Дан Медовников

Виталий Сараев

«Система Физтеха» известна своей адаптивностью. Это качество не пропало и в рыночных условиях. Сегодня МФТИ, продолжая сочетать образование с исследованиями, формирует вокруг себя еще и инновационную среду

Рисунок: Константин Батынков

Московский физико-технический институт создавался как необычный для страны вуз. В 1940-х годах промышленности и прикладной науке в большом количестве требовались высококлассные инженеры и исследователи. Готовить их было решено новаторским для того времени способом: совместив глубокую фундаментальную подготовку с ранним вовлечением в науку — выпускающие кафедры, на которые студенты приходили уже в середине обучения, создавались в институтах РАН и на наукоемких предприятиях. Этот подход, получивший название «система Физтеха», используется до сих пор.

В период бурного роста рынка высшего образования МФТИ не стал следовать общим трендам и гнаться за легкими деньгами: в его составе не появилось ни экономического, ни юридического факультета. Сейчас на первый курс ежегодно зачисляется тысяча бюджетных студентов и лишь около ста платных. Зато ему удалось сохранить свои ключевые компетенции и четкое позиционирование. И нарастающий в последние годы спрос на технарей придал Физтеху новое дыхание. Только теперь спрос предъявляет в первую очередь новый наукоемкий бизнес. За последние годы свои кафедры в МФТИ открыли многие высокотехнологичные компании — 1С, Intel, ABBYY, IBS, Parallels, Cognitive Technologies, «Ростелеком», РВК, «Роснано», «Яндекс»,  «Роснефть», Schlumberger.

Подготовка кадров не единственный их интерес к Физтеху, здесь активно ведутся исследовательские работы. В 2012 году объем НИР составил 1,3 млрд рублей при бюджетном финансировании института в размере 1,9 млрд рублей. С использованием мегагрантов были открыты лаборатории ведущих мировых исследователей, в том числе Григория Ениколопова, Константина Агладзе, Артема Оганова, Валерия Фокина.

Адаптация к новым условиям работы, затянувшаяся на два десятилетия, год назад привела к качественному скачку. В июле 2012-го правительство утвердило программу развития «Физтех XXI», предполагающую создание вокруг Физтеха инновационного кластера, в рамках которого будут построены три R&D-центра — в области инфокоммуникационных технологий, новых материалов и биомедицины. Один из них, биофармацевтический кластер «Северный», уже строится. Создается также технопарк в области IT и телекоммуникаций, в софинансировании которого примет участие государство — в октябре 2013 года площадка МФТИ стала одним из победителей соответствующего конкурса Минкомсвязи. Уже начато строительство школы-пансиона для одаренных детей, открыта Высшая школа системного инжиниринга. В программе развития университета активно участвуют его выпускники, создавшие «Физтех-союз» и стремящиеся помогать своей альма-матер.

В 2013 году Физтех стал одним из 15 победителей конкурса на получение субсидий для продвижения в международных рейтингах университетов. В рейтинге Times за 2013 год МФТИ занял 63-е место в топ-100 по естественным наукам. Пока в образовательном сообществе ведутся споры о том, насколько России подходит англосаксонская модель исследовательского университета, Физтех пришел к ней естественным путем. Ориентация на кадровый спрос бизнеса и рынок исследований заставляет его развивать собственную научную базу в поддержку ослабнувшей академической, планировать введение свободных образовательных траекторий студентов и формировать вокруг себя инновационную среду: бизнес-инкубатор, технопарк, R&D-центры, кафедры с участием наукоемких компаний. В конце октября было объявлено, что Международный совет МФТИ возглавит президент MIT известный исследователь в области микроэлектроники Лео Рафаэль Райф.

О том, как удалось превратить ведущий исследовательский университет еще и в инновационный, мы беседуем с его ректором членом-корреспондентом РАН Николаем Кудрявцевым .

— Мы очень близки по духу с Московским университетом, что логично, так как МФТИ был образован на базе физико-технического факультета. Цель МГУ — подготовить выпускника, который по уровню знаний, компетенций превосходит выпускников других вузов. Наша цель — во-первых, выполнить эту задачу, а во-вторых, целевым образом готовить кадры для наукоемкой промышленности и науки. В советское время 80 процентов наших выпускников оставались работать там, где они готовили диссертации, дипломы. Студент Физтеха из шести лет учебы три года проводит в научных или производственных организациях. Это краеугольный элемент нашей стратегии, заложенный при создании Физтеха. Невозможно в стенах вуза готовить полноценных специалистов для промышленности. Студенты должны на заключительной стадии идти на предприятия и перенимать навыки у профессионалов. И сейчас мы эту систему стараемся адаптировать к новым условиям.

Изначальное распределение на базовых кафедрах было такое: 50 процентов — в институты Академии наук, 50 процентов — в наукоемкую промышленность. В 1990-е наукоемкая промышленность сначала упала, затем начался процесс медленного восстановления — в России появились первые ростки частного наукоемкого бизнеса. Поэтому мы стали создавать базовые кафедры в новых организациях. Были упреки, что рушим Физтех, пускаем торговцев в храм. Когда мы открывали первую кафедру в зарубежной организации (это была компания Intel), я ездил к министру образования получать у него устное разрешение. Тогда казалось, что для Физтеха это невероятная вещь.

Сейчас практически все крупные IT-компании имеют кафедры на Физтехе. Большинство оказалось на факультете инноваций и высоких технологий. Физтех любят за определенную свободу в реализации своих планов. И там они это получили. Наши компании-партнеры конкурируют на рынке, но Физтех — это то место, где они дружат и конструктивно сотрудничают. Например, весь младший курс факультета занимается на территории компании 1С в Москве, которая выделила для него две тысячи квадратных метров. Сами компании стали развивать фундаментальные науки: открыли на этом факультете кафедру дискретной математики, поняв, чего им не хватает в образовании.

В итоге сейчас у нас доля РАН относительно сократилась до трети кафедр, столько же приходится на наши старые партнерские компании и современный наукоемкий бизнес.

Для нас очень важно сотрудничество с академией, потому что в ней концентрируется фундаментальная наука. И очень важно, чтобы специалисты, которые занимаются технологиями, получали глубокие фундаментальные знания. Раньше можно было одной темой заниматься всю жизнь. И это плохо. А сейчас актуальные темы могут сменяться очень быстро, поэтому становится крайне важным знание фундаментальных основ, дающее возможность для самообразования в новых направлениях.

— На университеты в России в последнее время возложили множество функций, сопутствующих образовательным: прикладные и фундаментальные исследования, развитие инновационного предпринимательства. Не чувствуется перегрузки, переоценки возможностей?

— Я согласен, что появилось много новых аспектов деятельности. Что касается перегрузки, за всех говорить не берусь, но жизнь стала интереснее. Это созвучно духу Физтеха. Наши типичные выпускники энергичные, креативные.

Когда в конце 90-х я стал ректором, ситуация была тяжелее — была очень низкая востребованность со стороны общества: совершенно нечего делать, денег нет. И я тогда себе совсем другую траекторию рисовал. А появившееся обилие задач, на мой взгляд, правильный мотор для университетов. Другое дело, что все вузы разные, не надо их под одну гребенку ровнять.

Преимущество университетов — наличие молодежи. В наукоемком секторе мы сейчас имеем серьезный дефицит кадров среднего возраста. Хотя это уже не первый раз случается в нашей истории. Когда я пришел на Физтех, передо мной были предвоенные поколения. Я был самый молодой на кафедре, со следующим поколением у нас была разница в десять лет.

Николай Кудрявцев: «У Физтеха два аналога — MIT и Ecole Polytechnique»

Фото: Мария Плешкова

— Насколько важны для университета стартапы?

— Наука важна как базис для инноваций. Быть Кулибиным — это мало. Сейчас при поступлении в вуз все определяется по баллам, но мы по-прежнему проводим собеседование. Бывает, сидит абитуриент, посреди разговора ставит рюкзачок и оттуда — раз — и достает вертолетик с пультом для управления. Сам все разработал, сам сделал, а баллы при этом у него невысокие. И вот что с ним делать? Учиться он не сможет. И видно, что человек талантлив, но никто ему не подсказал, что помимо увлечения надо бы еще и науку немножко погрызть.

Если говорить об инновациях, стартапах, я придерживаюсь следующей точки зрения. Всмотритесь, что начинает изобретать талантливый человек, находясь в пустом поле? Суперколпачок к авторучке или программку для смартфона в лучшем случае. Это хорошо, но КПД реализации его потенциала очень низкий. Если этот человек чувствует запросы промышленности и начинает на них работать, он оказывается на порядок более эффективным. Поэтому нужно, чтобы у университетов была связь с наукоемкой промышленностью, чтобы предприятия открывали здесь свои подразделения, давали задачи. Талантливые ребята начинают с них, а дальше уже могут и самостоятельными стать, и свои компании создавать.

Если же нет изначальной ориентации на востребованные задачи, то начинают изобретать, кто на что способен. Как этот вертолетик из рюкзака.

— Насколько базовая кафедра « Роснано» — технологического предпринимательства — отличается от кафедр промышленных предприятий?

— На Физтехе есть несколько межфакультетских кафедр, на которых после окончания бакалавриата могут продолжить обучение студенты разных факультетов. Таким образом, мы, что называется, убираем межфакультетские барьеры. После поступления студент может осознать, что, например, он не приспособлен заниматься теоретической физикой. И важно, чтобы у него был выбор, другие интересные направления, чтобы он мог изменить свою траекторию.

«Роснано» — одна из таких кафедр. Я очень благодарен Анатолию Чубайсу, что он нашел время для руководства кафедрой. Он согласился, и дело пошло. И теперь очень доволен, потому что видит, что работа полезная. Ребята теоретически обучаются на кафедре, а технологические компетенции получают, участвуя в большом количестве разных проектов, выполняемых различными организациями по договорам с «Роснано». Фактически это Физтех в Физтехе. Это очень умная система.

То же самое у нас и с НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Он также выступает как некий хаб, через который ребята получают доступ в различные лечебно-исследовательские организации.

— Какая часть выпускников уезжает за рубеж?

— Сейчас ситуация очень сильно поменялась. А в 90-е годы, действительно, многие физтехи уехали за границу. Трудно оценить, но, думаю, около 20 процентов. И тогда же очень многие наши выпускники ушли в новые области: в бизнес, причем не только наукоемкий, в государственную власть, в школу. Среди тех, кто ушел в бизнес, у нас много примеров историй успеха.

— Но ведь каждая история успеха — это потерянный выпускник?

— У хорошо образованного человека и бизнес получается правильным. И это вклад в развитие общества. Поэтому я не считаю это потерями. То же самое с уехавшими за границу. Они сделали отличную рекламу российскому образованию  и МФТИ. В 2000-е годы к нам стали приезжать ректоры из различных американских университетов. Я далеко не сразу понял их интерес к Физтеху, пока один из гостей не объяснил: «У нас в университете работают пятьдесят русских. Из них двадцать пять — с Физтеха». Отсюда и интерес.

Сейчас выпускники уже меньше уезжают. В начале 2000‑х уезжало уже только пять-семь процентов. Но раздражает не то, что уезжают. Наука и высокотехнологичный бизнес априори интернациональны. Раздражает, когда дорога с односторонним движением.

Всмотритесь, что начинает изобретать талантливый человек, находясь в пустом поле? Суперколпачок к авторучке или программку для смартфона в лучшем случае

Фото: Мария Плешкова

— А вам кадров хватает?

— Поначалу на Физтехе, в метрополии, оставалось выполнять работы примерно пять процентов студентов, аспирантов, остальные шли на базовые кафедры. Но при расширении спектра деятельности университета мы четко почувствовали, что этого мало. Сейчас, чтобы реализовывать весь спектр наших задач, нужно, чтобы 20–25 процентов студентов выполняли свои научные работы здесь. И это одна из наших целей.

Девяностые годы показали одну важную вещь. С Физтеха ушло очень много сильных сотрудников. Остались те, кто был связан двумя ниточками: образованием и наукой. Затем еще появилась третья ниточка — наукоемкий бизнес. И нам нужно создавать для сотрудников условия для занятия наукой здесь, на Физтехе.

Для университета очень важен междисциплинарный подход. Например, юрист в области интеллектуальной собственности на Западе обязан как минимум иметь еще и техническое образование на уровне бакалавриата. Большие перспективы в междисциплинарных исследованиях. Чтобы сделать искусственный глаз, вам 16 различных специалистов нужно. Линейным образом это не решается: если соберете в одной комнате 16 разных специалистов — ничего не получится, каждый должен понимать, что делают соседи по цеху. И человек, который руководит научными, высшими учебными заведениями, должен иметь соответствующий опыт и талант междисциплинарной работы.

— Сейчас же нет масштабных задач уровня освоения космоса, которые могли бы поразить воображение молодого человека, привлечь к техническим наукам?

— Да, космос поражал воображение, и все шли туда. Но тогда организации, решавшие важнейшие задачи, сильно перестраховывались и перебирали в штат сотрудников. У руководителей другого выхода не было. Но это тормозило развитие людей. Если нужно пять человек, а их там пятьдесят — это не очень комфортная для сотрудников ситуация. Кто-то вырастает, а кто-то и нет. Сейчас мы научились считать затраты и оптимизировать. Поэтому теперь задачи решаются минимальным количеством высококомпетентных специалистов. И это значит, что у каждого из них больше шансов для развития.

— Выпускники помогают?

— Сейчас в Физтех стали приходить очень интересные люди со своими проектами, идеями. Появился «Физтех-союз» — большое сообщество активных выпускников. Основное, что они приносят, — свои головы и свой опыт, желание вкладываться в университет. Это люди, которые уж достигли больших успехов. И как раз та возрастная прослойка, которой нам очень не хватает.

— Создание наблюдательного совета — это новая идея Физтеха?

— Мы еще в 1998 году запустили координационный совет как его прообраз. Затем был создан наблюдательный совет, который возглавлял академик Евгений Велихов. Потом год назад мы стали автономным учреждением, и наблюдательный совет стал обязательным органом. Сейчас председателем наблюдательного совета МФТИ является Владислав Сурков. Я, честно говоря, не ожидал, что он так много времени и энергии будет уделять развитию Физтеха. Это человек, который видит всю систему в целом и обладает большим личным авторитетом. Его деятельность открывает для Физтеха новые перспективы развития.

— Летом вы подписали соглашение с Ecole Polytechnique о сотрудничестве и программе двойных дипломов. Почему именно этот университет?

— Когда я был студентом, здесь говорили, что у Физтеха два аналога — это MIT и Ecole Polytechnique. Попасть в Ecole мне удалось, когда я работал с французами по аэрокосмической тематике. Это было уже почти двадцать лет назад. И университет меня поразил. У них такая же серьезная подготовка, как у Физтеха. У них находится подразделение французской Академии наук, и они очень близки нам по духу. Организован он просто гениально: готовят от математиков до политических деятелей и полководцев. Это заведение для французской элиты. Например, Валери Жискар д’Эстен — их выпускник.

Университет сейчас находится под Парижем, где-то в двадцати километрах, как Физтех. Идешь по зданию: коридор, сбоку встречаются ниши, где размещены небольшие музеи, лаборатория Гей-Люссака, мирового классика, физика, профессора Ecole Polytechnique, и приборы его стоят. И много лабораторий других классиков физики. Это место, где делали современную физику в 1900-е годы. Это уже тогда была ведущая инженерная школа. А вообще ей двести пятьдесят лет, там великие учились и преподавали. И это, конечно, меня впечатлило.

Тогда лет пятнадцать назад в Ecole Polytechnique стали появляться первые русские студенты в том числе с физтеха. В то время это было большое исключение. Сейчас в Ecole Polytechnique 45 процентов иностранных студентов. Они стали международным университетом. Они рассматривают это в том числе как способ распространения французского влияния.

— В американских университетах уже на уровне бакалавриата есть возможность выбора предметов. Приемлемо ли это для Физтеха?

— Мы стремимся снижать барьеры между факультетами. Если студент учится хорошо, он может перейти на другой факультет. Мы бы вообще хотели перейти к индивидуальным траекториям, чтобы студент сам и с помощью научного руководителя выбирал себе предметы. И стандарты третьего поколения позволяют это делать. Нас ограничивают два аспекта. Первое — наша консервативность. И второе — это требует хорошей системы автоматизированного учета.

— Помимо реорганизации собственной науки планируется ли ее усиление?

— У нас есть обязательство повышать наши показатели по числу публикаций, по цитируемости. Сейчас мы вошли в специализированную сотню рейтинга Times Higher Education вместе в МГУ и МИФИ. У нас 63-е место. Мы взяли курс на развитие фундаментальных исследований, у нас запланировано создание 50 новых собственных лабораторий. Но Физтех — это тонкий баланс между фундаментальной и прикладной наукой. И параллельно мы развиваем прикладные направления, создаем инжиниринговый центр по трудноизвлекаемым полезным ископаемым и центр по прикладным исследованиям. Одновременно наши выпускники организовали Высшую школу инжиниринга МФТИ.

По прикладным работам мы уже сейчас сотрудничаем с корпорациями, убеждаем, и к ним приходит осознание, что параллельно с закупкой высокотехнологичного оборудования за рубежом нужно ключевые компетенции формировать здесь, в России.

— То есть вы закрываете всю цепочку, от фундаментальной науки до производства?

— Пилотные образцы и мелкие серии мы уже производим. Например, элементы для спутников. Пять лет назад мы к этой задаче и подойти не могли.

— Вы не боитесь конкуренции с интернет- обучением? Например, ваши потенциальные студенты могут, сидя дома, слушать курсы MIT.

— Здорово, что американцы делают это. Наши студенты смотрят подобные курсы. И мы тоже снимаем свои. Год назад запустили «Видеолекторий МФТИ», куда выложены курсы лекций по общей физике, биоинформатике…Мы не боимся конкуренции, сейчас у нас другая ситуация. Пока у нас не хватает «критической массы». И поэтому, когда мы видим рядом того, кто созвучен по духу, решает те же задачи, мы радуемся.

— Курсы, что вы снимаете, общедоступны?

— Конечно. Глупо брать за это деньги.

— А в чем же бизнес?

— Университеты в России уже достаточно сильны, чтобы эти копейки не считать. Ценность информации в ее открытости. А на чем зарабатывать — есть.

— На чем же?

— Физтех зарабатывает больше половины на науке и наукоемком бизнесе. Мы имеем также неплохое бюджетное финансирование на преподавателей. У нас очень мало платных студентов — не больше 10 процентов. Наших абитуриентов берут и МГУ, и МИФИ. Если мы отказываем в приеме на бюджет, его с радостью берут другие ведущие вузы.

Наука и технологии дают примерно 80 процентов тех доходов института, которые мы можем потратить на развитие. И лишь примерно 15 процентов таких ресурсов мы получаем от образовательной деятельности. Аренды у нас практически нет.