Рассказывают также, что во дворце повелителя правоверных, аль-Мутеваккиля было четыреста наложниц: двести румиек я двести туземок и абиссинок. И Убейд ибн Тахир подарил аль-Мутеваккилю четыреста невольниц: двести белых и двести туземок и абиссинок. И среди них была невольница по имени Махбуба, из уроженок Басры, и была она превосходна по красоте и прелести, изяществу и изнеженности, и играла на лютне и хорошо пела и слагала стихи и писала отличным почерком. И аль-Мутеваккиль увлёкся ею и не мог вытерпеть без неё ни одной минуты. И когда невольница увидела его склонность к ней, она возгордилась и не была благодарна за милость. И аль-Мутеваккиль прогневался на неё великим гневом и покинул её, и не позволил обитателям дворца говорить с нею, и она прожила так несколько дней. А альМутеваккиль чувствовал к ней склонность, и в какой-то день утром он сказал своим собеседникам: «Я видел сегодня ночью во сне, что помирился с Махбубой». И они ответили ему: «Мы ждём от Аллаха великого, что это будет наяву».

И в то время как они разговаривали, пришла одна служанка и тихо сказала что-то аль-Мутеваккилю, и тот вышел из залы и вошёл в покой женщин. А служанка, говоря потихоньку с аль-Мутеваккилем, вот что сказала ему: «Мы услышали из комнаты Махбубы пенье и игру на лютне и не знаем причину этого».

И когда аль-Мутеваккиль дошёл до её комнаты, он услышал, что невольница поёт под лютню, хорошо играя, и говорит такие стихи:

«Хожу по дворцу, не видя, кому бы я Пожаловаться и слово сказать могла, И кажется, что провинность свершила я, И нет для меня спасенья и раскаяния. Найдётся ли мне заступник пред тем царём, Что в грёзах для примиренья пришёл ко мне? Но, снова когда настала заря для вас, К разлуке он вновь вернулся, порвав со мной».

И когда аль-Мутеваккиль услышал её слова, он удивился этим стихам и такому диковинному совпадению, что Махбуба увидела сон, совпадающий с его сном. И он вошёл к ней в комнату, и, когда он вошёл в её комнату и Махбуба услышала это» она поспешила подняться и склонилась к его ногам, целуя их, и сказала: «Клянусь Аллахом, о господин, я видела его происшествие во сне вчера ночью и, пробудившись от сна, сложила эти стихи». – «Клянусь Аллахом, я видел такой же сон!» – сказал альМутеваккиль, и потом они обнялись и помирились, и альМутеваккиль пробыл у неё семь дней с ночами. А Махбуба написала мускусом у себя на щеке имя аль-Мутеваккиля (а имя его было Джафар), и, увидав своё имя, написанное на её щеке мускусом, он произнёс:

«О мускусом „Джафар“ на щеке написавшая, Души мне дороже, кто писал то, что вижу я! И если персты её вдоль щёк строку вывели, То в сердце моё они вложили не мало строк. О ты, кого Джафар сам хранит средь других людей, — Напитком твоим Аллах пусть Джафара напоит!»

И когда аль-Мутеваккиль умер, его забыли все невольницы, которые были у него, кроме Махбубы…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста пятьдесят третья ночь

Когда же настала триста пятьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда аль-Мутеваккиль умер, его забыли все невольницы, которые были у него, кроме Махбубы, – она не переставала печалиться о нем, пока не умерла, и её похоронили с ним рядом, да помилует их всех Аллах!