– Здравствуй, вода Татьяна, земля Ульяна, а ключ Иван!
Дайте мне воды от всякой беды!
Набрав заветной воды, Анфиса также быстро пошла нехожеными тропами к своей избе, чтобы случайно не встретить кого-нибудь и не заговорить, иначе вся силушка непростой воды пропадет. Домой надо было вернуться непременно другой дорогой.
Когда она пришла и плотно закрыла за собой дверь, с облегчением вздохнула и, перекрестясь, поставила ведро с водой на стол, так как если ненароком опустишь его на пол или тем более на землю, вся чудесная сила воды пропадает сразу. Тихонько, чтобы не разбудить, подошла к кровати, взглянула на малышку, та по-прежнему крепко спала. Было ощущение, что Анфиса отсутствовала от силы где-то минут десять, не более!
Ну, а теперь задело. Вытащила эмалированный тазик. Налила в него воды. И направилась к ребенку, чтобы начать потихонечку будить ее для купания. Но не успела она нагнуться, как Нюрочка резко открыла глаза. От неожиданности Анфиса отшатнулась, глаза у девочки были разного цвета, один голубой, а другой карий, и смотрела она как-то совсем не по-детски. Бабка ахнула, и, всплеснув руками, начала судорожно раздевать ребенка. Скинув одежонку, она сразу же увидела на маленьком тельце «ведьмину отметину».
От бессилия она села и начала плакать причитая.
Время шло. Нюра росла смышленой и послушной девочкой. Бабка очень внимательно следила за внучкой, но она ее не огорчала и никаких заметных поползновений в сторону колдовства не проявляла. Анфиса, каждый вечер молясь перед сном, страстно вымаливала душу ребенка.
Вот и опять зима. Святки.
Да, как-то не вовремя умер дед Никифор. Жил бобылем на отшибе от всех. Его ветхая избушка, наполовину вросшая в землю и покосившаяся на один бок, стояла прямо на берегу речки. Хоронили всем малочисленным сходом.
Анфиса тоже должна была пойти туда, помня, как молодой и красивый Никифор ухаживал за ней, как бросал охапки цветов в открытое окно, не могла забыть пьянящего запаха цветущей черемухи. Но не судьба была им пожениться. Ее выдали замуж за другого, нелюбимого.
Анфиса заканчивала причесывать внученьку, та уже не могла справляться сама со своими роскошными волосами. Они были иссиня-черные, воронова крыла, блестящие и длинные. Коса получалась толстой, одной ладонью не обхватить. Мыть и чесать одно мучение, но на все предложения бабки укоротить волосы Аня наотрез отказывалась. Долго провозились и впопыхах побежали к избе Никифора.
В этот год зима расщедрилась на снег. Сугробы доходили до окон. Мужики общими усилиями расчистили маленькие дорожки. Когда идешь по ним, впечатление такое, словно по снежному лабиринту блуждаешь, ничего не видно, кроме синего неба над головой.
Быстро пробежав по белому коридору, они вышли на открытый, крутой берег. Там внизу у самой воды увидали маленькую избушку.
Все происходящее как в черно-белом фильме, ни одной яркой краски. Светло-серые стены избушки, белый снег и черный лес за рекой. В доме ничего не было, кроме серого от времени сколоченного из досок стола и скамейки. На столе одиноко стояла покореженная от времени алюминиевая кружка.
Вот и все, что осталось от жизни Никифора.
Они опоздали. Бабушка присела на скамейку и всплакнула, а внучка стала медленно обходить избушку, в надежде увидеть хоть что-то для нее интересное.
Посидев немножко, Анфиса глубоко и горестно вздохнула о нескладной судьбе когда-то любимого ею Никифора, взяла Аню за руку и отправилась домой.
В эту ночь Анфисе снился страшный сон, а можно сказать, что и не снился вовсе, а все происходила наяву. Посередине комнаты во всем черном, с распущенными волосами стояла покойная Марфа – деревенская ведьма, когда-то она жила в лесу и занималась своим черным делом. Вся деревня страдала от нее. И то, что у Анфисы не сладилась с Никифором – это тоже были ее проделки.
Ведьма умирала в страшных муках. Она никак не могла уйти, никто не хотел забирать ее «наследство», а без этого ее не отпускали отсюда. Стоны и крики мучили деревню целую неделю, пока местные мужики по совету батюшки не прорубили на крыше у Марфы отверстие, и тогда что-то со свистом вылетело оттуда и хозяйка наконец-то отошла в мир иной. Долго никто не хотел заходить в избу. Потом решили, что пойдут те, у кого не было семьи – Никифор и Василий. Похоронили ведьму за деревенским кладбищем. После этого Василий сошел с ума и умер, а Никифор с тех пор стал угрюмым молчуном.
Вот и сейчас посередине комнаты стояла Марфа, словно живая, она исподлобья смотрела на Анфису и глухим голосом говорила:
– Вот я и дождалась свою доченьку. Анфиса, возьми это, и передай Анне, – с этими словами она протянула руку, на ладони которой лежал необыкновенной красоты крест. Бабка начала неистово креститься и с дрожью в голосе сказала:
– Не отдам девочку!
На что Марфа спокойно ответила:
– Если не отдашь, будешь хоронить ее через неделю! Повернулась и исчезла.
Анфиса очнулась вся мокрая от пережитого страха. Включила свет. Осмотрела всю комнату. Ничего не напоминала о страшном визите. Девочка крепко спала в своей кровати.
Настало утро, и ночной кошмар уже казался просто страшным сном.
За столом во время завтрака Анфиса заметила, что Анюта постоянно что-то поправляет у себя на груди под рубашечкой, словно ей что-то мешает. Бабка с дрожью в голосе попросила внучку показать, что у нее там, девочка, наивно потянув за цепочку, вытащила тот самый крест.
– Где ты его взяла? – тихо спросила Анфиса.
– Нашла у деда Никифора за печкой, – довольно ответила та.
Анфиса же упала на пол и заголосила, как о покойнике. Вот так и прошло Нюрино посвящение в ведьмы. Знания пришли сами.
Много добра баба Нюра сделала за свою долгую жизнь, вот и сироту вырастила и на ноги поставила. Доктором будет и хорошим.
Называла его ласково – Сыночек. С этим именем он и вошел в большую взрослую жизнь.
Сыночек начал с самых низов. Пошел учиться в медицинское училище, а ночами подрабатывал санитаром в Доме престарелых.
В одно из своих дежурств он услышал тихий голос старушки, которая уже лежала в коридоре, так как все ждали скорого ее конца.
– Милок, подойди ко мне.
Сыночек очнулся от своих горестных дум: сегодня на экзамене его специально «завалили», потому что он имел пятерки по всем предметам, а это гарантировало автоматическое зачисление в медицинский институт без экзаменов. Но на это место была уже кандидатура – девочка, родственница какой-то городской шишки. Победила несправедливость.
Сыночек подошел к старушке, та своей горячей и сухой рукой притянула его поближе, так как говорить ей было тяжело, спросила:
– Что же ты так убиваешься?
– Да горе у меня.
– Какое же горе у тебя, миленький?
– Я не сдал экзамен в училище.
Она засмеялась тихим и глухим смехом.
– Да это разве горе!? Вот горе – когда беспомощная лежишь в своем дерьме и заживо гниешь, ожидая смерти, а то, что случилось у тебя, – это просто маленькая неприятность. Дай мне водички испить, – мудро ответила та.
После этой ночи Сыночек помогал Татьяне Ивановне, так звали старушку. Они сдружились и проводили ночи в длинных беседах, из которых он почерпнул большую жизненную мудрость уходящего поколения. Неожиданно для себя он стал единственным наследником Татьяны Ивановны, владельцем огромной бесценной библиотеки и драгоценностей. Оказалось, она была дочерью князя Покровского, которого расстреляли в лихие года, а молодую вдову с крохотной малюткой на руках, сослали в Сибирь. Библиотеку чудом спасли еще при жизни князя, успели спрятать, замуровав вход в нее. Адрес клада Татьяна Ивановна и сообщила Сыночку в знак благодарности. Это и стало стартовым капиталом.
Вот и дан старт. Время стремительно летело. Слава и богатства летели к сироте еще быстрее. Сыночек проживал месяц, как год. Не успели привыкнуть, а этот с виду тщедушный «пацан» стал известен не только у себя на родине, но и за пределами страны.
«Сыночек» – это смешное слово-кличка стало очень дорогого стоить в криминальных структурах. Этот человек входил в пятерку самых влиятельных людей. Его настоящего имени никто не знал, не знали и его прошлого. Известен он не столько своими несметными богатствами, сколько сказочным умением точно диагностировать и лечить неизлечимое. Про него слагали байки, что он любого из могилы поднимет. Выйти на контакт с ним не было никакой возможности, потому что Сыночек появлялся там, где считал его присутствие необходимым.
Честно говоря, он и является главным героем этого повествования. Так что давайте вспомним, где мы его оставили. А, точно, на отдыхе вместе с Сестрой в шикарном ресторане за столом с красивой парой супругов. Где он увлекательно рассказывал о тяжелой судьбе своей Сестрички. Точно. Вот его последняя фраза:
– Однако, господа, вы заметили, какой здесь мягкий климат, – повторил Сыночек, не отрывая зачарованного взгляда от темнеющего горизонта.
Обед закончился и мужчины вышли на веранду, расположенную на втором этаже ресторана. Солнце медленно погружалось в море, окрашивая его воды в необыкновенные цвета.
Сыночек очень внимательно, почти не дыша, смотрел на эту мистерию красок. Его сосед по столу, супруг красивой женщины – Алексей хотел его о чем-то спросить, но, увидав такой взгляд, не решился нарушить молчание. Зато ему представилась прекрасная возможность подробнее рассмотреть нового знакомого, во время обеда было как-то неудобно.
Невысокого роста с юношеской фигурой он скорее был похож на пэтэушника, чем на мужчину. Вот только лицо выдавало его истинный возраст. Оно было худым, с впалыми щеками. Красивый нос с небольшой горбинкой и тонкие трепетные ноздри – это, пожалуй, все, что можно было назвать красивым. Близко посаженные глаза, тонкие губы и высокий лоб придавали всему облику какую-то неординарность и вселяли непонятную тревогу.
Сыночек, почувствовал пристальный, изучающий взгляд Алексея и словно очнувшись от воспоминаний, сказал:
– О, извините. Засмотрелся на закат. Какие здесь яркие краски, просто чудо. Рай земной. А вот, посмотрите, прямо перед нами магнолии. Обратите внимание на эти цветы: толстые белоснежные и кремовые лепестки больших цветов – они словно восковые, как для похорон.
Алексей уловил неприязненные нотки в словах собеседника. Он явно говорил не о цветах.
– У моего любимого певца, Александра Вертинского, есть прекрасное произведение – «Танго Магнолия», ненароком не слышали?
Алексей резко схватил Сыночка за руку и сказал:
– Вы все не о том. Говорите прямо. Мы же мужчины.
– Зачем же так нервничать, Алексей. Совсем недавно кладбище было Вашим местом работы, но Вы не закапывали покойников, а откапывали их. Не правда ли? А это ведь большой грех, – тихо и нараспев говорил Сыночек, даже не пытаясь освободить свою руку, хотя ему явно было больно.
Алексей чувствовал воздействие, которое шло от говорящего, но не мог противиться этому Он изо всех сил старался не потерять контроля над собой. Но все равно не смог устоять перед силой гипноза. Куда-то пропали магнолии, лазурные воды океана и он оказался в своей бывшей столичной квартире стоящим перед старым бабушкиным трюмо.
Алексей всегда работал один, и в этот раз, все продумав до мелочей, стал не спеша одеваться. Характер его работы требовал от него немало денежных затрат, но они окупались с лихвой. Да и в глубине души, честно говоря, он был метросексуалом. Весь внешний облик тщательно продуман и содержался в идеальном состоянии, комар носа не подточит.
Позвонили в дверь. Вероятно, принесли заказанные цветы. Действительно, курьер внес прекрасный букет из белых роз, искусно украшенных черным крепом. Ну вот, все готово. Надо присесть на дорожку, как любимая бабушка учила своего внучка-сиротку. Он ее помнил всегда – сухонькую, бодренькую старушку, заменившую ему мать и отца, трагически погибших в автокатастрофе. Глубоко вздохнув, припомнив их бедную, но веселую жизнь, Алексей встал и еще раз внимательно осмотрел себя в зеркале. Хорош, очень хорош! Голливуд отдыхает. Высок, строен, в меру накачан, с идеальными пропорциями тела и с легким налетом загара. Классика: брюнет с синими глазами. Лучше и не сочинишь. Такое произведение Природы не могло принадлежать только одной женщине. Эта красота для всех.
Прощание с покойницей было в самом разгаре. Это мероприятие проходило в главном соборе. Еще бы, хоронили единственную дочь крупного авторитета города. Все убранство храма было выдержанно в белом цвете. От запаха цветов кружилась голова. Помещение напоминало экзотический сад.
Дамы все, как одна, были по западной моде – в шляпках и дорогих маленьких черных платьицах, стоимость которых так же кружила голову. Украшения позволялись только из жемчуга. Алексею даже не надо было подходить близко, он издалека легко определял, где настоящие камни, а где очень искусная подделка. Последних было больше.
Посмотрел на часы – настало его время. Он появился из-за дальней колонны, медленно и грациозно пошел по красной ковровой дорожке. Сольный выход. Все присутствующие женщины разом вздохнули. Зрелище было сказочным. Никто не мог оторвать взгляда от печально-прекрасного мужчины, медленно идущего по направлению к помосту, укрытому белоснежным атласом, на котором возвышался гроб с молодой покойницей. Алексей кожей чувствовал – выход удался. Надо теперь также блестяще отыграть и весь спектакль.
Он стал медленно подниматься по ступеням и, словно нечаянно, прекрасный букет начал рассыпаться на отдельные розы, устилая дорогу идущему. У самого гроба он театрально встал на одно колено и склонил голову как можно ближе к лицу девушки. Со стороны всем казалось, что он плачет, убитый горем невосполнимой утраты, но Алексей внимательно и профессионально оценивал все драгоценности, надетые на покойницу. Они были потрясающи. Вот это настоящая родительская скорбь!
Он незаметно спрятал в складках атласа маячок. И, чтобы поближе рассмотреть камни в серьгах, приблизил свои губы к уху лежащей в гробу, смешливо, по-ребячески, прошептал:
– Я не прощаюсь, моя красавица. Сегодня ночью назначаю тебе свидание.
Вдруг ему показалось, что у покойницы медленно навернулась слезинка и тихо скатилась по щеке. (Ну, прямо «Вий» какой-то.) Может, показалось? Неважно. Дальше все по сценарию, слегка коснувшись ее холодного лба губами, резко встал с колен и быстрым шагом вышел из храма. Все женщины разом выдохнули.
В близлежащем укромном переулке его ждала спрятанная от посторонних глаз любимая машина. С виду так себе, неприметная, но начинка по спецзаказу. Стоило прикоснуться к педали скорости, как он тотчас исчез из поля зрения, оставив в недоумении всех присутствующих на похоронах, включая родителей. Его никто не знал, но все о нем только и говорили.
Вот и настала ленивая летняя ночь. «Звезды блистали бриллиантами на черном бархате неба, и только золотой круг полной луны пытался затмить это волшебное мерцание». На кладбище было тихо и таинственно. Деревья и помпезные памятники отбрасывали сказочные тени. Странные звуки дополняли эту зловещую картину. Алексею все это было до боли знакомо и совершенно не производило никакого впечатления. Он шел на работу, на физически тяжелую работу. Хорошо, что лето. Зимой намного труднее, но зато могилы не такие глубокие.
Вот, это здесь, мимо не пройдешь. Купили самое престижное место почти у входа старого кладбища, где уже давно никого не хоронили. Когда же подошел поближе, не смог сдержать возгласа:
– Ну, дают! Это сколько же венков навалили. До утра разбирать, – и с этими словами приступил к работе. Сначала включил маячок, который сообщил своим радостным сигналом, что родители не пожадничали и украшения не сняли с покойницы. Все на месте. Работал он аккуратно и бесшумно. Потом надо будет в том же порядке все сложить заново, чтобы не догадались, что могилу вскрывали. Самым сложным оказалось разобрать холм из цветов, а дальше лопата сама стала кидать легкий, наполовину с песком, грунт. Вот и долгожданный звук металла о доски.
Алексей, хоть и был неверующим, но охранительный ритуал совершил. Теперь можно поднимать крышку, он ее и поднял. При свете мощного фонаря обомлел от увиденного. Девушка лежала, как живая, в наряде невесты, вся усыпанная бриллиантами и живыми цветами, которые не успели потерять своей свежести.
Алексей тяжело вздохнул о бренности бытия и начал аккуратно собирать украшения. Сначала снял диадему, едва не запутавшись в фате, потом массивные серьги. Взял за руку, чтобы стянуть, огромный перстень, как вдруг почувствовал, что кисть покойницы с силой сжала его руку.
От неожиданности он отпрянул и уперся спиной в стену могилы, тем самым потянув на себя девушку, она села и открыла глаза.
– О, Господи! – только и смог вымолвить Алексей.
– Помоги, – тихо сказала бывшая покойница.
P.S. Где-то далеко, ближе к Австралии, живет прекрасная молодая пара. Они очень счастливы, у них растут двое детишек.
А в далекой снежной России, на старом кладбище, на месте захоронения любимой дочери уже воздвигли дорогой фамильный склеп.
Алексей, словно очнулся, вернулся в реальность из той волшебной ночи, которая подарила ему любовь всей его жизни, воскресшую из мертвых супругу Веру. Он взял себя в руки и попытался овладеть ситуацией, спросил громким шепотом:
– Что вам угодно?
Ему это не удалось, чары были слишком сильны. Он услышал голос Сыночка, монотонно звучавший, словно издалека:
– У вас скоро умрет жена. Вы женитесь на моей Сестре. В брачном контракте отпишете все имущество ей на случай вашей смерти. Вы меня поняли?
– Да, я вас понял, – ответил Алексей, не узнав своего голоса.
– Что вы здесь делаете?
С этим вопросом на веранду вошли две женщины. Одна – высокая, красивая, уверенная в себе – это была счастливая Вера. Другая – худенькая, маленькая и вся натянутая, словно струна – это Сестренка нашего героя. Какие они разные.
Алексей вздрогнул от вопроса.
– Да вот, любовались великолепным закатом, – сказал Сыночек, – а знаете, есть такое поверье. Когда солнце совсем скроется за горизонтом в море, то из глубины вод, на долю секунды, появится фиолетовый луч, который пронзает небо. Кто успеет взглядом поймать это чудо природы, того ждет большое счастье.
– Ну, поймали Луч Счастья? – звонко засмеявшись, спросила красивая Вера.
– Нет, в этот раз не повезло, но в следующий раз непременно, правда, Алексей?
Но Алексей молчал, он почувствовал, что подвергся гипнотическому внушению, ему задана какая-то программа, которую он непременно выполнит помимо своей воли. Надо все вспомнить, что ему внушали. Как не старался, все бесполезно. Это на уровне подсознания. Необходимо очень постараться, иначе беда. Понимал, Сыночек не мог ничего хорошего задумать. Последнее, что помнил, это, как он крепко держал собеседника за руку и тот говорил. Но что?
Вера подошла к перилам и, протянув руку, сорвала сказочно красивый цветок.
– Странное дело. Как он красив и изящен, но в то же время меня охватывает какой-то мистический страх перед ним – он настолько прекрасен. И название – магнолия.
Слово «магнолия», как молния среди черного ночного неба, осветило все случившееся. Это ключ. Алексей вспомнил все сказанное Сыночком и правильно восстановил весь ход событий.
Наутро морской патруль недалеко от берега обнаружил пустую яхту По записям ее арендовали Брат и Сестра, чтобы полюбоваться ночным морем. Через несколько дней два трупа прибило в нескольких километрах от города. Следов насильственной смерти на трупах не обнаружили.
Но черное предсказание о скорой кончине Веры не давало покоя Алексею. Время утекало, словно песок сквозь пальцы. Муж стал замечать признаки угасания своей любимой жены. Что делать? Как спасти самое дорогое, что у него есть в жизни?
И в эту ночь погода разгневалась не на шутку. Океан шумел и грохотал. Ветер гнул упругие стволы пальм, лепестки магнолий усыпали все дорожки в парке. Молнии сверкали так, что освещали спальню, как днем, от раскатов грома закладывало уши. Ливень стоял плотной непроглядной стеной. Настроение природы точно соответствовало состоянию души бедного Алексея. Он сидел около большой кровати, на которой умирала его жена. Все местные врачи и другие, вызванные из столицы, подтвердили печальный исход. Вера медленно угасала, периодически приходя в себя, но эти моменты становились все реже и реже. Алексей боялся отойти, чтобы не пропустить последние мгновения их общения.
Середина ночи, прошло пять часов после того, как она в последний раз открыла глаза и слабым голосом сказала:
– Не плачь. Все будет хорошо. Я так благодарна Богу, что он вернул меня, чтобы я познала рай на земле, здесь и с тобой. Как я тебя люблю! Спасибо за все. У меня было огромное счастье, которого хватило бы на несколько человек. Милый, поцелуй меня.
Сейчас Алексей ждал, что Вера вот-вот очнется снова, ведь он не успел многого сказать ей: как он безумно любит ее, что она для него самый дорогой человек на свете. Боже! Почему он так мало говорил ей о своей любви, наивно полагая, что у них впереди большая и долгая жизнь. Как он жестоко обманулся. Корил себя за легкомыслие, надо было ценить каждый день, каждую минуту, а он, как безрассудный богач, разбрасывал бесценные мгновения жизни с любимым человеком. По лицу текли слезы сожаления и раскаяния.
Вдруг рядом, прямо над домом громыхнул раскат грома, через несколько секунд полыхнула молния, и Алексей увидел в проеме открытой балконной двери силуэт высокого мужчины, тот стоял, сложив руки на груди, прислонившись к косяку. Его профиль четко вырисовывался. У Алексея все похолодело внутри от догадки – он узнал гостя. Но этого не могло быть, так как он, в свое время, чтобы спасти семью, оплатил гибель Сыночка и его сестры. Трупы были найдены. Как же так?
Но только Сыночек знает все о своем спасении и никому никогда не расскажет об этом. Алексей же в привидения не верил по характеру бывшей своей «работы» и поэтому он закричал от негодования и боли:
– Зачем, ты вернулся из своей преисподней?!
Сыночек медленно повернулся к нему. За время, пока они не виделись, он очень возмужал.
– Ну, привет, падальщик. Что, не ожидал увидеть меня снова? Это очень безрассудно с твоей стороны иметь меня в своих врагах.
Алексей хотел вскочить и убить этого ненавистного «мага», который несколько лет назад предсказал неминуемую смерть его жены:
– Я убью тебя, сволочь!
Но вдруг понял, что силы его покинули, и он не может даже приподняться с кресла.
– О, какие угрозы.
Сыночек подошел вплотную к креслу, где безвольно сидел Алексей.
– Я пришел, потому что ты мне нужен. Слушай меня внимательно: твоя жена умрет с первыми лучами солнца, а ты, похоронив ее, придешь ко мне.
У Алексея путались мысли, но вдруг он понял: если кто и смог бы помочь его жене, так только этот ненавистный человек, который расположился в кресле напротив. Алексей постарался унять бешено стучащее сердце и привести мысли в порядок. Сыночку что-то надо от него, значит, он может торговаться с ним сейчас.
– Хорошо. Я сделаю все, что ты скажешь.
– Откуда такая покорность? А, будешь торговаться, – и Сыночек посмотрел на кровать, где доживала последние свои часы молодая женщина, которая любила и была горячо любима до сих пор.
– Я тебя умоляю! У меня нет никого дороже ее! Я знаю, ты это можешь. Отдам тебе все и сделаю для тебя все, только пощади!
– Ты глупец. Дважды чудо не свершается, и Бог дает только один шанс, без репетиций. Не надо преувеличивать мои возможности.
Довольствуйся тем, что тебе было отпущено судьбой и не проси большего.
Алексей зарыдал, не стесняясь присутствия Сыночка.
– Не унижай себя слезами, будь мужчиной. Там куда она уходит, – лучше, поверь мне.
– Что мне делать?!
– Слушай внимательно. Я сделаю подарок – она очнется перед самой смертью. Дам тебе шанс попрощаться с ней. Потом будут похороны, на которые приедут ее родители, и ты им отдашь детей. Не надо качать головой. У них им будет значительно лучше, чем с тобой. Хочешь спросить, откуда они узнали? Расскажу. Когда склеп был готов и вскрыли ее могилу, то обнаружили гроб пустым. Представляешь, что чувствовали бедные родители? Отец поднял на ноги всех, через некоторое время очередь дошла и до меня. Я же без труда распутал вашу историю и представил им доказательства, что все это правда. Более того, родители прилетали сюда и видели вас с детьми. Тогда ее отец отдал мне весь свой бизнес в знак благодарности. Они живут здесь и тайно наблюдают вашу счастливую жизнь, дети их знают.
