Ночь была светлой и душной. Полнолуние. Время оборотней и всякой нечисти. Даже звезды попрятались за расплывчатой мглой облаков. Только самые смелые и яркие из далеких светил осторожно выглядывали сквозь прорехи туч и с испугом смотрели сверху на землю, будто с минуты на минуту ожидая появления подданных князя Тьмы.

Дугласу не спалось. Он отошел от раскрытого настежь окна в спальне и прилег на кровать. Полежал. Поворочался с боку на бок. Сон не шел. Дико тянуло курить, несмотря на то что давно бросил…

В последнее время Говарду все чаще и чаще хотелось послать все к чертовой матери и уехать куда-нибудь далеко-далеко. На новое место, в новые края. Где не надо будет каждый день врать, выкручиваться. Думать одно, говорить другое, подразумевать третье. Душа истосковалась по правде и бесхитростным отношениям.

Уехать бы куда-нибудь в Канаду, на Аляску или, может быть, даже… в Россию?

В последнее время многие из Америки и Европы почему-то потянулись в Россию. Просят и получают российское гражданство, женятся, строятся, заводят детей и начинают новую жизнь.

Почему в России?

Потому что там чистый белый снег? Потому что это огромная страна с гигантскими ресурсами? Потому что за ней будущее, правда и сам Бог?

Хочется в до боли стиснутых челюстях настоящего, искреннего, душевного в отношениях с людьми, первозданной незагаженной природы, чистого воздуха, светлых надежд.

Хочется провести остаток жизни свободным от лжи, двойной морали для «наших и не наших», фальшивых улыбок и мнимых ценностей. Они уже настолько обрыдли, что просто нет сил каждый день играть шута в этом театре абсурда. Тошнит…

У каждого есть свой предел человеческих возможностей в реакции на постоянный обман и мерзости, от которых не спрячешься даже дома.

Да и что – дом? Для массы американцев уже давно это просто временно арендованные «четыре стенки и потолок», по степени удобств и внешней значительности соответствующие временному социальному статусу и показателю «личного успеха» жильца-нанимателя.

Сменился статус, например тебя уволили с работы, отправили на пенсию, и съемное жилье тут же меняется на то, что поскромнее и подешевле. А если все пойдет совсем плохо или нарвешься на какой-нибудь неподъемный иск с судебным решением, то вполне возможно, что твоим следующим домом до конца жизни будет картонная коробка под мостом среди безработных.

Большинство американцев и европейцев сегодня поставлены своими продажными правительствами в такие условия, что должны под страхом нищеты изо всех сил непрерывно бежать, как белка в колесе, чтобы уйти от банкротства.

Но вода догоняет, мочит пятки, и вопрос только в том, когда придет время и ты не выдержишь этого постоянного напряжения и свалишься…

Причем этот «бег в беличьих клетках» повсеместно идет не по правилам, одинаковым для всех, а по двойным-тройным стандартам.

Кто-то из «хозяев аттракциона» всегда может остановить клетку и утопить белку, которая ему чем-то не понравится. Не так быстро бежит, шкурка облезла или вообще выскочить из клетки хочет…

Кто же эти пресловутые «хозяева аттракционов»?

Генерал всю жизнь думал об этом, но так и не пришел к окончательному выводу.

Одно время он считал, что виновата неидеальная система устройства государства. Капитализм – он все определяет: отношения в обществе и семье, ценности, возможности, свободы личности.

И это так называемое общество равных возможностей, «демократия», лучше, чем всякие другие государственные системы: коммунизм, социализм, монархизм.

Почему лучше?

«Демократия» будто бы дает каждому члену общества большие шансы состояться, стать богатым значительным человеком, а значит, занять ту ступень в иерархии, которую только пожелает и на которую хватит способностей.

Формально так. Нарисованный волшебный замок.

Но дьявол прячется в деталях…

После того как Говард прочитал книги «Будущее капитализма» Лестера Туроу и «Закат Европы» Освальда Шпенглера, розовые очки с глаз упали.

Генерал вообще читал много, он, в отличие от современных молодых и заточенных на быструю карьеру офицеров и чиновников армии США, проходивших обучение на компьютерных тренажерах, да на кратких «выжимках» из старых учебников и руководств, тщательно отредактированных военными психологами, предпочитал первоисточники и реальные факты, опыт, внутреннее ощущение понимания темы.

А когда начинаешь понемногу разбираться, что происходит, и вникать в действующие «правила игры», то оказывается, что все обстоит далеко не так, как кажется на первый взгляд.

Для дураков и наивных работают одни правила и законы, для богатых, хитрых и бессовестных – другие.

Это как на поверхности спокойного озера – тишь да гладь, да божья благодать, лодочки с отдыхающими плавают, взор умиротворяют водяные лилии, ряска, цветочки. Птички на берегах поют, убаюкивают.

А в глубине – страшные, невидимые сверху чудовища, которые рвут на куски несчастных людишек, ненароком заплывших в прогалины зарослей камыша, скрытых от взоров праздной публики.

Благостная картинка на поверхности и Дантов ад внизу…

Говард вздохнул. Когда «людишки» начинают понимать, что происходит, – спасаться поздно…

Ты поверил фальшивой картинке, сел в лодку, доверился миражу и отплыл далеко от берега. А там – тебя либо сразу сожрут в подходящий момент, либо, если выпадет шанс, сам станешь одним из этих подводных чудовищ, примешь их вид и поживешь еще какое-то время, до тех пор, пока тебя не съест кто-то более сильный, коварный и голодный. И которому начхать на твою «толерантность», права гражданина, твою веру и твою покорность, потому что этот «кто-то» – каннибал.

А орать с лодки беспечным отдыхающим на городском озерке в центре цивилизации: «Спасайтесь! Выходите из воды! Здесь плавают жуткие чудовища!» – бесполезно. Никто не поверит.

Кроме того, как только ты раскрылся и дал понять сведущим, что знаешь об угрозе, тебя тут же уничтожат. «Случайно» твоя лодка перевернется или ты сам вдруг упадешь за борт, не суть важно…

Кто-кто, а генерал Дуглас прекрасно знает, как это делается.

Да и необязательно убивать, часто достаточно просто дискредитировать «народного защитника» и «правдоискателя», включив технологии аппарата власти – СМИ, «желтую прессу», визг подкупленных журналистов, чиновников и обывателей.

И вопрос решен. Потом, будь ты хоть трижды герой, от ушатов дерьма вряд ли отмоешься. И будешь надолго лишен своей «лодки», трибуны, репутации, прав и свобод гражданина.

Есть некая бутафорская сцена общемирового театра, где играют нанятые актеры и отрабатывают свой хлеб, исполняя заданные роли выдуманных персонажей, от которых умиляются простодушные зрители.

Есть оркестровая яма, где нанятые музыканты исполняют в составе общей симфонии каждый свою партию для создания настроя и интриги ожиданий зрительского зала. Музыка рождает звуковой фон, эмоции, заданное настроение. Включает психологический код открытия сознания.

И есть некие тайные ложи, где согласно ранжиру и профессиональной компетенции высокопоставленные магистры дают и оплачивают задания на проведение кампаний, мероприятий, секретных операций, создание всяческих античеловеческих зомбирующих произведений искусства, культуры, литературы другим, менее высокоранговым членам лож, которые, в свою очередь, привлекают к исполнению заданий обычных рядовых подрядчиков. Втемную.

За деньги или за очень большие деньги эти подрядчики создадут новые «культурные ценности», новые моды, новые направления искусства и свобод личности, отпиарят и надуют новые символы эпохи, прогресса, политических лидеров и шоуменов.

Одни строят новую стратегическую картину мира, перекраивают историю, другие пишут под нее сценарии, третьи тупо исполняют работу, и в итоге через музыку, фильмы, извращенную ложную «псевдореальность» и новые человеческие «ценности» системы внушения добираются до сознания плебса и управляют обществом.

Разворачивают его туда, куда нужно жрецам лож, меняют мировоззрение обывателей и миропорядок. Не только в программах кинотеатров, школ, университетов и телевидения, но и в политике, в мире, в границах и устройстве государств, нормах морали, права и веры.

Этим задается вектор движения, направление, в котором должно идти население того или иного государства и всей планеты, чтобы соответствовать задачам заказчиков-бенефициаров.

А вот кто эти тайные заказчики и куда, к какой судьбе они ведут мир – это самая главная и самая мрачная тайна на сегодня.

Дуглас давно уже понял, что его роль, несмотря на относительно высокое положение в армии, это роль всего лишь наемного профессионала – дирижера одного из многих оркестров, который только исполняет чью-то музыку по выданным нотам, или в крайнем случае начальника труппы актеров из столичного театра, который ставит спектакли не по своему выбору, а по указанию Министерства «культуры», в котором есть и агенты «ложи». Они действуют по указке из вышестоящего центра. И так все выше и выше…

В этой цепочке формальных исполнителей концов не найти.

Дело таких, как Дуглас, – обеспечивать и выполнять. Рассуждать и решать – строго в пределах своих полномочий. Как только попытаешься выйти за рамки – получишь по рукам. Или сразу по голове.

В свете этих размышлений недавний инцидент с Деборой не давал покоя. Происшедшее – за гранью армейских традиций, дисциплины и вообще здравого смысла. Дуглас пока так и не решился встретиться с начальством и поставить вопрос о поведении министра ВВС США на рассмотрение аттестационной комиссии Пентагона.

Надо было основательно подготовиться для такого хода.

Сегодня, в предрассветное июльское воскресное утро, Дугласу не удалось выспаться. Через полчаса уже надо одеваться. Скоро они со старым знакомым, сенатором Рэндом Полом, которого удалось увлечь идеей в кои-то веки выбраться на природу и порыбачить на живописной речке, где водится форель размером с «поросенка», поедут в заповедное глухое место.

Про него когда-то рассказал Дугласу знакомый рыболов-фанат. Там, в старую грязнуху Миссисипи, впадает чистая и стремительная река, еще не отравленная промышленными отходами химических предприятий и новых скважин по добыче так называемых легкой нефти и сланцевого газа.

Скоро в Америке не останется чистой воды и заповедных уголков природы. Отравят все! Где потом жить, что пить и чем питаться американцам, королей нефтяных и других транснациональных компаний не волнует…

А вот Дугласа это беспокоит. И очень сильно.

В устье речки, впадающей в Миссисипи, можно поймать как радужную форель, так и огромного сома, зашедшего с глубины на кормежку в струю чистой холодной воды в надежде поживиться чем-нибудь, вынесенным с дальних лесных заводей. Кроме сомов, в устье могла взять и любая другая рыба, еще оставшаяся в этих глубинах. Так что повезти может, и Дуглас надеялся, что приятные сюрпризы будут.

А самое главное, ему представится возможность побеседовать с сенатором – человеком, прекрасно знающим, что происходит в коридорах власти, «под поверхностью пруда», и получить некоторое представление не только о текущем моменте и раскладе сил, о стаях «подводных чудовищ», но и о том, чего от них ждать в скором будущем.

Кто на самом деле разработал и санкционировал операцию «Несокрушимая решимость» и зачем? Кто стоит за Деборой Ли Джеймс и почему такие, как она, пользуются покровительством власти?

Какие силы разрушают США, Европу и страны мира?

И самое главное – зачем?

Громко запипикал сигнал электронного будильника. Четыре утра.

Подъем!

Говард откинул одеяло, вскочил с кровати, оделся и включил кофеварку. Пока готовился кофе, успел умыться и побриться. Чехол с удочками, подсачек, рюкзак с рыболовным инвентарем, аптечкой и всем необходимым для приятного проведения дня приготовил еще вчера, не без некоторой ностальгии по прошлым, более спокойным временам. В нынешние же нечасто удавалось побаловать себя полноценным выходным днем, а тем более выбраться на охоту или рыбалку.

На кухне Говард выпил кофе, немного размял мышцы и суставы рук, затем вышел на веранду.

Стояла глубокая предрассветная тишина. Вдоль бетонных стен участка с колючей проволокой, поверху, там, где стояли видеокамеры, горели лампочки. Светились окна в домике охраны. У мониторов дежурили сотрудники службы безопасности, охраняя покой генерала армии США.

С восточной стороны, оттуда, где разгоралась алая полоска рассвета, послышалось негромкое жужжание авиационного мотора. Через несколько секунд с неба вынырнул изящный длиннохвостый вертолет, похожий на голубую стрекозу, сделал красивый пируэт и аккуратно сел на лужайку перед домом.

Прибыл товарищ по рыбалке.

Дверца вертолета открылась, сенатор, высунувшись, помахал рукой Говарду, приглашая его побыстрее подняться на борт. Короткие утренние часы клева рыбы – дороги!

Охрана генерала и домашние были предупреждены заранее о том, что утром их слегка побеспокоит «небольшой шум», и поэтому в домике у ворот тревоги не было, а жена и дочки если и были разбужены двигателем геликоптера, то, выругавшись сквозь зубы и натянув на головы одеяла повыше, вскоре вернулись к прерванным снам.

Говард заскочил в дом, быстро накинул на себя старую охотничью камуфляжку, взял сумку со снаряжением и продуктами, надел потрепанные кроссовки, затем, подхватив рюкзак и чехол с удочками, побежал к вертолету.

До места летели минут сорок. Судя по приподнятому настроению Рэнда, он был рад вырваться из городской духоты и хоть на какое-то время забыть о работе, политике и всяких срочных неотложных делах. Сенатор был весел, рад встрече и настроен на хороший уик-энд.

Вертолет приземлился на лужайке у окраины леса, недалеко от устья форелевой речки, впадающей в полноводную Миссисипи. Берега тут были открытыми, глинистыми, поросшими невысоким кустарником, постепенно переходящим в густой лес.

В пространстве обзора не было видно ни дорог, ни машин, ни людей. Только по середине большой реки неторопливо плыла баржа.

Выгрузились быстро. Охранники Рэнда, двое крепких мужчин, внимательно осмотрели окрестности в бинокли, вытащили из вертолета вещи сенатора, раскладные стол и стулья, небольшой металлический гриль для барбекю, мешок с углем и пакеты с продуктами.

Потоптались, установили гриль и сноровисто насыпали под ним уголь.

– Чувствуется, что они у тебя выдрессированны, – кивнул на охранников генерал.

– Охрана должна уметь все! В том числе проявлять находчивость и навыки выживания, – улыбнулся сенатор, – а также обеспечивать комфорт охраняемому лицу.

– Узнаю твои эпикурейские привычки. Так что, они за нас и рыбу ловить будут?

– Ну уж нет. Рыбу – это мы с тобой добывать будем. А мои преторианцы подготовят все для барбекю, осмотрятся вокруг, и если причин для беспокойства не найдут, то я их до конца дня отпущу отдыхать. Понадобятся раньше – вызову по телефону.

– Так ты что, на улов совсем не надеешься, раз даже печку с мясом с собой привез?

– А подстраховка никогда не помешает. Если чего-нибудь поймаем, сделаем шашлык из рыбы, если ж не повезет, то к столу пойдет мясо. Умный человек все предусмотрит, чтобы из-за какого-то пустяка не испортить себе настроение.

Генерал с сенатором расстелили на траве плед и принялись распаковывать и раскладывать на нем рыболовные принадлежности.

Охранники пошли к кромке леса, потом вдоль нее, разделившись, к берегам большой и малой рек.

Говард с Рэндом собрали удочки и отправились к форелевой речке. Навстречу им оттуда, после осмотра участка, шел один из сотрудников службы безопасности. Говарду показалось, что он глянул на рыболовов с сочувствием.

Подойдя ближе к речке, понял почему. Видимо, накануне в верховьях прошел дождь, и вода в реке была мутной. В таких условиях ловить форель было бессмысленно.

Так! Маленькая неприятность. Но не катастрофа. Хорошо, что они приехали к месту слияния двух рек и во всеоружии. Теперь остается один выбор – ловить в Миссисипи.

Собственно, ничего страшного. Придется только убрать форелевую снасть, она уже не понадобится.

А на большой реке глубинных обитателей полно. Кое-где слышны тяжелые шлепки по воде, сверкает чешуя. Рыба играет. Утренний клев должен быть.

Легкий утренний туман над широкой рекой почти рассеялся. Край солнечного диска приподнялся над горизонтом.

Говард размотал леску, снарядил крючки разными насадками и забросил три донных удочки, закрепил на провисе колокольчики. Потом поставил две поплавочных и пошел помогать Рэнду.

Тот уже забросил две донки и готовил спиннинг.

– Судака надеешься взять? – спросил Дуглас, подойдя поближе и разглядев крупную блесну.

– Судака, окуня, сомика какого-нибудь завалящего, – сверкнул азартным взглядом сенатор.

Отошел, взмахнул углепластиковым удилищем, посылая блесну в направлении середины реки. Переключил все внимание на уходящую в глубь мутной желтой воды леску и на катушку, ручку которой осторожно подкручивал.

Рыбалка началась.

Говард отошел к своим снастям.

Присел на раскладной стульчик возле удочек, стал смотреть на пляшущие в мелкой ряби красные перышки поплавков. Расслабился. Улыбнулся пришедшим в голову мыслям.

Люди, не верящие в самопознание, не посвященные в таинство общения с природой, думают, что рыболовы ездят на реки и озера только за добычей. Как глубоко они ошибаются!

Проникновение в память прошлого, созерцание спокойной водной глади, медитация, расширение сознания и удивительное внутреннее состояние, позволяющее подняться как бы высоко в небо и взглянуть на себя сверху, охватить одним взглядом свою жизнь, поступки, свершения. Оценить, что ты сделал, куда идешь. Что на самом деле важно для тебя, а что просто суета, не стоящая ломаного гроша.

Эти моменты одиночества и осмысления окружающего мира бесценны. Часто после таких путешествий в сознание делаются открытия, переоценки ценностей и выбирается новый жизненный путь. Как будто ты на какое-то время стал одним целым с чем-то огромным, как планета, и мудрым, как все человечество.

Если сумел поставить правильные вопросы и получить на них ответы, то, невзирая даже на пустой садок для добычи, уедешь с рыбалки богатым человеком.

Да и в чем богатство? Каждый понимает его по-своему. Для одних это деньги, яхты, власть, вседозволенность. Для других – достаток, жизнь по справедливости, чистая, не отягощенная проступками репутация.

Генерал был служивым человеком и где-то в глубине души, как и все настоящие военные, презирал коммерсантов, политиков, торгашей. В его стране давно построили такое государство, в котором главной ценностью были не чистая совесть, душа и порядочность, а золотой телец.

Обладание им оправдывало все то плохое, на что приходилось идти.

И в этом была какая-то страшная несправедливость, с которой Говард никак не мог примириться внутри себя. Он давно научился скрывать свои мысли и никогда не шел наперекор начальству, не становился на путь «правдоискательства», хотя и часто замечал несправедливости вокруг. Но для себя сделал вывод: если в твоих силах что-то изменить – меняй. Если нет – отходи в сторону. Командир отдал приказ – выполняй!

В рамках своих полномочий и не нарушая прямого приказа можешь что-то сделать по справедливости – сделай! Не можешь – утрись и выполняй приказ, каким бы чудовищным он ни был…

Не стоит бросаться с дубиной на танк. Он тебя просто переедет гусеницами.

Поэтому инстинкт самосохранения превыше всего.

Да и на твою страну ведь никто не нападает. Обычно наоборот…

Генерал всегда гнал от себя эти крамольные мысли и пытался прикрыться профессией. Он военный, а не политик, философ, правозащитник. Каждому свое.

Так было.

Но в последнее время что-то поменялось. И в голове Говарда, и у некоторых сослуживцев, и, кажется, во всем мире.

Надо разобраться. Для самого себя.

Сегодня, когда рыбалка подойдет к концу и они с Рэндом сядут перекусить, будет самое время получить ответы на мучившие вопросы. По крайней мере, хоть что-то прояснить для себя.

Со стороны лагеря послышался стрекот двигателя вертолета, через минуту большая синяя стрекоза пролетела над головой, сделала круг и унеслась куда-то за реку.

Рыболовы остались одни.

Красное перышко поплавка одной из удочек несколько раз слабо дрогнуло, затем резко ушло под воду. Говард подсек и почувствовал через комель удилища тяжесть и рывки. В глазах загорелся спортивный азарт, а тело напряглось и изготовилось к борьбе, как на боевой операции.

Через минуту вываживания добыча оказалась на берегу – это был приличный окунь, примерно на полкилограмма.

Он отправился в садок, а Говард, окрыленный успехом, насадил на крючок свежего червяка и вновь забросил удочку.

Отыскал глазами Рэнда, который, натянув на себя непромокаемый рыбацкий костюм с высокими резиновыми сапогами чуть ли не до подмышек, вошел в воду по пояс и часто взмахивал спиннингом, стараясь сделать броски подальше и обловить участок побольше.

Дуглас свистнул напарнику и, когда тот обернулся, поднял из воды и показал садок с окунем. В ответ сенатор оттопырил большой палец и с удвоенным усердием принялся хлестать коротким удилищем спиннинга над рекой, стараясь послать блесну как можно дальше.

Прошло несколько часов.

Солнце поднималось все выше и выше. Становилось жарко.

У генерала в садке плескалось уже несколько небольших карпов, голавлик, по паре средних красноперок и окуней. По общему весу – примерно килограмма на три-четыре.

В общем-то, улова для барбекю на двоих хватит. Можно и уху сварить, если захочется.

Интересно, поймал ли что-нибудь сенатор? Да и вообще, куда он делся?

Рэнд, облавливая самые привлекательные участки на реке, постепенно отходил все правее и правее, пока не скрылся из глаз за выступающим над водной гладью высоким яром.

Оттуда уже не было слышно свиста лески и шлепков от ударов блесны по воде.

Генерал забеспокоился, оставил удочки, положенные на штыри из веток с рогатинками, и отправился искать Рэнда.

Увидел его в нескольких метрах от берега, как только перевалил через яр.

Подошел поближе, окликнул:

– Как дела у конкурентов?

Сенатор, не переставая вращать катушку правой рукой, указательным пальцем левой гордо ткнул в воду рядом с собой:

– Кое-что есть.

Присмотревшись, Рэнд увидел кукан, на котором шевелились две крупные рыбины.

Вдруг спиннинг сенатора согнулся в дугу. Загудела леска. Что-то большое и тяжелое потянуло его в глубину. Рэнд упирался, отступал к берегу, поднимал короткое удилище вверх, по максимуму используя его упругость, с трудом вращал катушку.

Началась борьба не на шутку.

Говард бегом бросился за подсачком и быстро вернулся с ним обратно. Прямо в камуфляже, с подсачком в руках, булькая по воде намокшими кроссовками, подбежал к напарнику, ожидая, когда крупная добыча окажется рядом и ее можно будет подхватить в сетку.

Несколько минут было непонятно, чем кончится поединок. У Рэнда по лбу текли струйки пота, глаза блестели, а дрожащие руки с трудом удерживали спиннинг.

Но он боролся изо всех сил, не желая уступать и терять трофей.

Генералу оставалось только поддерживать коллегу словесно да страховать на всякий случай, чтобы рыба не утащила ловца в реку.

В конце концов упорство сенатора дало результаты, добыча начала уставать, рывки стали слабее, реже.

Подматывая леску, Рэнд подтаскивал попавшегося речного обитателя все ближе и ближе.

Наконец, утомленная рыбина всплыла у самых ног сенатора. Прикинув ее размеры, Говард понял, что подсачок не понадобится, эта громадина в него просто не влезет. Надо хватать ее за жабры и выволакивать на берег руками.

Генерал выбросил подсачок на берег и крикнул:

– Рэнд, давай хватай ее за жабры и поднимай голову из воды! Потянем руками на берег!

Сенатор немного замешкался, растерявшись или прикидывая, как лучше ухватиться, потом бросил спиннинг, чуть наклонился и, просунув пальцы под жабры, попытался приподнять широкую усатую голову.

И тут…

Прямо перед сенатором вскипел мощный бурун, из воды высунулись огромные челюсти, утыканные острыми зубами, и, ухватив пойманную рыбину, рванули ее в глубину. У Рэнда обе руки оказались зажатыми жабрами своей добычи и челюстями напавшего хищника, и он, удивленно выкрикнув:

– Черт! Крокодил?! Откуда здесь крокодил? – свалился головой в воду и, барахтаясь, стал погружаться вслед за пойманной рыбой.

Реакция генерала после первого полусекундного шока была мгновенной. Он бросился вперед, схватил исчезающие в пучине ноги Рэнда и изо всех сил потянул на себя. Почувствовал огромное сопротивление. Напрягся. Откинулся спиной назад, к берегу. Уперся в глинистое дно ногами. Рывок! Еще рывок!

Сколько длилась эта борьба, Говард потом вспомнить не мог. Понемногу он стал побеждать и вытаскивать захлебывающегося сенатора из воды. Но его руки из пасти напавшего хищника вытащить не удавалось. Чудовище держало в челюстях пойманную рыбу и заодно руки сенатора намертво.

Спасли старые навыки военного.

Как только после очередного рывка тяга подводного гада на долю секунды ослабла, генерал, прижав тело сенатора к себе левой рукой, правой выхватил из подплечной кобуры свой старый армейский «кольт», который неизменно брал на все охоты и рыбалки.

Затем правую с пистолетом вернул на место, сцепив обе руки в замок за талией сенатора. Выбрав момент и изловчившись, умудрился снять предохранитель, передернуть затвор и дослать патрон в патронник.

Потом рванул тело Рэнда на себя и, когда из воды на мгновение показалась морда подводного чудовища, выстрелил дважды в огромный глаз.

Крупнокалиберные пули разнесли полголовы мерзкой твари.

Она разжала челюсти, и генералу удалось вырвать полузадохшегося сенатора из пасти речного чудовища.

Говард быстро выволок напарника на берег и тут же вернулся к раненому подводному зверю.

Разрядил в него весь магазин.

Когда туша полностью затихла в кровавой пене, осторожно обошел ее сзади, с хвоста, и с огромным трудом выволок на берег. Бросил и вернулся к сенатору.

Тот постепенно приходил в себя от шока, кашлял, тер глаза, нервно тряся головой.

Говард встряхнул его за плечи:

– Ну, как ты? Живой?

Рэнд никак не мог отдышаться:

– Что это было? Крокодил?

– Нет, это рыба. Просто очень большая рыба с огромной пастью. Хищник.

– Ты его убил?

– Да, кажется.

– Помоги подняться. Подойдем, посмотрим.

Говард обхватил мокрого Рэнда за плечи, приподнял и довел до туши, лежащей на берегу.

Это была ужасного вида рыба с огромными зубами. В раскрытой пасти виднелась голова полупроглоченного крупного сома. Тело чудовища – длиной больше трех метров. Развороченная здоровенная морда и продырявленный пулями бок неподвижного монстра говорили о том, что он действительно мертвый.

– И что это, по-твоему? – тихо и ошалело спросил Рэнд.

Генерал сменил магазин в пистолете и спрятал его обратно в кобуру.

Потер щеку, подумал:

– Помню, рыбаки рассказывали об одной редкой рыбе в здешних краях. Эта подходит под их описание. Страшный хищник. Вырастает до пяти метров. Ест все живое. Иногда даже нападает на человека, но эти случаи очень редки.

Называется вроде панцирник. Панцирная щука, или рыба-аллигатор. Я видел таких только на фотографиях в зоомузее. Давно уже о живых ничего не слышал, думал, все вывелись. А этот экземпляр, судя по пасти, форме тела и хвоста, кажется, еще и мутант.

– Напал-то он не на меня. Видишь, сома моего схватил. А руки оказались зажатыми в его жабрах, вот он меня и потянул вместе с добычей.

– Да… Рассказать кому – не поверят!

– А почему только рассказать? Неси фотоаппарат – снимем этого дьявола! Вместе с его жертвой, то есть мною, и победителем, то есть с тобой.

– Дай я сначала тебе руки посмотрю. Перевязать не надо?

– Нет, пожалуй. Чуть поцарапал только гад зубами.

Говард все-таки захватил вместе с фотоаппаратом аптечку. Промыл спиртом и смазал зеленкой неглубокие царапины у сенатора.

Еще не отойдя как следует после схватки, грязные и мокрые, горе-рыболовы устроили небольшую фотосессию с трофеем.

Чудовище имело настолько страшный вид, что вырезать из него филе и готовить барбекю не решились, бросили тушу там же, на берегу, и отправились в лагерь. Улова и так было достаточно для хорошего обеда.

Солнце уже жарило в полную силу. Промокшие рыболовы разделись и развесили одежду сушиться на кустах.

У сенатора нашлась фляжка с хорошим бренди. Выпили по несколько глотков для снятия стресса.

Развернули туристский столик, почистили рыбу и зажгли уголь под грилем.

Пока готовилось барбекю, быстренько разложили на столе привезенные продукты, холодное пиво. Устроились на раскладных стульчиках.

Сенатор не торопился звонить и вызывать вертолет. Ему хотелось сначала полностью прийти в себя после случившегося, поговорить об этом с генералом. Ну… еще обдумать и решить, что из этой истории будет полезно рассказать прессе, а что стоит скрыть.

Или скрыть все… Кто знает, как это потом могут повернуть политические оппоненты и использовать против Рэнда…

Какое-то время Говард и Рэнд сидели молча, медленно попивая пиво из жестянок и вторично переживая случившееся. Когда барбекю из улова дошло до состояния готовности, разложили рыбу по бумажным тарелочкам, посолили, поперчили и с удовольствием поели, нахваливая.

Карпы, пойманные генералом, и судаки, трофеи сенатора, были отменно вкусны! Пребывание на свежем воздухе да физическая усталость и переживания подогрели аппетит.

После пива допили остатки виски. Расслабились.

Настало самое время поговорить по душам…