Мехди Хамадан заказал ужин в номер. И еще он заказал свой любимый безалкогольный напиток.

Мехди сидел в плетеном кресле, его нож лежал на перилах балкона. Он медленно потягивал свой напиток. Мехди умышленно заказал ужин так рано, чтобы насладиться заходом солнца. С балкона он видел большую часть Иерусалима. Но посольство Соединенных Штатов не просматривалось. Впрочем, оно только бы испортило картину заката.

У официанта Хамадан выяснил, что легкие блюда можно заказать в номер до одиннадцати часов вечера. Он предвидел, что придется дополнительно заказать прохладительные напитки. Предстояла длинная ночь у телевизора.

А потом, уже утром, будут газеты. Американская пресса не даст полного обзора. Но вот британские газеты должны напечатать много интересного.

К следующему вечеру в новостях уже не будет ничего.

Соединенные Штаты обвинят Израиль в недостаточных мерах безопасности, повредивших такому хрупкому союзу. Израиль будет настаивать на том, чтобы их персонал предпринял мощный прорыв в посольство. Соединенные Штаты будут открыто говорить, что они за мирное решение кризиса, а частным образом требовать от Израиля предпринять все возможное и надеяться, что если попытка сорвется (а так оно и произойдет), то израильтяне не слишком энергично будут возражать против обвинений прессы в провале.

Израильтяне совершат несколько карательных экспедиций против невинных людей, нагнетая и без того напряженную обстановку на Ближнем Востоке. Соединенные Штаты потратят миллионы долларов своих налогоплательщиков и пошлют военные корабли в Средиземное море. Американский президент произнесет несколько речей для прессы, разоблачающих терроризм. Израильтяне, вероятно, воздвигнут монумент или что-нибудь подобное погибшим.

А обеспокоенные правительства узнают, что их представители нигде не смогут укрыться для заговора против поднимающегося прилива Ислама.

“Международный Джихад” подберет под себя силы Ахмеда Омани после его попытки предательства. Его, Мехди Хамадана, власть возрастет во много раз. КГБ будет довольно конечным результатом, не одобряя способов его достижения. А это тоже упрочит его власть.

Заход солнца был действительно очень красивым.

Хелен Челевски стояла перед зеркалом, довольная своим отражением. Ей было тридцать три. Фигура была лучше, чем когда она получила свою первую ученую степень. Белое, до пола, вечернее платье, простое и элегантное, открывало не очень много и не слишком мало. Белый цвет был ее любимым еще с детства. Волосы уложены безупречно. Серьги с камеями и ожерелье, которые она получила в наследство от тетки, подчеркивали ее элегантность.

Она вспомнила об Уорене Карлиссе. Какой она была глупой, что влюбилась в него. Тридцать три — а все еще одна.

Хелен отошла от зеркала. Шелест наряда наполнил ее уверенностью в себе, когда она проходила в спальню, чтобы положить все необходимое в вечернюю сумочку. И, конечно, взять часы. Они были частью ее работы. Ей придется постоянно следить за временем. Она проверила точность хода часов еще до того, как приняла душ. Иногда в посольстве было довольно прохладно. Особенно, когда на улице было жарко, как сейчас. Вероятно, и сегодня кондиционеры будут работать на полную мощность. Она взяла со спинки стула вышитую шаль и накинула на плечи.

Незамужняя тетка, которая завещала Хелен набор камей, как-то сказала ей, что красивая одинокая женщина похожа на ценное произведение искусства, закрытое в темной комнате. Нелюбимое и бесполезное.

Хелен Челевски вышла из комнаты, прошла по небольшому холлу, затем — вниз по лестнице, через гостиную, дважды проверив в ридикюле свои ключи. Посольский водитель должен ждать ее внизу на улице.