Судья Ди сурово обратился к нему:

— Я осмотрел место преступления, и у меня не осталось сомнений в том, что молодая госпожа Хуа умерла от яда. А ведь вы угрожали семье Хуа в присутствии многих свидетелей. У вас была возможность подсыпать яд в чайник. Говорите правду!

Кандидат Ху ответил:

— Я признаю себя виновным в том, что допускал непристойные выражения и вел себя неподобающим образом! Но я по-прежнему отрицаю, что отравил молодую госпожу Хуа. Что же касается того, что у меня была возможность подсыпать яд в чайник, то я почтительно обращаю внимание вашей чести на то, что по крайней мере сорок других гостей имели такую же возможность, не говоря уж о слугах!

Тогда судья Ди велел привести к нему служанку Чень. Ей он сказал:

— Ваш хозяин обвинил господина Ху Цзобиня в отравлении вашей молодой хозяйки, но тот настаивает на своей невиновности. Вы теперь важная свидетельница. Расскажите мне в точности, что произошло в ту ночь. Не опускайте ни одной детали, какой бы незначительной она вам ни казалась.

— Рабыня вашей чести, — пролепетала служанка, — может свидетельствовать, что, пока невеста и жених не вернулись с группой гостей, никто не входил в брачные покои после того, как я во второй раз наполнила чайник. Гости смеялись, шумели и отпускали доброжелательные шутки. Только господин Ху говорил всевозможные непристойности и всех тормошил. Я сама видела, как он несколько раз приближался к ложу и чайному столику. Позже он угрожал его превосходительству, и я убеждена, что это он подсыпал яд в чайник.

— Ваша честь, — воскликнул кандидат Ху, — это возмутительная клевета! Я умоляю вас спросить ее, видела ли она, как я прикасался к чайпику!

Старой служанке пришлось признаться, что этого она не видела. Судья Ди обратился к ней:

— Когда вы ушли на кухню есть ваш вечерний рис?

— Точного времени я не помню, — ответила она, — но я вышла из комнаты, когда услышала, что в главном зале началась свадебная церемония. Вскоре после того, как я вернулась, послышался смех гостей. Значит, церемония тогда уже закончилась и надо было подавать вино.

Судья Ди закричал на кандидата Ху:

— Итак, в момент, когда гости в главном зале наблюдали за бракосочетанием, а эта служанка ела на кухне, вы пробрались в спальню и отравили чай! Признайтесь в своем преступлении!

Кандидат Ху стукнулся головой об пол и произнес:

— Умоляю вашу честь о благосклонном внимании! Я ни разу не покидал зал, и это могут подтвердить два моих друга, которые все время были рядом со мной. После церемонии я лично провозгласил несколько тостов за жениха. В покои я впервые вошел вместе со всеми. Это чистая правда.

Судья Ди некоторое время пребывал в размышлении, медленно поглаживая бороду. Он ни минуты не думал, что Ху виновен. Своими вопросами он лишь хотел показать старому господину Хуа, сидящему за ширмой, что он использовал все возможности. Не укладывалось у него в голове и то, что старая служанка может быть замешана в этом деле. Он пытался сформулировать еще кое-какие вопросы, когда слуга принес ему чашку чая, дав тем самым благоприятную возможность для долгой паузы.

Медленно поднимая чашку к губам, судья Ди заметил на поверхности маленькие частички белой пыли. Он крикнул слуге:

— Как ты смеешь подавать мне чай с грязью?

Слуга посмотрел в чашку и быстро произнес:

— Этот человек не виноват. Я позаботился о том, чтобы посуда была чистой, и лично положил в чайник чайные листья. должно быть, какая-нибудь пыль или штукатурка осыпалась с потолка, когда кухарка кипятила воду в кухне. Позвольте вашему слуге быстро приготовить другую чашку!

Судью Ди вдруг осенило. Он строго спросил старую служанку из особняка Хуа:

— Где вы в тот вечер брали горячую воду для чая? Вы уверены, что взяли ее из котла в большой кухне?

Она была удивлена таким неожиданным вопросом и заплетающимся языком пролепетала:

— Как рабыня вашей чести уже заявила, я воспользовалась водой, вскипяченной в большом котле на кухне особняка.

Судья Ди сурово посмотрел на обоих и произнес:

— Теперь у меня в руках ключ к таинственному делу об отравлении. Вы оба будете содержаться под стражей до завтра, пока я не раскрою это преступление.

С этими словами судья Ди сошел с возвышения и вернулся в свой личный кабинет. Старый господин Хуа, все слышавший из-за ширмы, пришел в неописуемую ярость из-за того, что судья Ди не стал пытать Ху. Увидев судью Ди, он насмешливо сказал:

— Я с немалым интересом следил за вашим допросом. должен заметить, что методы судей со времен моей молодости сильно изменились. В мое время с преступником обращались, как с преступником. Когда он отказывался признаваться, мы надевали на него колодки. Простите меня, но, увидев, что ваши методы не дают ни малейшего результата, я собираюсь обратиться с этим делом к префекту. Посмотрим, разделяет ли он ваши взгляды.

Он поднялся и собрался идти. Однако судья Ди задержал его, заявив:

— Теперь мне совершенно ясно, что произошло в вашем особняке, уважаемый. Я умоляю вас потерпеть до завтра. А завтра я почту за честь лично пригласить вас на эксперимент. Если он не удастся, я буду настаивать, чтобы это дело рассматривали вышестоящие власти.

Господин Хуа, очевидно, решил, что это всего лишь попытка затянуть следствие, но отклонить столь вежливое предложение он не мог. Он быстро ответил:

— Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, — и тут же удалился.

Молодой стражник в караульном помещении, увидев проходящего мимо господина Хуа, сказал старшему

— Этот старый господин выглядит очень рассерженным. Почему наш судья ждал два дня прежде, чем начать второй допрос?

— Молодой человек, — снисходительно произнес старший, — тебе, как я вижу, еще многому предстоит научиться. А теперь слушай меня. дело о трупах из деревни Шести Ли было всего лишь обычным уличным убийством. Единственный раз я видел, как в ходе расследования деньги поменяли хозяина: это было, когда его превосходительство дал награду в сто серебряных монет этому Чжао Ваньчуаню. А разве Чжао поделился с нами хоть одной медной монетой из этой суммы? В конце концов, именно стражники, под моим опытным руководством, заставили преступника признаться, в то время как Чжао всего лишь совершил приятное путешествие за счет суда. Грубый олух! Взять также дело Биня — заурядный домашний скандал! Но дело господина Хуа… — Старший широко улыбнулся и, разгладив бакенбарды, продолжил: — Это очень важное дело! Неужели ты не знаешь, что госпожа Ли владеет большей частью больших домов на главной улице? Прикинь, сколько она ежемесячно получает только в качестве ренты? А старый господин Хуа был префектом в провинции Гуандун, и дела у него шли превосходно; он владеет двумя самыми крупными шелковыми лавками в нашем городе, не говоря уж о земле за Восточными воротами. И он, и госпожа Ли высококультурные люди, которые знают, как вести себя в подобной сложной ситуации. Разве господин Хуа не дал нам серебряную монету за наши труды, когда судья на днях проводил расследование в его особняке? Разве он дважды не накормил нас прекрасным обедом? И разве госпожа Ху не дала стражникам, охраняющим ее сына в классической школе, две серебряные монеты, чтобы те заботились о его питании? Более того, она даже заплатила деньги зато, чтобы они разрешили ей навещать его каждый день! И не думай, что это была маленькая сумма, нет! Хотя охранники поделились со мной лишь несколькими медными монетами!

Сказав это, старший бросил неодобрительный взгляд на двух стражников, стоящих здесь же. Но те сделали вид, что ничего не слышали. Молодой спросил:

— Так все-таки этот кандидат Ху виновен?

— Конечно, он виновен, глупенький, — ответил старший, — и наш судья знает, что этот изнеженный молодой господин сознается, как только мы покрепче на него нажмем. Но если мы быстро раскроем такое важное преступление, не подумают ли госпожа Ли и господин Хуа, что дело слишком легкое? Нет, молодой человек, следствие, касающееся нашей местной знати, надо проводить очень осмотрительно! дело надо изучить со всех сторон и без лишней спешки, чтобы все воочию убедились, с каким усердием мы относимся к своей работе. Когда, в конце концов, преступление будет раскрыто, им придется щедро вознаградить нас за труды!

Пока стражники предавались этому праздному разговору, Ма Жун прошел в личный кабинет судьи ди и поинтересовался у него, что тот задумал. Но судья Ди лишь улыбнулся и повторил, что завтра преступление будет раскрыто. Пока они беседовали, вошли старшина Хун иTao Гань и почтительно поклонились судье. Тот спросил старшину:

— Вас не было несколько дней. Что новенького произошло в деревне Хуанхуа?

— Следуя указаниям вашей чести, — начал старшина, — днем мы прятались в доме старосты Хо Кая. С наступлением темноты мы каждый вечер выходили следить за домом госпожи Би. Однако ничего необычного мы не обнаружили. В конце концов мы начали терять терпение. Вчера мы с Tao Ганем решили попытаться провести более тщательное расследование. Когда прозвучал сигнал второго ночного обхода, мы залезли на крышу дома госпожи Би и затаились там, чтобы подслушать, о чем говорят эти две женщины. Сначала госпожа Чжоу ужасно бранила свою свекровь, упрекая в том, что именно она затеяла всю эту кутерьму, пригласив вашу честь в обличье лекаря к себе в дом. Это, кажется, любимая тема послеобеденных разговоров госпожи Чжоу. Внезапно немая девочка стала издавать какие-то громкие звуки. Госпожа Чжоу закричала ей:

— Маленькое отродье, чего ты испугалась? Это просто крысы под полом! Иди спать! Мы с бабушкой тоже скоро ляжем~. Нам с Tao Ганем это показалось подозрительным. Почему девочка так испугалась шуршания крысы под полом? Вскоре госпожа Би и ее невестка разошлись по своим комнатам и легли спать. МЫ остались на крыше. Примерно через час из комнаты госпожи Чжоу донеслись какие-то звуки. Мы очень старались, но определить, что это было, не смогли. И все же у нас создалось впечатление, что там тихо говорили двое: один голос принадлежал госпоже Чжоу, другой — мужчине, но мы его не узнали. Я решил, что этот случай достаточно важен, чтобы доложить о нем вашей чести.