Дмитрий Борзой скользнул на переднее сиденье поджидавшего его «Мерседеса», захлопнул дверку и бросил взгляд на сидящего за рулем человека.
– Не нравятся мне такие встречи, – резко бросил тот.
– А где бы ты предпочел встретиться – в ресторане? Чтобы тебя там узнал какой-нибудь журналист и сделал фото на память? Думай головой, а не задним местом…
– Послушай, Джонсон…
– Нет, это ты послушай, – Борзой оглянулся по сторонам, но никого не было видно в потемках вокруг машины. – Все, что тебе надо делать, – это повторять прессе то, что ты говоришь сейчас, продолжать делать то, чем занимаешься последнее время. Выборы я возьму в свои руки. То, что я говорю, – это не просто слова, а приказ. И ты победишь на выборах только в том случае, если будешь его выполнять. Испугаешься – погубишь всю игру.
– Но что, если…
– Что? Мы разработали прекрасный план, и у тебя нет никаких оснований сомневаться в нем. А если ты хочешь уйти в сторону, – Борзой извлек из кармана пистолет и упер его в бок собеседнику, – то мы найдем другого кандидата, который тут же займет освободившееся место. А в твоей смерти обвиним «Патриотов». Не думай, что ты такой уж незаменимый. Или можем обойтись и без мокрого дела, просто ознакомим газетчиков с твоей пылкой любовью к…
– Джонсон!
– К молоденьким мальчикам. Покажем им коллекцию видеокассет, журналов и книжонок с отпечатками твоих чудненьких пальцев на них.
– Ладно, хватит об этом. Неужели ты думаешь, что я против нашей общей победы?
Джонсон усмехнулся в темноте.
– Конечно, разве мы можем проиграть с такими кандидатами, как ты? Значит, договорились, действуй, как и раньше, выступай со своими обычными речами, и победу на выборах мы тебе обеспечим.
– Хорошо тебе говорить, ты-то ведь ничем не рискуешь. Никто даже не знает твоего настоящего имени. А чуть что, моя голова покатится в первую очередь.
– Значит, ты сам будешь виноват в этом. И я буду тем, кто снимет твою голову с плеч. Так что действуй и не трепыхайся. И будь готов завтра в программе новостей услышать о новых актах нашей мести. Мы тут приготовили кое-что веселенькое, начинаем сегодня ночью…
– Но…
Борзой не стал больше слушать. Он соскользнул с сиденья, хлопнул дверкой и скрылся в темноте.
Он шагал к своей машине по пустынному ночному парку, слегка придерживая раненую левую руку, которую прострелила ему Рози Шеперд.