Р ассказывал нам Иса ибн Хишам. Он сказал:

Торговля тканями привела меня в Балх. Был я тогда молодостью ублажен, беззаботностью ублаготворен, богатством украшен и считал главной своей заботой жеребенка мысли себе подчинить или самые редкостные слова в силки свои уловить, и ничья беседа и голос ничей мне тогда не казались красивей моих речей.

Когда же наша разлука с Балхом готова была натянуть свой лук, вошел к нам некий юноша — одежда его услаждала взгляд, борода окаймляла ровных жемчужин ряд, а с чистотой его взора не могли соперничать ни Тигр, ни Евфрат. Подошел он ко мне и хвалу произнес, а я в ответ еще больше его превознес. Затем он спросил:

— В путешествие собираешься?

Я ответил:

— Да, клянусь Богом.

Он сказал:

— Пусть плодородной будет земля, к которой ты стремленьем приник, и пусть в пути не заблудится твой проводник. Когда же ты отправляешься?

— Завтра утром.

— Пусть после разлуки утро подарит встречу, когда я сулящую счастье птицу примечу. А куда ты собираешься?

— На родину.

— Да прибудешь ты благополучно на родину и будешь там пребывать в дородности. А когда ты вернешься?

— На будущий год.

— Пусть скорее покрывало пути твоего свернется и нитка его не оборвется. А как далеко простирается твоя щедрость?

— Как ты захочешь.

Он попросил:

— Если в этом пути Бог избавит тебя от смерти и от недуга, привези мне врага в обличье доброго друга, что к роду желтых себя причисляет, к неверию призывает, танцем на пальцах забавляет, бремя долгов облегчает. Этот двуликий лицемер сияет, как солнце, хоть ничтожен его размер.

Г оворит Иса ибн Хишам:

Я понял, что он имеет в виду динар, и сказал ему:

— Он будет за речи твои награжденьем, а другой получишь при моем возвращенье.

Тут юноша продекламировал:

Ты дал мне больше, чем ожидал я, Ведь руки добрые не скупятся. Пусть мощь твоя всюду пустит корни, А ветви щедрости укрепятся! Как тяжко бремя — просить подачки И в унижении побираться! Твои дары велики. За ними Не могут просьбы мои угнаться. О пусть подольше судьба и слава Твоим содействием насладятся!

Я дал ему динар и спросил:

— Какая же почва вырастила этот превосходный талант?

Он ответил:

— Племя курейш меня вскормило и своим благородством подготовило для меня почву в напоенной влагой мекканской долине.

И тут один из присутствующих воскликнул:

— А ведь ты Абу-л-Фатх Александриец! Не тебя ли я видел на рынке в Багдаде? Помнится, ты не остался в накладе: листочки с просьбами ты раздавал и богатую дань со всех собирал.

Тогда он продекламировал:

В нашей жизни перелетной Перемены не скудеют: Глянь — мы с вечера арабы, А наутро набатеи [15] !