...Белый зверь резко повернулся к Билли Хайду и щелкнул пастью. Билли слабо вскрикнул, упал и остался лежать в росистой траве, укрытый низко стелющейся туманной дымкой. Из пасти монстра закапала кровь.

Гарри Милфорд поднял винтовку и в чудовище ударила очередь. Гарри был подрывником и, в общем-то, другие рейнджеры снайпером его не считали, но с расстояния в десять футов промахнуться нельзя было при всем желании.

Струей свинца зверя отбросило назад и он упал. Гарри подскочил к нему, перехватил Ml за ствол обеими руками и занес приклад над его головой, чтобы размозжить ее и прикончить злобное существо.

Зверь перехватил винтовку в воздухе и вырвал ее из рук Гарри.

Гарри попятился и лицо его приобрело смертельно бледный оттенок.

Белый монстр угрожающе поднялся с земли, словно очередь в упор из автоматической винтовки не причинила ему никакого вреда.

Гарри судорожно задергал из кобуры пистолет.

Зверь размахнулся и ударил уродливой когтистой лапой его по лицу, вырвав левую щеку и глаз. Гарри с воплем схватился за обезображенное лицо и рухнул на спину.

Чудовище прыгнуло сверху, всадило обе лапы ему в грудь и одним движением разорвало грудную клетку. Предсмертный крик Гарри затих, когда зверь вогнал свою оскаленную пасть внутрь вскрытой грудины.

Когда монстр поднял голову, в его клыках еще билось человеческое сердце, заливая чудовищную пасть ручьями крови...

* * *

Это страшное воспоминание Эвану Харди навеяли мысли о том, что во время операции будут вскрывать его собственную грудную клетку.

Он понимал, что даже без кошмарных видений из прошлого ему вряд ли удалось бы быстро уснуть, все-таки обходное шунтирование коронарной артерии считалось серьезной операцией и допускало определенный процент летального исхода. Это когда после операции сердце просто останавливалось...

– А теперь перевернитесь на живот и покажите врачу свои беленькие ягодицы...

Харди с трудом поворочал во рту пересохшим языком.

– Мы ведь с вами еще не до такой степени знакомы, Целестина, – нашел он в себе силы пошутить слабым шепотом.

Круглолицая медсестра-негритянка выглядела примерно его ровесницей, значит, должна была в ближайшее время уйти на пенсию. Целестина пыталась поднять его настроение своими шуточками с самого начала, когда вчера вечером пришла к нему в палату, чтобы измерить давление крови.

Харди осторожно поджал под себя левую руку и медленно перевернулся на живот.

Боли в груди начались две недели назад. Он упорно старался не обращать на них внимания.

Но боль не уходила, а наоборот, усиливалась с каждым днем.

– Ох!

– Какая у вас нежная попка, мистер Харди, – захихикала Целестина.

Врач – судя по всему, анестезиолог, – наклонился над операционным столом.

– Мистер Харди, этот укол поможет вам расслабиться. Если вы захотите пописать, скажите медсестре. Только не пытайтесь встать, вам ввели целый коктейль, мышцы будут расслаблены и ноги просто могут вас не послушаться.

Эван ощутил, что рот наполняется липкой слюной, и лишь усмехнулся. Глупо будет умереть на операционном столе после всего того, что он испытал.

Он и Мактавиш. Единственные оставшиеся в живых...

– Знал я одного парня много лет назад, – Эвану почему-то хотелось петь. – Тогда он был самый настоящий подросток, а теперь почти что такой же старик, как и я. Отличный был парень... Мы оба были отличные парни...

– Все, мистер Харди, – раздался голос медсестры, – Можете переворачиваться на спину.

Он перевернулся, снова осторожно переложив левую руку.

Сейчас Целестина показалась ему более привлекательной, чем прежде.

– Не надо было пить коктейль на пустой желудок, – засмеялся он.

Негритянка погладила его лоб.

– Все будет хорошо, вот увидите.

– Я вам не рассказывал, как впервые напился? Единственный раз в жизни... Я и Мак... Короче, мы нашли в одном амбаре вино и здорово надрались. Мы просто не могли без этого уснуть, думали, что они еще гонятся за нами и...

Время исказилось. С одной стороны, он прекрасно осознавал, что происходит вокруг него, а с другой, как будто совершенно безразлично смотрел на себя издалека. И с чего вдруг этот Эван Харди начал болтать о Маке, об амбаре и вине?

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Честно, хорошо.

Неужели он и правда потяжелеет во время операции из-за задержки жидкости организмом, когда его подключат к аппарату искусственного кровообращения? С него даже сняли обручальное кольцо... Это тяжело представить. Он засмеялся.

– Чему веселимся, мистер Харди? Расскажите, посмеемся вместе.

– Да я вот подумал... Операция продлится несколько часов, так?

– Так, но вы не будете ощущать время.

На докторе была одета строгая шапочка и маска, но глаза за очками улыбались.

– Нет, нет, я другое хочу сказать. Если вдруг операция продлится дольше, чем положено, и я наберу, скажем, фунтов двадцать, из-за этой жидкости... Я ведь могу просто взорваться! Бум – и меня нет.

– Нет, это невозможно. Так что не волнуйтесь, мистер Харди.

– Легко вам говорить...

– Укол уже подействовал, – раздался новый голос. – Жизнерадостный старик, ничего не скажешь. Наверное, действительно был когда-то отличным парнем...

Еще один укол.

– Больно...

– Ничего, ничего, сейчас все пройдет.

"...Отличный парень... отличный парень... отличный парень...", – кружилось в мозгу и одна его часть хотела что-то сказать склонившимся над операционным столом врачам, но другая просто махнула на это рукой и погрузилась в сладкую дрему...

* * *

Тогда Эван Харди был лейтенантом. Изо всех времен года он больше всего любил осень, и хотя была весна, утренняя прохлада и вечерний воздух с привкусом дыма напоминали ему об американской осени.

Компания подобралась неплохая – рейнджеры из его подразделения, которых он всех хорошо знал, три канадца и дюжина коммандос из англичан. Из всего отряда только Форрестол, старший по званию среди англичан, оказался занудой, все остальные были неплохие ребята.

Прошлогодние листья шуршали под армейскими ботинками.

Эван поправил на плече винтовку Ml. Темные облака, которые ходили вдоль горизонта весь вечер, стали затягивать небо и на их фоне косые лучи заходящего солнца казались еще ярче. Скоро пойдет дождь. Харди раньше любил дождь, до того, как узнал, что в армии понятия "дождь" не существует – солдаты не должны были обращать на него никакого внимания и он не являлся причиной для невыполнения какого-либо задания, даже самого пустячного. Эван видел фотографии английских офицеров, обходящих свои выстроившиеся подразделения с зонтиками. Форрестол казался именно таким типом.

– Разрешите обратиться, сэр!

Харди очнулся от своих мыслей и повернулся на голос. Он принадлежал капралу Хью Мактавишу, самому молодому из английских коммандос, казавшемуся слишком юным для армии вообще.

– Да, в чем дело?

– Я просто хотел спросить, – замялся тот, поправляя висящий на груди трофейный немецкий автомат МР-40 (ими почему-то были вооружены все англичане в отряде). – Эти эсэсовцы, о которых так много говорят...

Мактавиш подбежал и зашагал рядом. Это был долговязый паренек, совсем подросток, мосластый, но еще не оформившийся во взрослого мужчину. Все называли его просто Мак. Он отличался врожденной сообразительностью и отсутствием образования, что, впрочем, легко объяснялось его возрастом. Когда Мак говорил, то на его щеках возникали забавные ямочки, а карие глаза как будто всегда чему-то улыбались. Однако сейчас он казался непривычно серьезным.

– Мак, я знаю только то, что нам рассказал капитан Эрскин. Тот пленный, которого разговорили ваши, признался, что якобы где-то здесь в горах скрывается целый отряд из первой танковой дивизии СС. И что у этих эсэсовцев есть приказ пропустить нас и ударить в спину.

– Да, – кивнул Мак. – Первая танковая дивизия СС "Адольф Гитлер" была создана в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Туда вошли самые преданные фюреру офицеры и сначала она обеспечивала только личную безопасность Гитлера. Не должны эсэсовцы теперь находиться в Баварии, просто не должны... А вдруг и правда здесь существует та их проклятая таинственная Альпийская Цитадель, о которой говорил пленный?

– Не верю я в слухи об Альпийской Цитадели. Через месяц мы будем в Берлине и даже такому фанатичному придурку как Гитлер уже не удастся повлиять на ход войны. – Эван покопался в карманах в поисках сигарет и решил переменить тему разговора. – Мак, а откуда такие познания об эсэсовцах?

– Я всегда интересовался военными вопросами, поэтому и решил стать солдатом ее величества. Я сразу понял, Гитлер развяжет мировую бойню и войны с Германией нам не избежать, что бы там ни говорил Чемберлен. Тогда-то я и решил, что нужно как можно больше узнать о нацистах, чтобы уметь с ними воевать. Шесть лет назад я начал просматривать все газеты в библиотеках и собирать материалы о фашистах.

– И сколько же было тебе лет, – улыбнулся Харди, – в тридцать девятом году?

– По крайней мере, читать уже умел, – засмеялся тот.

Эван хотел еще что-то добавить по поводу его возраста, но его внимание привлек прокатившийся в восточной части неба раскат грома.

– Только дождя нам не хватало, – заметил Мак. – Промокнем до нитки...

Харди кивнул и они зашагали быстрее. Небо полностью заволокло тучами и в лицо ударили первые порывы ветра.

В воздухе запахло дождем.

Целый день их отряд пробирался по горным склонам, густо заросшим соснами и самыми разнообразными лиственными породами. Природа в этой части Германии была прекрасна.

Шагавшие впереди цепочки капитан Эрскин и Форрестол остановились и несколько человек сгрудилась вокруг них, обмениваясь негромкими возгласами удивления. Они явно увидели впереди что-то необычное, иначе не позволили бы себе сбиваться в кучу, представляя отличную мишень для противника.

Харди и Мак ускорили шаг, подбежали к своим и одновременно присвистнули от удивления.

– Замок! – воскликнул Мак с мальчишеским восторгом.

За резко обрывающейся горной грядой расстилалась небольшая, освещенная последними солнечными лучами живописная долина, посреди которой высились массивные серые стены старинной крепости, за которыми был виден настоящий средневековый замок. Рядом с крепостью виднелось озеро, в котором отражались низко нависшие грозовые облака. Стены, башенки и шпили крепости высоко поднимались в небо, как будто бросая еретический вызов небесным силам.

В то самое мгновение, когда Харди подумал об этом, из иссиня-черной завесы, нависшей над старинным мрачным строением, ударила молния и на мгновение озарила средневековый замок и свинцовое озеро мертвенно-бледным светом. Эван почувствовал, как по коже бегут мурашки и под каской шевелятся волосы...

Отряд залег за раскидистыми соснами и капитан Эрскин расстелил на опавшей хвое карту. Три офицера и сержант Бикель склонились над ней, положив по краям карты свои ножи, чтобы ее не сдуло порывом ветра.

– Пришло время сообщить вам вот о чем, – негромко начал капитан. – И наши разведчики из Джи-два, и ваши ребята, Форрестол, из Секретной службы, и ОСС считают, что по приказу Гиммлера где-то в этих горах была создана секретная база, последняя цитадель, где собираются укрыться высшие чины из СС и нацистской партии. Они знают эту местность, как свои пять пальцев, и надеются продержаться здесь в течение нескольких месяцев. Так, по крайней мере, мне сообщили разведчики.

– Сомневаюсь я, что даже эсэсовцы, с их претензией на театральность, станут укрываться в такой крепости, – заметил Форрестол, махнув рукой в сторону долины. – Слишком уж она заметна.

Вдруг над головами раздался громкий стук и все вздрогнули от неожиданности.

– Дятел, – прошептал Эрскин.

Он вздохнул и взглянул на Харди.

– А ты что скажешь, Эван?

– Капитан, – поднял тот голову от карты. – Раз уж мы все равно пришли сюда, то, думаю, не помешает взглянуть на эту крепость с замком поближе. Всему отряду нет смысла лезть на рожон – вдруг это и действительно Альпийская Цитадель – я просто могу взять несколько человек и разведать, что к чему. Наш отряд ведь выполняет разведывательное задание, если я не ошибаюсь, не будем же мы возвращаться с пустыми руками...

Эрскин улыбнулся и достал трубку.

– Да. Нам приказано во что бы то ни стало захватить "языка". Нашим нужна информация. Информации у нас пока нет. Поэтому совсем неплохо было бы заполучить какого-нибудь супермена-эсэсовца и развязать ему язык... Какие будут мнения по этому поводу? Форрестол, Бикель, согласны?

Те согласно закивали головами. Капитан поднялся и осторожно выглянул из-за толстого ствола старой сосны. Для рейнджера он не отличался особым ростом, но Харди знал, что Эрскин был чемпионом по боксу в Вест-Пойнте. Остальные офицеры тоже встали и стали внимательно изучать долину перед крепостью.

– Видите вот тот распадок? – показал Эрскин на теснину, прорезающую горный склон и вклинивающуюся в долину. – Думаю, что мы сможем пробраться по нему поближе к крепости и укрыться там. Из-за стен нас не должно быть видно. Нападения с озера тоже вряд ли следует опасаться, не могли же нацисты припереть сюда подводную лодку... Харди!

– Да, сэр.

– А ты отбери себе несколько человек, после наступления темноты подберись поближе к стенам крепости и осмотри ее повнимательней.

– А может, попробуем ночью проникнуть внутрь, за стены? Прямо в замок, а?

Капитан задумался, сжал зубами мундштук трубки и по его щекам заходили желваки.

– Посмотрим, Эван, посмотрим...

Харди кивнул и отошел к своим.

Отряд пробирался по теснине двойной цепочкой, каждый из коммандос прикрывал спину товарища. Они медленно продвигались в сторону долины. Судя по вымытому каменистому дну распадка, в нем когда-то бушевала горная речка. Чем дальше они углублялись в ущелье, тем темнее становилось вокруг из-за растущих на крутых склонах деревьев и густого кустарника.

Харди шел первым. Он обернулся, тревожно посмотрел на медленно ползущие основные силы отряда и помахал рукой, подзывая к себе Мака, Билли и двух канадцев. Те молча присоединились к нему и они отдельной группой без лишнего шума поспешили вперед, чтобы разведать маршрут, по которому пойдут остальные.

Вверху гремел гром и в застоявшемся в низине воздухе ощущался предгрозовой запах озона. Они продолжали продвигаться, переползая от дерева к дереву, и постепенно отдалились от отряда, который еще не достиг и середины теснины.

Вдруг Мак, который пробирался во главе группы чуть выше по склону, замер, укрывшись за деревом, и махнул рукой, давая знак остановиться. Харди повторил его команду и они все распластались на колючей хвое. Эван замер, прислушиваясь. Ему показалось, что он расслышал доносящиеся спереди какие-то негромкие отрывистые слова... Или это просто шелест поднятых ветром волн в озере?

Он осторожно приподнял голову и взглянул на Мака. Тот без движения лежал за стволом сосны и за чем-то пристально наблюдал. Наконец он пригнул голову, бесшумно развернулся и змеей скользнул к своим товарищам. Ни слова не говоря, они повернулись и отползли подальше от таинственного места...

– Около сорока эсэсовцев, – прерывисто задышал Мак, когда они отдалились на минимально безопасное расстояние. – В полевой форме... все вооружены до зубов... автоматы и даже один крупнокалиберный пулемет. Занимают позиции на обоих склонах ущелья.

Неужели их засекли из замка, когда они входили в теснину? Харди взглянул на часы. Мак обнаружил засаду две минуты назад, еще минуты три – и сюда подойдет основной отряд, ничего не подозревающий о ловушке.

– Билли, – шепотом позвал он.

– Да, сэр.

– Ноги в руки – и назад к капитану, только смотри, чтобы тебя свои не пристрелили с перепугу. Быстро доложишь о засаде, пусть Эрскин зайдет по краю ущелья и ударит всеми силами с фланга. А мы тут попытаемся их пока отвлечь. Понял?

– Так точно, понял.

– Так почему ты до сих пор здесь, если понял? Билли развернулся и исчез за деревьями, торопясь назад, к отряду капитана.

Харди обвел взглядом остальных.

– Конечно, нас маловато против сорока, но ничего не поделаешь... Давайте ребята, рассредоточимся, подползем туда, где был Мак, и ударим залпом. Вперед, только тихо.

Они рассредоточились и снова поползли вперед.

В это время начался дождь. Его первые капли казались теплыми и приятными, но вскоре с неба обрушились струи, холодные, словно смерть...

Эван Харди увидел вспышку из автомата Мактавиша за долю секунду до того, как услышал грохот очереди. Он почти одновременно нажал на спусковой крючок своей винтовки и, оглушенный раздавшейся слева и справа стрельбой, увидел, как из-за дерева выпрыгнул и покатился по склону эсэсовец.

Хотелось верить, что мертвый.

Теперь пальба уже шла вовсю. Эван расстрелял первую обойму, жалея, что в ней всего лишь восемь патронов, и быстро вставил вторую.

В это время из-за деревьев выскочил высокий эсэсовец в серой полевой форме, размахивая пистолетом, и повел за собой в атаку на Харди, Мака и двух канадцев десятка полтора немцев.

Эван прицелился в него, выстрелил, но промахнулся.

Эсэсовец резко пригнулся, как будто уворачиваясь от пули, и форменная фуражка с высокой тульей слетела с его головы. Харди успел заметить высокую копну густых белых волос, рассыпавшихся из-под фуражки, и то, что они были почти начисто сострижены над ушами.

Ливень лил, как из ведра.

Эван выстрелил еще два раза, но пули ударили в ствол сосны, за которую тот стремительно отпрыгнул, и отбили от нее несколько кусков коры.

– За мной! – крикнул Харди и, скользя на мокрых опавших листьях, кинулся навстречу бегущему прямо на него эсэсовцу с автоматом. Тот застрочил на ходу и пули ударили в землю в двух шагах перед Эваном, брызнув ему в лицо комьями мокрой земли и колючей хвоей. Харди вскинул винтовку и всадил несколько пуль немцу прямо в грудь. Тот взмахнул руками и рухнул оземь.

Эван на секунду остановился и вытер рукавом грязное лицо.

В горячке схватки он потерял каску, дождевые струи заливали глаза и ему пришлось прищуриться, чтобы сориентироваться в обстановке боя.

– Вперед! – выкрикнул он, но и без этого приказа его товарищи уже сошлись с эсэсовцами врукопашную.

Перед Харди снова мелькнул немец-блондин. Эван повел стволом и выстрелил с бедра, но он настолько запыхался, что винтовка дрогнула в его руках, и он промахнулся.

– Черт побери! – прохрипел он сквозь сжатые зубы.

– Граната! – раздался сбоку крик одного из канадцев. Эван кинулся вправо и упал на землю. Ему оставалось только слепо надеяться, что он прыгнул в сторону от гранаты, а не по направлению к ней, так как он ее не видел. На этот раз повезло – взрыв грохнул в нескольких ярдах от него, подняв в воздух куски мокрой коры, ветки и грязь.

Харди вскочил на ноги и расстрелял оставшиеся в обойме патроны в нескольких немцев, которые суетились дальше по склону у крупнокалиберного пулемета, лихорадочно готовя его к стрельбе. Один упал на землю, другие прыснули в стороны в поисках укрытия.

Эван отбросил в сторону разряженную винтовку, выхватил из кобуры "кольт" и рванул к пулемету. Но когда до него оставалось буквально два шага, сбоку из-за дерева на него прыгнул здоровенный немец, выбил пистолет и они покатились по мокрой земле, бешено колошматя друг друга кулаками.

Эсэсовец оказался дьявольски сильным. Он подмял под себя уставшего Эвана и стал его душить, но тому удалось высвободить левую руку, он неловко размахнулся и врезал немца кулаком по переносице.

Немец взвыл от боли и схватился за окровавленный нос, а Харди воспользовался замешательством противника и выскользнул из-под него.

Тяжело дыша, они поднялись на ноги и в руке фашиста оказался пистолет.

И в этот момент Эван услышал сбоку голос Мака:

– Хайль Гитлер!

Немец вздрогнул от неожиданности и повернул голову в сторону.

Мак налетел на эсэсовца, боднул его с разбега головой в живот и повалил на землю, схватив обеими руками за пояс. Это больше было похоже на ребячью игру в американский футбол, чем на смертельную рукопашную схватку.

Мак и немец промелькнули перед глазами Харди и исчезли внизу.

Эван заметил вновь возникшую опасность – у крупнокалиберного пулемета возился фашист. Неужели тот, в которого он попал? Немец совсем уже изготовился к стрельбе, но направил ствол почему-то не на сцепившихся с эсэсовцами разведчиков, а на склон. Харди присмотрелся внимательнее сквозь плотную завесу дождя и заметил, что с фланга по склону скатывается капитан Эрскин, а за ним в бой спешат вступить и остальные коммандос их отряда. Если пулемет сейчас начнет стрелять...

Эван прыгнул вперед, вырывая из ножен нож – единственное оставшееся у него оружие. Он налетел сверху на эсэсовца и всадил ему лезвие по самую рукоятку в шею. Они упали в грязь, Харди выдернул лезвие и еще раз вогнал его в тело врага, затем еще и еще...

Когда он, задыхаясь от напряжения, поднялся над телом противника, он увидел, что капитан Эрскин во главе своих ребят с ходу налетел на оставшихся эсэсовцев, те дрогнули от такого неожиданного поворота боя и стали отходить.

Он опустил голову и посмотрел на свои руки. Даже такой сильный дождь не смог смыть с них густую липкую кровь...

* * *

Харди долго отмывал руки в озере, но все равно его преследовало чувство, что они у него по локоть в крови. Бой закончился. Капитан со своими людьми подошел вовремя и быстро устранил численное превосходство фашистов. Эсэсовцы отступили по теснине и укрылись в крепости.

Дождь неожиданно прекратился. Небо прояснилось, но солнце уже село, а вместо него над горизонтом вскоре медленно всплыла полная луна желто-оранжевого цвета. Она казалась такой огромной и такой яркой, что при ее свете можно было легко читать.

Харди сидел и чистил свое оружие, которое он подобрал с поля боя. К нему подошел капитан Эрскин. Эван попытался подняться, чтобы приветствовать старшего по званию, но тот положил ему на плечо руку.

– Отдыхай, Эван, отдыхай...

– Благодарю, сэр.

– Когда вернемся, я представлю тебя к Серебряной Звезде, – сказал капитан, присаживаясь рядом с ним.

Харди не знал, что и отвечать.

– Ты ведь спас нас от смерти, когда убил того пулеметчика. Хотя я не хотел бы, чтобы тебе еще когда-нибудь пришлось повторять такой подвиг...

– Мне тоже, – усмехнулся Эван, пряча в кобуру смазанный пистолет.

Эрскин засмеялся.

– Ты еще не передумал пойти ночью на вылазку в крепость?

– Нет. Недаром ведь эсэсовцы так упорно пытаются нам помешать приблизиться к ней. Думаю, что дело серьезное.

Капитан прокашлялся.

– Ты в первый раз попал в такой переплет? Ну... я имею в виду рукопашную, нож...

Харди взглянул на него и кивнул.

– Да, в первый. Чуть в штаны не наложил от страха. Даже не сравнить с тем, как мы десантировались над Францией в июне прошлого года. То были просто цветочки, а здесь совсем по-другому, когда...

– Ты хочешь сказать – когда враг так близко?

– Да, сэр.

– Понимаю... В этом случае просто чувствуешь себя зверем, который разрывает другого зверя. Наверное, в этом и есть смысл войны. Только много об этом не думай, Эван, ты все сделал правильно. Много я видел хороших парней на этой войне, но много из них и погибло. Некоторые – из-за того, что потеряли уверенность в себе и стали сомневаться в собственной правоте. Не хочу и тебя еще терять...

Эрскин протянул руку Эвану и тот пожал ее...

* * *

Капитан кратко проинструктировал Харди и его группу из шести человек, в которую напросился и Мак. Форрестол резко выступил против привлечения англичанина к разведывательной вылазке и Харди намеревался с ним серьезно поговорить по этому поводу после возвращения с задания. Он тихо попросил Эрскина, чтобы, если они не вернутся, всех бойцов из его группы наградили посмертно и отослали медали родственникам.

Они сидели у озера и поглядывали на башни крепости, виднеющиеся за деревьями в ярком лунном свете.

– Лейтенант Харди поведет вас под прикрытием деревьев, – говорил капитан, закуривая трубку и обращаясь к разведгруппе, – затем вы спуститесь к озеру и подойдете к крепости со стороны берега. Эсэсовцы что-то явно здесь скрывают. Не думаю, что немцев за стенами так уж много. Судите сами – если они имели бы значительный перевес и в числе и в вооружении, зачем устраивать на нас засаду? Если бы мы прошли мимо крепости, они могли просто нас пропустить и не ввязываться в бой. Если бы мы решили войти в крепость, то, имея перевес, нас можно было бы просто перестрелять. Что они могут прятать в замке? Документы, разведданные, секретные сведения – не знаю... Ладно, будем надеяться, что вы эту загадку раскроете.

Эрскин попыхивал трубкой, а Харди сидел и смотрел на переливающуюся отраженным золотистым светом поверхность озера.

Вскоре пришло время выступать...

* * *

Эван решил оставить винтовку и взять с собой на задание один из трофейных немецких автоматов. Если их обнаружат эсэсовцы, то в крепости придется драться вблизи, а для стрельбы с короткого расстояния больше подходил автомат, чем громоздкая винтовка.

Он заставил себя поесть, но кусок не лез в горло. Вдобавок, в животе стало так громко урчать – то ли от избытка адреналина, то ли просто от страха, – что он даже начал опасаться, что урчание услышат немецкие часовые.

– Ничего, – засмеялся Мак, – они подумают, что это лягушка...

Группа двинулась по предложенному капитаном маршруту, подошла лесом к самому озеру и стала пробираться по его берегу, намереваясь приблизиться к крепости сбоку. Эван надеялся, что легкий шум волн хоть немного заглушит их шаги.

Крепостные стены, выглядевшие непривычно красивыми при солнечном свете, теперь казались высеченными из непроницаемой темноты, как будто ее блоки вырезали из самого черного сердца ночи и бросили на их пути в качестве непреодолимой преграды.

Или в знак зловещего предупреждения.

Группа быстро продвигалась по берегу, держа оружие наготове. Кроме автомата, Харди захватил с собой и "кольт", с которым он не расставался со дня высадки во Франции.

Наконец, они повернули под прямым углом и стали ползком взбираться вверх по берегу. Вскоре берег выровнялся и группа натолкнулась на заросший кустами полуразрушенный ров, тянущийся параллельно стене. Видимо, когда-то его заполняла вода. Они спустились в ров, вскарабкались на его противоположную сторону и оказались прямо под массивной крепостной стеной.

У сырых камней клубился густой туман, лишь изредка нарушаемый порывами слабого ночного ветра. Эван дотронулся до стены и быстро отдернул руку, настолько та была мокрой, скользкой и неприятной на ощупь, словно открытая рана. Он оглянулся на Мака, который при призрачном и нереальном свете луны, пробивающемся сквозь туман, казался перепуганным и еще более молодым. Эван успокаивающе похлопал его по плечу – не смотря на разницу в возрасте и звании, он считал англичанина своим другом. Только теперь он вспомнил, что не поблагодарил его за то, что он спас ему жизнь в рукопашной схватке с эсэсовцем. Ну и как же его поблагодарить? Сказать: "Большое тебе спасибо, приятель"? Нет, он придумает что-то более подходящее, но только потом, когда они вернутся с задания. Вернее, если вернутся...

Эван посмотрел вверх и вздохнул. Делать нечего, все равно нужно лезть на стену. Прямо по мокрым и скользким камням.

Он стал у основания стены и покрепче уперся в нее, ему на плечи взобрался Мак, а на того вскарабкался один из канадцев с мотком крепкой веревки. Так они образовали подобие живой пирамиды. Канадец Хайнс вырос на ферме под Калгари и умел ловко управляться с ковбойским лассо. Стоя наверху пирамиды, он стал бросать веревку с петлей на конце на верх стены и с третьего раза ему удалось за что-то ее зацепить.

Хайнс залез по веревке на стену, закрепил первую веревку понадежнее, немного повозился наверху и сбросил вниз еще один конец.

Вскоре вся группа, словно скалолазы, перебралась по двум веревкам на стену.

Пока все шло по плану...

* * *

Наверху ощущался ветер и у Харди появилась надежда, что он принесет тучи, которые бы закрыли ненавистную разведчикам яркую луну. Только почему-то от мысли о темноте в таком зловещем месте у него по коже побежали мурашки.

Где же часовые? Разведчики перепрыгнули на неширокий деревянный парапет, тянущийся в полутора ярдах ниже верха стены, и распластались на нем, зорко посматривая по сторонам, в готовности к тому, что их заметят и поднимут тревогу, но крепость казалась заброшенной и необитаемой. Эван с удивлением увидел, что расположенный в центре крепостного периметра замок, чьи шпили и башни они видели из-за стен, окружают многочисленные ряды плотно посаженных елей. Ряды с геометрической точностью изгибались под прямым углом друг к другу, образуя замысловатый колючий лабиринт.

По приказу лейтенанта Хайнс пополз в одну сторону стены и залег в том месте, где она смыкалась с другой стеной. Этот канадец, хороший стрелок, отличался еще и отменным зрением. Эдди Бронкович занял такое же положение к другому концу стены. Третьего канадского рейнджера, Бейнса, Харди оставил посреди парапета.

Оставшиеся с Эваном Мак, Кабрини и Доннельсон поочередно скользнули вниз по веревкам, прикрывая друг друга, прильнули к внутреннему основанию стены и замерли в ее тени.

Внизу ветра не было, но небо продолжало быстро покрываться темной пеленой непроницаемых туч...

* * *

Эван решил не растягивать своих людей при преодолении этого таинственного лабиринта, а держаться вместе. Теперь он понял, почему на стенах не было часовых. Они могли легко укрыться в любом темном закоулке живого лабиринта, выбирая удобный момент для того, чтобы прошить его многочисленными очередями и, оставаясь незамеченными, расстрелять непрошенных гостей.

Они двигались плотной цепочкой, которую замыкал Фил Кабрини, и достигли уже, по расчетам Харди, середины лабиринта, когда тишину неожиданно нарушил испуганный вскрик Берти Доннельсона, идущего предпоследним:

– Боже! Фил!

За этим последовал нечеловеческий вопль ужаса. Эван резко обернулся. Кричал явно Кабрини, но через секунду его вопль утонул в зловещем животном реве. Харди успел лишь увидеть ноги, исчезнувшие среди густых елей на высоте человеческого роста слева от него.

– Туда! – крикнул он и вдвоем с остановившимся рядом Маком ринулись напролом мимо остолбеневшего от страха Берти к тому месту, где исчез Фил.

Но Кабрини нигде не было видно.

Вдруг из-за деревьев раздался крик Доннельсона:

– Лейтенант! Мак!

За этим последовал такой же вопль ужаса и громкое звериное рычание.

Харди и Мактавиш резко повернулись и бросились назад, но не обнаружили Берти на месте. Эван заметался из стороны в сторону, но вдруг поскользнулся на чем-то мягком и мокром и упал на одно колено.

Когда он оперся о землю, чтобы быстро вскочить, то почувствовал, что ладонь покрылась чем-то липким.

– Осторожно, лейтенант, – прошептал Мак и чиркнул фосфорной спичкой. От того, что он увидел, рука его дрогнула и спичка упала в кровавую лужу, но Эван успел заметить, на чем он поскользнулся, и его едва не вырвало. Он раньше однажды уже видел человеческие внутренности, в день высадки, когда капрал Томми Вильсон бросился на гранату, чтобы спасти жизнь своих товарищей. Харди едва перенес такое зрелище повторно.

– Что происходит, черт побери? – вскрикнул Мак.

– Тише, – приказал Эван, удивляясь спокойствию и твердости собственного голоса, и перебросил автомат на грудь. – По моему сигналу стреляешь очередями назад, прямо между деревьями, я – вперед.

– Понял...

– Давай!

И они бешено застрочили, поливая все впереди и сзади себя шквалом огня.

Когда они полностью расстреляли магазины, то на несколько секунд наступила тишина.

Затем раздался звук.

– Что это? – прошептал Мак. Они быстро перезарядили автоматы.

– Не знаю, – так же тихо ответил Эван, чувствуя спазмы в животе от страха. – Зажги еще спичку, но только подержи ее...

Мак снова чиркнул спичкой и Харди заставил себя посмотреть на то, что увидел лишь мельком чуть раньше. В луже крови лежали похожие на сосиски кишки, которые тянулись и исчезали в деревьях прямо против них.

– Господи Боже мой! – всхлипнул Мак.

– Да здесь скорее дело не Бога, а дьявола, – бросил хриплым голосом Эван. – Давай, спина к спине, и пробираемся вон через те деревья. Стреляй во все, что движется.

Прикрывая друг друга, они вошли в густой ряд деревьев и стали красться сквозь него. То ли от колючих веток, то ли от чего другого на глаза Харди накатились слезы. Фил Кабрини служил в его подразделении со дня высадки во Франции. У него осталась молодая жена и ребенок... Что он теперь должен им написать? "Уважаемая миссис Кабрини, с глубоким сожалением сообщаю Вам, что Ваш муж исчез во время разведывательной операции. Надеюсь, что он погиб геройски. Наверное, его распотрошили, как и Доннельсона, его боевого товарища..." Он облизал губы и заметил, что непроизвольно повторяет про себя молитву.

Ряд деревьев закончился. Еще одна спичка. Тянущийся по земле кровавый след.

– Вперед, вперед, – повторял Эван, и они пересекли следующий ряд елей, пробираясь спиной к спине.

– Боже праведный... – прошептал Мак, и Харди оглянулся через плечо на звук его голоса.

На дереве висело то, что осталось от Доннельсона. Половина его лица была напрочь снесена, а шея свернута так, что голова безжизненно свешивалась ниже плеча. Из вспоротого от паха до груди живота свешивались оставшиеся внутренности.

– Звери проклятые! – закричал Мак, вскинул автомат и стал поливать деревья очередями. Харди поддержал его и во все стороны полетели ветки, хвоя и куски коры.

– Мак, нужно возвращаться к стене, – крикнул Эван, прекратив стрельбу. – Ребята подумают, что мы напоролись на целую дивизию...

– А где же Кабрини?

– Не знаю. Но вряд ли он остался живым...

– Лейтенант, я...

– Я не знаю, что произошло, – перебил его Харди, – но мы вернемся сюда со всем отрядом, прочешем это проклятое место, найдем тело Кабрини и похороним Доннельсона. Уходим!

Он развернулся и заторопился в темноте по направлению к стене. По крайней мере, так он надеялся, но не нашел в себе смелости сказать, что он не совсем уверен, в какую сторону нужно идти.

Мак побежал за ним. И тут Эвану показалось, что он услышал сзади злобное рычанье и топот бегущих ног, которые как будто обгоняли их за деревьями.

Он резко остановился и Мак налетел на него сзади.

Раздался громкий протяжный вой, от которого у обоих разведчиков дыбом встали волосы.

Он звучал впереди их.

– Что же это за дьявольщина? – прошептал насмерть перепуганный англичанин. – Вроде похоже на собаку...

В детстве отец брал Эвана на охоту и они иногда охотились с собаками. Тогда-то ему и приходилось слышать, как воют собаки ночью, но этот звук совсем не был похож на безобидный собачий вой.

В темноте снова раздался зловещий вой, к которому присоединился еще один, затем – еще. Когда одно невидимое животное прекращало выть, его вой подхватывало другое, затем третье существо.

Звуки, от которого стыла кровь в жилах, теперь доносились не только спереди, но и со всех сторон.

Эван побежал вперед, бросив Маку:

– Не отставай!

Со стороны стены ударили выстрелы, и он ускорил шаг.

Они выскочили из-за очередного поворота лабиринта, и Мак, бегущий рядом, первым увидел смертельную опасность.

– Берегись! – крикнул он, бросаясь в сторону от возникшего в десятке ярдов на их пути огромного черного силуэта. Они вместе упали на землю и одновременно ударили из автоматов. Таинственное существо прыгнуло за деревья и исчезло.

Не успел Харди перевести дыхание, как снова раздался крик более проворного англичанина:

– Справа!

Эван перекатился влево и, не глядя, открыл огонь, направив ствол вправо от себя.

– Боже мой!

В нескольких шагах, у деревьев, он увидел большую черную фигуру, темнее самой ночи, ростом больше человека, с длинными, как будто фосфоресцирующими белыми клыками. Существо дергалось от вонзающихся в него пуль, но, шатаясь, рывками продвигалось вперед.

Мак стоял на коленях рядом с Харди и тоже строчил, как заведенный. Когда кончились патроны, он вскочил и бросился к таинственному противнику, намереваясь разбить ему автоматом череп, но тот просто махнул рукой и паренек отлетел в сторону, выронив оружие. Рука – или лапа – казалась толщиной с ногу.

Эван отполз назад, вставляя в автомат последний оставшийся магазин.

Существо подняло с земли автомат Мака над головой, одним движением разломало его на две части и швырнуло железки в сторону.

– Беги, лейтенант! – закричал Мак, с трудом поднимаясь на четвереньки.

– Как бы не так, – прорычал Харди, вырывая из кобуры "кольт". – Попробуй еще этого калибра, гадина!

Оглушительно ударил первый выстрел, второй, третий... Крупнокалиберные пули били точно в цель. Зверь завыл, но теперь в этом звуке слышалась боль. Через секунду он зашатался и упал назад.

– Давай, Мак, к стене! Быстро!

Они бросились напролом сквозь деревья, обдирая в кровь лица и руки, и через десяток шагов выскочили на открытое пространство перед стеной.

Эван взглянул вверх и замер от ужаса. На парапете у конца стены стояли еще два существа и одно из них сжимало в вытянутых лапах за горло человека, оторвав его от настила, как будто тот ничего не весил. Харди поднял пистолет и выстрелил в него два раза, но пули не оказали никакого воздействия на адского зверя.

Они кинулись к веревкам, свисающим со стены, и Эван споткнулся о тело одного из своих канадцев, обезображенное до неузнаваемости. Рядом валялся автомат. Мак быстро подхватил его, забросил за спину и увлек лейтенанта дальше.

Страх добавил им сил, они в мгновение ока вскарабкались по веревкам на парапет, однако уйти от злобных существ им не удалось. Те огромными прыжками бросились к ним, причем Харди успел заметить, что колени у них сгибаются не вперед, как у человека, а назад.

Мак и Эван встретили их автоматными очередями, те замедлили свой бег и с воем упали под напором свинца с парапета на землю буквально в двух шагах от разведчиков. До Харди донесся тошнотворный животный запах, исходящий от этих зверей. Но, похоже, пули не нанесли им никакого вреда, так как они тут же вскочили, готовясь запрыгнуть обратно.

– Мак, уходим! – крикнул Эван, запрыгивая на верх стены и хватаясь за свисающую наружу веревку. Он заскользил вниз, едва успевая перебирать руками.

Когда до земли осталось ярда три, Харди разжал пальцы и полетел вниз. Тяжело приземлившись, он перекатился на спину и посмотрел вверх. Мак успел спуститься до половины стены, но тут на ее верху появился звериный силуэт и потянулся лапами к веревке, раскачивающейся под весом англичанина.

– Мак! – крикнул Эван, вскидывая автомат, чудом удержавшийся на плече во время падения. – Прижмись к стене, чтобы я тебя не задел!

Злобное животное уже дергало веревку и Мак раскачивался на ней, словно кукла на ниточке.

Харди тщательно прицелился, чтобы не попасть в своего товарища, и нажал на гашетку. Очередь ударила точно в звериную морду и та исчезла из виду, но в том же месте возник другой монстр и припал клыками к веревке. Она моментально лопнула, как будто перерубленная острейшим лезвием, но Мак тем временем успел спуститься немного ниже.

Он свалился в мокрую траву, подполз на четвереньках к Эвану и с ужасом воскликнул:

– Этих зверей невозможно убить!

– Ты ноги себе не повредил при падении? – тревожно спросил его Эван и отбросил в сторону автомат – в нем не осталось ни единого патрона.

Мак покачал головой и закашлялся.

– Тогда быстро бежим отсюда.

Они поднялись и, прихрамывая, побежали прочь от стены, прокладывая себе дорогу в густой траве и кустарнике, затем скатились в заросший ров и, тяжело дыша, выбрались на его противоположную сторону. Было слышно как сзади, у стены, происходит какое-то движение. Значит, их не оставят в покое так просто...

– У тебя есть гранаты? – прохрипел Харди, опускаясь на землю за рвом и срывая клапан, закрывающий подсумок.

– Да, есть, – залег тот рядом и стал копаться у себя в поясной сумке.

– Как только услышим, что в ров кто-то прыгнул, тут же бросаем туда по гранате и со всех ног бежим к озеру. Может, они потеряют наш запах...

– Что же это такое? – со страхом спросил Мак. – Какие-то огромные собаки...

– Сразу видно, что ты вырос в городе, – невесело усмехнулся Эван. – Они больше похожи на волков, на гигантских волков... Как только нам уйти от них?

– Значит, это волки? – с удивлением протянул Мак, привставая на коленях с гранатой в руке. – Такие большие?

– Да черт их знает, что это за звери. Воют, как волки. Я когда-то слышал, как воет стая волков...

Он не договорил – как будто в подтверждение его слов от стены раздался многократный зловещий вой и Харди послышался приближающийся к ним топот.

Кусты на противоположном краю рва зашевелились и вниз скользнуло несколько звериных теней.

– Приготовься, – прошептал Эван, – по моей команде бросаем гранаты и бежим к озеру. Ну, давай!

Они разом вырвали кольца, швырнули гранаты в ров, вскочили на ноги и понеслись к воде.

Взрывы громыхнули за их спинами одновременно.

Но Харди не стал оглядываться.

Спасли ли их гранаты? Он не знал, но молил Бога, чтобы ему не пришлось умереть растерзанным на части страшными клыками.

Из последних сил они мчались рядом друг с другом. Вдруг Эван услышал глухой стук. Он не мог понять, то ли это бешено колотится его сердце, едва не выпрыгивающее из груди, то ли это доносится топот погони.

Они бежали без оглядки.

– Вот озеро! – хрипло бросил на бегу Мак. – Эван, я уже вижу воду... Еще немного...

Харди расслышал плеск волн.

Глухие звуки тоже стали слышны более отчетливо.

И это был не стук сердца.

Они приближались сзади и через несколько секунд его обдало той же звериной вонью, которую он с омерзением почувствовал во время схватки на стене.

Он попытался прибавить скорость, но силы уже были на исходе.

Мак тем временем вырвался вперед, но стал замедлять свой бег, видя, что лейтенант не поспевает за ним.

– Быстрее! – крикнул он, не поворачивая головы. – Еще чуть-чуть...

Топот за спиной раздавался все громче и громче, зловоние – все сильнее и сильнее.

Эвану почудилось дыхание на затылке.

Быстрее, быстрее...

Вдруг что-то уцепилось за его левую руку...

Он попытался отдернуть ее, но она не повиновалась.

– Беги сам, Мак! – выкрикнул Эван и ощутил, как в руку впились острые клыки и рванули его назад. Ноги Харди взмыли в воздух, его подбросило вверх и с силой грохнуло спиной о землю.

Над его лицом появилась звериная морда.

Однако в ней была одна человеческая черта – глаза, на фоне белоснежных белков которых черные зрачки казались замочными скважинами в ад.

Тошнотворный запах.

Глухое рычание.

Эван почувствовал, что рука на месте, но она ему не повиновалась, когда он попытался привстать, чтобы дотянуться до ножа.

К его горлу потянулась длинная и толстая лапа, покрытая шерстью. Харди истошно заорал, судорожно расстегивая ножны правой рукой. Он откинулся на спину, одновременно широко размахнулся сбоку и вонзил лезвие в дьявольский глаз склонившегося над ним чудовища. Прямо на него брызнула зловонная жидкость.

Раздался яростный рык, от которого у Эвана заложило уши.

– Получи еще, гадина! – вдруг раздался спереди голос Мака и ударили два пистолетных выстрела.

Зверь с воем метнулся в сторону и исчез с поля зрения Харди.

Он попытался встать на ноги, но едва не потерял сознание от боли в левой руке. Мак подхватил его и потащил к озеру...

* * *

Холодная вода немного привела Харди в чувство. Рука была на месте, но он ее не чувствовал. Мак поддерживал его и они брели по пояс в воде по направлению к тому месту, где в ущелье их должен был ждать остальной отряд.

Но они не питали тщетных надежд – вот уже пятнадцать минут по всему ущелью грохотали выстрелы и раздавался вой многочисленных существ, с которыми пришлось столкнуться разведгруппе, вследствие чего от нее теперь осталось два человека.

За горами поднималось солнце и над озером клубился утренний туман. Эван и Харди выбрались на берег, пересекли его и приблизились к склону ущелья. Их глазам открылась страшная картина.

Внизу было столько адских существ, что у Харди даже не хватило духу пересчитать их. Преодолевая парализующий страх, они молча стали спускаться вниз, чтобы хоть чем-то помочь своим товарищам.

Они видели, как Форрестол отстреливался от наседающих на него чудовищ, но пули не наносили им никакого видимого вреда. Когда кончились патроны, трое зверей-каннибалов набросились на него и разорвали на части.

Харди заметил недалеко трофейный крупнокалиберный пулемет, который капитан Эрскин приказал захватить с собой с места боя, и они поспешили к нему.

На пулемете лежали окровавленные куски человеческого тела. Сдерживая подступающую к горлу тошноту, Мак сдвинул их в сторону, повернул ствол в сторону ближайшего клубка чудовищ и ударил по ним короткими очередями.

Эван подобрал с земли окровавленный "кольт", поднял голову, выбирая цель, и увидел, как в двух десятках шагов капитан отбивается прикладом винтовки от наседающего на него зверя. Это существо странным образом отличалось от других тем, что оно было белого цвета, тогда как другие чудовища покрывала черная или грязно-серая шерсть.

Мак поливал смертоносным свинцом громадных зверей, нападающих на десяток оставшихся в живых коммандос, расшвыривающих их в стороны и раздирающих на куски. Крупнокалиберные пули вонзались в шерсть, но звери лишь падали от удара и поднимались вновь, как будто их невозможно было убить и они не знали, что такое смерть...

Харди покрепче обхватил рукоятку пистолета правой рукой – левая не работала, прицелился в белого зверя, который в это время обернулся к нему спиной, и выстрелил несколько раз.

Он не промахнулся – в воздух полетели клочья белой шерсти. Раздался яростный вой и существо повернуло голову в сторону прилетевших пуль.

Только теперь Эван смог его получше рассмотреть.

Оно стояло на полусогнутых задних лапах, достигая в высоту более шести футов. Колени были согнуты по-волчьи, назад. Внизу был виден небольшой широкий хвост.

Спина отличалась значительной шириной, как у гориллы, и в том месте, где передние ноги – или лапы – примыкали к ней, вместо плеч были два клубка бугрящихся мышц. Все тело страшного зверя покрывала свалявшаяся грязная белая шерсть, покрытая пятнами крови в тех местах, куда попали пули.

Шея была длинная и толстая. Она плавно переходила в голову, на которой торчком стояли высокие треугольные уши, похожие на собачьи. Удлиненный покатый лоб так же плавно переходил в широченную морду, рассеченную надвое злобно оскаленной пастью с огромными торчащими клыками, с которых капала слюна и кровь. Морда заканчивалась тупым носом с раздувающимися ноздрями, как будто чудовище к чему-то принюхивалось.

И глаза.

Глаза зверя были голубые.

Харди выстрелил еще раз и увидел, как пуля ударила в спину, но зверь только клацнул зубами, будто отгонял назойливую муху. Воспользовавшись неожиданной подмогой, капитан отбросил винтовку, выхватил боевой нож и замахнулся, целясь в шею чудовища, но оно почувствовало это движение, повернулось к нему, схватило за обе руки и одним движение вырвало их из плечевых суставов.

Эрскин упал на землю, корчась в предсмертных конвульсиях.

Пулемет Мака бил, не переставая. Эван расстрелял последние патроны, но чудовище было неуязвимо.

Из-за дерева выскочил Билли Хайд и бросился на белого зверя с ножом, но тот махнул когтистой лапой и Билли отлетел в сторону с окровавленным лицом.

Монстр наклонился над обезображенным телом капитана и вогнал клыки ему в горло.

Хайд нашел в себе силы подняться, он упал на зверя и вогнал нож ему в бок. Тот зарычал, повернул голову, щелкнул клыками – и отсеченная кисть Билли упала на землю. Хайд слабо вскрикнул и упал в мокрую траву, над которой встревоженно колыхались волны тумана. С пасти существа закапала кровь.

На помощь своему товарищу бросился Гарри Милфорд и с расстояния футов в десять одной очередью разрядил в чудовище всю обойму из автоматической винтовки. Он был классным подрывником и, хотя и не считался снайпером, промахнуться с такого расстояния не мог при всем желании.

Белый зверь зашатался и упал, отброшенный струей свинца. Гарри перехватил винтовку за ствол и замахнулся над головой монстра, чтобы размозжить ее прикладом и прикончить это исчадие ада.

Существо перехватило винтовку в воздухе и вырвало ее из рук Гарри.

Милфорд попятился назад, белый, как смерть.

Чудовище поднялось на задние лапы, словно и не было восьми пуль, выпущенных в упор.

Гарри схватился за кобуру и стал судорожно выдергивать пистолет.

Монстр ударил когтями его по лицу, напрочь срезав левую щеку, выбив половину зубов и вырвав глаз.

Гарри зашатался и со стоном упал на землю.

Зверь прыгнул на него, вогнал обе лапы в грудную клетку и, казалось, легким движением разорвал ее. Затем он вогнал пасть в зияющую рану, поднял голову и отбросил человеческое тело в сторону, словно сломанную игрушку.

Харди с ужасом увидел, что белое чудовище держит клыками сердце Гарри, которое еще несколько секунд билось, заливая пасть ручьями крови.

Пулемет смолк и во внезапно наступившей тишине прозвучал полный отчаяния вскрик Мака:

– Я не могу их убить! Пули их не берут!

Эван не мог поверить в происходящее, он подумал, что или сошел с ума, или все это – просто кошмарный сон и он скоро проснется.

Белый зверь завыл и его вой подхватили остальные звери, совершающие свой страшный пир над останками растерзанных коммандос, разрывая на куски обезображенные трупы.

Одно из чудовищ приблизилось к белому зверю и уселось рядом с ним на задние лапы, сжимая в зубах человеческую голову, будто выдрессированная собачка, принесшая хозяину мячик и ждущая похвалы за это.

Внезапно белый монстр опустился на четыре лапы и стал гигантскими прыжками приближаться к Эвану Харди и Хью Мактавишу.

Нет, к сожалению, это был не сон.

Харди стряхнул с себя оцепенение и они, помогая друг другу, стали карабкаться вверх по склону.

Последнее, что помнил Эван – он с Маком бежит к озеру, слыша за спиной топот погони, прыгает в воду, ныряет поглубже и погружается, погружается в черную бездонную пропасть...

В мозгу Харди перед тем, как он полностью отключился, возникло кошмарное видение – белый зверь бросается на него, заносит над шеей громадные клыки и вдруг его ужасная морда с голубыми глазами медленно превращается в лицо эсэсовца-блондина, которого ему так и не удалось убить...