К десяти часам утра, когда стало ясно, что дальше невозможно объезжать дорожные заставы, они решили бросить машину, которую им дали Боб Амато и Руфь Лидс, и идти пешком до следующего пункта встречи. Рози Шеперд переоделась в свитер, джинсы и кроссовки. Несколько часов они шли молча, изредка останавливаясь на короткий отдых, чтобы переложить сумки из руки в руку.

Но в середине дня Рози, подавленная тем, что Дэвид постоянно молчит, предложила:

— Может, мы на несколько минут остановимся и по едим? У меня есть сандвичи, которые оставила нам Руфь.

— Я думал, на сандвичи не хватило места.

Она засмеялась. По крайней мере, Дэвид попытался пошутить. С тех пор, как они казнили двоих «ударников». Дэвид стал очень угрюмым. Она пыталась убедить его, что не стоит себя обвинять, но он ничего не отвечал, думая о чем-то своем.

Они поставили сумки на землю, Дэвид подошел и обнял Рози. Женщина стояла, закрыв глаза и положив голову ему на грудь. Внизу, в долине, дымчатые клочья тумана плыли между красноватых холмов, окруженных черными, пустыми полями и белыми домиками, которые казались игрушечными, вроде тех, которые продаются для детской железной дороги.

Все казалось ненастоящим.

Игрушечный поезд пересекал долину по игрушечным рельсам. Она чувствовала себя, как маленькая кукла, жизнь которой зависит от каприза ребенка. Он мог выбросить ее на свалку и забыть о ней, а мог соорудить для нее домик и придумать особую кукольную жизнь.