Когда Фрост вышел из ресторана, падал довольно частый дождь. Капитан двинулся вспять по улице Урсулинок.

Дождь и холод.

Прежде чем уплатить по счету и отправиться восвояси, Фрост позвонил в центральный участок лейтенанту Абрамсону и попросил вернуть браунинг и нож, потому как обладатель упомянутых человекоубийственных предметов намеревается покинуть негостеприимный город и просит полицию сдержать свое честное, благородное, нерушимое слово.

Абрамсон удовлетворенно хмыкнул и согласился.

Туфли начинали-таки промокать, не выдерживая длительного странствия по мутным лужам. Откуда-то слышалась песенка “Bei mir bist du shon”, исполняемая на отменно скверном рояле преотменно плохим пианистом.

Фрост закурил.

Он ощущал знакомый прилив боевого задора, предчувствовал новое приключение, однако даже не гадал, какого оно будет свойства. Всего вернее, предложение Роджера Фарборна окажется малоприемлемым… Да только, в конце концов, хочешь не хочешь — а придется принимать…

Фрост подумал о Бесс. Она сейчас в Лондоне, в этом суматошном бюро телевизионных новостей. Возможно — по крайности, Фрост надеялся на это, — иногда вспоминает возлюбленного.

Сигарета догорела. Окурок описал длинную дугу и коротко зашипел, подхваченный потоками воды.

В зале для особо важных лиц капитана ожидали и позволили проникнуть внутрь без малейшей задержки. Мокрый как мышь, плохо выбритый, усталый и сонный Фрост уселся у стойки роскошного бара и заказал себе выпивку. Бесплатную. Все расходы, по словам служащего, относились на счет мистера Фарборна.

Фрост увидел полицейского офицера, забрал у того хромированный браунинг и герберовский нож, расписался в получении. Торжественно заверил: часом позже ноги его не будет в Новом Орлеане. Отныне и вовеки.

Чок-в-чок через пять часов после телефонного разговора с Фарборном в зале объявился человек, облаченный в пилотскую форму. Он что-то спросил у распорядителя. Распорядитель указал на Фроста. Фрост помахал рукой, и летчик приблизился, выразительно вздергивая левую манжету, глядя на циферблат ролексовских часов.

Фрост залпом проглотил остатки дорогого коктейля, поднялся, последовал за пилотом.

Самолет оказался “Бичкрафтом”, оснащенным двумя турбореактивными двигателями. Такие машины, вспомнил капитан, прозывают “королями воздуха”. Поднявшись в салон, Фрост удостоверился, что прозвище вполне справедливо. Только восемь кресел, но места еще вдоволь. Ковры, обивка, обстановка — все буквально дышало роскошью.

“Почище любого гостиничного номера де-люкс”, — отметил капитан и осведомился у летчика о предельной скорости, которую мог развить “Бичкрафт”.

— Триста двадцать восемь миль в час, — отвечал пилот. — Но я не стану выжимать больше трехсот, устраивайтесь и отдыхайте на здоровье, мистер Фрост.

Он любезно распахнул дверцы бара, но Фрост лишь помотал головой, угнездился подле окна и застегнул ремень безопасности.

Уже стемнело, и вскоре после взлета, когда машина пробила низко нависшие тучи и ушла ввысь, в окне стало возможно разглядеть только собственное отражение.

“Следует побриться”, — вздохнул Фрост.

Минут через двадцать он решил было встать и все-таки смешать себе новый коктейль, но передумал и, надавив рычаг, опустил спинку мягкого сиденья…

— Да вы спите как сурок, сэр!

Летчик осторожно тряс Фроста за плечо.

— Вставайте, капитан. Мы уже приземлились, автомобиль подан и дожидается вас. Пора ехать к мистеру Фарборну.

Фрост поглядел на часы-Стрелки на черном циферблате “Омеги” показывали три.

— Верно, — пробормотал Фрост, подымаясь на ноги.

Как есть, сурок… А где в этом царском дворце отхожее местечко?

Сортир не уступал в роскоши салону. Завершив начатое, Фрост поглядел на себя в зеркало. Все-таки стоило бы побриться… Он сбросил черную повязку, плеснул себе в лицо две-три пригоршни холодной воды, снова посмотрел в зеркало, изучил шрам, оставшийся на месте левого глаза. Умылся более тщательно, дабы проснуться полностью. Сыскал полотенце.

Поджидавший автомобиль был огромным “линкольном-континенталем” 1979 года — последним словом самоходной техники. Наметанный глаз Фроста определил: машина бронирована. Профессиональные телохранители предпочитают большие лимузины по двум соображениям. Во-первых, восьмицилиндровый двигатель достаточно могуч, чтобы нести избыточный вес и при этом развивать приличную скорость; а во-вторых, длинные автомобили с широко поставленными колесами позволяют маневрировать на любые лады, не рискуя потерять устойчивость и закувыркаться при первом же настоящем заносе.

Шофер, одетый в темный костюм, распахнул и придержал дверцу, пропуская гостя. Фрост намеренно зацепился локтем за левый бок водителя и убедился: под пиджаком притаилась кобура, и кобура эта не пустует. Забравшись внутрь “линкольна”, капитан расположился на заднем сиденье у самого окна. Шофер обогнул широченный капот и, в свою очередь, сел за руль.

— Далеко до места назначения? — полюбопытствовал Фрост.

Не оборачиваясь, водитель ответил:

— Мы уже на месте. А до дому всего минут пять езды.

Тихо и ровно заурчал запущенный мотор, “линкольн” заскользил прочь от самолета. Фрост обернулся, поглядел через правое плечо, успел приметить, что летчик подымается назад в “Бичкрафт”. Огни посадочной полосы начали меркнуть, и Фрост опять уставился прямо перед собой, следя за лучами фар, пляшущими во мраке над асфальтовой дорогой. В их неверном свете можно было различить выстроившиеся по обе стороны деревья, чьи черные шеренги тянулись куда-то вдаль. В небе, припомнилось Фросту, плавал яркий лунный серп, но притемненные пуленепробиваемые стекла не давали возможности различить его. Фрост опять поглядел на часы, непроизвольно поправил кобуру под левой мышкой. Он узнал, что водитель вооружен, а водитель, вероятно, тоже не страдал полным отсутствием наблюдательности.

Ровно пять минут спустя машина въехала б кованые железные ворота, автоматически распахнувшиеся при ее приближении, а затем неторопливо закрывшиеся. В кустарнике, полосами окаймлявшем дорогу, там и сям горели яркие фонари.

Просторный дом виднелся далеко впереди, там, где заканчивался асфальт.

Архитектура никогда не была фростовским коньком, однако Хэнк предположил, что здание выстроено в середине двадцатых годов — приземистое, большое, раскинувшееся на добрых пятнадцати тысячах квадратных футов.

Прямо напротив фасада высился подсвеченный фонтан. Шофер остановил “континенталь” между радужными водяными струями и ступенями парадного крыльца, уводившего на просторную веранду, которая тянулась по всему периметру дома.

Не дожидаясь шофера, Фрост распахнул дверцу и ступил наружу, хрустя по мелкому гравию своими новыми шестидесятииятидолларовыми туфлями, уже успевшими поцарапаться и поблекнуть от дождя.

— Чемодан забрать с собой? — спросил Фрост.

— Пускай остается в багажнике, сэр.

— Честно говоря, у меня с собою пистолет. Не страшно?

Остановившись у переднего бампера, водитель посмотрел на капитана и добродушно ухмыльнулся:

— Нет, сэр. Одиночку, вооруженного пистолетом, здесь и в расчет не принимают…

Шофер опять улыбнулся и зашагал прочь, не прибавив ни слова. Фрост поднялся по ступенькам и поздоровался с облаченным в смокинг, образцово побритым, подтянутым молодым человеком, дожидавшимся на веранде.

Тот пошел навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия.

— Мистер Фарборн?

Молодой человек рассмеялся:

— Едва ли.

Фрост быстро изучил его мальчишеское лицо. Ни родинки, ни шрамика. Голубые глаза блестят, снежно-белые зубы сверкают. Фрост непроизвольно потрогал собственные щетинистые щеки. Он от души ненавидел субъектов, умевших выглядеть столь безукоризненно.

— Я всего лишь распорядитель и дворецкий Роджера Фарборна. А сам мистер Фарборн встретится с вами в домашнем тире.

— Где?

— На домашнем стрельбище. Решил немного поупражняться, дожидаясь гостя из Нового Орлеана.

— В три часа пополуночи?

Фрост посмотрел на часы и последовал за юношей, двинувшимся вдоль веранды.

— Рабочий день мистера Фарборна чрезвычайно насыщен. И, полагаю, он просто научился пользоваться каждой свободной минуткой или возможностью, когда бы та ни выпала…

Они вошли в дом.

Просторный холл, устланный огромным восточным ковром… Черный мрамор пола почти полностью исчезал под разноцветным ворсом и виднелся лишь у самых стен. Двери в боковых стенах, подумал Фрост, уводят либо в библиотеку, либо в рабочий кабинет, либо попросту в другое крыло.

В глубине холла две длинных, далеко отстоявших друг от друга лестницы уводили к разным концам обширного здания. Домоправитель прошел между ними, направляясь вглубь. Фрост последовал за юношей.

До капитанского слуха слабо — очень слабо — долетали отрывистые, монотонные удары. Кто-то разряжает обойму за обоймой, подумал Фрост.

Впереди возникла маленькая дверь. Над самой притолокой горела красная лампочка.

Юноша нажал кнопку звонка. Мгновение спустя лампочка погасла. Обернувшись к Фросту, молодой человек произнес:

— Вы, конечно же, понимаете: мистер Фарборн вовсе не желает подстрелить случайно забредшего в тир посетителя.

Фрост кивнул.

Юноша потянул дверь на себя, распахнул настежь. Фрост шагнул вперед.

— Осторожнее в темноте. Дайте глазам обвыкнуться… ох, простите!..

— Ничего, — улыбнулся Фрост. — Я не придаю значения оговоркам…

Он слишком поздно догадался, куда попал. Следовало и впрямь вести себя осторожнее.

Перешагнув порог, Фрост немедленно поскользнулся, шлепнулся на заднюю часть, заскользил куда-то вниз. Удалявшаяся дверь затворилась, капитан очутился в кромешной темноте.

Спустя несколько секунд скольжение прекратилось. Фрост запустил руку под пиджак, ухватил и выдернул из кобуры хромированный браунинг.

Правда, смысла в этом было немного, ибо единственный глаз Фроста не видел ни зги. Ни лучика, ни блика. Ничего.

Растерев пострадавший зад левой рукой, Фрост сообразил, что съехал по наклонной и весьма крутой рампе — или как это здесь именуется? Он помедлил. Поднялся на колени.

Уставился в темноту.

Ни звука, ни движения.

— Капитан Фрост!

Низкий, глубокий голос. Тот самый, что звучал в телефонной трубке. Фарборн.

— Капитан Фрост! Не пытайтесь отвечать мне, в этом нет нужды. К тому же, я все равно вас не услышу. Простите за столь необычный прием, но, как вы, наверное, поняли, я не люблю тратить время попусту…

— Заметно, — буркнул Фрост.

— И требую от людей, которых беру на службу, известной профессиональной сноровки. Немалой. Будь эти люди счетоводами, шоферами или бойцами — все равно.

Фрост не мог определить, откуда звучит голос, однако Фарборн, вне сомнения, пользовался громкоговорителем.

— От бойца, в частности, требуется умение выжить. И убить ради того, чтобы уцелеть. Ваша репутация после побоища в Нугумбве и работы президентским телохранителем в Монте-Асуль весьма и весьма поднялась. Вы привлекли мое внимание, Фрост.

— Польщен, — ядовито процедил наемник.

— Вы, судя по всему, идеально подходите для работы, которую следует выполнить, однако рассказы о чьих-то подвигах обычно страдают преувеличениями. Репутации сплошь и рядом оказываются дутыми. Вы сами хорошо знаете это и, безусловно, признаете мою правоту…

— Еще бы…

— Я не могу полагаться на непроверенный опыт нанятого человека, или на его прежнее везение. Мне требуются настоящие знатоки своего дела. Виртуозы.

Фрост промолчал.

Стрельбище, где вы сейчас оказались, Т-образно. Покинуть его через дверь, оставшуюся наверху, нельзя. Нужно идти вперед. Через десять минут я затоплю домашний тир смертоносным нервно-паралитическим газом.

Фрост напрягся.

Между вами и дальней оконечностью стрельбища притаились трое. Они, в точности как и вы, вооружены пистолетами. Только, в отличие от вас, получили предварительную прививку и стали нечувствительны к этому газу… Один из моих людей прячет на себе маску противогаза, второму вручен ремешок этой маски, у третьего — фильтрующая коробка, без которой противогаз абсолютно бесполезен. Можете перебить всех троих — это ваше неотъемлемое право, ибо сами они изо всех сил попытаются прикончить вас… Но, ежели не отнимете составные части противогаза, не соберете их воедино и не защититесь от предстоящей атаки вовремя, — пишите пропало. Вам дается ровно десять минут. Отсчет начинается. Насколько знаю, вы носите часы с фосфоресцирующим циферблатом…

Голос умолк.

Фрост непроизвольно уставился на левое запястье, увидел расположение стрелок.

— Очень забавно! заорал он в темноту. — Но работать на такого остроумца отказываюсь! Понятно?

Ответа не было.

Стиснув зубы, Фрост взвел курок и поднял предохранитель, чтобы нечаянное падение во мраке не вызвало произвольного, предательского выстрела. Медленно отступил, достиг подножия рампы, длину которой только что измерил собственной филейной частью. Развернулся вправо, протянул вперед левую руку, а правой плотно прижал пистолет к бедру.

“Один… два… три…” — считал Фрост свои осторожные шаги.

На шестом кончики выпрямленных пальцев коснулись отвесной стены. Еще шаг — и Фрост уткнулся в нее лбом.

Капитана прошибло испариной.

Переложив браунинг в левую руку, Фрост вытер правую ладонь о брючину, затем опять перехватил пистолет. Проверил, на месте ли пристегнутый к поясу герберовский нож.

Клинок никуда не делся.

Фрост распустил поперечный ремешок, не дававший лезвию случайно выскользнуть. И двинулся вдоль стены.

В кинофильмах, угрюмо подумал он, слепые герои обладают изощренным слухом, осязанием, чутьем, — еще черт знает чем, — и дерутся во мраке с неимоверным успехом. Да только он-то, Фрост, был не слепым, а всего лишь одноглазым, и никаких сверхъестественных способностей по этой части не нажил…

И в непроницаемой тьме стрельбища Фросту приходилось ничуть не легче, чем его затаившимся противникам, чье зрение, вероятно, было безукоризненным.

Капитан продвигался вдоль стены. Уже, подумал, он без особой радости, миновала добрая минута из десяти, отпущенных ублюдком Фарборном. Чем черт не шутит, а вдруг трое неприятелей сгрудились вместе? Маловероятно. Фрост потихоньку вздохнул, возвратил браунинг в кобуру, и вместо него извлек армейский кинжал. Поднял его, точно фехтовальную рапиру — вверх под углом, и чуть перед собою. Остановился.

Сбросил новые, уже успевшие изрядно пострадать шестидесятипятидолларовые туфли. Оставлять их на память Фарборну Фрост отнюдь не собирался. Он рассовал обувь по боковым карманам и возобновил свои незримые эволюции. Дышать приходилось осторожно и неглубоко. В темноте слева раздался непонятный звук. Фрост молниеносно и бесшумно шлепнулся на колени, пригнулся. Кто бы ни вздумал палить наугад, наверняка будет метить на уровне пояса, или выше.

Еле различимый вздох…

Втягивая голову в плечи, Фрост полу ползком устремился дальше.

Снова послышался звук — непонятно кем издаваемый, неведомо откуда летящий. Только теперь он возник за спиной.

“Двое впереди меня, один — позади”, — отметил Фрост. Передвигаться на коленях было задачей не из легких — особенно если учесть, что надлежало блюсти совершенную тишину. Фрост принюхался.

“Господи помилуй! Неужто мерзавец уже впускает газ?” Фрост ошибся.

И наверняка расхохотался бы при других обстоятельствах, однако веселиться было небезопасно.

Прямо в ноздри капитану шибало крепким, забористым ароматом немытых ног. Фрост мысленно благословил компании, зарабатывающие производством дезодорантов, а также похвалил сокрытого мраком неряху за презрение к этой полезной, чрезвычайно гигиеничной продукции.

Остановился, застыл, затаил дыхание, прислушался, принюхался.

Усилился запах, или это просто игра воображения?

Тьма стояла полнейшая, непроницаемая. С неменьшим успехом, подумал Фрост, можно было бы запереться с чулане на обратной стороне Луны. Раздался тихий щелчок. Возможно, кто-то освободил предохранитель.

И уж наверняка не на игрушечном пугаче…

В левом кармане брюк у Фроста случайно завалялась двадцатипятицентовая монетка. Фрост нашарил ее, вытащил, метнул далеко перед собою и немедленно прищурился, ожидая огненной вспышки.

Вспышка не замедлила последовать. Язык пламени полыхнул одновременно с оглушительным выстрелом. Фрост вскочил и метнулся к их источнику.

Врезался левым плечом во что-то упругое, услышал чье-то сдавленное оханье. Капитана обдало дыханием человека, явно забывшего почистить зубы.

Фрост изо всех сил пырнул невидимого противника герберовским ножом. Лезвие натолкнулось на кость, отклонилось. Фрост опять пырнул — уже удачнее, — услышал сдавленное проклятие, болезненный стон. К запахам немытых ног и нечищеных зубов прибавился еще один, уже и впрямь тошнотворный.

Заколотый человек непроизвольно испустил ветры и обгадился.

Всей своей немалой тяжестью он рухнул на левое плечо Фроста. Капитан подхватил убитого, осторожно опустил на пол, пошарил вокруг, нащупал оброненный неприятельский пистолет. Потрогал кончиком пальца еще горячее дуло. Общепринятая полицейская система — девятимиллиметровый смит-и-вессон. Можно, впрочем, было и по звуку выстрела определить, подумал Фрост.

Но искать следовало вовсе не пистолет. Лихорадочное исследование чуть не довело Фроста до настоящей рвоты, но в руках у капитана очутился круглый, дискообразный предмет, изобиловавший мелкими отверстиями на манер чайного ситечка.

Противогазный фильтр. Кто-то шевельнулся позади.

Фрост развернулся, упал, перекатился по полу и надавил гашетку трофейного пистолета, зажатого в левой руке. Ответный выстрел грянул от подножия рампы, где капитан стоял совсем недавно. По крайней мере, так Фросту показалось.

Опять ухватив нож, он выпустил подряд еще три пули, целясь примерно в середину корпуса: чуть левее вспышки, чуть правее, и прямо туда, где она мелькнула.

Раздался пронзительный вопль, затем жалобный крик:

— Ой, гадина! Колено-о-о! Коленка моя!

Фрост выстрелил еще трижды.

Отшвырнул разряженный пистолет, который громко ударился в невидимую стену, быстро пополз к основанию рампы, орудуя локтями, держа клинок на манер карманного фонарика. Застыл, наткнувшись левой ладонью на что-то массивное и податливое. На человеческую ногу.

Ладонь Фроста увлажнилась. Он стиснул и разжал кулак. Пальцы слипались. Кровь.

Капитан проворно обыскал убитого, обнаружил под правой мышкой засунутую в подвесной чехол резиновую маску, осклабился.

Если бы неизвестный оказался обладателем ремешка, Фрост мало что выиграл бы последней победой. Но теперь задача упрощалась.

Капитан сноровисто свинтил воедино фильтр и маску, выдернул из брюк мертвеца широкий кожаный пояс, приспособил его к противогазу. Натянул спасительное приспособление на лицо.

Маска сидела неуклюже, но достаточно плотно. От газовой атаки защитит, решил Фрост.

Не стараясь отыскать оружие второго неприятеля, он тихо двинулся по длинному коридору Т-образного стрельбища. Быстро глянул на часы. Истекли уже восемь из десяти минут, отведенных Фарборном.

Окажись у парня ремешок, а не маска, подумал Фрост, можно было бы сразу ложиться на пол и удобно складывать руки на груди… А так — еще поглядим, чья возьмет…

Ему внезапно пришла в голову мысль, показавшаяся довольно удачной. Фрост нашарил стену, прижался к прохладному камню, возвратился вспять, замерев приблизительно посередине расстояния меж двумя убитыми. Он старался дышать мелко и тихо, несмотря на усилия и волнение.

Неуловимо ползли фосфоресцирующие стрелки “Омеги”. Браунинг опять оказался в правой руке, где и положено быть пистолету, нож перекочевал в левую.

Фрост затаил дыхание начисто.

Ибо раздалось громкое, отчетливое шипение: смертоносный газ потоком хлынул в подземное стрельбище. Не выпуская ножа и браунинга, Фрост на всякий случай плотно прижал руки к резиновым закраинам защитной маски.

Раздались быстрые, уверенные шаги.

Фрост непроизвольно зажмурился: тир внезапно залило ярким, невыносимо ослепительным после долгих блужданий в темноте сиянием. Зажглись лампы — все разом.

Осторожно разомкнув веки, наемник начал понемногу осматриваться.

Незнакомец в черном костюме, темных очках и без малейших признаков обуви на обтянутых толстыми шерстяными носками ногах объявился в коридоре, держа длинноствольный револьвер наизготовку. Фрост пригнулся, выстрелил из браунинга дважды, потом еще дважды. Человека в черном отшвырнуло к стене, ударило о нее, сбило на пол. Вытянутые руки отчаянно пытались ухватиться хоть за что-нибудь, скрюченные пальцы скребли холодный камень.

Фрост подбежал, наклонился, вывернул карманы мертвеца, отыскал недостающий ремешок, медленно разогнулся и посмотрел перед собой.

В дальнем конце прохода возникла фигура, облаченная в серый смокинг. Человек поднял руки, продемонстрировал Фросту пустые ладони и неторопливо захлопал ими.

Аплодисменты.

— Отлично, капитан Фрост! Я, правда, взялся бы за дело иначе, да и ремешок, ежели строго по правилам играть, не подлежал замене… Все равно, великолепно! Вы приняты на работу.

Фрост, по-прежнему в одних носках, ринулся по коридору. Он услыхал новое шипение, почувствовал потоки колодного воздуха на кистях рук и шее. Он видел Фарборна, слышал звучный, невозмутимый голос, отдававший очередное распоряжение:

— Когда загорится вон та синяя лампа, можете снять противогаз.

Фарборн указал пальцем, и Фрост краем глаза приметил пузатую колбочку, ввинченную на высоте нескольких футов. Мгновение спустя она вспыхнула.

Фрост продолжал бежать, пока не очутился в считанных ярдах от миллионера. Резко остановился, отлетел, упал, поднялся, ошеломленный.

Сорвал газовую маску и яростно замолотил стиснутым кулаком по исключительно прозрачной, толстой, неподатливой стене, перегораживавшей проход и наглухо отделявшей капитана от Фарборна. Фрост сыпал непрерывным потоком проклятий, запас которых за долгую боевую карьеру сделался у него почти неисчерпаемым.

— Стена весьма надежна, капитан Фрост, — невозмутимо промурлыкал Фарборн. — И, кстати, отличается незаурядной пулестойкостью.

Фрост стоял столбом, целясь Фарборну прямо в живот.

— Умоляю, помните о явлении рикошета, — улыбнулся миллионер. — Чертовски противный физический эффект. Опасный…

Чувствуя себя полным болваном — к тому же угодившим в западню, — Фрост глубоко вздохнул и, стараясь говорить ровно, произнес:

— Каков следующий номер программы? Или представление окончено?

— Да, разумеется, — ответил Фарборн. — И не злитесь. Я ведь предупредил, что проверяю людей, которых беру на службу.

— Да я не пойду к вам работать, даже если с голоду помирать буду! — рявкнул Фрост.

Он отвернулся, отер носовым платком пот с разгоряченного лба и с преднамеренной неспешностью натянул свои шестидесятипятидолларовые туфли.

— Работа отнимет недель шесть, или того менее, — отозвался Фарборн, — а гонорар составит ровно сто тысяч долларов. Коль скоро откажетесь наотрез, — это ваше безусловное право, — я просто передам куда следует видеопленку, отснятую в инфракрасном свете и прекрасно запечатлевшую преднамеренное и зверское убийство капитаном Генри Фростом трех человек подряд. Либо соглашайтесь работать и разбогатейте на сотню тысяч, либо отвечайте перед судом. Предыстория этого дельца останется, сами понимаете, нашим секретом, и до присяжных не дойдет.

Фрост осторожно спустил курок, взял браунинг на предохранитель, сунул за пояс.

— А если я прикончу и вас? — огрызнулся он.

— Тогда получится убийство не троих, а четверых сразу, — с улыбкой промолвил Фарборн. — Остыньте, успокойтесь. Говорю же: вы с блеском выдержали испытание. Мне действительно требуется ваша помощь.

— Кем были эти трое? — осведомился Фрост, не вполне понимая, каким образом он и Фарборн слышат друг друга сквозь непроницаемую прозрачную преграду.

— Мелкая уголовная сошка, нанятая моими телохранителями специально в вашу честь. Можете считать, что сегодня оказали человечеству небольшую услугу.

Фрост отрешенно поднял руки на уровень головы, пожал плечами и полушепотом произнес:

— Хорошо… Давайте договоримся.

Стеклянная стена скользнула кверху и пропала в потолке. Впервые за все время Фрост услыхал живой голос Фарборна — звучавший не в телефонной трубке, либо скрытом переговорном устройстве.

Голос оказался еще холоднее и повелительнее, чем прежде.

— Прекрасно сработано, Фрост. Замечательно.

Фрост в упор поглядел на собеседника и покачал головой.

— Не думаю.