобы по цене на тринадцать пунктов выше рыночной. Мельсенский консорциум сделал нам предложение. А может цена подняться еще выше?

Веттер молча развел руками.

— Давайте распространим слух, что мы продали бобы по цене, превышающей рыночную на пятнадцать пунктов, и сообщим Касвору, чтобы бы он придерживался этих цифр. Даже если цена поднимется на шестнадцать пунктов, мы все равно получим большую прибыль.

— Я займусь этим, ваше высочество. — Веттер слегка нахмурился. — Что-то происходит в Далазии, — продолжал он свой доклад. — Подробностей не знаем, но далазийцы пребывают в возбуждении. Келль для нас недоступен — мы никого не можем туда послать, а ведь именно оттуда проистекают все далазийские события.

— Какие новости с Запада? — спросил Гарион.

— В Хтол-Мургосе все еще патовая ситуация, — ответил Веттер. — Каль Закет постепенно выводит оттуда свои войска и уже отозвал назад всех генералов. Маллорейцы все еще оккупируют города восточного Хтол-Мургоса, но сельские местности большей частью свободны. Неизвестно, собирается ли король Ургит воспользоваться преимуществами этого положения. У него сейчас на уме совсем другое.

— Вот как? — с любопытством осведомился Шелк.

— Он собирается жениться, насколько я понял, на принцессе из династии Ктэн.

Шелк вздохнул.

— Гетель, король Мишрак-ак-Тулла, скончался, — продолжал Веттер, — и трон унаследовал его сын Натель. Он абсолютно неопытен, и мы не знаем, сколько ему удастся продержаться. — Веттер задумчиво поскреб подбородок. — Мы получили сообщение, что в Бокторе состоялось собрание Алорийского Совета. Он собирается раз в год, но обычно в Риве. Другой необычный факт — присутствие на нем неалорийских монархов.

— О! — встрепенулся Белгарат. — Кого именно?

— Короля Сендарии, императора Толнедры и Дросты — короля Гар-ог-Надрака. Король Арендии был болен, но прислал своих представителей.

— Ну и что же там обсуждалось?

— Мы не смогли это выяснить, — ответил Веттер, — но вскоре королевства отправили делегацию дипломатов в Рэк-Ургу. Судя по слухам, ведутся серьезные переговоры.

— Что они задумали? — с тревогой осведомился Белгарат.

— Я предупреждал, что нельзя оставлять алорийцев без внимания, — сказал Белдин. — Если у них появится хоть какая-нибудь возможность сделать глупость, они ею воспользуются.

— Золото растет в цене, — продолжал Веттер, — а маллорейская крона падает. Мельсенские империалы пока устойчивы, но цена алмазов на рынке колеблется, и мы забрали свои вклады из этих предприятий. Вот и все текущие новости, ваше высочество. Утром я представлю вам подробный письменный рапорт.

— Благодарю вас, Веттер, — кивнул Шелк. — Пока это все.

Веттер с поклоном удалился.

Белгарат начал ходить взад-вперед, бормоча проклятия.

— К чему расстраиваться, отец? — сказала Полгара. — Все равно ты ничего не можешь сделать.

— Возможно, у них имелась какая-то причина, — предположил Шелк.

— Какая могла быть причина для переговоров с мургами?

— Не знаю. — Шелк развел руками. — Меня там не было, когда они приняли решение. Возможно, Ургит сделал им какое-то заманчивое предложение.

Белгарат продолжал ругаться.

Через полчаса они собрались в столовой и заняли места за столом, за которым легко могли поместиться полсотни человек. Скатерть была белоснежной, ножи и вилки сверкали серебром, а фарфоровая посуда — позолотой. Вышколенные лакеи прислуживали безукоризненно, а наготовленных блюд хватило бы для королевского пира.

— Мне нужно побеседовать с твоим поваром, — сказала Полгара за десертом. — Он явно обладает незаурядными дарованиями.

— Надеюсь, — ответил Шелк. — Он обходится мне в кругленькую сумму.

— По-моему, ты можешь себе это позволить, — заметил Дарник, окидывая взглядом роскошную обстановку.

Шелк откинулся на спинку стула, играя серебряным кубком.

— Конечно, может показаться бессмысленным держать такой дом, приезжая сюда пару раз в году, — признал он, — но ничего не поделаешь.

— А Ярблек не пользуется домом? — спросил Гарион.

Шелк покачал головой.

— Нет. У нас с Ярблеком договор. Я предоставляю ему свободу действий во всем мире с условием, что он будет держаться подальше от Мельсена. Ярблек не вписывается в местный колорит, тем более что он повсюду таскает с собой Веллу, а некоторые ее привычки шокируют добропорядочных мельсенцев.

— Велла — славная девушка, — ухмыльнулся Белдин. — Когда все будет кончено, я, возможно, куплю ее.

— Какая мерзость! — сердито сказала Сенедра.

— А что тут такого? — Белдин выглядел смущенным.

— Она не корова!

— Конечно нет. Если бы я нуждался в корове, то купил бы корову.

— Нельзя покупать людей!

— Очень даже можно, — возразил Белдин. — Велла — надракийская женщина. Она была бы оскорблена, если бы я не попытался купить ее.

— Берегись ее кинжалов, дядюшка, — предупредила Полгара. — Она очень ловко с ними обращается.

Белдин пожал плечами.

— У каждого есть дурные привычки.

Этой ночью Гарион плохо спал, хотя кровать, которую он делил с Сенедрой, была удобной и мягкой. Сначала Гарион решил, что причина отчасти именно в этом, так как он многие недели спал на голой земле и отвык от мягкой постели. Однако около полуночи ему стало ясно, что кровать никак не связана с бессонницей. Время неумолимо двигалось вперед, и его встреча с Зандрамас неуклонно приближалась. Гарион по-прежнему знал немногим больше, чем в самом начале пути. Он понимал, что если они не ошиблись в главном, то встреча уже близка, но все еще шел по следу Зандрамас, не зная, куда этот след приведет. Гарион бормотал отборные ругательства по адресу безумца, создавшего Мринские рукописи. К чему вся эта загадочность? Разве нельзя было изложить суть простым языком?

— Потому что в таком случае тебя бы поджидала на месте встречи добрая половина всего человечества, — послышался у него в голове суховатый голос. — Ты ведь не единственный, кто хочет найти Сардион.

— Я думал, ты уже отстал от меня.

— О нет, я все еще здесь.

— Насколько мы отстаем от Зандрамас?

— Дня на три.

Гарион ощутил внезапный прилив надежды.

— Только не торопись, не обольщайся, — предупредил голос, — и не бросайся вперед, как только снова обнаружишь след. Здесь нужно сделать кое-что еще.

— Что?

— Не стоит спрашивать, Гарион. Я все равно не могу тебе ответить.

— Почему?

— Потому что, если я скажу тебе это, второй дух будет вправе сообщить Зандрамас другое — например, где находится Место, которого больше нет.

— Ты имеешь в виду, что она этого не знает? — недоверчиво осведомился Гарион.

— Конечно, не знает. Если бы знала, то она уже теперь была бы там.

— Значит, место не указано в Ашабских пророчествах?

— Очевидно, нет. Завтра будь внимателен. Кто-то мимоходом должен сказать нечто важное. Не пропусти это.

— Кто именно должен это сказать?

Но голос исчез.

Ветреным утром Шелк и Гарион вышли из дома, надев синие мантии. По предложению Шелка Гарион, сняв Шар с рукояти, спрятал меч под одеждой.

— Мельсенцы редко носят оружие в городе, — объяснил маленький человечек, — а твой меч чересчур заметен.

Они не стали брать лошадей, а отправились пешком, смешавшись с толпой горожан.

— Мы можем начать с берега, — предложил Шелк. — Каждый причал принадлежит разным группам купцов, и если мы узнаем, у какого причала высадилась Зандрамас, то определим, к кому обращаться за дальнейшими сведениями.

— Звучит разумно, — согласился Гарион и двинулся в сторону гавани.

— Не беги! — сказал ему Шелк.

— Я не бегу.

— Ты слишком торопишься. Мельсенцы передвигаются более степенно.

— Знаешь, Шелк, меня не заботит, что обо мне подумают. Я здесь не для того, чтобы зря тратить время.

Шелк взял друга за руку.

— Гарион, — серьезно сказал он, — нам известно, что Зандрамас и ее помощник прибыли сюда. Она знает, что мы следуем за ней, и могла нанять в Мельсене людей, чтобы нам помешать. Давай не будем облегчать им задачу, выделяясь из толпы.

Гарион посмотрел на него.

— Хорошо, — согласился он. — Пусть будет по-твоему.

Они пошли удручающе медленным шагом по широкой улице. Внезапно Шелк остановился, пробормотав ругательство.

— В чем дело? — спросил Гарион.

— Парень впереди — тот, что с большим носом, — сотрудник тайной полиции Брадора.

— Ты уверен?

Шелк кивнул.

— Я его знаю. — Маленький человечек расправил плечи. — Ну, ничего не поделаешь. Он уже видел нас. Пошли дальше.

Но носатый человек преградил им путь.

— Доброе утро, принц Хелдар, — слегка поклонившись, поздоровался он.

— Здравствуйте, Ролла, — отозвался Шелк.

— Ваше величество, — добавил Ролла, более низко кланяясь Гариону. — Мы не ожидали, что вы появитесь в Мельсене. Брадор будет очень удивлен.

— Удивление пойдет ему на пользу, — пожал плечами Шелк. — Люди, которые долго не удивляются, становятся самодовольными.

— Император был очень сердит на вас, ваше величество, — укоризненно сказал Ролла Гариону.

— Уверен, что он это переживет.

— В Маллорее, ваше величество, о завещании должен заботиться тот, кто осмеливается оскорбить Каль Закета.

— Только без угроз, Ролла, — предупредил его Шелк. — Если его величество сочтет, что ваш рапорт министру внутренних дел может ему помешать, он, чего доброго, решит принять меры к тому, чтобы вы его не написали. В конце концов, его величество — алориец, а вам известно, что они порой бывают весьма вспыльчивы.

Ролла шагнул назад.

— С вами всегда приятно побеседовать, — сказал ему Шелк таким тоном, как будто давал ему разрешение удалиться.

Он и Гарион двинулись дальше. Проходя мимо человека с большим носом, Гарион заметил на его лице обеспокоенное выражение.

— Забавно, не так ли? — ухмыльнулся Шелк.

— Чего ты в этом нашел забавного? — отозвался Гарион. — Ты ведь знаешь, что, когда его рапорт поступит в Мал-Зэт, Закет наводнит этот регион людьми, поручив им отыскать нас.

— Хочешь, я вернусь и прикончу его? — предложил Шелк.

— Конечно нет!

— Так я и думал. Ну, если ты не в состоянии исправить положение, нечего из-за него беспокоиться.

Когда они добрались до гавани, Гарион крепко стиснул в кулаке Шар, боясь потерять камень в царившей здесь сутолоке. Они шли мимо причалов; соленый запах моря щекотал им ноздри. В водах мельсенской гавани, в отличие от большинства портовых городов, не плавал мусор.

— Как они умудряются поддерживать такую чистоту? — с любопытством спросил Гарион. — Я имею в виду в воде.

— За сбрасывание всякой дряни в гавань налагается большой штраф, — ответил Шелк. — Мельсенцы болезненно аккуратны. К тому же гавань патрулируют лодочники, вылавливающие сетями плавающий мусор. Это помогает решить некоторые социальные проблемы. — Он усмехнулся. — Такое скверное занятие поручают тем, кто не заинтересован в поисках постоянной работы. Несколько дней в лодчонке, полной мусора и дохлой рыбы, резко усиливают честолюбие.

— Неплохая идея, — одобрил Гарион. — Интересно… — Внезапно Шар в его руке стал горячим. Он слегка распахнул мантию и посмотрел на него. Камень сердито сверкал красным цветом.

— Зандрамас? — спросил Шелк, Гарион покачал головой.

— Сардион.

Шелк нервно потянул себя за нос.

— Возникла дилемма, не так ли? Мы должны следовать за Сардионом или за Зандрамас?

— За Зандрамас, — ответил Гарион. — Мой сын у нее.

— Тебе решать, — пожал плечами Шелк. — Впереди последний причал. Если мы не возьмем след там, вернемся назад и проверим северные ворота.

Они миновали последний причал. Шар не проявил признаков интереса.

— А не могли они высадиться на другом острове? — спросил Гарион, обеспокоенно нахмурившись.

— Нет, если они еще раньше не изменили курс, — ответил Шелк. — На этом берегу множество мест, где можно причалить. Давай посмотрим у северных ворот.

Они снова неторопливо двинулись в путь. Когда они пересекли несколько улиц, Шелк вновь остановился.

— О нет! — простонал он.

— Что, опять?

— Вон тот толстяк — виконт Эска, один из старших членов Мельсенского консорциума. Он хочет поговорить о делах.

— Скажи ему, что у нас назначена встреча.

— Ничего не выйдет. У мельсенцев своеобразное мнение о точности и пунктуальности.

— Вот и вы, принц Хелдар, — приветствовал их толстяк в серой мантии. — Я обошел весь город, разыскивая вас.

— Здравствуйте, виконт Эска, — поклонился Шелк.

— Мои коллеги и я восхищены вашими недавними действиями. Вы продемонстрировали настоящую деловую хватку, — сказал Эска.

Глаза Шелка стали хитрыми, а кончик длинного носа дрогнул. Затем его лицо приобрело страдальческое выражение.

— В действительности это была грубая ошибка, дорогой виконт, — печально промолвил он. — Учитывая объем продукции, поставляемой фермерами, наша прибыль очень мала.

— Вы в курсе ситуации на рынке? — осведомился Эска. Его физиономия оставалась бесстрастной, но глаза алчно поблескивали.

— В общем нет, — ответил Шелк. — Я был на континенте и еще не имел возможности переговорить с моим агентом. Я оставил для него инструкции принимать самое первое предложение, которое поступит — даже если мы много потеряем. Мне нужны мои склады, а они доверху забиты бобами.

— Ну, — сказал Эска, потирая руки, — я поговорю с моими коллегами. Возможно, мы сделаем вам скромное предложение. — Он вспотел от возбуждения.

— Я не могу этого допустить, Эска. Мои товары ничего не стоят. Почему бы нам не позволить кому-то постороннему терпеть убытки? Я не могу так поступить с другом.

— Но, дорогой принц Хелдар, — беспокойно запротестовал Эска, — мы и не ожидаем огромных прибылей. Наша покупка будет рассчитана на долгосрочные операции.

— Ну, — с сомнением произнес Шелк, — поскольку вы полностью осведомлены о риске…

— Да-да, разумеется! — энергично подхватил Эска.

— Ладно, — вздохнул Шелк. — Почему бы вам не сделать предложение Веттеру? Надеюсь, вы не станете извлекать выгоду из моего положения.

— Конечно, Хелдар! — Эска быстро поклонился. — Ну, мне пора. Дела, понимаете?

— Еще бы! — отозвался Шелк. Эска заковылял прочь с невероятным для него проворством.

— Он на крючке! — ухмыльнулся Шелк. — Теперь позволим Веттеру вытащить его из воды.

— Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме наживы? — спросил Гарион.

— Конечно, думаю. Поэтому я и отделался от Эски. Не можем же мы все утро слушать его болтовню — у нас есть дела поважнее, верно?

В голову Гариона внезапно пришла мысль.

— Что, если Зандрамас намеренно избегает города?

— Тогда мы возьмем лошадей и проверим побережье. Должна же она была где-то высадиться.

Когда они добрались до северных ворот Мельсена, на улицах стало оживленнее. Кареты и всадники попадались все чаще, а обычно степенные горожане начали передвигаться с большей скоростью. Гариону и Шелку пришлось пробиваться сквозь толпу.

— Что-нибудь есть? — осведомился Шелк.

— Пока нет, — ответил Гарион, сжимая в руке Шар. Проходя мимо боковой улицы, он внезапно ощутил знакомое напряжение. — Она здесь! Вышла с этой улицы или направилась туда — не могу определить точно. — Он сделал несколько шагов в сторону, но Шар потянул его назад. В итоге он привел их к воротам. — Она вышла отсюда, — сообщил Гарион.

— Отлично, — кивнул Шелк. — Давай вернемся и приведем остальных. Тогда мы, возможно, узнаем, почему Зандрамас прибыла в Мельсен.

 

Глава 5

Нетерпение Гариона, казалось, передалось Кретьену. Большой серый жеребец вел себя беспокойно, когда они, покинув дом Шелка, ехали по улицам, и раздраженно прижимал уши в ответ на попытки Гариона натянуть поводья. Даже удары подков по булыжникам звучали тревожным стаккато. Когда Гарион, стремясь успокоить коня, положил ладонь на его изогнутую серую шею, он почувствовал нервное дрожание мышцы под лоснящейся шкурой.

— Я испытываю то же самое, — промолвил он, — но мы не должны пускаться в галоп, пока не выедем за город.

Кретьен жалобно заржал.

— Уже недолго, — заверил его Гарион. Они ехали друг за другом; Шелк держался впереди. Ветер наполнял улицы пыльным запахом осени.

— Что это за здания? — спросил у Шелка Эрионд, указывая на комплекс, сооруженный в центре парка.

— Мельсенский университет, — ответил Шелк. — Самое крупное в мире высшее учебное заведение.

— Крупнее, чем университет в Тол-Хонете? — спросил Гарион.

— Гораздо крупнее. Мельсенцы изучают абсолютно все. В этом университете читают курсы, о которых толнедрийцы даже представления не имеют.

— Например?

— Прикладная алхимия, астрология, некромантия, основы колдовства и тому подобное. Здесь даже есть целый колледж, изучающий гадание по чайным листьям.

— Ты шутишь!

— Возможно, но они воспринимают это всерьез.

Гарион засмеялся и поехал дальше.

На улицах Мельсена усиливалась деловая суета, однако и она не выходила за рамки приличия. Несмотря на самые неотложные дела, мельсенские дельцы всегда находили время для дружеской беседы с конкурентами. Судя по обрывкам разговоров, которые слышал Гарион, когда они ехали по бульварам, темы этих бесед были самыми разнообразными — от погоды и политики до садоводства. Но в основном они касались цен на бобы.

Когда они добрались до северных ворот, Гарион ощутил, как напрягся его огромный меч. Несмотря на возражения Шелка, он не рискнул отправляться в сельскую местность без меча. Зандрамас имела обыкновение оставлять за собой ловушки, и Гарион не хотел попасться в одну из них безоружным. Проезжая через ворота, Гарион пришпорил Кретьена и догнал Шелка.

— След как будто ведет туда, — сказал он, указывая на широкую дорогу, ведущую на север.

— По крайней мере, не придется скакать по бездорожью, — промолвил Шелк. — Почва здесь болотистая, а я терпеть не могу ехать по грязи.

Белгарат не произнес ни слова с тех пор, как они покинули дом Шелка, и ехал молча, с сердитым выражением лица. Теперь он присоединился к Шелку и Гариону, огляделся вокруг, убеждаясь, что никто из горожан не в состоянии их подслушать, и обратился к Гариону.

— Давай-ка повторим все снова — шаг за шагом. Что именно сказал твой друг?

— Ну, — ответил Гарион, — вначале он сказал, что все пророчества столь загадочны и непонятны для того, чтобы их смысл не был разгадан теми, кому это не предназначено.

— В этом есть смысл, Белгарат, — заметил ехавший сзади Белдин.

— Смысл, может, и есть, — отозвался Белгарат, — да только нам от этого не легче.

— Никто и не обещал, что тебе будет легко.

— Знаю. Я только хочу, чтобы они еще больше не усложняли наше положение. Продолжай, Гарион.

— Потом он сказал, что мы отстаем от Зандрамас всего на три дня, — сообщил Гарион.

— Это означает, что она покинула остров, — заметил Шелк.

— Как ты пришел к такому выводу? — осведомился Белгарат.

— Мельсен — большой остров, но его можно объехать из конца в конец за два дня. Зандрамас могла перебраться на один из северных островов, но если мы отстали от нее всего на три дня, ее здесь уже нет.

— Что он еще сказал? — спросил Белгарат у Гариона.

— Что мы должны здесь не только найти след, но и сделать еще кое-что.

— Насколько я понимаю, он был не слишком конкретен.

— Да, и объяснил почему. Если бы он рассказал мне об этом, другой дух мог бы сообщить Зандрамас то, что ей еще неизвестно. Оказывается, Зандрамас не знает, где находится Место, которого больше нет, а его расположение не указано в Ашабских пророчествах.

— Но он дал тебе хоть какие-нибудь ключи к достижению нашей цели?

— Он только упомянул, что кто-то должен сказать нам сегодня нечто очень важное.

— Кто?

— Этого он не сообщил. Но тот человек скажет это мимоходом, так что нам следует быть очень внимательными.

— И больше ничего?

— Да.

Старик начал ругаться.

— Я чувствую то же самое, — промолвил Гарион.

— Он сделал все, что мог, Белгарат, — возразил Белдин. — Остальное — наша задача.

— Полагаю, ты прав, — с кислой миной согласился Белгарат.

— Конечно! Я всегда прав.

— Ну, я бы так не сказал. Ладно, давайте сначала выясним, куда отправилась Зандрамас. А потом будем анализировать каждое случайное замечание, какое услышим. — Он повернулся в седле. — Пусть все навострят уши. — И Белгарат пустил коня рысью.

Навстречу проскакал всадник в темно-синем одеянии. Когда он скрылся из глаз, Шелк расхохотался.

— Кто это был? — спросил Дарник.

— Член консорциума, — весело отозвался Шелк. — Кажется, виконт Эска собирает чрезвычайную сессию.

— Мне следует об этом знать? — осведомился Белгарат.

— Нет, если тебя не интересует рыночная цена бобов.

— Не мог бы ты прекратить валять дурака и сосредоточиться на том, для чего мы здесь?

— Это было необходимо, дедушка, — вступился за друга Гарион. — Виконт остановил нас на улице, когда мы искали след. Он бы болтал весь день, если бы Шелк не дал ему бессмысленное поручение.

— А он не сказал что-нибудь, могущее иметь отношение к нашим поискам?

— Нет. Он говорил только о бобах.

— Вы встречали сегодня кого-нибудь еще?

— Мы наткнулись на одного из агентов тайной полиции Брадора. Думаю, что его посыльный уже на пути в Мал-Зэт.

— И он что-нибудь говорил?

— Произнес несколько завуалированных угроз — вот и все. Очевидно, император Закет не слишком нами доволен. Маллорейский агент узнал меня, что неудивительно. Шелк хотел убить его, но я ему запретил.

— Почему? — напрямик спросил Белгарат.

— Прежде всего, мы находились посреди оживленной улицы. Разве ты сам не говорил, что убивать кого-то нужно наедине с жертвой?

— Ты был хорошим мальчиком, пока не стал слишком бойким на язык, — фыркнул Белдин. Гарион пожал плечами.

— Все люди меняются, дядюшка.

— Будь повежливее, Гарион, — упрекнула его Полгара.

— Хорошо, тетушка Пол.

Мимо промчалась черная карета, запряженная белыми лошадьми.

— Еще один покупатель? — спросил Белгарат. Шелк ухмыльнулся и кивнул. Дарник огляделся вокруг.

— Похоже, что эту землю не возделывают, — заметил он.

— Земля в Мельсене слишком большая ценность, чтобы ее пахать и засеивать, — рассмеялся Шелк. — Местные жители импортируют продукты с материка. Здесь находятся только поместья аристократов и дельцов на покое. Вся сельская местность представляет собой один огромный парк.

— Это не особенно практично, — с неодобрением произнес Дарник.

— Хозяева этих поместий ухлопывают на них уйму денег.

— По-моему, это все равно что бросать их на ветер.

— Конечно. Это любимое занятие богачей.

Зеленые холмы к северу от города были аккуратно усажены рощицами. Красивые очертания деревьев подчеркивала искусная стрижка. Подобное вмешательство в деятельность природы казалось Гариону оскорбительным. Очевидно, не он один испытывал такие чувства. Сенедра ехала с выражением явного неодобрения на лице и при виде очередного подстриженного дуба презрительно фыркала.

Они перешли на легкий галоп, двигаясь по следу в северном направлении. Покрытая белым гравием дорога узкой лентой оплетала холмы, иногда делая повороты и на ровных местах, очевидно, с целью скрасить монотонность длительных прямых участков. Отстоящие на некотором расстоянии дома были построены из мрамора и окружены садами и парками. Стоял солнечный осенний день; ветер доносил запах моря, хорошо знакомый Гариону, который внезапно ощутил острую тоску по Риве.

В какой-то момент дорогу пересекла группа всадников в яркой одежде, следуя за сворой надрывно лающих собак.

— Чем они занимаются? — спросил у Шелка Эрионд.

— Охотятся на лис.

— Мне это кажется бессмысленным, Шелк, — заметил Дарник. — Если они не занимаются фермерством, значит, не разводят цыплят. Чем им тогда мешают лисы?

— Это может показаться куда более бессмысленным, если учитывать то, что лисы не водятся на этих островах. Их привозят специально.

— Что за нелепость!

— Богачи всегда нелепы, а их развлечения обычно причудливы и нередко жестоки.

Белдин неприятно усмехнулся.

— Интересно, как бы они развлекались, охотясь на стаю альгротов или парочку элдраков.

— Какая разница? — пожал плечами Белгарат.

— Потребовалось бы совсем немного усилий, чтобы обеспечить их подобной дичью, — продолжал горбун. — А может быть, тролли подошли бы еще лучше. Тролли очень забавные, и мне бы хотелось посмотреть на физиономию одного из этих франтов, когда он перескочит через изгородь и столкнется лицом к лицу со взрослым троллем.

Белгарат снова пожал плечами.

Дорога привела к развилке, и Шар указал налево.

— Зандрамас снова направилась к морю, — заметил Шелк. — Интересно, почему ее так тянет к воде? Она перепрыгивала с острова на остров, когда мы только начали преследование.

— Возможно, ей известно, что Шар не в состоянии следовать за ней по воде, — предположил Гарион.

— Не думаю, чтобы в данный момент это заботило ее в первую очередь, — возразила Полгара. — Время на исходе — как для нас, так и для нее. Она не может впустую расходовать его, отклоняясь от цели.

Дорога вела вниз, к утесам, и наконец Шар увлек Гариона на длинную мощеную аллею, которая тянулась к импозантному дому, стоящему на краю обрыва и обращенному фасадом к морю. Приближаясь к дому; Гарион проверил, легко ли вынимается из ножен меч.

— Ожидаешь неприятностей? — спросил Шелк.

— Просто люблю быть готовым ко всему, — ответил Гарион. — Впереди большой дом, где могут скрываться много людей.

Однако люди, которые вышли из дома на вершине утеса, были не вооружены и облачены в пурпурные ливреи.

— Позвольте узнать, что вам угодно? — спросил один из них — высокий худой мужчина с гривой белоснежных волос. Он держался с достоинством, характерным для старших слуг, привыкших командовать конюхами и горничными.

Шелк выехал вперед.

— Мои друзья и я совершаем утреннюю прогулку верхом, — ответил он, — и нас поразила красота этого дома и его местоположение. Хозяин сейчас здесь?

— Его светлость эрцгерцог в настоящее время отсутствует, — отозвался высокий старик.

— Какая жалость! — Шелк огляделся вокруг. — Я просто очарован этим местом. — Внезапно он рассмеялся. — Может, даже лучше, что хозяина нет. Иначе у меня могло возникнуть сильное искушение предложить ему продать мне дом.

— Не думаю, чтобы его светлость заинтересовало это предложение, — промолвил слуга.

— Интересно, знаком ли я с его светлостью, — продолжал Шелк. — Не могли бы вы назвать его имя?

— Эрцгерцог Отрат, сэр, — ответил слуга. — Он член императорской семьи.

— В самом деле?

— Его светлость — троюродный брат его императорского величества Каль Закета.

— Неужели? Какая жалость, что мы его не застали. Я сообщу его величеству, что побывал здесь, когда увижу его в следующий раз.

— Вы знакомы с его величеством?

— О да! Мы старые друзья.

— Могу ли я узнать ваше имя, любезный господин?

— О, простите! Как глупо с моей стороны! Я принц Хелдар из Драснии.

— Тот самый принц Хелдар?

— Надеюсь, что других не существует, — засмеялся Шелк. — Мне хватает собственных неприятностей.

— Его светлость будет очень сожалеть, что отсутствовал в то время, когда вы навестили его дом, ваше высочество.

— Я пробуду в Мельсене несколько недель, — сказал Шелк. — Возможно, заеду сюда еще раз. Когда вы ожидаете возвращения его светлости?

— Трудно сказать, ваше высочество. Он уехал менее трех дней назад вместе с какими-то людьми с материка. — Седой слуга сделал задумчивую паузу. — Если вы и ваши друзья не возражаете подождать несколько минут, принц Хелдар, я сообщу о вашем приезде ее светлости — супруге эрцгерцога. У ее светлости здесь бывает мало посетителей, а она любит общество. Не будете ли вы любезны войти? Я сразу же отправлюсь к ней и доложу о вас.

Путешественники спешились и последовали за слугой. Они оказались в просторном, богато декорированном вестибюле. Чопорно поклонившись, старик двинулся по коридору, украшенному гобеленами.

— Гладко излагаешь, Хелдар, — с восхищением шепнула Бархотка.

— Меня не напрасно зовут Шелком, — отозвался он, полируя перстень обшлагом перламутрово-серого камзола.

Когда седой слуга вернулся, на его лице было написано страдальческое выражение.

— Ее светлости сейчас немного не по себе, — извинился он перед Шелком.

— Очень печально это слышать, — с искренним сожалением ответил Шелк. — Ничего, возможно, увидимся в другой раз.

— Нет-нет, ваше высочество! Ее светлость настаивает на том, чтобы принять вас сейчас, но прошу простить ее, если она покажется вам слегка… э-э… дезориентированной.

Шелк удивленно приподнял одну бровь.

— Причина в уединении, ваше высочество, — смущенно продолжал слуга. — Ее светлость несчастлива в сельском жилище и вынуждена прибегать к изрядному количеству бодрящих средств…

— Бодрящих средств?

— Надеюсь, я могу рассчитывать на скромность вашего высочества?

— Разумеется.

— Ее светлость иногда употребляет вино, ваше высочество, и, кажется, это произошло теперь. Боюсь, она приняла несколько большую дозу, чем требовалось для ее пользы.

— Рано утром?

— Ее светлость не придерживается определенного графика. Прошу вас следовать за мной.

Они двинулись за слугой по длинному коридору. Шелк тихо бросил через плечо остальным:

— Держитесь так же, как я. Улыбайтесь и постарайтесь не удивляться тому, что я буду говорить.

— Его хитрость просто восхитительна, не так ли? — шепнула Бархотка Сенедре.

Эрцгерцогиня оказалась дамой лет тридцати пяти, с роскошными темными волосами, большими глазами, недовольно надутой нижней губой и пышной фигурой, едва умещавшейся в красном платье. С первого взгляда стало ясно, что она пьяна, как сапожник. Отодвинув кубок, эрцгерцогиня пила прямо из графина.

— Добро пожаловать, принц Хелдар, — икнув, поздоровалась она и попыталась сделать реверанс.

Сади поймал ее за руку, предотвратив катастрофу.

— Простите, — заплетающимся языком извинилась эрцгерцогиня. — Очень любезно с вашей стороны.

— Счастлив быть вам полезным, ваша светлость, — вежливо сказал евнух.

Женщина быстро захлопала веками.

— Вы по-настоящему лысый?

— Это искусственная лысина, ваша светлость, — с поклоном объяснил Сади.

— Какая жалость, — вздохнула она, проведя рукой по его голове и снова приложившись к графину. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

Большинство гостей покачали головой. Однако Белдин шагнул вперед, протянув руку.

— Почему бы и нет? — сказал он, почему-то перейдя на провинциальный жаргон Фельдегаста. — Дай-ка мне глотнуть, девочка.

Белгарат поднял глаза к потолку.

Эрцгерцогиня громко засмеялась и протянула графин, который Белдин разом осушил.

— Вкусно, — рыгнув, одобрил он и швырнул графин в угол, — но я предпочитаю эль. Вино по утрам тяжеловато для желудка.

— Тогда пусть будет эль, — охотно согласилась эрцгерцогиня. — Мы сядем за стол и налакаемся до бесчувствия. — Она плюхнулась на диван, продемонстрировав при этом солидную часть своих прелестей, и скомандовала смущенному слуге: — Принести эля, и побольше.

— Как будет угодно вашей светлости, — сухо ответил старик и удалился.

— Славный старикан, — промолвила эрцгерцогиня, — но иногда бывает жутким занудой. Категорически отказывается пить со мной — Внезапно ее глаза наполнились слезами. — Никто не хочет со мной пить. Хоть вы меня понимаете, друг мой? — Она бросилась в объятия Белдина и зарыдала на его плече.

— Конечно, понимаю, — отозвался он, поглаживая ее по спине. — Не плачь, крошка, сейчас все будет в порядке.

Аристократка шумно высморкалась и стала искать носовой платок.

— Я вовсе не хочу становиться пьяницей, ваше высочество, — виновато сказала она, пытаясь сосредоточить взгляд на Шелке. — Просто здесь такая скука. Отрат такой же общительный, как устрица, вот он и запер меня в этой глуши, где слышишь только шум прилива и крики чаек. Мне так не хватает балов и вечеринок в Мельсене!

— Да, малышка, нелегко тебе, — согласился Белдин. Взяв у слуги бочонок эля, он поместил его между колен и пробил крышку узловатым кулаком. — Хочешь глотнуть? — спросил он эрцгерцогиню, протягивая бочонок.

— Я захлебнусь, если буду пить из бочонка, — запротестовала эрцгерцогиня с глупым смешком.

— Верно, — согласился Белдин и обернулся к Белгарату. — Эй, ты, дай бедняжке кружку или еще что-нибудь.

Белгарат бросил сердитый взгляд на своего горбатого брата, но молча взял с буфета серебряную кружку.

Белдин залез в бочонок так глубоко, что замочил рукав, набрал кружку доверху и протянул хозяйке дома.

— За твое здоровье, милочка, — сказал он и глотнул из бочонка.

— Благодарю вас. — Снова икнув, эрцгерцогиня осушила половину кружки, расплескав эль на платье.

— Мы очень сожалеем, что не застали его светлость, — сказал Шелк, очевидно, слегка смущенный тем, как обращался Белдин со знатной, хотя и пьяной дамой.

— Вы ничего не потеряли, ваше высочество, — ответила она, вытерев рот. — Мой муж — толстая зеленая жаба, и обаяния у него, как у дохлой крысы. Он проводит все время, пытаясь приблизиться к императорскому трону. Каль Закет не имеет наследника, поэтому все его кузены ожидают смерти друг друга и вербуют себе союзников. Вы когда-нибудь бывали в Мал-Зэте, ваше высочество? Жуткое местечко! Я бы скорее жила в аду, чем в этом городишке, даже если мой муж напялит императорскую корону. — Эрцгерцогиня допила эль и молча вернула кружку Белдину. Потом она огляделась вокруг. — Но, дорогой принц Хелдар, вы еще не представили мне ваших друзей.

— Какая невнимательность с моей стороны! — воскликнул Шелк, хлопнув себя по лбу. Он поднялся и торжественно произнес: — Ваша светлость, я имею честь представить вам ее светлость герцогиню Эратскую. — Шелк протянул руку Полгаре, которая встала и присела в реверансе.

— Ваша светлость, — пробормотала она.

— Ваша светлость, — отозвалась эрцгерцогиня, пытаясь встать, но без особого успеха.

— Ну-ну, милая, — положил ей руку на плечо Белдин. — Мы ведь друзья. Нам не нужны эти утомительные формальности.

— Мне он нравится, — заявила аристократка, одной рукой указывая на Белдина, а другой — зачерпывая эль из бочонка. — Могу я оставить его себе?

— Сожалею, ваша светлость, — ответил Белгарат, — но он может нам понадобиться.

— Какое у вас мрачное лицо, — кокетливо усмехнулась эрцгерцогиня, глядя на старого волшебника. — Держу пари, что я смогу заставить вас улыбнуться.

Шелк возобновил представления.

— Ее высочество принцесса Сенедра из дома Боуруна и графиня Лизелль из Драснии. Этот молодой человек с мечом известен как Повелитель Запада и Господин Западного моря. Загадочный титул, но его народ не менее загадочен.

Гарион поклонился пьяной эрцгерцогине.

— Какой у вас огромный меч, ваше величество, — заметила она.

— Это семейная реликвия, ваша светлость, — ответил Гарион. — Я в какой-то степени обязан его носить.

— Остальные не называют своих титулов, — сказал Шелк. — Они деловые партнеры, а мы не заботимся о титулах, если речь идет о деньгах.

— А у вас есть титул? — спросила эрцгерцогиня у Белдина.

— Даже несколько, малышка, — небрежно отозвался он, — но названия моих земель тебе ничего не скажут — большая их часть давным-давно исчезла. — Он снова наклонил бочонок и начал пить, громко причмокивая.

— Какой забавный горбун! — воскликнула эрцгерцогиня.

— Мое обаяние было для меня вечным проклятием, — удрученно вздохнул Белдин. — Иногда мне приходилось прятаться от девушек, охваченных страстью. — И он звучно рыгнул.

— Мы могли бы на днях побеседовать об этом, — предложила хозяйка.

Шелк явно пребывал в замешательстве.

— Какая жалость, — снова сказал он, — что мы не застали эрцгерцога.

— Не понимаю почему, ваше высочество, — возразила эрцгерцогиня. — Мой муж безмозглый осел и к тому же грязнуля. У него масса амбиций в отношении императорского трона, но очень мало перспектив на этот счет. — Она снова протянула кружку Белдину. — Наберите еще, дорогой.

Он заглянул в бочонок.

— Пожалуй, крошка, нам понадобится еще один.

— У меня их целый погреб! — радостно заявила она. — Если хотите, мы можем пить дни и ночи напролет.

Белгарат и Белдин обменялись долгим взглядом.

— Лучше не надо, — сказал Белгарат.

— Но…

— Не надо!

— Вы сказали, что у вашего мужа имперские амбиции, ваша светлость, — вмешался Шелк.

— Вы можете представить себе этого идиота в качестве императора Маллореи? — фыркнула эрцгерцогиня. — Он не в состоянии даже надеть сапоги, не перепутав ноги. К счастью, его место в очереди к трону — одно из последних.

Внезапно Гарион кое-что вспомнил.

— Может быть, кто-нибудь предложил ему помощь в достижении этой цели? — спросил он.

— Во всяком случае, не я, — заявила эрцгерцогиня. Она нахмурилась, уставившись на стену. — Теперь я припоминаю, что несколько лет назад здесь побывал парень с белыми глазами. Никогда такого не видела — от этих глаз кровь застывала в жилах. Он и эрцгерцог подолгу разговаривали в кабинете. — Она презрительно фыркнула. — И зачем моему идиоту-мужу кабинет? Не думаю, что он даже умеет читать. Двух слов связать не может, но называет эту комнату кабинетом! Ну, это происходило в то время, когда меня еще интересовали дела моего олуха. Я велела лакею просверлить дыру в стене, чтобы видеть и слышать, чем занимается этот болван. Вскоре я застукала его с горничной… — Ее нижняя губа дрогнула, и она взмахнула рукой, плеснув элем на Белдина. — Меня предали в собственном доме!

— Так о чем они говорили? — мягко напомнил Гарион. — Ваш муж и белоглазый человек?

— Белоглазый сказал моему мужу, что некто по имени Зандрамас может обеспечить ему вступление на трон в Мал-Зэте. Это имя показалось мне знакомым. Кто-нибудь из вас слышал его раньше? — Она обвела гостей мутным взглядом.

— Не припоминаю, — солгал Шелк. — А вы когда-нибудь видели снова белоглазого человека?

Эрцгерцогиня пыталась зачерпнуть остатки эля в бочонке.

— Что-что? — переспросила она.

— Белоглазый приходил еще раз? — с нетерпением спросил Белгарат.

— Конечно. — Она тихонько запрокинула голову и с жадностью осушила кружку.

— Он был здесь всего несколько дней назад вместе с какой-то женщиной в черной атласной мантии и маленьким мальчиком. — Эрцгерцогиня икнула и обернулась к Белдину. — Не могли бы вы дернуть тот шнур, мой маленький горбатый друг? Мы, кажется, допили этот бочонок, а меня все еще мучит жажда.

— Сейчас, дорогая! — Горбун направился к шнуру звонка.

— Я так люблю принимать здесь друзей! — мечтательно промолвила эрцгерцогиня. Внезапно она уронила голову набок и стала похрапывать.

— Разбуди ее, Пол, — приказал Белгарат.

— Хорошо, отец.

Волна была совсем маленькой, но глаза пьяной дамы тотчас открылись.

— На чем я остановилась? — спросила она.

— Вы рассказывали нам о визите белоглазого человека несколько дней назад, ваша светлость, — напомнил Шелк.

— Да-да. Они приехали в сумерках — он и эта ведьма в черном атласе.

— Ведьма? — переспросил Шелк.

— Наверняка она ведьма. Иначе зачем ей все время прикрывать лицо? Но мальчик был очаровательный — с рыжеватыми локонами и ярко-голубыми глазами. Я дала ему молока, так как он был голоден. Белоглазый и ведьма уединились с моим мужем, а потом они взяли лошадей и уехали. Эта жаба, мой супруг, сказал мне, что уезжает на какое-то время и что я должна послать за моим портным — готовить платье для коронования. Что-то в этом роде — точно не помню.

— А что случилось с мальчиком? — напряженным голосом спросила Сенедра.

— Кто знает? — пожала плечами эрцгерцогиня. — Насколько мне известно, они взяли его с собой. — Она вздохнула. — Я так хочу спать!

— Ваш муж намекнул вам, куда они уезжают? — спросил Шелк.

Пьяная дама беспомощно развела руками.

— Я уже давно перестала слушать, что он говорит. У нас есть маленькая яхта в гроте, примерно в миле отсюда. Она исчезла, так что они, очевидно, уплыли на ней. Мой муж что-то упоминал насчет торговых причалов к югу от города. — Она огляделась вокруг и сонно осведомилась: — Принесли наконец этот бочонок?

— Принесут через пару минут, дорогая, — заверил ее Белдин.

— Хорошо бы поскорей.

— Хочешь узнать еще что-нибудь? — тихо спросил Белгарата Шелк.

— Едва ли. — Старик повернулся к дочери. — Усыпи ее снова, Пол.

— В этом нет нужды отец, — откликнулась она, печально глядя на пышнотелую аристократку, которая мирно посапывала, обняв Белдина за шею и зарывшись лицом в его плечо.

Горбун осторожно разъединил ей руки и уложил ее на кушетку. Потом он отошел к дивану у противоположной стены, взял с него одеяло, вернулся и накрыл им женщину.

— Спите спокойно, госпожа, — с грустью пробормотал Белдин, коснувшись рукой ее лица. После этого он повернулся и с вызовом посмотрел на Белгарата. — Ну? — осведомился волшебник тоном человека, готового к драке.

— Я ничего не говорил, — откликнулся Белгарат. Сенедра молча встала, подошла к маленькому горбуну, обняла его и поцеловала в щеку.

— Это еще зачем? — с подозрением спросил он.

— Я тоже ничего не говорила, — ответила она, рассеянно вынимая соломинки из его бороды и протягивая их ему.

 

Глава 6

Когда они вышли из дома, Гарион сразу подошел к Кретьену и вскочил в седло.

— Что у тебя на уме? — спросил Шелк.

— Я намерен продолжать идти по следу, — ответил Гарион.

— К чему? Он приведет нас к гроту, о котором упомянула эрцгерцогиня, и снова скроется в море.

Гарион беспомощно посмотрел на него.

— По-моему, — продолжал Шелк, — нам лучше всего как можно скорее вернуться в Мельсен. Там на меня работает много людей. Я наводню ими все торговые причалы — как мы поступили в Джароте. Нарадаса будет несложно отыскать.

— А почему бы мне самому не отправиться к причалам с Шаром? — возразил Гарион.

— Потому что таким образом ты сможешь узнать только то, от какого причала отплыла Зандрамас. А нам нужно большее. — Шелк с сочувствием посмотрел на друга. — Знаю, что тебе не терпится, Гарион, как и нам всем, но мой способ окажется более быстрым. Мои люди сумеют выяснить, когда и куда отплыла Зандрамас. Именно это нам и необходимо знать.

— Ладно, — согласился Гарион. — Поехали.

Путешественники быстро сели на лошадей и галопом поскакали к Мельсену.

К полудню они добрались до северных ворот и вскоре спешились у дома Шелка. Войдя внутрь, они поднялись в гостиную.

— Пришлите ко мне Веттера, — велел слуге маленький человечек, входя в комнату.

— Сейчас, ваше высочество.

— Нам лучше собрать вещи, — предложил Шелк, снимая мантию купца. — Как только мы узнаем, куда поплыла Зандрамас, мы можем отправляться следом.

Сади печально улыбнулся.

— Бедняжка Зит, — пробормотал он. — Она так устала от путешествий.

— Не только она, — вздохнула Бархотка. — Когда все кончится, не думаю, что я когда-нибудь даже взгляну в сторону лошади.

В дверь вежливо постучали, и на пороге появился Веттер.

— Вы хотели меня видеть, ваше высочество? — спросил он.

— Да, Веттер. Входите, пожалуйста. — Шелк задумчиво ходил взад-вперед. — Мы ищем кое-каких людей, — сообщил он.

— Я так и предполагал, ваше высочество.

— Отлично. Мы знаем, что эти люди не так давно прибыли в Мельсен. Дня три назад они отплыли отсюда. Нам нужно знать куда.

— Хорошо, ваше высочество. Вы можете дать мне их описания?

— Я как раз к этому подхожу. Это двое мужчин, женщина и маленький мальчик. Один из мужчин — эрцгерцог Отрат. Вы его знаете?

Веттер кивнул.

— Я могу дать нашим людям его точное описание.

— Превосходно, Веттер. Другого мужчину зовут Нарадас.

— Я слышал это имя, ваше высочество, но не думаю, чтобы когда-нибудь видел его.

— Если бы вы его видели, то никогда бы не забыли. У него абсолютно белые глаза.

— Он слепой?

— Нет, но его глаза не имеют цвета.

— Это упрощает дело.

— Я тоже так думаю. Женщина старается прикрывать лицо, но она обязательно будет с эрцгерцогом и Нарадасом. Мы получили информацию, что они, возможно, отплыли от одного из торговых причалов к югу от города. Начните поиски там. Пошлите туда всех ваших людей, которых сможете отыскать. Пусть вступают в разговоры со всеми, кто находится на причалах. Нам нужна информация, и как можно скорее. Тратьте деньги, сколько понадобится. Я хочу знать, когда они отплыли, на каком корабле и куда. Если корабль уже вернулся в порт, приведите мне одного из матросов, а еще лучше капитана. И поторопитесь, Веттер.

— Я сразу же этим займусь, ваше высочество. В течение часа я отправлю на причалы несколько сотен моих людей и буду регулярно извещать вас о результатах поисков. Есть еще какие-нибудь указания?

Шелк нахмурился.

— Да, — ответил он. — Мы прибыли в Мельсен на борту одного из наших собственных кораблей. Он все еще в гавани. Пошлите кого-нибудь к капитану с сообщением, чтобы он готовился поднимать паруса. Мы отчалим, как только получим нужную информацию.

— Я займусь и этим. — Веттер поклонился и вышел из комнаты.

— Опытный человек, — заметил Белдин.

— Один из лучших, — кивнул Шелк. — Все делает как надо и без лишнего шума. — Он улыбнулся. — Я слышал, что Брадор пытается его переманить, но я плачу щедрее, чем Брадор.

Белдин усмехнулся и посмотрел на Белгарата.

— Нам нужно кое в чем разобраться, — сказал он. — Почему Зандрамас связалась с эрцгерцогом? Эта поездка к нему не имеет смысла.

— Конечно, имеет.

— Надеюсь, ты его мне объяснишь.

Белгарат пошарил под туникой и вытащил мятый клочок бумаги.

— Вот, — проворчал он, глядя на него. — «В дни, последующие за вознесением Бога Тьмы на небеса, король Востока и король Юга начнут войну друг с другом, и это послужит вам знаком, что день встречи близок. Когда битвы разразятся на равнинах Юга, спешите в Место, коего более нет. Возьмите с собой избранную жертву и короля Ангарака в качестве свидетеля грядущих событий. Когда кто-нибудь из вас предстанет с жертвой перед Ктраг-Сардиусом, король Ангарака будет вознесен над остальными и получит всю власть. Знайте, что в момент жертвоприношения Бог Тьмы возродится и тотчас же возьмет верх над Дитя Света».

— Занятный треп, — усмехнулся Белдин. — Где ты это раздобыл?

— Мы подобрали это в Хтол-Мургосе. — Белгарат пожал плечами. — Это часть гролимских пророчеств Рэк-Хтола. Я уже рассказывал тебе.

— Что-то не припоминаю, — возразил Белдин.

— Конечно, рассказывал!

— Прости, Белгарат, — сквозь зубы процедил горбун, — но я это слышу впервые.

— Странно, — нахмурился Белгарат. — Должно быть, это вылетело у меня из головы.

— Видишь, Пол? — обратился к Полгаре Белдин. — Старик впадает в слабоумие.

— Полегче, дядюшка, — упрекнула его Полгара.

— Ты уверен, что я тебе об этом не говорил? — жалобно осведомился Белгарат.

— Такой вещи, как уверенность, не существует, — тут же отозвался Белдин.

— Рад это слышать, — самодовольно произнес Белгарат.

— Прекрати!

— Что прекратить?

— Не пытайся использовать против меня мои же собственные предубеждения. Куда заведет нас этот гролимский бред?

— Гролимы повинуются приказам безоговорочно.

— Как и мы, когда ты берешься за дело.

— Возможно, но мы, по крайней мере, задаем вопросы, а гролимы нет. Они слепо подчиняются распоряжениям. Когда мы были в Рэк-Урге, то видели, как иерарх Агахак донимал по этому поводу короля Ургита. Агахак знает, что должен иметь при себе ангараканского короля, когда доберется до места последней встречи. Он собирается взять с собой Ургита, даже если ему придется тащить его за волосы. Зандрамас до сих пор не реагировала на эти требования.

— Должно быть, она намеревается убить Закета, — предположил Дарник, — и посадить на императорский трон этого эрцгерцога.

— Ей незачем этого делать, Дарник. Чтобы именоваться королем в ангараканском сообществе, достаточно капли королевской крови, церемонии коронации и признания королевского титула каким-нибудь захудалым гролимским жрецом. В старину даже вождь клана считался королем. Тогда это не имело значения, так как вся власть была сосредоточена в руках Торака. Но все они имели короны и троны. Как бы то ни было, Зандрамас — признанный гролимский жрец или в данном случае жрица, а Отрат — безумец королевских кровей. Коронация — даже фальшивая — сделает его королем Ангарака, и это удовлетворит пророчество.

— Мне это кажется спорным, — возразил Дарник.

— И это заявляет человек, чей народ избрал своим первым королем фермера, выращивающего брюкву! — усмехнулся Белдин.

— В действительности Фалдор Великолепный был неплохим королем, — сказал Белгарат. — По крайней мере, он быстро освоился со своим званием. Из фермеров всегда получаются хорошие короли. Они знают, что важно, а что нет. Во всяком случае, Отрат будет королем в достаточной степени, чтобы соответствовать пророчеству, а это означает, что у Зандрамас имеется все, что ей нужно. У нее есть Гэран и ангараканский король.

— А нам он тоже нужен? — спросил Дарник. — Я имею в виду, ангараканский король?

— Нет, нам нужен алорийский король. Думаю, Гарион подойдет.

— В прошлый раз все обошлось без лишних сложностей?

— Да. Гарион был королем Ривы и в то же время Дитя Света. Торак, Дитя Тьмы, был и королем, и богом.

— А кто был жертвой?

Белгарат улыбнулся молодому человеку.

— Ты, Дарник, — мягко ответил он. — Помнишь?

— О! — смущенно воскликнул Дарник. — Я уже и забыл.

— Неудивительно, — проворчал Белдин. — Когда тебя убивают, это может отшибить память.

— Довольно, дядюшка! — сердито сказала Полгара, положив руку на плечо Дарника.

Гарион внезапно осознал, что никто из них никогда не говорил с Дарником о страшном промежутке времени между тем моментом, когда Зедар убил его, и тем, когда Шар и боги вернули его к жизни. Ему казалось, что Полгара твердо намерена придерживаться той же тактики и в дальнейшем.

— Выходит, Зандрамас выполнила свою задачу? — печально промолвила Сенедра. — У нее есть мой сын и ангараканский король. Хотела бы я хоть раз увидеть моего мальчика перед смертью.

— Перед смертью? — удивленно переспросил Гарион. — О чем ты?

— Один из нас должен умереть, — просто ответила она. — Уверена, что это буду я. У меня нет другой причины находиться здесь, не так ли? У каждого из нас своя задача. Моя — умереть.

— Чепуха!

— Ты так думаешь? — Она вздохнула.

— В действительности у Зандрамас имеется еще несколько задач, — сказал Белгарат. — Прежде всего она должна разобраться с Урвоном.

— И с Агахаком, — добавил Сади. — По-моему, он тоже хочет участвовать в игре.

— Агахак в Хтол-Мургосе, — возразил Шелк.

— Несколько месяцев назад мы тоже были там, — напомнил ему евнух. — Чтобы добраться из Хтол-Мургоса в Маллорею, достаточно лодки и хорошей погоды.

— Зандрамас должна сделать кое-что еще, — вмешалась Бархотка. Подойдя к Сенедре, она обняла маленькую печальную королеву.

— Да? — спросила Сенедра без особого интереса. — Что именно?

— Голос сообщил Гариону, что она все еще не знает, где находится Место, которого больше нет. Не может же она отправиться туда, пока не узнает, где это.

Лицо Сенедры слегла просветлело.

— Это верно, — согласилась она, склонив голову на плечо Бархотки.

— Дела остались не только у Зандрамас, — заметил Белгарат. — Мне по-прежнему нужно отыскать полный экземпляр Ашабских пророчеств. — Он посмотрел на Шелка. — Как ты думаешь, сколько времени понадобится твоим людям, чтобы получить нужные нам сведения?

Шелк развел руками.

— Трудно сказать, — ответил он. — Многое зависит от удачи. По-моему, самое большее — день.

— Какова предельная скорость твоего корабля? — спросил Гарион. — Я имею в виду, может ли он двигаться быстрее, чем когда мы плыли сюда?

— Ненамного, — отозвался Шелк. — Мельсенцы — лучшие судостроители, чем ангараканцы, но этот корабль строили для перевозки грузов, а не для побед в гонках. Если ветер будет слишком сильным, капитану придется убрать паруса.

— Я бы дорого дал, чтобы получить черекский военный корабль, — сказал Гарион. — Быстроходное судно сэкономило бы нам много времени. — Он задумчиво уставился в пол, потом посмотрел на Белгарата. — Ведь это не так уж трудно? Может, мы с тобой вместе подумаем и… — Он сделал неопределенный жест рукой.

— Гарион, — вмешался Дарник, — даже если бы у тебя был черекский корабль, кто бы им управлял? Не думаю, чтобы с этим справились здешние матросы.

— Это не пришло мне в голову, — мрачно согласился Гарион.

В дверь снова постучали, и вошел Веттер с пачкой листов пергамента.

— Люди посланы на южные причалы, ваше высочество, — доложил он. — Вы сказали, что дело срочное, поэтому я взял на себя смелость отправить на побережье курьеров на быстрых конях. Как только кто-нибудь из них что-то узнает, это станет нам известно через пять минут. — Веттер посмотрел на Сенедру. — Надеюсь, это облегчит беспокойство ее величества, — добавил он.

— Ее вели… — Шелк оборвал фразу и уставился на своего агента. Внезапно он разразился смехом. — Как вы об этом узнали, Веттер? Я ведь никого не представлял.

— Умоляю вас, ваше высочество! — Веттер болезненно поморщился. — Вы ведь не стали бы поручать тупице такие обязанности, какие поручили мне, не так ли? Я поддерживал определенные контакты с моими бывшими партнерами в Мал-Зэте и более-менее осведомлен о ваших спутниках и о вашей миссии. Вы предпочли об этом не упоминать, и я ни о чем не спрашивал, но вы же не платите мне за то, чтобы я держал глаза и уши закрытыми?

— Можно ли после этого не любить мельсенцев? — сказала Бархотка Сади.

Евнух с интересом разглядывал Веттера.

— Возможно, мне вскоре удастся уладить теперешние легкие разногласия с моей королевой, — деликатно обратился он к агенту. — Если это произойдет, то я хотел бы предложить вам выгодное применение ваших способностей в Стисс-Торе.

— Сади! — ахнул Шелк.

— Дело есть дело, принц Хелдар, — промолвил евнух.

Веттер улыбнулся.

— Вот несколько документов, ваше высочество, — сказал он, передавая Шелку пергаменты. — Я подумал, что вы могли бы взглянуть на них, пока ждете известий. Некоторые требуют вашей подписи.

Шелк вздохнул.

— Ну что ж, пожалуй, взгляну, — согласился он.

— Это сэкономит время, ваше высочество. Иногда с вами бывает нелегко связаться.

Шелк перелистал пачку.

— Тут как будто обычная рутина. Что происходит вокруг?

— За домом наблюдают, ваше высочество, — сообщил Веттер. — Пара тайных агентов Роллы. Думаю, когда вы уедете, они последуют за вами.

Шелк нахмурился.

— Совсем забыл о нем. Можно как-нибудь сбить их с нашего следа?

— Думаю, я могу сделать это для вашего высочества.

— Только ничего непоправимого, — предупредил Шелк. — Король Ривы этого не одобряет. — Он усмехнулся, глядя на Гариона.

— Полагаю, нам удастся справиться с ситуацией без кровопролития, ваше высочество.

— Есть что-нибудь еще, о чем мне следует знать?

— Завтра утром консорциум сделает предложение насчет наших бобов, — ответил Веттер. — Они начнут с трех пунктов ниже рыночной цены и дойдут до пяти пунктов выше ее.

— Откуда вы знаете? — изумленно осведомился Шелк.

— Я подкупил одного из членов консорциума, — пожал плечами Веттер. — Обещал ему четверть комиссионных на каждый пункт выше десяти. Возможно, это излишне щедро, но он может понадобиться нам в будущем, и теперь у меня есть способ его прижать.

— Ну что ж, дело того стоит.

— Я тоже так думаю, ваше высочество. — Веттер неожиданно рассмеялся. — Еще одна вещь, принц Хелдар. Мы имеем возможность для интересного капиталовложения, хотя оно может обернуться благотворительным взносом.

— Ну, давайте послушаем, — промолвил Шелк.

— В университете есть один грязный маленький алхимик, — объяснил Веттер. — Он клянется, что может превращать медь в золото.

— Действительно интересно, — оживился Шелк. Веттер предупреждающе поднял руку.

— Стоимость, однако, представляется чрезмерной. Не имеет смысла тратить две золотых монеты, чтобы получить назад одну.

— Пожалуй.

— Хотя алхимик утверждает, что может снизить стоимость. Он уже обращался со своим проектом ко все мельсенским дельцам. Ему нужен богатый меценат, который возьмет на себя расходы по эксперименту.

— Вы навели справки?

— Разумеется. Если он только не ловкий мошенник, то вроде бы действительно может превращать медь в золото. У него странная репутация. Говорят, что ему уже несколько сотен лет. У него жуткий характер, и пахнет от него премерзко — очевидно, химикалиями, которыми он пользуется.

Глаза Белгарата внезапно расширились.

— Как вы его назвали? — осведомился он.

— Не помню, чтобы я упоминал его имя, — ответил Веттер. — Его зовут Сенджи.

— Я не имел в виду имя. Опишите его.

— Он низенький и лысый. Носит бороду, хотя от бакенбард почти ничего не осталось. Иногда его опыты проваливаются и даже оканчиваются взрывами. Да, у него изуродована ступня — кажется, левая.

— Вот оно! — воскликнул Белгарат, щелкнув пальцами.

— Не говори загадками, отец, — сказала ему Полгара.

— Голос сообщил Гариону, что сегодня кто-то должен мимоходом сообщить нам нечто очень важное. Сейчас мы это услышали.

— Не понимаю.

— В Ашабе Цирадис велела нам найти косолапого человека, так как он поможет нам в наших поисках.

— В мире полным-полно косолапых, отец.

— Знаю, но пророчество осуществилось, представив нам именно этого.

— Представив?

— Ну, возможно, я неточно выразился, но ты знаешь, что я имею в виду.

— Пожалуй, он прав, Пол, — вмешался Белдин. — Насколько я помню, мы говорили об Ашабских пророчествах, когда Цирадис сообщила нам об этом косолапом. Она сказала, что один полный экземпляр есть у Зандрамас, другой — у Нахаза, а третий — у косолапого, или ему известно, где он находится.

— Все это весьма сомнительно, Белгарат, — заметил Дарник.

— У нас есть время проверить, — ответил старик. — Мы не можем уезжать, пока не узнаем, куда отправилась Зандрамас. — Он обернулся к Веттеру. — Где можно найти этого Сенджи?

— В колледже прикладной алхимии.

— Отлично. Мы с Гарионом пойдем туда. Остальные пускай готовятся к отъезду.

— Дедушка, — возразил Гарион, — я должен оставаться здесь. Я хочу своими ушами услышать известия о Зандрамас.

— Пол выслушает их вместо тебя. Ты можешь мне понадобиться, чтобы помочь убедить алхимика поговорить со мной. Возьми Шар, но меч оставь дома.

— А зачем Шар?

— Я чувствую, что он нам пригодится.

— Я иду с вами, — заявил Белдин, вставая.

— В этом нет нужды.

— Еще как есть! Твоя память подводит тебя, Белгарат. Ты забываешь рассказывать мне о многом. Если я буду там, когда ты найдешь пророчества, то я смогу избавить тебя от хлопот вспоминать об этом.

 

Глава 7

Мельсенский университет представлял собой комплекс зданий, расположенных в обширном парке. Строения были старыми и величавыми, а деревья, растущие на аккуратно подстриженных лужайках, скривились от возраста. Безмятежно спокойная атмосфера свидетельствовала о том, что здесь царит духовная жизнь. Шагая по зеленой лужайке между двумя старыми волшебниками, Гарион впал в меланхоличное настроение. Он тяжко вздохнул.

— В чем проблема? — спросил Белгарат.

— Не знаю, дедушка. Иногда я хочу, чтобы у меня была возможность посещать места вроде этого. Было бы приятно изучать что-либо только потому, что тебе хочется об этом знать. Большинство моих занятий было обусловлено острой необходимостью — найди ответ или мир погибнет.

— Университеты изрядно переоценили, — заметил Белдин. — Слишком много молодых людей посещают их только потому, что на этом настаивают их отцы, и проводят больше времени за кутежами, чем за занятиями. Шум отвлекает серьезных студентов, поэтому лучше учиться в одиночестве — так можно достичь большего. — Он посмотрел на Белгарата. — У тебя есть хоть малейшее представление, где нам искать этого Сенджи?

— Веттер сказал, что он работает в колледже прикладной алхимии. Думаю, оттуда нам и следует начать поиски.

— Логично, Белгарат. Тогда само собой возникает следующий вопрос: где нам искать колледж прикладной алхимии?

Белгарат остановил одетого в мантию ученого, который шел по лужайке, углубившись в книгу.

— Прошу прощения, уважаемый, — вежливо заговорил он, — но не могли бы вы указать дорогу к колледжу прикладной алхимии?

— М-м-м? — протянул ученый, отрываясь от книги, которую держал в руке.

— Где я могу найти колледж прикладной алхимии?

— Научные колледжи вон там — возле богословских. — Ученый рассеянно махнул рукой в сторону южного края территории.

— Благодарю вас, — сказал Белгарат. — Вы очень любезны.

— Долг людей науки — все объяснять, — напыщенно отозвался ученый.

— Ах да, — пробормотал Белгарат. — Иногда я об этом забываю.

Они двинулись в указанном направлении.

— Если он не дает студентам более подробных объяснений, — заметил Белдин, — то они выходят отсюда с весьма неопределенными представлениями о мире. Получив от других встречных точные указания, они наконец добрались до большого здания из серого камня с укрепленными стенами, поднялись по ступенькам и вошли в холл, также снабженный солидными подпорками.

— Не совсем понимаю цель этих внутренних укреплений, — признался Гарион. Как бы в ответ на его слова за одной из дверей впереди раздался взрыв.

Дверь вышибло, и она с треском вылетела наружу, а из комнаты потянулись клубы зловонного дыма.

— О! — воскликнул Гарион. — Теперь мне все ясно.

Из облака дыма появился парень с совершенно очумелым взглядом и в свисающей клочьями одежде.

— Слишком много серы, — бормотал он. — Слишком много серы.

— Извините, — обратился к нему Белгарат, — вы случайно не знаете, где бы мы могли найти алхимика Сенджи?

— Слишком много серы, — повторил экспериментатор, рассеянно глядя на Белгарата.

— Где бы мы могли найти Сенджи? — снова спросил старик.

Парень в лохмотьях нахмурился.

— Что-что? — переспросил он.

— Позволь-ка мне, — вмешался Белдин. — Можете вы объяснить, где искать Сенджи? — рявкнул он что есть силы. — Того, у которого изуродована ступня.

— А! — отозвался экспериментатор, тряхнув головой, чтобы прояснить мысли. — Его лаборатория на верхнем этаже — в другом конце.

— Благодарю вас! — крикнул ему Белдин.

— Вся проблема в том, что я кладу слишком много серы, — вновь забормотал парень.

— Почему ты так орал на него? — с любопытством спросил Белгарат, когда они двинулись дальше по коридору.

— Я не раз бывал в центре взрыва, — пожал плечами горбун, — и потом оставался глухим неделю или две.

Они поднялись на верхний этаж. Проходя мимо очередной двери, сорванной взрывом с петель, Белгарат просунул голову внутрь.

— Где мы можем найти Сенджи? — спросил он.

В ответ раздалось невнятное бормотание.

— Последняя дверь налево, — сообщил старик, шагая вперед.

— Оказывается, алхимия — опасная профессия, — заметил Гарион.

— И такая же глупая, — проворчал Белдин. — Если им так нужно золото, почему бы просто не поискать его в земле?

— Не думаю, что это приходит им в голову, — промолвил Белгарат. Остановившись перед последней дверью по левой стороне, носившей следы недавнего ремонта, он постучал в нее.

— Убирайтесь! — послышался скрипучий голос.

— Нам нужно поговорить с вами, Сенджи, — настаивал Белгарат.

Скрипучий голос объяснил ему в красочных выражениях, что он может делать со своей нуждой.

Лицо Белгарата стало напряженным. Собравшись с силами, он произнес одно слово. Раздался страшный грохот.

— Такое здесь нечасто случается, — спокойно заметил неопрятный маленький человечек, сидя среди обломков бывшей двери. — Не помню, когда я видел в последний раз, чтобы дверь вылетала внутрь. — Он начал вынимать щепки из бороды.

— С вами все в порядке? — спросил его Гарион.

— Конечно. Когда видишь взрывы столько, сколько я, к ним поневоле привыкаешь. Никто не хочет помочь мне подняться?

Белдин подошел к человечку и подал ему руку.

— Ну и уродец же вы, — заметил хозяин лаборатории.

— Вы тоже не красавец.

— Я могу это пережить.

— Я тоже.

— Вот и отлично. Это вы взорвали мою дверь?

— Он. — Белдин указал на Белгарата, помогая человечку подняться.

— Как вам это удалось? — с любопытством спросил у Белгарата незнакомец. — Я не чувствую запаха химикалий.

— Это особый дар, — ответил Белгарат. — Насколько я понимаю, вы Сенджи?

— Совершенно верно. Косолапый Сенджи, старший преподаватель колледжа прикладной алхимии. — Он стукнул себя кулаком по уху. — От взрывов у меня всегда звенит в ушах. — Сенджи обернулся к Белдину. — В том углу стоит бочка с элем, мой уродливый друг. Почему бы вам не принести его сюда? Можете угостить себя и ваших друзей.

— Мы, кажется, поладим, — заметил Белдин.

Сенджи заковылял к каменному столу в центре комнаты. Его левая нога была на несколько дюймов короче правой, а левая ступня — сильно деформирована. Он стал перелистывать лежащие на столе пергаменты.

— Превосходно, — обратился Сенджи к Белгарату. — Во всяком случае, ваш взрыв не разметал мои записи по комнате. — Он посмотрел на посетителей. — Раз уж вы здесь, присаживайтесь на что-нибудь.

Белдин принес ему кружку эля, потом вернулся к бочке и наполнил еще три кружки.

— Мне нравится этот урод, — заметил Сенджи, усаживаясь на стол. — Уже почти тысячу лет не встречал такого, как он.

Белгарат и Белдин посмотрели друг на друга.

— Солидный срок, — осторожно произнес Белгарат.

— Да, — согласился Сенджи. Он глотнул из кружки и поморщился. — Опять эль выдохся! Вы, там, — окликнул он Белдина. — На полке, прямо над бочкой, стоит глиняный кувшин. Будьте хорошим парнем, бросьте оттуда пару горстей порошка в эль — это придаст ему крепости. — Сенджи снова посмотрел на Белгарата. — Так о чем вы хотели со мной поговорить? Неужели это так важно, что необходимо взрывать двери?

— Одну минуту. — Белгарат подошел к маленькому человечку. — Гарион, восстанови дверь, чтобы нам не мешали беседовать.

Гарион беспомощно посмотрел на остатки двери.

— Боюсь, ее уже невозможно собрать, дедушка, — с сомнением сказал он.

— Тогда сделай новую.

— Я и позабыл о такой возможности.

— Тебе нужно иногда практиковаться. Только уж постарайся, чтобы она открывалась. Я не хочу взрывать дверь снова, когда мы будем уходить.

Гарион собрал всю свою волю, сосредоточился, глядя перед собой, и произнес:

— Дверь! — Пустое пространство тотчас же наполнилось.

Сенджи прищурился, глядя на них.

— Ну-ну, — промолвил он. — Кажется, у меня весьма одаренные гости. Давно я не встречал настоящих волшебников.

— Насколько давно? — напрямик спросил Белгарат.

— Около дюжины столетий. Тогда один гролим читал лекции в колледже сравнительной теологии. Страшный зануда, позволю себе заметить, но таковы почти все гролимы.

— Сколько же вам лет, Сенджи? — настаивал Белгарат.

— Думаю, я родился в пятнадцатом столетии, — ответил Сенджи. — Какой сейчас год?

— Пять тысяч триста семьдесят девятый, — сказал ему Гарион.

— Уже? — удивился Сенджи. — Как быстро идет время! — Он стал считать на пальцах. — Выходит, мне около трех тысяч девятисот лет.

— Когда вы узнали о Воле и Слове? — продолжал Белгарат.

— О чем?

— О волшебстве.

— Вот как вы это называете? — Сенджи задумался. — Полагаю, этот термин более точный. Воля и Слово — мне это нравится! Звучит приятно.

— Ну так когда же? — повторил вопрос Белгарат.

— Очевидно, в пятнадцатом столетии. Иначе я умер бы в обычном возрасте.

— Вы не получили никаких инструкций?

— Кто мог инструктировать меня в пятнадцатом веке? Я просто случайно наткнулся на это.

Белгарат и Белдин вновь обменялись взглядом. Потом Белгарат вздохнул и прикрыл глаза ладонью.

— Такое иногда случается, — сказал Белдин. — Некоторые действительно просто на это натыкаются.

— Знаю, но вот что удручает: вспомни столетия, в течение которых наш Учитель обучал нас, а этот парень взял и подобрал все готовенькое. — Белгарат посмотрел на Сенджи. — Почему бы вам не рассказать об этом подробнее? — предложил он.

— По-твоему, у нас есть на это время, дедушка? — спросил Гарион.

— Мы должны создавать время, — сказал ему Белдин. — Это была одна из последних заповедей нашего Учителя. Каждый раз, когда мы встречаем кого-либо, случайно наткнувшегося на тайну, мы должны все хорошенько расследовать. Даже боги не знают, как это происходит.

Сенджи соскользнул со стола и заковылял к покосившейся книжной полке. Порывшись в книгах, он вытащил самую растрепанную.

— Простите, что она в таком состоянии, — извинился он. — Ее несколько раз потрепало взрывом. — Алхимик вернулся к столу и раскрыл книгу. — Я написал это в двадцать третьем столетии, — сказал он. — Я заметил, что становлюсь рассеянным, и покуда это еще было свежо в моей памяти, запечатлел все на пергаменте.

— Разумно, — одобрил Белдин. — Мой угрюмый друг в последнее время страдает провалами в памяти. Конечно, этого следует ожидать от того, кому уже девятнадцать тысяч лет.

— Ты подсчитал? — ядовито осведомился Белгарат.

— По-твоему, тебе еще больше?

— Заткнись, Белдин.

— Нашел! — объявил Сенджи. Он начал читать вслух: — «В течение следующих четырнадцати столетий Мельсенская империя процветала, находясь в стороне от теологических и политических распрей, раздиравших западную часть материка. Мельсенская культура была светской, богатой и просвещенной. Рабство оставалось ей неведомым, а торговля с ангараканцами и их подданными в Каранде и Далазии была чрезвычайно прибыльной. Старая столица Мельсена стала главным центром образования».

— Простите, — прервал Белгарат, — но разве это не прямое заимствование из «Императоров Мельсена и Маллореи»?

— Разумеется, — без всякого смущения ответил Сенджи. — Плагиат — первое правило науки. Пожалуйста, не прерывайте.

— Простите, — извинился Белгарат.

— »Но, к несчастью, — продолжал Сенджи, — некоторые мельсенские ученые обратились к колдовству. В основном они сосредоточили свои усилия в области алхимии». — Он посмотрел на Белгарата. — Отсюда начинается оригинальный текст. «Мельсенский алхимик, косолапый Сенджи, случайно использовал колдовство в процессе одного из опытов».

— Вы говорите о себе в третьем лице? — спросил Белдин.

— Это была традиция двадцать третьего века, — объяснил Сенджи. — Автобиографии считались проявлением дурного вкуса и казались нескромными. Скучное было время. Я зевал почти целое столетие. — Он вернулся к чтению. — «Сенджи, алхимик пятнадцатого века в университете столицы империи, славился своей глупостью». — Он сделал паузу и недовольно заметил: — Эту фразу нужно изменить. Впрочем, и следующие не лучше. — Сенджи с отвращением продолжал: — «Откровенно говоря, его эксперименты чаще превращали золото в свинец, чем наоборот. Будучи разочарованным очередным опытом, Сенджи случайно превратил медную водопроводную трубу весом в полтонны в чистое золото. Сразу завязались дебаты, в которых приняли участие отдел денежного обращения, отдел приисков, факультет оздоровления, колледжи прикладной алхимии и сравнительной теологии. Их целью была организация контроля над открытием Сенджи. Лет через триста участникам диспута пришло в голову, что Сенджи не просто талантлив, но, по-видимому, бессмертен. Отделы, факультеты и колледжи пришли к выводу, что во имя науки следует попытаться убить его, дабы удостовериться в этом факте».

— Неужели они это сделали? — воскликнул Белдин.

— Еще как! — мрачно усмехнулся Сенджи. — Мельсенцы любознательны до идиотизма. Они пойдут на все ради доказательства какой-нибудь теории.

— Ну и что было дальше?

Сенджи снова ухмыльнулся — при этом его длинный нос и острый подбородок почти соприкоснулись.

— »Хорошо известному дефенестратору* было поручено выбросить старого алхимика из высокого окна одной из башен административного здания университета, — продолжил он чтение. — Эксперимент имел тройную цель: (а) узнать, действительно ли Сенджи неуязвим, (б) какие меры он предпримет, дабы спасти свою жизнь, падая на мощенный булыжниками двор, и (в) не поможет ли это раскрыть тайну умения летать, благо у него не останется альтернативы». — Косолапый алхимик оторвался от текста. — Я всегда гордился этой фразой, — сказал он. — В ней идеально соблюдены пропорции.

— Настоящий шедевр, — одобрил Белдин, хлопнув по плечу маленького человечка с такой силой, что тот едва не свалился со стола. Он взял кружку Сенджи. — Позвольте мне наполнить ее для вас. — Волшебник сосредоточенно наморщил лоб, и кружка наполнилась вновь. Сенджи сделал глоток и едва не задохнулся.

— Этот напиток варит моя надракийская знакомая, — сообщил ему Белдин. — Крепкий, не так ли?

— Очень, — хриплым голосом согласился Сенджи.

— Продолжайте вашу историю, друг мой.

Сенджи несколько раз откашлялся и снова стал читать:

— »Однако в результате эксперимента чиновники и ученые узнали лишь то, что крайне опасно угрожать жизни волшебника — даже такого неопытного, как Сенджи. Как только дефенестратор потащил Сенджи к окну, он, вследствие внезапной транслокации, оказался на расстоянии пяти миль от университета и на высоте около полутора миль над гаванью — прямо над рыбачьей флотилией. Кончина дефенестратора не вызвала особого горя, если не считать рыбаков, чьи сети были сильно повреждены его быстрым падением.

— Мастерский фрагмент, — одобрил Белдин, — но где вы узнали значение слова «транслокация»?

— Я читал старый текст о подвигах волшебника Белгарата и… — Внезапно Сенджи побледнел и уставился на деда Гариона.

— Ужасное разочарование, верно? — сказал Белдин. — Мы всегда ему говорили, что он должен выглядеть более впечатляюще.

— Чья бы корова мычала, — огрызнулся Белгарат.

— Ты важная персона, — пожал плечами горбун, — а я всего лишь шут.

— Я смотрю, ты веселишься, верно, Белдин?

— Уже много лет ничего меня так не забавляло. Подожди, пока я расскажу об этом Пол!

— Лучше держи язык за зубами, слышишь?

— Да, о могущественный Белгарат, — насмешливо отозвался Белдин.

Белгарат обернулся к Гариону.

— Теперь ты понимаешь, почему Шелк меня так раздражает, — сказал он.

— Думаю, что понимаю, дедушка.

Сенджи все еще пребывал в шоке.

— Выпейте еще, — посоветовал ему Белдин. — Этот напиток не кажется таким крепким, когда у вас одурманены мозги.

Сенджи задрожал и залпом осушил кружку, даже не кашлянув.

— Храбрый парень! — поздравил его Белдин. — Пожалуйста, читайте дальше. Ваша история просто захватывает.

Маленький алхимик, запинаясь, продолжил:

— »Охваченный праведным гневом, Сенджи приступил к наказанию деканов факультетов, посягнувших на его жизнь. В итоге только личная просьба самого императора убедила старика воздержаться от некоторых особенно экзотических наказаний. Возрадовавшись, что остались в живых, деканы факультетов больше не осмеливались мешать Сенджи.

Алхимик основал на собственные средства частную академию и объявил о приеме студентов. Хотя его ученики не стали волшебниками, равными Белгарату, Полгаре, Ктучику или Зедару, некоторым из них удалось осуществить на практике принципы, случайно открытые их учителем. Это сразу же возвысило их над жалкими колдунами и ведьмами, практиковавшими на территории университета». — Сенджи поднял взгляд. — Остальное главным образом касается моих экспериментов в области алхимии.

— Думаю, это самое важное, — сказал Белгарат. — Давайте вернемся немного назад. Что вы чувствовали в тот момент, когда превратили медь в золото?

— Раздражение. — Сенджи пожал плечами и закрыл книгу. — А может, и нечто большее. Я все тщательно рассчитал, но кусок свинца, над которым я трудился, оставался без всяких изменений. Я был взбешен. Потом я собрал всю свою волю и ощутил, как у меня внутри пробуждается какая-то мощная сила. «Превратись!» — крикнул я, обращаясь к куску свинца, но через комнату проходило несколько труб, и мое внимание слегка рассеялось.

— Вам повезло, что освобожденная Воля не затронула стены, приборы и прочее, — заметил Белдин. — А вам когда-нибудь удавалось проделывать это снова?

Сенджи покачал головой.

— Я пытался, но у меня ни разу не получилось пробудить в себе такую степень гнева.

— Вы всегда сердитесь во время подобных занятий? — спросил горбун.

— Почти всегда, — признался Сенджи. — Если я не сержусь, то не могу быть уверен в результате. Иногда это срабатывает, а иногда нет.

— Это, кажется, и есть ключ к разгадке, Белгарат, — сказал Белдин. — Гнев является элементом всего, с чем мы имеем дело.

— Насколько я помню, я был здорово раздражен, когда проделал такое в первый раз, — кивнул Белгарат.

— И я тоже, — добавил Белдин. — Очевидно, тобой.

— Почему же ты выместил свой гнев на том ни в чем не повинном дереве?

— В последнюю секунду я вспомнил, что наш Учитель очень тебя любит, и не захотел огорчать его, уничтожив тебя.

— Это, возможно, спасло твою жизнь. Если бы ты сказал «исчезни», то тебя бы здесь уже не было.

Белдин почесал живот.

— Теперь понятно, почему нам известно так мало случаев самопроизвольного волшебства, — пробормотал он. — Когда кто-то сердится на что-то, его первый импульс, как правило, — уничтожить источник своего раздражения. Такое, должно быть, происходило множество раз, но спонтанные чародеи в этот момент, очевидно, уничтожили самих себя.

Сенджи снова побледнел.

— Думаю, я кое-чего не понимаю, — сказал он.

— Первое правило, — объяснил ему Гарион, — не позволяет нам уничтожать что бы то ни было. Если мы пытаемся это сделать, то сила волшебства оборачивается против нас и в итоге исчезаем мы сами. — Он содрогнулся, вспомнив уничтожение Ктучика, и посмотрел на Белдина. — Я правильно объяснил?

— В общем, да. Конечно, все это несколько сложнее, но ты описал процесс достаточно верно.

— Не случалось ли такое с кем-то из ваших студентов? — спросил у Сенджи Белгарат. Алхимик нахмурился.

— Возможно, да, — признался он. — Некоторые из них исчезли. Я думал, что они просто куда-то уехали, но, может, это было не так.

— А сейчас вы продолжаете преподавать?

Сенджи покачал головой.

— У меня больше не хватает терпения. Только один из десяти студентов схватывает все на лету, а остальные начинают хныкать и жаловаться, что я плохо объясняю. Я вернулся к алхимии и почти никогда не прибегаю к волшебству.

— Нам говорили, что вы можете это делать, — сказал Гарион. — Я имею в виду, превращать медь или свинец в золото.

— О да, — беспечно отозвался Сенджи. — Это достаточно легко, но процесс стоит дороже, чем само золото. Теперь я как раз пытаюсь упростить процесс и заменить самые дорогие химикалии. Но мне не удается найти никого, кто бы финансировал мои эксперименты.

Гарион внезапно ощутил пульсацию у бедра и с недоумением уставился на кожаный мешочек, в котором носил Шар. В его ушах слышался сердитый звон, непохожий на обычное жужжание Шара.

— Что за странный звук? — осведомился Сенджи. Гарион развязал мешочек на поясе и заглянул внутрь. Шар сердито сверкал красным цветом.

— Зандрамас? — спросил Белгарат. Гарион покачал головой.

— Не думаю, дедушка.

— Он хочет повести тебя куда-то?

— Вроде бы да.

— Давай посмотрим куда.

Гарион взял Шар в правую руку. Камень потянул его к двери. Они вышли в коридор. Сенджи плелся рядом, на его лице было написано любопытство. Шар повел их вниз по лестнице к выходу.

— Кажется, он хочет, чтобы мы пошли к тому зданию, — заметил Гарион, указывая в сторону башни из белого мрамора.

— Это колледж сравнительной теологии, — фыркнул Сенджи. — Жалкая компания недоумков с преувеличенным мнением о своем вкладе в сокровищницу человеческих знаний.

— Пошли туда, Гарион, — велел Белгарат.

Они пересекли лужайку. Испуганные ученые рассыпались кто куда, словно испуганные птицы, при одном взгляде на лицо Белгарата.

Когда они вошли на нижний этаж башни, худой мужчина в сутане поднялся из-за стола, находившегося прямо за дверью.

— Вы не имеете отношения к этому колледжу, — возмущенно заявил он, — и не можете входить сюда!

Даже не замедляя шаг, Белгарат переместил привратника на лужайку вместе со столом.

— Все-таки от волшебства бывает толк, — заметил Сенджи. — Надо будет им подзаняться. Алхимия начинает мне надоедать.

— Что находится за этой дверью? — спросил Гарион.

— Их музей, — пожал плечами Сенджи. — Старые идолы, религиозные артефакты и тому подобное барахло.

Гарион взялся за ручку.

— Заперто.

Белдин вышиб дверь ударом ноги.

— Почему ты это сделал? — спросил Белгарат.

— А почему бы и нет? — отозвался горбун. — Не собираюсь тратить время на концентрацию воли ради обычной двери.

— Ты становишься лентяем.

Они вошли в пыльную захламленную комнату. В центре помещались ряды застекленных ящиков с экспонатами; вдоль стен громоздились причудливого вида статуи. С потолка свисали клочья паутины, в воздухе висел тяжелый, затхлый запах.

— Здесь обычно никого не бывает, — сказал Сенджи. — Они предпочитают создавать нелепые теории, а не созерцать подлинные результаты людских религиозных импульсов.

— Сюда, — сообщил Гарион, когда Шар снова потянул его. Камень становился все краснее и горячее.

Они остановились возле застекленного ящика, в котором лежала старая подушка. Больше внутри ничего не было. Шар жег пальцы Гариона, а его красное сияние наполняло всю комнату.

— Что в этом ящике? — осведомился Белгарат.

Сенджи склонился вперед, чтобы прочитать надпись на ржавой медной табличке.

— Вспомнил! — сказал он. — Они хранили здесь Ктраг-Сардиус, прежде чем его украли.

Внезапно Шар без всякого предупреждения едва не вырвался из руки Гариона, а стеклянный ящик разлетелся на тысячу осколков.

 

Глава 8

— Как долго он здесь пробыл? — спросил Белгарат у потрясенного Сенджи, который переводил испуганный взгляд с Шара, сердито поблескивающего в руке Гариона, на то, что осталось от ящика.

— Это то, что я думаю? — осведомился алхимик, указывая на Шар дрожащей рукой.

— Ктраг-Яска, — пояснил ему Белдин. — Если вы собираетесь играть в игру, то имеете право знать всех, кто в ней участвует. А теперь ответьте на вопрос моего брата.

— Я не… — Сенджи запнулся. — Я всегда был всего лишь алхимиком и не интересовался…

— Так не пойдет, — прервал его Белгарат. — Нравится вам или нет, но вы член избранной группы. Так что перестаньте думать о золоте и прочей чепухе и обратите внимание на то, что по-настоящему важно.

Сенджи судорожно глотнул.

— Это всегда было чем-то вроде игры, — промямлил он. — Никто не принимал меня всерьез.

— Мы принимаем, — сказал Гарион, протягивая Шар съежившемуся алхимику. — Вы имеете хоть какое-то представление о силе, на которую случайно наткнулись? — сердито продолжил он. — Хотите, чтобы я взорвал эту башню или утопил в море Мельсенские острова, чтобы доказать, насколько это серьезно?

— Вы Белгарион, не так ли?

— Да.

— Богоубийца?

— Некоторые зовут меня так.

— О боги всемогущие! — простонал Сенджи.

— Мы зря тратим время, — вмешался Белгарат. — Отвечайте! Я хочу знать, откуда появился Ктраг-Сардиус, как долго он здесь пробыл и куда исчез.

— Это длинная история, — сказал Сенджи.

— Так сократите ее, — посоветовал ему Белдин, отпихивая ногой осколки стекла. — Нас поджимает время.

— Сколько времени Сардион пробыл здесь? — спросил Белгарат.

— Несколько эпох, — ответил Сенджи.

— Откуда он появился?

— Из Замада. Его населяют карандийцы, но они побаиваются демонов. Думаю, кого-то из ихних колдунов съели живьем. Легенды гласят, что около пяти тысяч лет назад, когда весь мир трещал по швам… — Он снова запнулся, глядя на двух грозных стариков.

— Шуму было много, — с отвращением вставил Белдин. — Землетрясения, извержения… Торак всегда обожал показуху — это один из многих его недостатков.

— О боги всемогущие! — снова произнес Сенджи.

— Перестаньте это твердить, — недовольно поморщился Белгарат. — Вы даже не знаете, кто ваш бог.

— Но вы это узнаете, Сенджи, — чужим голосом заговорил Гарион. — Вы встретите его и будете следовать за ним до конца дней.

Белгарат посмотрел на Гариона, подняв брови. Гарион беспомощно развел руками.

— Заканчивай скорее, Белгарат, — продолжал чужой голос устами Гариона. — Время не ждет.

Белгарат повернулся к Сенджи.

— Хорошо, — сказал он. — Как Сардион попал в Замад?

— Согласно легендам, упал с неба.

— Так происходит всегда, — заметил Белдин. — Хотел бы я видеть для разнообразия, как что-нибудь вылезает из-под земли.

— Тебе все слишком быстро надоедает, — сказал ему Белгарат.

— Я не видел, чтобы ты пятьсот лет сидел у гробницы Обожженного Лица, — отозвался Белдин.

— Не думаю, что я смогу это вынести, — простонал Сенджи, закрыв лицо дрожащими руками.

— Ничего, привыкнете, — утешил его Гарион. — Мы ведь здесь не для того, чтобы сделать вашу жизнь невыносимой. Нам нужна только информация. Получив ее, мы тут же уйдем. Если вы хорошенько постараетесь, то сможете представить, что это всего лишь сон.

— Я нахожусь в присутствии трех полубогов, а вы хотите заставить меня поверить, что это сон?

— Полубог — симпатичный термин, — одобрил Белдин. — Мне он нравится.

— Тебя слишком впечатляют слова, — проворчал Белгарат.

— Слова — суть мыслей. Одни не существуют без других.

Взгляд Сенджи просветлел.

— Мы могли бы немного поболтать об этом, — предложил он.

— Позже, — сказал Белгарат. — Вернемся к Замаду и Сардиону.

— Хорошо, — вздохнул косолапый алхимик. — Ктраг-Сардиус — или Сардион — упал в Замад с неба. Варвары решили, что это святыня, и построили для него святилище, где падали перед ним ниц. Святилище находилось в горной долине и представляло собой алтарь в пещере.

— Мы были там, — кивнул Белгарат. — Сейчас оно на дне озера. Как Сардион попал в Мельсен?

— Спустя много лет, — ответил Сенджи. — Карандийцы всегда были беспокойным народом, а их общественная организация крайне примитивна. Около трех тысяч лет назад правителя Замада начало одолевать честолюбие, поэтому он захватил Воресебо и начал жадно поглядывать на юг. Последовали вооруженные налеты на Ренгель. Однако Ренгель являлся частью Мельсенской империи, и император решил, что настало время преподать карандийцам урок. Он организовал карательную экспедицию и двинулся в Воресебо, а потом и в Замад во главе колонны солдат верхом на слонах. Карандийцы никогда в жизни не видели слонов и в панике обратились в бегство. Император методично уничтожал все их города и деревни. Прослышав о святыне, он направился туда и завладел Сардионом — думаю, скорее из желания наказать карандийцев, чем для того, чтобы иметь камень у себя. Он выглядит не слишком привлекательно.

— Как именно он выглядит? — спросил Гарион.

— Довольно крупный камень овальной формы, около двух футов в диаметре, — ответил Сенджи. — Странного красноватого цвета с молочным отливом — как у кремня. Как я уже говорил, императору Сардион был не нужен, поэтому, вернувшись в Мельсен, он пожертвовал его университету. Камень переходил из одного колледжа в другой, пока не осел в этом музее. Тысячи лет он пылился в этом ящике, и никто не обращал на него внимания.

— Почему же он исчез? — спросил Белгарат.

— Я как раз к этому подхожу. Около пятисот лет назад в колледже обучения колдовству был один ученый, который слышал какие-то потусторонние голоса. Он совершенно помешался на Ктраг-Сардиусе и стал тайком пробираться сюда по ночам и часами сидеть, глядя на него. Думаю, он верил, что это камень с ним разговаривает.

— Возможно, так оно и было, — заметил Белдин. — Он вероятно мог это делать.

— Ученый вел себя все более странно, а однажды ночью явился сюда и украл Ктраг-Сардиус. Вряд ли кто-нибудь заметил бы его исчезновение, однако ученый так стремительно сбежал с островов, будто его преследовали все мельсенские легионы. Он поплыл на юг. Последний раз его корабль видели возле южной оконечности Гандахара, плывущим вроде бы в направлении Далазийских протекторатов. Корабль так и не вернулся, и все считали, что он затонул во время шторма. Это все, что мне известно.

Белдин задумчиво почесывал живот.

— Все сходится, Белгарат. Сардион обладает той же силой, что и Шар. Я бы сказал, что он сам принимал определенные меры, чтобы передвигаться с места на место, возможно, в ответ на какие-либо события. Мне кажется, что мельсенский император вывез камень из Замада примерно в то время, когда ты и Медвежьи Плечи отправились в Хтол-Мишрак, чтобы выкрасть Шар. Тогда ученый, которого упоминал Сенджи, выкрал камень во время битвы при Во-Мимбре.

— Вы говорите о нем как о живом существе, — запротестовал Сенджи.

— Это и есть живой камень, — сказал Белдин. — Он обладает способностью контролировать мысли окружающих. Так как Сардион не может сам встать и пойти, он заставляет людей переносить его.

— Это весьма спорно, Белдин, — заметил Белгарат.

— Лучшего объяснения я не могу придумать. Не пора ли нам уходить? Мы ведь должны еще найти судно. А это все можем обдумать позже.

Белгарат кивнул и посмотрел на Сенджи.

— Мы слышали, что вы в состоянии оказать нам помощь.

— Постараюсь.

— Отлично. Нам говорили, что вы можете раздобыть полную копию Ашабских пророчеств. — Кто это вам сказал? — осторожно осведомился Сенджи.

— Далазийская пророчица по имени Цирадис.

— Нашли кому верить — пророчице! — фыркнул Сенджи.

— За семь тысяч лет я никогда не сталкивался с тем, чтобы кто-нибудь из пророков оказался не прав. Они часто говорят загадками, но никогда не ошибаются.

Сенджи угрюмо отвернулся.

— Не валяйте дурака, Сенджи, — сказал ему Белдин. — Вы знаете, где мы можем найти копию пророчеств?

— Она хранилась в одной из библиотек этого колледжа, — уклончиво ответил алхимик.

— Хранилась?

Сенджи нервно огляделся вокруг и прошептал:

— Я выкрал ее.

— Там отсутствуют какие-нибудь фрагменты? — спросил Белгарат.

— Насколько я понял, нет.

Белгарат облегченно вздохнул.

— Наконец-то! Думаю, мы победили Зандрамас, играя по ее правилам.

— Вы сражаетесь с Зандрамас? — недоверчиво спросил Сенджи.

— Сразимся, как только ее догоним, — заверил его Белдин.

— Она очень опасна.

— Мы тоже, — отозвался Белгарат. — Где книга, которую вы украли?

— Спрятана в моей лаборатории. Университетские власти мыслят крайне ограниченно, когда речь идет о краже из библиотеки, да еще чужого колледжа.

— Чиновники вообще ограниченные люди, — пожал плечами Белдин. — Иначе они никогда бы не стали чиновниками. Давайте вернемся в вашу лабораторию. Мой древний друг должен прочитать эту книгу.

Сенджи заковылял к выходу и вышел в коридор.

Худой человек в сутане снова сидел за столом, который ему каким-то образом удалось вернуть на прежнее место. Взгляд у него был испуганный.

— Мы уходим, — сообщил ему Белгарат. — Есть возражения?

Привратник молча покачал головой.

— Разумное решение, — одобрил Белдин. Осеннее солнце освещало ухоженную лужайку.

— Интересно, удалось ли уже выследить Нарадаса? — промолвил Гарион, когда они шли назад, к колледжу прикладной алхимии.

— Более чем вероятно, — ответил Белгарат. — Люди Шелка весьма опытны.

Снова войдя в укрепленное здание, они увидели, что холл полон дыма, а в коридоре лежит еще несколько сломанных дверей.

Сенджи понюхал дым.

— Они кладут слишком много серы, — промолвил он.

— Парень, на которого мы тут наткнулись, говорил то же самое, — сказал ему Гарион. — Сразу после взрыва.

— Я уже много раз им на это указывал, — проворчал алхимик. — Немного серы необходимо, но положишь чуть больше и — бах!

— Похоже, «бах» здесь постоянное явление, — заметил Белдин, отгоняя рукой дым.

— Если вы занимаетесь алхимией, надо быть к этому готовым, — отозвался Сенджи. — Приходится привыкать. — Внезапно он рассмеялся. — И вы никогда не знаете, что должно произойти. Как-то один идиот превратил стекло в сталь.

Белгарат остановился.

— Что он сделал?

— Превратил стекло в сталь или в нечто очень похожее. Оно оставалось прозрачным, но не билось и не ломалось. Это было самое твердое вещество, какое я когда-либо видел.

Белгарат хлопнул себя ладонью по лбу.

— Спокойно! — предупредил его Белдин и обернулся к Сенджи. — А этот парень случайно не запомнил процесс превращения?

— Сомневаюсь. Он сжег все свои записи и ушел в монастырь.

Белгарат издал сдавленный возглас.

— Вы хотя бы имеете представление, сколько может стоить подобный процесс? — спросил Белдин у алхимика. — Стекло — один из самых дешевых материалов, всего лишь расплавленный песок, и ему можно придавать любую форму. Так что этот процесс мог оказаться дороже всего золота мира.

Сенджи захлопал веками.

— Ладно, — махнул рукой Белдин. — Вы ведь человек науки и не должны интересоваться деньгами.

Руки Сенджи затряслись мелкой дрожью.

Они поднялись по лестнице и снова вошли в захламленную лабораторию алхимика. Сенджи запер дверь, после чего направился к большому шкафу у окна. Пыхтя, он отодвинул шкаф на несколько дюймов от стены, опустился на колени и стал шарить за ним.

Книга в черном кожаном переплете оказалась не слишком толстой. Руки Белгарата дрожали, когда он положил ее на стол и открыл.

— Я мало что в ней понял, — признался Белдину Сенджи. — По-моему, кто бы ее ни написал, он был безумен.

— Совершенно верно, — ответил горбун.

— Вы знаете, кто это?

Белдин кивнул.

— Торак, — кратко откликнулся он.

— Торак всего лишь миф — фантазия ангараканцев.

— Скажите это ему. — Белдин кивнул в сторону Гариона.

Сенджи судорожно глотнул.

— Вы в самом деле?..

— Да, — печально ответил Гарион, с удивлением обнаруживая, что он все еще сожалеет о происшествии в Хтол-Мишраке более двенадцати лет тому назад.

— Это полная версия! — торжествующе воскликнул Белгарат. — Кто-то скопировал ее с оригинала, прежде чем Торак успел ее испоганить. Все исчезнувшие фрагменты на месте! Слушайте! «Дитя Света и Дитя Тьмы встретятся в Городе Ночи. Но это не является местом последней встречи, ибо выбор не будет сделан там, и Дух Тьмы спасется бегством. Знайте, что новое Дитя Тьмы появится на востоке…»

— Почему Торак изъял этот фрагмент? — удивленно спросил Гарион.

— Значение текста неблагоприятно — по крайней мере, для него, — ответил Белгарат. — Тот факт, что должно появиться новое Дитя Тьмы, подразумевает, что он не переживет встречу в Хтол-Мишраке.

— Не только это, — добавил Белдин. — Даже если бы он пережил встречу, то был бы понижен в звании. Ему было трудновато проглотить подобное.

Белгарат быстро перелистал несколько страниц.

— Ты уверен, что ничего не пропустил? — спросил его Белдин.

— Я знаю, что говорилось в копии, которую мы видели в Ашабе, Белдин. У меня хорошая память.

— В самом деле? — иронически осведомился Белдин.

— Оставим это. — Белгарат быстро прочитал еще один фрагмент. — Могу понять, почему Торак его изъял. «Камень, хранящий могущество Злого Духа, не откроется тому Дитя Тьмы, которое придет в Город Ночи, а подчинится только тому, кто явится ему на смену». — Белгарат поскреб у себя в бороде. — Если я правильно понял, Сардион скрывался от Торака, потому что он не намеревался быть последним орудием Темного Пророчества.

— Могу себе представить, как это его задело, — ухмыльнулся Белдин. Белгарат продолжал читать про себя. Внезапно его глаза расширились, а лицо слегка побледнело.

— »Только тому, — прочитал он, — кто приложил свою руку к Ктраг-Яске, будет дозволено коснуться Ктраг-Сардиуса. И в момент этого прикосновения он принесет в жертву все, чем является или мог стать, и превратится во вместилище Духа Тьмы. Следовательно, ищите сына Дитя Света, ибо он будет вашим защитником в Месте, коего более нет. Будучи избранным, он возвысится над всеми и защитит мир с Ктраг-Яской в одной руке и Ктраг-Сардиусом в другой. Таким образом, все, что было разделено, соединится вновь, и он будет властвовать над всем до конца дней».

Гарион был ошеломлен.

— Так вот что имеется в виду под словами «принесет в жертву»! — воскликнул он. — Зандрамас не собирается убивать Гэрана!

— Да, — мрачно подтвердил Белгарат. — Она собирается сделать нечто худшее — превратить его в нового Торака.

— Этим дело не кончится, Белгарат, — проворчал Белдин. — Шар отверг Торака и сжег при этом половину его лица. Сардион даже не позволял Тораку знать, что происходит. Но Шар примет Гэрана, и Сардион тоже. Если Гэран завладеет обоими камнями, то получит абсолютную власть. Торак окажется младенцем по сравнению с ним. — Он печально посмотрел на Гариона. — Вот почему Цирадис сказала тебе в Реоне, что ты можешь убить своего сына.

— Это невероятно! — горячо воскликнул Гарион.

— Может, тебе стоит об этом подумать. Как только Гэран коснется Сардиона, он перестанет быть твоим сыном и превратится в бога абсолютного зла.

— Слушайте! — прервал их Белгарат. — «Дитя Тьмы, которое будет защитником места избрания, полностью подчинится Духу Тьмы; его плоть станет оболочкой, вмещающей в себя всю звездную вселенную».

— Что это значит? — спросил Гарион.

— Трудно сказать, — признался Белгарат. Он перелистнул еще несколько страниц и нахмурился. — «Та, которая родила защитника, откроет вам Место, где состоится последняя встреча, но вы должны наблюдать за ней, прежде чем она заговорит».

— Сенедра? — недоверчиво переспросил Гарион.

— Зандрамас и раньше воздействовала на Сенедру, — напомнил ему Белгарат.

— Нужно, чтобы Пол не спускала с нее глаз. — Он снова нахмурился. — Почему Торак удалил этот фрагмент?

— Не у одного Торака имелись ножницы, Белгарат, — заметил Белдин. — Это важная информация. Не думаю, чтобы Зандрамас хотела, чтобы она стала известной.

— Это все спутывает, — мрачно сказал Белгарат. — Выходит, у книги было два редактора. Удивительно, что в ней вообще что-то осталось.

— Читай, старина, — поторопил Белдин, выглянув в окно. — Солнце уже садится.

— Вот, — заговорил Белгарат, прочитав несколько абзацев про себя. — «Место последней встречи будет открыто в Келле, ибо оно спрятано на страницах проклятой книги пророков». — Белгарат задумался. — Чепуха! — воскликнул он. — Я читал фрагменты Маллорейских проповедей, и они распространены во множестве копий по всему миру. Если это правда, то место встречи было бы известно всем.

— Они неодинаковы, — заметил Сенджи.

— О чем вы? — сердито спросил Белгарат.

— О копиях Маллорейских проповедей, — объяснил алхимик. — Я тщательно изучал священные книги. Иногда древние упоминают вещи, которые могут оказаться полезными в моих экспериментах. Я собрал обширную библиотеку подобных книг, поэтому и украл ту, которую вы держите в руках.

— Полагаю, у вас есть и копия Мринских рукописей? — спросил Белдин.

— Даже две, и они идентичны. А вот с Маллорейскими проповедями совсем другое дело. У меня имеется три комплекта, и среди них нет двух одинаковых копий.

— Ага! — воскликнул Белгарат. — Вот в чем причина вашего недоверия к пророкам.

— Думаю, они делают это намеренно, — пожал плечами Сенджи. — Наткнувшись на расхождения, я отправился в Келль, и пророки сказали мне, что в Маллорейских проповедях есть тайны, которые слишком опасны, чтобы о них мог прочитать каждый. Отсюда и расхождения в копиях. Все они были исправлены, чтобы скрыть эти секреты, — разумеется, это не относится к оригиналу, который хранится в Келле.

Белдин и Белгарат обменялись долгими взглядами.

— Хорошо, — промолвил Белдин. — Значит, мы отправимся в Келль.

— Но мы уже почти нагнали Зандрамас, — возразил Гарион.

— И останемся позади нее, если не поедем в Келль, — сказал ему Белдин. — Оказаться впереди мы сможем, только побывав в Келле.

Белгарат стал читать последнюю страницу Ашабских пророчеств.

— Думаю, это личное послание, Гарион, — как-то испуганно сказал он, протягивая ему книгу.

— То есть?

— Торак хочет поговорить с тобой.

— Он может говорить что ему вздумается. Я не собираюсь его слушать. Однажды я едва не сделал такую ошибку — помнишь, когда он пытался убедить меня, что я его сын.

— Это другое дело. На сей раз он не лжет.

Гарион взял книгу, и его пальцы ощутили леденящий холод.

— Читай, — настаивал Белгарат. Гарион словно нехотя посмотрел на исписанную корявым почерком страницу.

— »Приветствую тебя, Белгарион! — начал он читать неуверенным голосом. — Если тебе когда-нибудь удастся прочесть это, значит, я пал от твоей руки. Меня это не страшит. Я бросил себя на наковальню судьбы, и если мне предназначено потерпеть неудачу, да будет так. Знай, Белгарион, я ненавижу тебя. Ради этой ненависти я брошусь во тьму и потрачу на тебя последний вздох, мой проклятый братец». — Гариону изменил голос. Он словно чувствовал, как ненависть изувеченного бога обжигает его через эпохи. Теперь он понимал полный смысл того, что произошло в ужасном Городе Ночи.

— Продолжай читать, — сказал ему Белгарат. — Это еще не все.

— Дедушка, это больше, чем я могу вынести!

— Читай! — Голос Белгарата был подобен удару бича.

Гарион послушно взял книгу.

— »Знай, что мы братья, Белгарион, хотя наша ненависть может в один прекрасный день разорвать небеса надвое. Мы братья, ибо нам обоим суждено разрешить одну ужасную задачу. То, что ты читаешь мои слова, означает, что ты стал моим убийцей. Следовательно, я должен поручить мою миссию тебе. То, что предсказано на этих страницах, чудовищно. Не позволяй этому произойти. Уничтожь мир, уничтожь, если понадобится, вселенную, но не позволяй этому произойти! Теперь в твоих руках судьба прошлого, настоящего и будущего. Прощай, мой ненавистный брат. Мы встретились в Городе Ночи, и там наш спор был завершен. Но нам все еще предстоит выполнить задачу в Месте, которого больше нет. Одному из нас придется встретиться лицом к лицу с последним ужасом. Если им окажешься ты, не подведи нас. Тебе придется лишить жизни собственного сына так же, как ты лишил жизни меня».

Книга выпала из рук Гариона, колени его подогнулись, и он рухнул на пол, горько рыдая. Он выл, как волк, в отчаянии молотя кулаком по полу и не стыдясь слез, катившихся по его лицу.