— Значит, Жюль открыл вам дверь и тут же усвистал с Пленьи? — Марта ловко ссыпала зерна кофе с противня на предусмотрительно расстеленное на кухонном столе льняное полотенце.
— Да, именно усвистал, — хмыкнула я. — Вниз по лестнице, через две ступеньки.
Плащ я сняла, пристроила на спинку кресла и принялась помогать Марте сортировать зерна.
Некоторые все-таки успели пережариться. На краю стола возле пепельницы соблазнительно лежала пачка сигарет.
— Жюль сам не свой по поводу нового проекта, Виктор — всегда его правая рука, а тут вдруг посмел отлынивать!
— Он не отлынивает! Он полночи писал что-то. — Сигареты были с ментолом и довольно крепкие.
— Писал? Что именно?
— Откуда я знаю. Я не спрашивала.
Удобно попросить у Марты сигарету или нет?
— Вы не поинтересовались? Он же мог обидеться.
— Он тоже не интересовался моими набросками.
Надо все-таки набраться наглости и попросить.
— То есть? Какими набросками? — Марта потянулась к сигаретам и вытащила из кармана своего безумного балахона зажигалку. — Сейчас зерна остынут, помелем и сварим. И еще у меня есть творожная запеканка. Фантастический рецепт! — Она пододвинула пепельницу к себе и закурила. — Получается лучше пирожного.
— Марта, можно мне тоже взять сигарету?..
— Да, конечно.
От радости первой затяжки у меня даже слегка поплыло в голове. Марта опять лукавой младшей сестренкой взглянула на меня. Или мне кажется? Я затянулась во второй раз и глупо призналась:
— Пытаюсь бросить. Ничего не получается.
— Я и не пытаюсь. Легче покурить и забыть, чем все силы тратить на то, чтобы заставлять себя не думать о сигарете. Жюлю запретили курить врачи, мучается ужасно.
А Виктор не мучается, бросил — и все, подумала я.
— А что, Виктор тоже бросил? И вам не дает?
Я вздрогнула, Марта застала меня врасплох.
Ведь по дороге сюда я попросила Виктора остановиться у киоска и купить сигарет, а он сухо бросил: «Даже не думай», — и молчал весь оставшийся путь до квартиры супругов Рейно.
— Виктор — деспот, — как ни в чем не бывало иронично охарактеризовала его Марта.
— Но, по-моему, он побаивается мсье Рейно.
— Бросьте, Софи. Просто Виктор кроме всего прочего отличный психолог. Жюль давно в роли свадебного генерала и доброго дядюшки, добывающего денежки под свое имя, и ни для кого не секрет, что всем в съемочной группе заправляет Виктор. Нет, конечно, в Викторе море обаяния и всяких других талантов, но...
Ладно, это даже хорошо, что он бросил, он теперь и Жюлю не даст курить. — Она поднялась с кресла, достала из шкафчика древнюю кофемолку и насыпала в нее зерна.
— Потрясающе! Марта, у вас ручная мельница!
— Да, — гордо сказала Марта, — и кофе мы сварим в турке. У меня старинная турочка, серебряная. Наш великий коллекционер Пленьи выклянчивает ее который год, а тут купил себе какой-то серебряный сервиз...
Сервиз Марии-Антуанетты! — чуть не вырвалось у меня.
— ..так и вовсе, должно быть, теперь не отстанет. Кстати, вы видели его коллекцию?
— Видела. Марта, а вы случайно не знаете, у кого он купил этот сервиз?
Марта пожала тощими плечами, пересыпала смолотый кофе в турку, налила воды, бросила щепотку соли и поставила на огонь. Удивительно, как она преобразилась! Все действия ее сухоньких ручек и даже ее движения внутри этого смешного пестрого балахона вдруг стали такими, как если бы она священнодействовала.
— Виктор обычно покупает все у случайных личностей на блошином рынке. — Марта извлекла из кухонного стола длинную ложечку и принялась помешивать ею в турке. — За какие-то смехотворные цены, правда, на этот раз, — она заговорщицки подмигнула, — он занял у Жюля довольно приличную сумму под грядущий гонорар за очередной шедевр! Если бы мы с Жюлем одалживали Виктору под проценты, мы бы озолотились!
Турка была торжественно водружена на кругленькую дощечку, а из настенных полок на свет появились крошечные фарфоровые чашечки с нарисованными на них золотыми малюсенькими верблюдиками.
— Дивный напиток, — оценила я после первого же глотка, а после второго вспомнила, зачем пришла к Марте. — Вы хотели показать мне фотографии вашего будущего загородного дома.
— Ну конечно! — Похоже, Марта и сама забыла о цели моего визита. — Сейчас, сейчас я принесу. Или пройдем в гостиную? О, подождите, я же обещала удивить вас запеканкой!
Можно подогреть, но и в охлажденном виде, она вытащила из холодильника прозрачную кастрюлечку с кусками чего-то нежно-кремового, — с джемом или со взбитыми сливками это просто объедение. Хотите, я запишу вам рецепт?
— Спасибо, но я вряд ли воспользуюсь им когда-либо. У меня сложные взаимоотношения с кулинарией.
— Придется научиться, если хотите завоевать Виктора. Он любит поесть.
— Но я вовсе не собираюсь завоевывать его.
Он сам поступает исключительно активно, он даже... — Я вовремя осеклась, чтобы не проболтаться про кольцо и серьги. — Даже признался в любви, — самоуверенно закончила я фразу.
Марта внимательно посмотрела мне в глаза.
— Это вовсе не мое дело, милочка, как говорит наша соседка мадам Накорню, — произнесла она смешным старушечьим голоском, — но мне вовсе не хочется обнадеживать вас по поводу Виктора. Мсье Пленьи — крепкий орешек.
Между нами, девочками, говоря, он переспал с половиной парижанок, но вряд ли женится когда-либо. Хотя он очень добрый, щедрый, искренне любит свою сестру Элен...
— Вообще-то, Марта, у меня есть жених. — Надо же, я поймала себя на мысли о том, что сегодня ничуть не сомневаюсь в Анри, а насчет моей неспособности к семейной жизни Марте и вовсе знать необязательно. — Мы с ним вместе уже полтора года. — Я развела руками: дескать, ну переночевала я с другим, что такого, с кем не бывает? — Анри понимает меня и поддерживает, он, как и я, не ест мяса, а другие претенденты меня не волнуют. — И машинально потянулась к сигаретам.
— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо закивала Марта, но я почувствовала, что она обиделась за Виктора.
— Между прочим, — заявила она, — Виктор действительно очень незаурядный и талантливый человек и мог бы добиться большего, если бы тратил свои деньги на образование, а не на женщин и на предметы роскоши сомнительного качества.
— Я бы так не сказала. — Я закурила и щелкнула зажигалкой перед сигаретой Марты. — Например, у него есть подлинный сервиз Марии-Антуанетты, он просто выдает его за подделку. — И тут же пожалела, что сболтнула лишнего.
— Софи, Виктор не Рокфеллер, я слишком хорошо знаю его, — на мое счастье, не поверила Марта и поставила на огонь новую порцию кофе.
А я налегла на запеканку, которая меньше всего соответствовала своему прозаическому названию. Я призналась в этом вслух, чтобы сделать Марте приятное.
— Значит, неотразимый Виктор Пленьи — всего лишь ваша дерзкая прихоть накануне свадьбы? — Она усмехнулась, словно не расслышав моих комплиментов запеканке. — Вот так удар нашему донжуану! Ниже пояса. Если он об этом узнает...
— Честно говоря, Марта, меня гораздо больше волнует, чтобы о моем похождении не узнал Анри. — Я вздохнула. — Это ужасно, что теперь так много людей знает об этом.
— Софи, мой Жюль — не болтун, а что касается меня, то я, хоть и не феминистка, но, во всяком случае, сторонница дамской солидарности.
— А публика из съемочной группы? Я теперь не уверена ни, в чем, кто угодно может оказаться знакомым!
— Вы хотите сказать, что вчера у Виктора...
— Вчера у Виктора за столом было человек пятнадцать!
Я не ожидала такой реакции Марты: она отшатнулась, вытаращила глаза и прижала к губам тощие пальцы.
— Боже мой! — выдохнула она, но тем не менее успела вовремя снять с огня кофе. — — А я перебрала лишнего и заявила, что Виктор не в моем вкусе.
— Мило! Только зачем Виктор их позвал? Неужели хотел вас им представить?
— Нет, что вы! Мы собирались с ним в ресторан, а они все вдруг пришли без приглашения. Им нужно было срочно обсудить проект с Виктором. Такой дурацкий проект! Не поверите, сериал про колдунов! Они рассчитывали, что Маршан даст им под этот проект деньги якобы потому, что они собираются все снимать в его новом загородном доме на этой идиотской лестнице! Я была в ужасе, неужели Виктор будет заниматься подобной чепухой?
— Они хотели делать проект с одним Виктором, без Жюля?
— Ну да. Но Виктор все-таки не идиот, чтобы снимать про колдунов, тем более что Маршан собирается ликвидировать эту лестницу. Я бьюсь над ней который день подряд, даже с Анри разругалась в пух и прах... Нет, то есть мы слегка поссорилась, это ерунда, мы помиримся...
— Подождите, Софи, как же это я сразу не догадалась, что именно вы делаете проект для Маршана! Я же была там, видела эту лестницу! — Марта понимающе покачала головой и усмехнулась. — Вот уж действительно чудовище! Старик Маршан хвалится своим домом и молодой женой перед всем Парижем. Я так рада за вас, Софи, надо же, мы не виделись всего-то два года, а вы уже работаете с одним из самых богатых заказчиков Парижа! Давайте выпьем за успех вашей профессиональной карьеры!
На столе появились коньяк, крошечные, чуть больше наперстков, рюмочки и нарядная тарелка, полная персиков.
— Старик Маршан в своем репертуаре. Трубит на весь Париж о загородном доме, а никому ни словечка о том, кто его архитектор. — Марта тут же налила нам по второй, едва лишь мы успели выпить за мою карьеру. — Прямо-таки тайны Мадридского двора!
— Да что вы! Он даже в интервью рассказал про меня, и, похоже, обстоятельно, недаром Рене вычислил меня с порога.
— Рене! Если бы не его врожденное отвращение к любой униформе как таковой, он бы, пожалуй, затмил самого комиссара Мегрэ. — Марта фыркнула и закурила. — Слушайте, Софи, а как вы сами-то умудрились получить заказ от Маршана?
— Я уже года полтора работаю для него.
— Полтора года!
— Примерно. Я делала проект для его галереи на бульваре Клиши. — Глаза Марты восторженно округлились. — Потом еще для двух новых залов; ни одну новую экспозицию он не развешивает без консультации со мной. Ну и конечно, перед свадьбой он попросил меня переоформить его парижскую квартиру.
— Полтора года! — Марта налила нам еще коньяка. — Софи, я горжусь вами!
Мы выпили, и перед моими глазами почему-то вдруг возникла спальня квартиры Маршана.
— Знаете, Марта, я так мучалась с цветовым решением его спальни из-за того, что Маршан хотел, чтобы над кроватью висела эта самая «Девушка в шляпе» Пикассо, которую теперь он надумал продать. Это же гордость его коллекции. Мне не верится, что он сможет расстаться с нею.
— Не волнуйтесь, Софи, сможет. Если уж он решил заявить об этом во всеуслышание, значит, что-то особенное надумал. Маршан никогда ничего не делает просто так. Не удивлюсь, если через полгода, да что там, гораздо раньше «Девушка» будет висеть на том же месте.
Я пожала плечами.
— Но почему же, Софи, я никогда не видела вас ни на одном из вернисажей Маршана?
— Потому что мне некогда попусту тратить время. А на картины я и так успеваю налюбоваться досыта, пока их развешивают. Давайте лучше поговорим о вашем новом загородном доме.
— Он расположен так удачно, — Марта занялась новой порцией кофе и опять стала напоминать кофейную жрицу. — Представьте себе, Софи, веранда выходит прямо на... — Зазвонил телефон. — Извините, наверное, издатель. — Она сняла трубку, извинилась еще раз и ушла в гостиную.
Чтобы чем-то занять себя, я достала из сумочки сложенные в нее как попало свои ночные наброски лестницы Маршана и опять удивилась простоте решения. Почему же я раньше не могла додуматься до этого? Почему потребовался весь ужас вчерашнего дня, прежде чем пришло озарение? Я расправила смятые листки на столе и невольно залюбовалась своим кольцом на пальце, удивительным образом вернувшимся ко мне. Виктор... Анри... Сервиз...
Боже мой, как же мне вести себя дальше? Не думай об этом, Софи Норбер, не думай хотя бы здесь! Не расслабляйся. Ты у клиентки, сейчас получишь еще один заказ, а ты пока не закончила этот. Вдруг что-то зашипело. Я вскочила с кресла и прыгнула к плите. Поздно. Кофе перелился через край, залил огонь и, соответственно, белоснежность эмалевого покрытия. Я выключила конфорку и машинально схватила лежавшую на краю мойки губку, чтобы вытереть кофейную жижу, пока все не присохло. Именно в эту секунду вернулась Марта.
— Да бросьте вы это, Софи! Не нужно, дайте, я сама. Право же, мне неудобно. — Она отобрала у меня губку. — Вы испортите платье.
— Оно уже и так погублено навеки. — Я продемонстрировала ей сувениры от когтей Шено. — Щенок Виктора постарался.
— Надеюсь, его хозяин возместит вам ущерб? — многозначительно спросила Марта и тут же заинтересовалась листами на столе. — Что это? Похоже на рисунки Леонардо да Винчи.
— Вы льстите, Марта. — Мне сделалось смешно. — Всего лишь наброски знаменитого дома Маршана.
— То есть, иными словами... — Она вытерла руки о свое одеяние и взяла один из набросков. — Вы расправились с лестницей! — Прозрачные глаза так гордо сверкнули, словно это она сама победила этого монстра; я лишь скромно кивнула. — Потрясающе! Слушайте, Софи, а как вы все-таки познакомились с нашим великим и ужасным Маршаном? Нет, подождите, попробую угадать. — Марта хитро прищурилась, отчего ее длинный нос на худом лице сделался еще длиннее. — Вы познакомились с ним полтора года назад, и, насколько я поняла, с вашим женихом примерно тогда же. Может быть, кто-то из них познакомил вас с другим? Маршан с женихом или жених — с Маршаном? Я уверена, они между собой знакомы.
— Да, но познакомила их я, а с каждым из них, правда, по отдельности, я познакомилась в Люксембурге.
— Вам понравилось в Люксембурге?
— У меня странные впечатления. Как будто попадаешь на съемочную площадку мюзикла из жизни аристократов. А парки и скверы — просто учебное пособие по ландшафтному дизайну. И сплошные развлечения на каждом шагу. Эдакий Диснейленд для взрослых. Играй, не хочу!
— Неужели вы поехали туда играть? Не поверю, если скажете, что вы — игрок.
— Нет, конечно. Я участвовала в конкурсе проектов интерьера картинной галереи, который проводился в Люксембурге. Не подумайте, я не настолько амбициозна, чтобы рассчитывать на победу.
— Главное, заявить о себе и участвовать?
— Конечно. Конкурс выиграл проект в стиле модерн. — Я невольно поморщилась.
— Кажется, вы не любите модерн?
— Да, слишком претенциозен. А все современные нуворишские стилизации под модерн отдают дурновкусием, на мой взгляд, — нашла нужным уточнить я: кто знает, вдруг Марта успела за эти два года, что мы не виделись, изменить свое отношение к нынешнему модерну. — Но в жюри заседал Маршан, ему-то как раз и понравился мой довольно авангардный, но очень простой проект.
— Во вкусе Маршану не откажешь.
— Спасибо. И он пригласил меня переоформить помещение одного из филиалов его галереи, а потом оказалось, что на самом деле ему нужен проект помещения для его основной экспозиции.
— Неужели Маршан так сразу и предложил вам работать на него?
— Я и сама не верила в свою удачу, когда Маршан прямо на следующий день после моего возвращения из Люксембурга в Париж позвонил мне и сказал, что заказал на вечер утку в «Ля Тур д'Аржен», чтобы поговорить в неофициальной обстановке. Но в тот день я не могла...
— Вы отказали во встрече Маршану?!
— Ну да. В тот день был день рождения моего отца, и мы пошли в «Ля Тур д'Аржен» на следующий день. К тому же я взяла у матери фамильные серьги и колье, чтобы выступить перед Маршаном во всем блеске.
— Потрясающе, Софи! Как легко вы говорите: «Мы пошли туда на следующий день», «мы с Маршаном»!
— Да нет же, Марта. Мы пошли с Анри, это как раз были первые дни нашего романа.
Я невольно замолчала, потому что на меня, словно прорвав плотину, хлынули воспоминания, картинками замелькав где-то на сетчатке глаз. Я видела все так отчетливо, что если бы мои глаза обладали способностями кинопроекторов, то они могли бы до мельчайших подробностей воспроизвести все на гладкой стене кухни.
— Софи, можно, действие моей очередной «лав стори» начнется под голубым небом среди люксембургских учебных пособий по ландшафтному дизайну? Скажем, на поросшей причудливым мхом мраморной скамье под аркой, увитой розами, сидит прелестная юная героиня и, приоткрыв чувственный ротик, меланхолично набрасывает что-то на листке изящного блокнотика из веленевой бумаги карандашиком в серебряной, потемневшей от времени филигранной оправе. И тут на дорожке из золотого песка появляется он, блестящий и элегантный, как...
— ..Концертный саксофон! Марта, пожалуйста, не смешите меня! Это вовсе не ваш стиль и не ваши герои, к тому же я далеко не юная и уж совсем не меланхолическая особа!
— А он?
— Анри, конечно, достаточно элегантен, и замшелые скамьи, и розовые арки, и дорожки из золотого песка, все, конечно, летом в Люксембурге так!.. — Я чуть не умирала от смеха. — Но, Марта, мы с ним познакомились в декабре, на вокзале у билетной кассы. Причем в тот момент, когда единственный, наверное, на весь Люксембург воришка попытался залезть в мою сумочку, а Анри схватил его за руку.
— Героический поступок!
— Еще бы! Анри не стал звать полицейского, а, пожалев, бедолагу, вытащил из кармана пачку денег и протянул ему сотенную бумажку!
Марта поперхнулась дымом и закашлялась.
— Сотенную бумажку из пачки? Он что, носит в кармане наличные? Кто он? Мультимиллионер? Восточный принц? Ненормальный русский?
— Это Виктор — ненормальный русский, — «ни с того ни с сего подарил мне кольцо и серьги», чуть не слетело с моего языка. — Анри вполне нормален. Он агент по недвижимости и частенько умудряется брать свой гонорар наличными, чтобы поменьше платить налоги. Он считает, что лучше отдать деньги непосредственно тому, кто в них нуждается, как этот нищий воришка, а не в казну.
— Маршан тоже платит вам наличными? — осторожно спросила Марта.
— Нет, конечно, я предпочитаю не играть в игры с налоговым инспектором. Мой отец — юрист, он очень серьезно относится к французским законам.
— А к проделкам Анри?
— Во-первых, папа ничего не знает об этом, а во-вторых, Анри — канадец. Он из Торонто.
Но отцу он понравился, как и мне, с первого взгляда. Между прочим, единственный случай за всю мою жизнь, чтобы папа пришел в восторг от моего кавалера.
— Значит, любовь с первого взгляда?
— Не знаю. Просто, когда мы приехали в Париж, Анри предложил перекусить где-нибудь вместе, а потом мы как-то сразу оказались у меня дома и в постели...
Я растерянно взглянула на Марту: вдруг она начнет проводить параллели между ситуациями с Анри и с Виктором? Но она благожелательно улыбнулась.
— И у вас все сразу получилось совершенно замечательно?
Я с облегчением вздохнула.
— Да.
— Интим, конечно, очень важен, но, по-моему, для брака нужно кое-что еще. Скажем, общие интересы, взаимопонимание...
— Вот именно! Взаимопонимание! Видите ли, я тогда тоже мучилась над одним проектом, а после интима с Анри ко мне сразу пришла отличная идея по поводу того заказа. И Анри по собственной инициативе отправился за шоколадом и апельсинами для меня, а потом руками выжал из них сок. У него потрясающие руки!
Кроме него, никто не умеет выжимать сок вручную, не пролив ни капли мимо!
— То есть все дело в соке?
— Да нет же! Понимаете, все другие мужчины обычно обижались и сбегали. Мужчины не выносят, когда у женщины есть что-то, что для нее дороже их драгоценных ласк и интима. — Марта показала глазами на наброски. Я кивнула. — Вы же сами сказали, что Виктор обидится, раз я не нашла нужным поинтересоваться, что он там писал. — Я подумала, видела бы Марта, как безобразно вел себя Виктор сегодня ночью, когда голым поскакал к своему любимому компьютеру, но произнести вслух постеснялась. — Конечно, творчеством должны заниматься только они!
— Мы с Жюлем оба занимаемся творчеством.
Жюль гордится моими романами.
— Вот именно, Марта. Анри тоже гордится мною, он не ревнует меня к моему творчеству.
Он не такой, как все.
И мы дружно выпили за Анри и Жюля, не-таких-как-все.
— Так вот, когда утром мне позвонил Маршан и предложил полакомиться уткой, Анри услышал, в какой ресторан он пригласил меня, и сказал, что туда положено являться в вечерних туалетах, а украшения можно взять напрокат. А я сказала, что у нас в семье есть украшения, вот эти серьги, кольцо, — я показала все Марте, она с интересом смотрела и кивала. Как приятно рассказывать, когда тебя слушают с таким интересом! — И еще колье, тогда все было у мамы дома, кроме кольца, она его давно отдала мне, потому что оно перестало налезать ей на палец. Но Анри придется идти вместе со мной в качестве эскорта, и брать напрокат мы будем не украшения, а смокинг. Тут выяснилось, что смокинг уже лежит в чемодане Анри. Нам было очень весело, и мы вместе пошли к моим родителям, и я подарила отцу булавку для галстука, которую заранее заказала для него у ювелира.
Это уникальная булавка, я сама придумала ее, такой второй нет на свете...
— И что же? Что дальше? Вы говорили, что Анри понравился вашему отцу с первого взгляда. Софи, сделать вам еще кофе?
— А у вас нет апельсинового сока или хотя бы шоколада?
Скорее всего, это наглость — требовать сок и шоколад у клиентки, но я с трудом удерживала себя, чтобы не сказать Марте, что сейчас эта булавка у Виктора, она-то и послужила причиной нашего знакомства.
— Сок есть, правда, фабричного изготовления.
Марта достала из холодильника пакет, отрезала уголок ножницами, поставила пакет на стол и отвернулась к полке, наверное, чтобы взять стакан или чашку, но я уже была не в состоянии соблюдать церемонии, схватила пакет и начала жадно пить прямо из него.
— Значит, канадец Анри торгует недвижимостью в Европе?
На мой варварский способ утоления жажды деликатная Марта не отреагировала никак, но чашку мне поставила и опять закурила. Я закурила тоже.
— Да, родители были в восторге от Анри. Между прочим, Анри всегда носит с собой фотоаппарат, чтобы тут же фотографировать особняки и виллы клиентов. Он считает, что его дилетантские снимки вызывают у потенциальных покупателей больше симпатии и доверия, чем работы профессиональных фотографов. Анри с удовольствием сфотографировал все наше семейство и рассуждал о ценах на недвижимость, о правах наследников и обо всем таком. Папа сказал, что Анри достойный супруг, а не то, что мой первый, Норбер, разгильдяй, как все художники.
— Значит, вашему папеньке понравились юридические познания Анри?
— Естественно. Мой папа — владелец «Гранд Жюст».
— Августен Ванве — ваш отец? Это же огромная юридическая фирма!
— Ну да, я — его единственная дочь. Отец страшно консервативен, например, в его фирме работают только мужчины, и, между прочим, на официальные торжества сотрудники приглашаются в ресторан без семей. Но папа очень любит меня, и — я, конечно, понимаю, чего это ему стоило, — он смирился с тем, что я выбрала специальность дизайнера, а также побывала в одном официальном браке и в бессчетных гражданских, подумала я, но вслух не сказала. — И именно о таком зяте, как Анри, он мечтал всю жизнь.
— Что же за человек ваш Анри? — Марта не то иронично, не то с серьезным интересом покачала головой. — Сумел понравиться самому беспристрастному мэтру Ванве!
— Между прочим, Анри и на Маршана тоже произвел самое благоприятное впечатление. И, надо сказать, это было очень удачно, что в ресторан я пришла не одна, ведь Маршан явился с будущей мадам Маршан.
— С этой, как ее, Жаннет Рюш? — хмыкнула Марта.
— Ну да, хороша бы я была, явись я одна! — По-моему, о супруге Маршана Марта была того же мнения, что и я. — Не знаю, что бы я делала тогда без Анри.
Марта понимающе повела бровями, я приободрилась.
— Маршан заговорил о перепланировке квартиры; ему бы очень хотелось, чтобы кабинет по контрасту со всем домом был оформлен в: духе викторианской эпохи, но с парижским шармом.
«Кстати, мсье Маршан, — сказал Анри, именно так выглядит гостиная в доме родителей Софи. — И вытащил фотографии. — Взгляните, какой стильный интерьер». Это было так уместно!
Хотя, по совести сказать, никто никогда специально не разрабатывал интерьер родительской квартиры.
Марта кивнула.
— Маршан очень заинтересовался фотографиями, сразу же очень точно сумел датировать некоторые предметы мебели, и особенно пристально разглядывал один снимок, где я была сфотографирована в наших фамильных украшениях на фоне горки с папиными серебряными чашками и плошками.
Марта повела бровью. Похоже, я все-таки сболтнула лишнего!
— Знаете, забавно, но, когда мы показывали Маршану фотографии, — я решила отвлечь внимание мадам Рейно ничего не значащими подробностями той встречи, — к Анри вдруг подошли двое мужчин — один мелкий, очень неприятный, а второй — крупный и довольно добродушный, он кивнул нам всем, а мелкий надменно бросил Анри: дескать, папаша ждет должок. Анри извинился и представил нам обоих как сотрудников его клиента мистера Папаш из Нью-Йорка, которому он никак не подберет виллу в Ницце. Мы потом так смеялись над фамилией клиента!
— Разве ваш отец, мэтр Ванве, тоже коллекционер? Я никогда не слышала об этом, — с опозданием, но все же спросила Марта, однако я была уже готова к такому вопросу.
— Нет. Это просто наследственные вещи. Дело в том, что наш предок много столетий назад возглавлял парижскую гильдию серебряных дел мастеров, и какие-то образцы и не выкупленные заказчиками вещи дожили до наших дней, как, скажем сервиз Марии-Антуанетты...
Все-таки проболталась! — спохватилась я, но было уже поздно.
— Так ведь, Софи, по вашим словам, сервиз Марии-Антуанетты у Виктора?
— Да. Сервиз был похищен полтора года назад.
— То есть тогда, когда вы познакомились с Анри и Маршаном?
— Чуть позже. Мы тогда вместе с моими родителями и Маршанами встречали новый год в Швейцарских Альпах.
— С Маршанами?
— Да. Мсье Маршан очень заинтересовался серебряными изделиями за моей спиной на той фотографии, но я сразу сказала, что отец никогда ничего не продаст. Он даже сфотографировать для альбома, посвященного шестисотлетию гильдии, разрешил только тот самый сервиз Марии-Антуанетты.
— Который сейчас у Виктора?
— Да.
— И поэтому вы остались у Виктора?
— Да. — Я вздохнула. — Я в полной растерянности, мадам Рейно, то есть Марта!
— А сам Виктор вам совершенно безразличен?
— Какое это имеет значение?!
— Уверяю вас, дорогая Софи, Виктор не мог украсть сервиз. Полтора года назад как раз в декабре и январе вся съемочная группа моего Жюля находилась во Французской Гвиане, там они снимали раскопки одного индейского города.., как же он называется? Я ведь тоже ездила с ними...
— Марта, но у Виктора и все остальные пропавшие вещи. Они, конечно, пустяки по сравнение с сервизом, но все равно все у него. Серьги моей матери, галстучная булавка моего папы и мое кольцо. Вот это, — я протянула ей свою руку. — Виктор сам надел мне его на палец, когда щенок изгрыз мою сумку и все, что в ней было. А вечером подарил серьги...
— Значит, есть надежда, что со временем Виктор подарит вам и остальное? — Она ласково погладила мою руку с кольцом.
— Нет, конечно. — Я пожала плечами.
— Я вспомнила! — вдруг обрадованно изрекла Марта. — Город называется Шелгваукана! Там было полно золота! И Виктор ничего не украл, он вообще не может украсть, он может только подарить. Уверяю вас, только подарить! Он уже подарил вам кольцо и серьги, а ваш Анри дарил вам украшения?
— Это мое кольцо и мамины серьги, их бы и так вернули, если бы я сразу заявила на Виктора в полицию. Не верите, можете поднять старые газеты, все взахлеб писали о ловком ограблении самого владельца «Гранд Жюст». — Я машинально потянулась к пакету с соком. — А Анри вообще не любит побрякушки, зато он собственными руками выжимает для меня сок из апельсинов, когда мне плохо!
— Мог бы подарить вам соковыжималку...
— Из соковыжималки мне не помогает!
Как нарочно, пакет почему-то выскользнул у меня из рук, плюхнулся на наброски, и они сразу же сделались желтыми и липкими.
— Извините, Марта, просто мне и сейчас плохо.
— Когда мне плохо, — она вернула пакет в вертикальное положение и принялась осторожно промокать мои наброски белоснежным льняным полотенцем, — я вспоминаю о том, что было, когда мне было хорошо. Когда вам было хорошо по-настоящему?
— В Альпах. Правда, там я потеряла это кольцо, но все равно тогда мне было очень-очень хорошо...