Один болтун, который столь усердно молол языком, что мог снабдить избытком слов еще десяток краснобаев на две лиги в окружности, трещал без умолку, заливая всех потоками суесловия. Тут настиг его Час, и превратился наш болтун в косноязычного заику, который спотыкался, что ни слог, и с натугой выдавливал буки-аз. Так тяжко ему пришлось, что ливень красноречия унялся сам собой. А когда глотка уже напрочно закупорилась, потоки слов так и хлынули у него из глаз да из ушей.