Разрывы ракет все еще сотрясали оконные стекла в главном корпусе, когда Фрост, Дженкс — довольно странно выглядевший в советской шинели и сапогах — и освобожденные из заточения моджахеды подошли к выходу из здания. Капитан повернулся к Мэтту.

— Ты знаешь их язык. Переведи мои слова.

— Хорошо, — кивнул Дженкс. — Говори.

— Скажи им, что нам нужно пересечь центральный плац и выбраться к дальней стене крепости. Там со скалы спущены две веревки, по которым мы поднялись сюда. Как только начнется стрельба…

— Подожди, — перебил Дженкс, — я не успеваю. Он повернулся к афганцам и заговорил на их родном языке. Те понимающе кивали.

— Короче, один из наших людей должен был сбросить еще шесть веревок. Сабхан принес их с собой, полный мешок…

— Сабхан здесь? — спросил Мэтт.

— Да. Что-то не так?

— Он хороший боец. Мохаммед уль-Раик считает его одним из лучших своих полевых командиров.

— Вот и отлично. Когда вы подойдете к краю плато, как можно быстрее закрепляйте петли и начинайте спуск…

— Подожди…

Дженкс снова стал переводить. Дождавшись, когда он замолчит, капитан продолжал:

— Короче, спускаться нужно с максимальной скоростью. Это будет не очень трудно — там уже все должно быть подготовлено. И все же, пусть будут осторожны.

Мэтт посмотрел на Фроста и опять перевел. Моджахеды кивали, но в глазах у некоторых наемник заметил страх — редкое явление у афганских горцев.

— Ну, вперед, — сказал капитан. — Как только мы окажемся во дворе, Мерана и Сабхан попытаются развалить ПТУРСами эту дальнюю стену, чтобы нам не пришлось перелезать через нее.

Дженкс снова обратился к моджахедам. Те молча выслушали его, поглядывая на свое оружие — ножи для разрезания бумаги, ножки стульев, ремни — все, что им удалось найти в здании, и что могло послужить хоть каким-то аргументом в борьбе за жизнь.

Фрост последний раз оглядел свою команду, а потом цинком распахнул дверь и бросился наружу. Здесь по-прежнему стреляли, и стоял невообразимый шум. Рвались ракеты, ревели двигатели танков, кричали люди.

Моджахедов было значительно меньше, чем русских, но они были лучше подготовлены и знали, чего хотели, поэтому бойцам Советской Армии пока не удавалось перехватить инициативу.

Фрост тут же подключился к действию, его “Узи” брызгал огнем во все стороны, пока он пересекал двор. Дженкс и афганцы бежали за ним. Мэтт тоже стрелял, а остальные только выкрикивали угрозы и оскорбления — огнестрельного оружия у них не было.

То тут, то там падал на землю очередной солдат, некоторые моджахеды по пути подбирали автоматы убитых, и вскоре огневая мощь колонны Фроста значительно возросла. Они уже подбегали к дальней стене крепости, когда прогремел сильный взрыв и в стене появился пролом, через который вполне мог бы въехать танк.

Капитан увидел Мерану и Сабхана, которые и учинили это разрушение с помощью найденных на складе ПТУРСов. Они тоже спешили поскорее убраться с территории базы, ибо один из советских танков как раз ворвался в главные ворота, его гусеницы хищно лязгали, словно зубы тигра. Стрелять русские не хотели, чтобы не задеть своих, они явно намеревались просто передавить дерзких пришельцев.

— Бей по танку, Мерана! — заорал Фрост. — По танку, мать его так!

Девушка услышала. Они с Сабханом быстро навели ракету и пустили ее в цель. Стальной монстр принял удар корпусом и остановился. Особенно наемника порадовало то, что остановился он прямо в воротах и успешно загородил дорогу прочей бронетехнике, которая на всех парах неслась к крепости. Теперь русские танки были заблокированы.

Продолжая стрелять, Фрост подбежал к Меране и Сабхану. Дженкс и афганцы не отставали.

— Мерана, выводи их отсюда, — приказал капитан.

Патроны в “Узи” закончились; Фрост вытащил из-под куртки браунинг и палил теперь из него. Девушка побежала навстречу Дженксу, показывая рукой на пролом в стене, а Сабхан расположил нескольких своих бойцов неподалеку, чтобы те огнем прикрывали отход.

Капитан дал еще несколько выстрелов и тоже бросился к стене. Он пробежал в пролом и оказался на до боли знакомом заснеженном плато. Снег был мокрый, липкий и очень затруднял передвижение. Он увидел, что Мерана как раз завязывает веревку на поясе Дженкса, готовясь спустить американца вниз. Тут же суетился и Сабхан.

Фрост подбежал ближе.

— Мерана, ты следующая, — сказал он.

— Нет, — упрямо заявила девушка. — Я лучше всех хожу по горам. Я уйду последней. Ты спускайся.

— Нет, черт возьми, — рявкнул наемник. — Ты и так сегодня сделала больше, чем достаточно. Бери веревку!

Мерана тряхнула головой.

— Нет.

— Сабхан! — крикнул Фрост, начиная разворачиваться, — скажи ей хоть ты…

Страшная тяжесть обрушилась на голову капитана, перед глазом что-то вспыхнуло, и он полетел в снег лицом вниз.

Фрост открыл глаз. Ему показалось, что земля и скалы вокруг мерно раскачиваются; он чувствовал боль в животе и онемение в спине и затылке. Капитан с трудом пошевелил головой.

— Живой, брат? — раздался голос Акбара. — Сейчас я усажу тебя поудобнее.

Фрост почувствовал, что земля больше не качается; теперь можно было опереть спину на что-то твердое. Кругом по-прежнему было много снега, но холода наемник не чувствовал.

— Акбар?

— Да, капитан. Акбар Али Хасан. А ты на вид легче, чем в действительности.

— Что случилось?

— Танк выстрелил, попал в стену, и тебя ударило по голове куском камня. Рана не серьезная, скоро ты полностью придешь в себя.

Фрост понемногу начинал вспоминать.

— А где Мерана?

Патан грустно покачал головой.

— Она так и не спустилась. Мы ждали, сколько было можно, и последний боец сказал, что девушка отказалась уходить. Она расстреляла все патроны, а потом пошла на русских врукопашную.

— Я иду обратно, — решительно произнес Фрост, пытаясь подняться на ноги.

Внезапно перед его глазом появилась рука Акбара, сжимающая большой тяжелый револьвер.

— Я иду обратно! — рявкнул наемник. — Это мое дело.

— Тогда ты тоже погибнешь, — сказал патан. — Я не буду стрелять в тебя, просто стукну по голове. Пойми, Мерана мертва. Она не могла спастись, и ей уже ничем не поможешь. Она сражалась одна против десятка солдат. У нее был только кинжал. Потом она упала…

Фрост скрипнул зубами в бессильной ярости.

— Но ведь именно так она всегда и хотела умереть, — мягко напомнил Акбар.

Капитан вскочил на ноги. Мимо как раз проходил Сабхан; наемник схватил его за грудки и развернул к себе лицом. Несколько секунд смотрел в глаза.

— Как же так? — процедил он. Афганец потрогал кончиками пальцев свою забинтованную голову. В его голосе звучала страшная усталость.

— Капитан, — сказал он тихо, — она хотела, чтобы ты остался жив. И не забывай, брат, мы еще не выполнили наше задание.

Сабхан убрал руки Фроста и отошел.

Наемник как бы сник и стоял неподвижно, глядя на далекую крепость, которую теперь освещали лучи солнца. Он заметил, что снегопад наконец-то прекратился.

— Бедная глупая девчонка, — прошептал Фрост, — ей бы жить и жить, а она погибла…

Он достал сигареты, зажигалку и попытался прикурить, но его пальцы так сильно дрожали от ярости или от чего-то другого, что у него ничего не вышло.