Спустя три дня после начала полицейского расследования из Вероны приехал Джорджио. Он должен был отвезти на похороны Марианну и вернуться с ней в усадьбу. Думитру с Орсиной и бароном следовали за ними на «ланчии». В одиннадцать они прибыли в Трончетто, взяли водное такси и отправились на остров-кладбище Сан-Микеле.

Изящная церковь времен Возрождения будто плыла в нескольких футах над лагуной, как мраморный галеон. Монтекуччоли, во фраке и цилиндре, помогал с процессией. Он превзошел себя — частично из уважения к древнему роду, частично из-за того, что трагедия получила широкую огласку. С утра на острове скопились толпы папарацци.

Барон, Орсина, Марианна и Джорджио проскользнули мимо журналистов на свои места в первом ряду. Монахи-францисканцы сдерживали прессу. На погосте собралось множество людей: Руперт, друзья, знакомые, любопытствующие… Пахло свежими цветами, ладаном и кипарисом.

Открытый гроб с телом Анжелы установили в Эмилианской часовне, искусно облицованной мрамором. Призрачно-бледная Анжела выглядела уснувшим ангелом. Среди белых роз трепетало пламя свечей. Обряд проводил архиепископ Венецианский, сделавший исключение для убитого горем барона Ривьера делла Мотта: пропустив мессу, он сразу прочитал панегирик.

Архиепископ не знал девушку при жизни, но его простая речь была пронизана искренней человеческой теплотой. Хор в сопровождении органа исполнял «Реквием» Габриэля Форе. Барон решил, что звуки величественной мелодии будут лучше рыданий над гробом.

Первые же ноты тронули сердца собравшихся. Кто-то заплакал. Все взгляды были прикованы к телу Анжелы. Наконец настал черед части «В Раю».

На слове «Иерусалим» голоса хористов и струны сплелись в нежном, дружном созвучии, поднялись и воссияли, будто нимб святого.

Колыбельная смерти умолкла. Она придала пришедшим спокойствия и сил, чтобы следовать за Анжелой к месту ее упокоения в склепе Ривьера.

Рядом с высеченным в скале порталом лежал валун, на котором, печально улыбаясь, сидел каменный ангел. Посетители кладбища мимоходом отмечали аллюзию на миф о воскрешении Христа и спешили к могилам знаменитостей. Пристальный взор отметил бы детали, принадлежащие не руке великого скульптора, а его ученика, получившего указания от главы семьи Ривьера.

Арку над входом венчали рельефные панели, изображающие знаки зодиака и подвиги Геракла. Вход закрывала решетка. В центре зала высилась колонна в форме дерева, ветви которого упирались в ребра свода. Вдоль стен выстроились саркофаги. На каменной «двери» гробницы имелись три надписи в виде сторон треугольника, на латыни: «Sideream Amplectitur Lucem»;«Sol VLtimus FVlgens Radiis»;«MERge CVRate In UStrinam». Немногие различали в них три алхимических начала: Соль, Серу и Ртуть (Sal, Sulfur и Mercurius соответственно).

Снаружи процессию поджидала пресса. Атмосфера, созданная возвышенной музыкой Форе, была нарушена.

Орсина выплакала все слезы, барон оцепенел. Старая Марианна просто не могла этого вынести, и Бхаскар отвез ее в палаццо Ривьера.

— Requiescat in pacem, — произнес архиепископ, и гроб опустили в крипту.

Гости задержались на кладбище в ожидании речных трамвайчиков и катеров, нанятых Монтекуччоли. Папарацци ликовали. Орсина и барон держались с достоинством, присущим их роду.

Среди гостей был и инспектор Гедина. Вчера он пять часов кряду пытайся расколоть мистера Макферсона, но отправил его обратно в камеру, чувствуя, что подозреваемый невиновен или замешан в убийстве опосредованно. Повторная экспертиза определила марку мыла — «Лэ дю прентан» от Даниеля Жюванса. Галлорини выяснил, что такое мыло имеется в каждой ванной усадьбы Ривьера, в комнатах прислуги и в мастерской барона. Улика никуда не привела. Инспектор повторно допросил студентов и решил отправиться на похороны, хоть это и выходило за рамки предложенных им соболезнований.

Во время службы Гедина наблюдал за приятелями Анжелы. Инспектор подошел к молодым людям, представился другом семьи (Гедина с удовлетворением отметил, что выглядит он соответственно). Благодаря отличной игре инспектора пресыщенные жизнью юноши и девушки, объединенные общей утратой, открылись ему.

Гедина разговаривал вежливо и негромко; слушал внимательно, оценивая каждого собеседника, составляя в уме список тех, кого следовало опросить официально. Помощники инспектора раздобыли фото Джерардо и Аугусто — последних бойфрендов Анжелы, известных Орсине. Инспектор решил, что их обязательно надо допросить. Через двадцать минут он сбросил маску: объяснил, кто он на самом деле, и попросил ребят явиться в полицейское управление Больцано. Словно чертик из табакерки, возник Колуччи, записал имена, адреса, номера телефонов. Юные прожигатели жизни опешили — им пришлось подчиниться пропахшему чесноком полицейскому в похоронном костюме, взятом напрокат. Колуччи напомнил, что за неявку на допрос предусмотрена уголовная ответственность.

— Нет, мы вас не подозреваем, — обнадеживающе соврал он. — Но вы можете располагать важной информацией, необходимой для поиска убийцы вашей подруги.

Транспорт прибыл, и большинство гостей отправилось в Венецию.

— Дядя, — сказала Орсина, когда они с Эммануилом уединились на отдельном катере, — не могу поверить, что все закончилось.

— Понимаю. Ужасно стыдно из-за прессы и зевак. Надо было окружить кладбище армией охранников. Полагаю, чем чаше пресса будет упоминать бедняжку-Анжелу, тем больше окажется давление на полицию, тем скорее они раскроют дело.

Орсина едва сдерживала слезы. Отвернувшись, она проговорила:

— Мне не хочется возвращаться во дворец.

— Поедем сразу в усадьбу?

— Нет, я отправлюсь в Больцано на поезде, вот только заберу сумку с вещами из вашей машины. Мне надо быть рядом с Найджелом.

— Разумеется, твое место рядом с ним. Мы отвезем тебя на вокзал.

В Венеции Джорджио пошел на стоянку, забрал сумку Орсины и доставил хозяйке на вокзал. Девушка купила билет на экспресс до Больцано. Барон подошел к вагону.

— Дядя, вы возвращаетесь в усадьбу? — спросила Орсина.

— Нет. Пожалуй, задержусь в Венеции. В Больцано ты остановишься в том же отеле?

— Да. Кстати, Джорджио, — обратилась она к секретарю, — зарезервируй для меня номер в отеле «Гриф».

— Comandi, Baronessa, — ответил секретарь.

— Орсина, позвони, если что-то понадобится, — велел барон. — Нужен будет шофер или еще что — Джорджио в твоем распоряжении.

— Спасибо, дядя. Я дам знать.

Поезд тронулся. Послав дяде воздушный поцелуй, Орсина опустилась на сиденье в купе.

Два часа она, будто в трансе, вспоминала события последних дней. Сотовый Орсина не отключала, хотя не в ее правилах было беседовать о важном в присутствии посторонних, несмотря на то что в Италии все именно так и поступают. Хотелось привести в порядок мысли перед встречей с Найджелом, но игнорировать звонки на мобильный она не могла: вдруг это полиция, адвокат, сам инспектор или дядя?..

Телефон зазвонил. Орсина, привыкшая за последнее время к звонкам незнакомых людей, глубоко вздохнула и ответила:

— Pronto? Кто это?

— Орсина? Ты?

— Лео!

Услышав голос девушки, Лео ощутил дыхание жизни. Если бы он, восторженный любовник, послал Орсине букет роз, предлагая тайную встречу, то именно так в его воображении она произнесла бы его имя! Но связь прервалась.

Лео немного приболел и даже отменил занятия, однако собирался на следующий день выйти на работу. Не удержавшись от соблазна, он позвонил Орсине.

Гудки в трубке не прекращались, и мысли Лео становились все мрачнее. Может, Найджел прознал о долгих ночных разговорах супруги с тем самым американцем?

«Вполне возможно», — заключил Лео. Больше он Орсине звонить не станет. Один раз он уже нарушил запрет, и ничего хорошего из этого не вышло. Орсина, видимо, потеряла интерес и к книге, и к самому Лео. Он упустил свой шанс.

Внезапно раздался звонок. Орсина!

— Мы проезжали через туннель — сигнал пропал.

Орсина ехала в поезде где-то между Трентом и Больцано.

— Ты — поездом? Одна? Что случилось? — спросил Лео.

— Ах, ты же не знаешь! — Орсина вышла из купе в коридор, где было меньше народу. Лео был готов к плохим новостям, но совершенно не ожидал того, что услышал.

— Боже правый, Орсина! Какой ужас… у меня нет слов! Ты можешь разговаривать?

— Да, конечно. Мне надо выговориться, я не могу держать это в себе.

Сквозь шум поезда Лео услышал сдавленные рыдания.

— Давай перезвоню тебе завтра.

— Нет, поговори со мной.

— Орсина, мне так жаль… Уму непостижимо. Анжела была так молода, так прекрасна, хотела поступить в университет… Почему это опять случилось с твоей семьей? Невыносимая трагедия. Прими мои искренние соболезнования, Орсина, я так тебе сочувствую.

Банальные фразы раздражали Лео, но для Орсины они не имели значения — она слушала его голос.

Связь прервалась. Лео подумал об Анжеле и вдруг вспомнил: обнаженная Анжела в лунном свете укоризненно смотрит на него. «Это было знамение!» — промелькнула мысль.

Орсина перезвонила — поезд выехал из туннеля.

— Но это еще не все: Найджела арестовали по подозрению в убийстве. Я еду в Больцано, чтобы с ним повидаться в тюрьме.

— Найджел в тюрьме?! Боже милостивый, это невероятно! Он на такое не способен. Полиция, наверное, сошла с ума. Как погибла Анжела?

— Ее обнаружили мертвой в багажнике машины Найджела.

— Безумие какое-то.

— С этим, к сожалению, ничего не поделаешь.

Орсина пересказала все, что случилось после исчезновения Анжелы, и закончила мрачный отчет такими словами:

— Полицейские обшарили всю усадьбу, арестовали дядиных учеников — подозревают абсолютно всех. Они стараются, но зацепок нет.

— Как дядя?

— За неделю он постарел лет на десять. Выглядит совсем плохо, но на похоронах держался достойно. Папарацци невыносимы… подонки, упыри!

Как хорошо открыться, излить душу человеку, которому она полностью доверяет! Орсина поймала себя на том, что беззвучно спрашивает Лео: «Где ты был?»

Связь прервалась.

На этот раз перезвонил Лео — продолжил утешать Орсину. Она подумала, что ситуация до нелепого романтична: украдкой беседовать с человеком на другом берегу Атлантики, будущим любовником. Ах, если бы он был рядом! Что он говорит? Всю ночь напролет будет молиться за упокой души Анжелы? Милый дурачок… Что толку от молитв, если ангел-хранитель Анжелы уснул в самый неподходящий момент? Каким бы прекрасным ни рисовала рай музыка Форе, жизнь Анжелы оборвалась слишком рано.

Лео заговорил очень серьезно, заставив Орсину вернуться в реальный мир.

— Послушай… Помнишь, я звонил и спрашивал об Анжеле?

— Да, месяц назад.

— Мне кажется, то было предостережение. Анжела явилась мне очень отчетливо в видении и открыто наказала: «Береги сестру»…

Подъезжая к станции, поезд затормозил так громко, что скрип колес услышал даже Лео. Он решил, что Орсина не расслышала его последних слов.

— Лео, мне пора, мы уже в Больцано. Я так рада была тебя слышать. Боже, как я скучаю по тебе! Скоро перезвоню. Пока.

— Орсина, пожалуйста, обещай мне, что позвонишь.

Она выключила телефон.

Найджел держался гордо и чопорно, как истинный англичанин. Вчера к нему наведывался адвокат и долго объяснял тонкости итальянского судопроизводства. Найджел яростно утверждал, что в цивилизованной стране человек невиновен, пока не доказано обратное. Адвокат попросил выписать чек.

— Я буду приходить каждый день.

— Весьма на это надеюсь.

— Не беспокойтесь, мистер Макферсон. Я выручал людей из ситуаций куда хуже вашей.

С вокзала Орсина отправилась в тюрьму и успела как раз вовремя. Найджел обрадовался ее приезду. Орсина рассказала Найджелу о похоронах, пообещала, что на следующий день приедет Руперт. Она готова была переселиться в Больцано.

— Ни в коем случае, дорогая, — сказал Найджел. — Этого делать не следует. Хватит того, что здесь остаюсь я! Адвокат уверяет, что он через прессу надавит на мирового судью и им придется меня выпустить. Орсина, юристы считают, что ты ничего поделать не сможешь. Не приезжай больше, добром это не кончится. Отдохни дома, ты очень измотана.

Орсина улыбнулась такой заботливости.

— Не стоит, — сказала она. — Завтра нанесу визит инспектору Гедине. Он производит впечатление достойного человека.

— Этот «достойный человек» допрашивал меня до потери пульса!

— Работа у него такая, Найджел. Уверена, он убедился в твоей невиновности. Хотелось бы побеседовать и с общественным магистратом.

— Что ж, действуй, дорогая. Я ценю твою помощь и всем сердцем тебе благодарен.

Они поцеловались, и охранник повел Орсину по грязным коридорам.

Орсина решила не ужинать в душном тирольском городке, направилась в отель, приняла душ. Ей предстояло провести еще одну ночь наедине с отчаянием. Есть же предел беспокойству и горю! Разум угадывает момент, когда нужно очнуться, взять себя в руки. Срабатывает инстинкт самосохранения. Удивительно, но Орсина могла разговаривать. Беседовать с Лео было легко и приятно.

— Ты упомянул про звонок месяц назад, в связи с Анжелой…

— Да, но случилось худшее.

— Что ты имеешь в виду?

Лео повторил рассказ о медитации.

— Мне явилась Анжела, и мы полетели сквозь Вселенную к бездне. Приятного было мало. В конце Анжела сказала: «Береги сестру»…

— Почему ты не рассказал мне об этом?

— Думаю, из-за дальнейших событий.

Лео поведал о временной слепоте, о тестах и тщетных попытках выяснить ее причины.

— Но ты здоров?

— Зрение вернулось само собой. Слава Богу, вижу я превосходно.

— Ты не хотел меня беспокоить и поэтому не рассказал?

— Да.

— Но ты должен был рассказать. Конечно, я бы волновалась, но это в порядке вещей. Мы ведь занимаемся общим делом.

Орсина рассказала о событиях перед трагедией, о визите Эммануила в палаццо, о его заявлении: «Ты одарена больше меня»; перечислила успехи в изучении «Магического мира героев». В Венеции ей стал понятен тайный смысл метафор и шифров, особенно после открытия, сделанного в Пещере Меркурия. Однако в усадьбе книга сопротивлялась, не желая раскрывать свои секреты.

— «Сопротивлялась»?

— Изучать трактат в Венеции кажется намного естественней, словно он и палаццо идут рука об руку. К сожалению, книга куда-то подевалась.

— Орсина, — мрачно произнес Лео, — я не понимаю, где в книге серьезная часть, а где начинаются претенциозные домыслы Чезаре. В Книге второй говорится о «провозвещении», пророчествах. Жалко, что у меня неполное издание — в нем не сказано, как этому научиться. Погоди, я посмотрю в тексте.

Через несколько секунд он вернулся.

— Вот, нашел. «Первый плод: получение знания, провозвещение». Сейчас прочту:

Настрой дух свой и подготовь его посредством магического Древа жизни. Очисть чувства, дабы стали они острее…

…Пусть он станет, как учили волхвы, твердым духом, но не слабым. Затем он сумеет презреть любое препятствие, не важно, каковой трудности, и сумеет видеть грядущее, как и настоящее и прошлое.

— Другими словами, Орсина, провозвещение — это не только прорицание будущего, но и способность ясно видеть настоящее и минувшее. Не уверен, что это стоит серьезно воспринимать. Я начинаю сомневаться в книге, больше, чем ты. Однако… если бы такое было возможно, то мы смогли бы…

— …узнать, кто убил Анжелу?

У Орсины перехватило дыхание.

— Я вполне серьезно. Одну тебя не оставляю, приеду в Италию. Я поклялся защищать тебя, а после наказа Анжелы обязан сдержать эту клятву. Попрошу коллег подменить меня.

— Лео, — голос Орсины звучал спокойнее, — мне нужно подумать.

— Возьму билеты на дневной рейс и буду в Италии завтра утром.

— Я перезвоню тебе через час.

— Жду.

Орсина почувствовала слабость. Аппетит пропал, но надо было поддержать силы, и она заказала ужин в номер. Предложение Лео тронуло Орсину до глубины души, но в ее сердце не оставалось места для Лео. Или она заблуждалась?

— Я очень признательна тебе за заботу, — сказала она Лео через час, — но помощь принять не могу. Понимаешь?

— Нет. Ты о чем? Я помогу тебе, утешу…

— Разумеется. Но это прибавит проблем… Что я скажу Найджелу? Его через несколько дней освободят, и что тогда? Пресса возьмется за нас с удвоенной силой, захотят узнать, кто ты, что между нами… Чего не узнают — выдумают. Это будет пир стервятников, наши фотографии появятся во всех газетах. Фамильная репутация и без того пострадала. Прости, Лео, но я не могу согласиться на твое предложение.

— Понятно. Очень жать. Я знал, что будут сложности. Если ты передумаешь, предложение остается в силе — в любое время суток, днем или ночью.

— Лео, я так тебе благодарна. После похорон, по дороге в Больцано, я думала, что с ума сойду. Не знала, выдержу ли, но ты помог, поддержал меня. Мы с тобой обязательно встретимся, как только это завершится.

Отключив телефон, Орсина разрыдалась. Если бы Лео три года назад ответил на ее чувства, она не вышла бы замуж за Найджела и ничего бы не случилось.

На следующее утро Орсина твердо решила, что она не станет дожидаться своего рыцаря-спасителя, а вызволит себя сама.

Орсина позвонила инспектору, желая договориться о встрече. Гедина предупредил, что сможет уделить ей немного времени, если она приедет немедленно.

Следователь принял Орсину, вежливо провел в кабинет, где вручил ей лист бумаги.

— Мне нужна ваша помощь, баронесса. Вот список приятелей Анжелы. Кого среди них вы не упоминали? Я опрошу их сам, но, может, вы кого-то узнаете?

Орсина просмотрела имена. Подростки ей не правились, но она знала их родителей, старших братьев и сестер, бывала у них в гостях.

— Нет, я знакома только с приятелями Анжелы. Сестра всегда ездила к ним — дядя не позволял проводить вечеринки у нас в усадьбе.

— Благодарю, — сказал инспектор. — Мне пора, к сожалению. Если вам что-то понадобится — обращайтесь. Вы остаетесь в Больцано?

— Да, в отеле «Гриф», пока все не разрешится. Инспектор, как думаете, моего мужа скоро выпустят?

— Откровенно говоря, не знаю. Все зависит от хода следствия. Возможно, скоро что-то прояснится.

След был найден. Километрах в двадцати к западу от Вероны крестьянин, работавший на берегу реки Адидже, заметил в воде нечто странное. При ближайшем рассмотрении это оказалось бирюзовой «веспой». Крестьянин сообщил в полицию, те оповестили Гедину. Обрадованный инспектор приказал тщательно осмотреть мотороллер.

Барон к тому времени вернулся на виллу Ривьера. В Венеции из-за папарацци было невозможно оставаться: журналисты осаждали дворец, настаивали на встрече с Эммануилом. Бхаскар гнал их прочь, но они устроились в близлежащих кафе с фотокамерами наготове.

В усадьбе Эммануил велел Джорджио нанять отряд частных охранников, которые перекрыли все подъезды к дому.

Тем не менее в прессе ежедневно появлялась сенсационная информация о семействе Ривьера.

На следующее утро Лео вышел на работу.

— Надеюсь, вы чувствуете себя намного лучше, профессор Кавана? — приветствовала его секретарь, миссис Рид, вручая ему экземпляр «Коррьере делла сера». — Ужасно интересная статья, «Труп в „феррари“». Убита сестра Орсины Ривьера делла Мотта. Помните ее, сэр? Несколько лет назад она проходила у нас стажировку.

Лео изобразил на лице огромное удивление.

— Неужели?! Убийцу нашли?

— Нет. Супруг Орсины оказался в весьма затруднительном положении. Надеюсь, он невиновен. Нужна ваша подпись на письме с соболезнованиями для Орсины от имени нашей кафедры.

— Я сам напишу письмо, миссис Рид.

Поначалу журналисты строго придерживались фактов, но потом стали высказывать догадки относительно того, как станет развиваться дело. «Ла репаблика», национальная газета левого толка, уже выпустила два номера со статьями на эту тему. Лео читал вторую статью.

В те дни, когда вся Европа борется с врагом в лице ислама, пытаясь возродить Святую лигу, кое-кто предается праздным забавам. Один из таких людей — Найджел Макферсон.

Этот человек — ходячее противоречие. Обучавшийся в лучших учебных заведениях Англии, он отверг путь культуры, избрав карьеру бизнесмена. Однако бизнесу он не учился, полагаясь исключительно на инстинкт и любовь к путешествиям и азартным играм. Торгуя всем — от кофе и бананов до палладия и алмазов, — он сколотил многомиллионное состояние, которое переросло в многомиллиардное. Найджел Макферсон на дружеской ноге с Уорреном Баффетом — вместе они вводят в смятение финансовых гуру и акул бизнеса.

Он поддался очарованию аристократической крови и женился на Орсине Ривьера делла Мотта. Семья Ривьера невероятно богата, веками приобретала недвижимость в Венето и сохранила свое состояние, расширила владения, строго контролируя доходы и расходы.

Все шло великолепно, но мистер Макферсон этим не удовольствовался. У него репутация ловеласа (поэтому распался его предыдущий брак). Женившись на баронессе, мистер Макферсон, если верить британской прессе, собирался исправиться. Баронесса — весьма привлекательная женщина, по классическим меркам. Супружеская чета Макферсонов этим летом отдыхает в Италии. Проведенное журналистское расследование выяснило, чем занимался мистер Макферсон до ареста, то есть до предварительного заключения.

В игру вступает сестра баронессы, Анжела, жертва ужасного преступления. Нам стало известно, что семнадцатилетнюю Анжелу, девушку поразительной красоты, неоднократно видели в компании мистера Макферсона. Он, как любитель вин, регулярно отправлялся на поиски «Амароне» в окрестностях Вероны. В эти поездки он брал Анжелу. Нашлись свидетели, готовые поклясться, что эти двое были любовниками. Такое впечатление они производили на всех винодельнях: эксцентричные наряды и весьма возбужденное состояние мистера Макферсона вызывали определенные подозрения.

Можно только догадываться, что произошло между ним и Анжелой. В ситуации есть нечто мрачное и трагическое. Надеемся, что справедливость восторжествует и правда откроется. Однако остается вопрос: в чем заключается историческая ценность лиц вроде мистера Макферсона и молодой баронессы и не пора ли им покинуть общественную сцену?

Эта статья совершенно не помогала следствию и подорвала самооценку инспектора Гедины. Где журналист раскопал компрометирующую информацию на главного подозреваемого, который, в общем, подозреваемым не является?! На изматывающем многочасовом допросе мистер Макферсон не упомянул поездки в поисках вина в компании жертвы. Интересно, Макферсон намеренно скрыл информацию или действительно не видел в этом ничего предосудительного? Впрочем, возможно, что это и впрямь были невинные прогулки. Инспектор назначил дату следующего допроса и намерен был докопаться до сути. Тем временем он приказал Галлорини опросить всех производителей «Амароне» в окрестностях Вероны.

Веронский судья после недолгого спора с общественным магистратом убедил его выпустить из-под стражи учеников барона — допросы и проверки результатов не принесли. Обвинитель, по просьбе инспектора, попросил судью оставить под стражей нескольких студентов.

— Кого именно? — спросил судья.

— Тех, кто владеет приемами боевых искусств и борьбы: каратэ, ушу, тхеквондо, дзюдо и прочие.

Запрос показался нелепым. Инспектору пришлось объяснить судье и магистрату об артериальном удушении. Под стражей оставили семерых для дальнейших разбирательств.

Пресса и общественность подняли шум, требуя информации, почему именно этих студентов продолжают держать в тюрьме. Судье и общественному магистрату пришлось отмалчиваться и отвечать «Без комментариев», ведь им положено хранить тайну следствия.

Дактилоскопия не обнаружила на «веспе» посторонних отпечатков пальцев. Мотороллер совершенно не пострадал. Он стоял на второй передаче, то есть кто-то — случайно или намеренно — съехал на нем в реку. Тел рядом найдено не было. Следы на берегу уничтожены недавними ливнями.

Расспросы золотой молодежи ничего не принесли: алиби в ночь убийства имелось почти у всех, кроме Аугусто и еще нескольких ребят, но их причастность к убийству была гипотетической. Книга учета следственных дел, куда вносились имена и подробные сведения о каждом подозреваемом, продолжала расти. Несмотря на все старания инспектора, упорная работа не приносила никаких результатов. Инспектор выкуривал по три пачки сигарет в день.