Андрей любит мысленные эксперименты.

«Вот представьте, — говорит он обычно, — обстоятельства таковы, происходит то-то и то-то. Какие могут быть объяснения этого?»

Данила, правда, обычно возражает:

«То мыслительные эксперименты, а это — жизнь, она сложнее».

Андрей смеется в ответ:

«Данила, если бы не эти мыслительные эксперименты, то мы бы не имели ни открытий Коперника с Ньютоном, ни теории относительности Эйнштейна!

Глазу кажется, что Солнце крутится вокруг Земли, и чтобы понять, что это не так, Копернику недостаточно было просто рассчитать траектории движения других планет Солнечной системы. Он должен был мысленно представить себе, что на самом деле происходит на небе. И когда он создал гелиоцентрическую модель Вселенной в своей голове, все данные встали на свои места.

И с Ньютоном — все ровно так же! Тысячелетиями люди думали, что предметы падают на землю просто потому, что они тяжелые. А Ньютон задумался и поставил мыслительный эксперимент. Предмет приходит в движение, только если на него действует какая-то сила, — рассудил Ньютон. Какая сила действует на предметы, которые падают на землю? Сила тяжести, сила гравитации — понял он.

А Эйнштейн? Он и физиком-то стал только потому, что в детстве ему не давала покоя задачка — как будет падать предмет в свободно падающем лифте? Так он пришел к рассуждениям о скорости света и спрашивал у научной общественности, прищурив хитрый глаз: "С какой скоростью, господа, вы думаете, будет распространяться свет от фар поезда, несущегося со скоростью света?" Теория относительности...»

И Андрей прав. Прав, ведь именно потому, что «жизнь сложнее» — чем нам кажется, чем нам представляется, чем мы видим, — нам и нужны мыслительные эксперименты. Они помогают отличить главное от второстепенного, увидеть суть. В этом их роль, их задача.

Когда же мы говорим о сфере духа, где все кажущееся, предощущаемое, зыбкое, без мыслительных экспериментов и вовсе не обойтись.

Андрей собрал нас именно для того, чтобы рассказать об одном мысленном эксперименте. И пока он рассказывал, у меня сама собой сложилась книга — «Сердце Ангела». Вот этот мыслительный эксперимент.

— Представьте, — сказал Андрей, — мы имеем некое течение событий. Например, есть два человека. Они сначала каким-то случайным образом встретились, «нашли друг друга». Затем — пригляделись и влюбились. Чувство заставило их сблизиться. Но чувство — это просто сложная эмоция. Отношения, построенные на влюбленности, или перерастают во что-то большее — серьезное, настоящее, или прогорают, как бумага в камине с сырыми поленьями. Огонь был, тепла не дождались, да и резервы внутренние, эти «поленья», не растрачены.

Но контролирует ли человек свои чувства? Может, конечно, если постарается. Но только не их появление, это, как мы знаем, — Андрей внимательно посмотрел на Данилу, — процесс спонтанный. Мы не можем по команде влюбиться, что-то должно в мозгу для этого щелкнуть, и от нас это не зависит. А если чувства возникли не по команде, то, разумеется, человек считает, что это на него с Неба сошло, волшебным образом. Чудо, в общем. Но, как мы уже сказали, чувства погорели-погорели — да все вышли. И что наши герои делают дальше?

— Расстраиваются, — отшутился Данила.

— А если поподробнее? — улыбнулся Андрей.

— Поподробнее? — сказал Гаптен. — Они будут искать помощь там, откуда, как им казалось, пришло изначальное счастье.

— Абсолютно верно! — подхватил Андрей. — Любовь с Неба пришла, должна оттуда и бригада сервис-службы выехать. Поэтому и уповают...

— Логично, — согласился Данила и добавил: — И дурость, разумеется.

— Само собой! — кивнул головой Андрей. — Страсть глаза человеку застилает. Кажется, что держишь уже на ладонях любимую душу, а она — глядь — миражом оказывается. Потому что то были только эмоции, только чувства, а глубины понимания не было. Любящим еще только предстоит увидеть друг в друге друг друга. Еще только предстоит! Но для этого труд нужен, усердие. Самое настоящее! А они по привычке ждут помощи с Неба, ждут чуда. И вместо того чтобы идти навстречу друг другу, расходятся по углам.

Задумавшись над словами Андрея, я сам не заметил, как перебил его:

— Это ведь как важно... — понял я. — Первоначальное чувство, страсть — она нужна людям, чтобы они сблизились. Бог как бы сводит людей. Мол, вот вы пара. А дальше — дальше все уже от самого человека зависит, точнее, от них двоих. Смогут ли они претерпеть это внутреннее преображение ради друг друга, откроются ли они друг другу, будут ли счастливы по-настоящему или нет? Все от них зависит.

— Да, — подхватил Андрей. — И для этого труд нужен. И об этом-то Скрижали нам и рассказывали, об этом преображении. Дана, так сказать, вся рецептура!

— Только вот толку от нее... — Данила печально мотнул головой.

Андрей посмотрел на него с искренним сочувствием. Действительно, из нас всех Данила переживает эту слепоту людей тяжелее всего.

— Но я возвращаюсь к нашему мыслительному эксперименту, — продолжил Андрей, желая слегка сменить тему. — Итак, у нас есть некое естественное течение событий жизни. Все логично — одно цепляется за другое, где-то крепится намертво, где-то, наоборот, разрушается. Одно, другое, третье... В общем — жизнь. Двое встретились, полюбили. У них все могло получиться, если бы они действительно хотели этого — разглядели друг друга, поняли бы, стали дорожить отношениями и тем, что эти отношения дают им обоим. Они могли поступить так. Они могли поступить иначе. Это их свободный выбор, нечто — что выше обстоятельств, та самая великая свобода воли, которая дает человеку возможность и право влиять на естественное течение жизни.

Но вот два наших героя, не понимая, не отдавая себе отчета в том, что есть человек, что он обладает свободой воли и что его жизнь потому в его собственных руках, начинают искать чудо. Вместо того чтобы пойти навстречу друг другу, они решают отдалиться, надеясь, что некое «чудо» все в их жизни поправит. Они не поняли, что Бог свое истинное чудо уже явил: Он свел их вместе и дал им возможность счастья. Но Бог дает только возможность, Он ни к чему нас не принуждает — ни к счастью, ни к несчастью. Какой будет его жизнь человека, решает только он сам. Бог не нанимался к нам на работу, это мы работаем на Бога, воплощая в жизнь те возможности, которые Он создает.

— Бог не нанимался к нам на работу, это мы работаем на Бога, воплощая в жизнь те возможности, которые Он создает, — словно эхо повторил Гаптен.

— Но что такое чудо, если не дополнительный, не вытекающий из внутренней логики системы фактор, некое искусственное дополнение? Есть естественное течение процессов — одно из другого, и вдруг нечто вклинивается извне и неизбежно нарушает естественную логику событий. По сути чудо лишает человека свободы выбора. Ведь если раньше человек мог делать свою жизнь сам, то теперь естественное течение процессов нарушено, и то, что он заслужил, то, что он для себя сделал, то, что он себе заработал, летит в тартарары. Праведник приговаривается к вечным мукам, грешник отправляется на Небеса — вот что такое «эффект чуда».

— Да-а-а... — протянул Данила. — Правильно ты говоришь, Андрей, мы должны менять мотив. Потому что если Скрижали — это действительно явленные чудеса, как мы раньше думали, то лучше уж без Скрижалей как-нибудь, но со свободой выбора...

— Я был уверен, что ты меня поддержишь, — улыбнулся Андрей. — Но я продолжаю. Итак, наши два товарища самоустранились от собственного счастья. Выданные им Скрижали, если им повезло с ними познакомиться, побросали, поскольку чудеса из них — никакие, не для того задумывались... И что же? Бог делает исключение!

Я даже вздрогнул:

— В смысле?..

— Это наш мыслительный эксперимент, — пояснил Андрей. — Представьте, является этим двум Ангел. Самый настоящий. Посланец Божий. Люди звали. Господь устал слушать эти крики и вопли и направил Своего инспектора по месту вызова... А что такое — Ангел? У него ни плоти, ни крови, у него даже лица нет. Он идеальная форма — лишь отражает то, с чем сталкивается. Он такой, каким его хотят видеть, он такой, каким воображают то лучшее, что могут вообразить. Мужчина видит в нем красоту и понимание. Женщина — красоту и силу. Разумеется, девушка влюбится в Ангела. И юноша в него влюбится. Потому что этот Ангел — это их проекции. Все счастливы.

— Представляю, что этот инспектор напишет в Небесную канцелярию... — печально пошутил Данила.

— Да даже и представлять не нужно, — поддержал его Андрей. — Отчетец будет тот еще... «Человек ничего не хочет делать: волю Божию не выполняет, данные ему возможности не реализует, а вместо этого надеется, что Бог будет у него на посылках».

— Да за такое и сжечь могут... — прошептал Гаптен.

— Да и сожгут, — спокойно сказал Андрей. — Так в Апокалипсисе и говорится. В седьмой Печати — «...и пришел иный Ангел». Я с этого-то и начал думать. Скрижали — это не чудесная скатерть самобранка, не волшебная палочка. Скрижали — это законы жизни. Это те принципы, которые позволяют нашей свободной воле реализовывать себя так, как это нужно Провидению, Вселенной, Господу Богу или Источнику Света — не важно, как называть. Они вычищают нас, как Геракл авгиевы конюшни. Если освободиться от всей шелухи, всего того наносного, что есть в нас, мы становимся идеальным инструментом Света. Мы начинаем преобразовывать Тьму. Об этом же говорил Источник Света — да, Данила?

— Об этом, — подтвердил тот. — Частицы Света согласно Замыслу преобразуют Тьму. Но они испугались своей гибели, смерти, и Тьма стала набирать силу.

— Ну, в этом ведь и вся истина... — пробормотал я. — Человек или выполняет то, что дает ему жизнь, понимая, что всякая возможность — это не возможность даже, а задание; или не выполняет и ждет, что сделают за него. И тогда...

— И тогда Тьма, — закончил мою мысль Гаптен.

— Или не Тьма, — поправил его Андрей.

— Нет? — не понял я.

— Нет, — улыбнулся Андрей. — Человеку дано знание, свобода воли у него есть. И если он сам собственноручно откажется от чуда, то он его сделает, это чудо. Только настоящее. Победит Тьму и со всем справится. Надо просто отказаться... Отказаться. И когда вы откажетесь от меня, я приду к вам. Но если зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода. Бог приходит в эту жизнь через нас. Какими мы будем, такой и сделается наша жизнь. Вся. Для всех. Вот вам и последняя Печать — искушение Чудом.

* * *

У меня состоялся разговор с Андреем. Недавно...

— Ты взвалил на себя тяжелую ношу, — сказал Андрей. — Возможно, сам того не понимал, не подозревал, но взял и выполнил. Ты был инструментом в огромных руках, которые даже не в силах себе представить. Вселенная, сама Жизнь сделали это через тебя. Она сказала тебе: «Есть возможность!» А ты взялся и выполнил. Большой подвиг маленького человека.

Ты возродил дремлющую в людях веру в чудо, веру, которая мешает им жить по-настоящему, веру, которая тормозит их внутри, в движениях души. Возродил, чтобы низвергнуть, чтобы освободить тех, кто готов и хочет. Твои читатели поверили в Скрижали, а потом поняли, что чуда не существует, а если бы и существовало, то было бы наказанием, а не благом.

Скрижали — никакое не волшебное заклинание. Они — просто истины, и не более того. Истины, которые должны стать частью жизни. И они становятся ею через боль, через трудности, через страдание. Но они становятся твоими и изменяют тебя. Они делают тебя красивым и сильным. Точнее, даже не так — ты становишься красивым и сильным, если используешь эту возможность.

Непростая миссия — раскрыть страшную тайну о том, что Деда Мороза не существует. Ты разочаровал их — своих читателей. Но одни разочаровались и ушли, а другие сделали усилие и остались. И те, кто остались, узнали, что и без Деда Мороза есть праздник; есть Новый год, есть подарки. Все это есть и без Деда Мороза. И без него даже лучше, чем с ним.

Потому что, пока есть нелепая вера в чудо, пока есть этот Дед Мороз, человек слаб и уязвим. Ведь он живет в иллюзорном мире: его глаза закрыты, а в ушах — большие беруши. Он щепка, которую несет горная река. Он — никто. Все зависит от выдуманного им Деда Мороза, вся его жизнь перепоручена Пустоте. Когда же человек понимает, что Дед Мороз — это блеф и неправда, что его нет, он узнает, что все на самом деле зависит от него самого — от самого человека.

И твои читатели поняли это. Ты дал им шанс на новую жизнь, жизнь в правде. У кого-то хватит на это сил, и этот кто-то — герой, и перед ним свобода, свобода истинная и великая — его награда. А у кого-то нет ни силы, ни мужества, и он снова нырнет в иллюзию. Но ты сделал все, что ты мог. В этом была твоя миссия, твоя сила и твой подвиг. И я горжусь тобой.

Ты развенчал иллюзию, веру людей в спасительность Истины и величие Чуда. Ты рассказал им о тех знаниях, которые помогут им обрести подлинное счастье, ты дал им шанс на настоящую жизнь. Ты дал им возможность быть собой — в самом глубоком, самом истинном понимании этого слова. Да, я считаю, что это подвиг. Но теперь, раз ты сделал это, ты должен идти дальше.

— Дальше?

— Да.

— Но что значит дальше?

— Расскажи им, как это — быть собой?

— Но я не знаю...

Андрей только улыбнулся и пожал плечами.