«Была допущена какая-то ошибка»

«Сотни сломанных якорей, починенных на верфи Плимута, так же как и на других верфях Англии, свидетельствуют о том, что в технологии их изготовления, пропорциях или при сборке их отдельных частей была допущена какая-то ошибка… Как в нашем, так и в других флотах во время якорных стоянок слишком уж часто отмечаются поломки якорей».

Это заявление лордам Адмиралтейства чиновник королевской верфи в Плимуте Ричард Перинг в 1813 г. подкрепил цифрами из аварийных отчетов.

Действительно, в те годы Англия несла большие убытки из-за аварий и кораблекрушений вблизи опасных берегов. Обстоятельства этих происшествий свидетельствовали: главная причина — недостаточная прочность якорей английского производства. Многие считали, что все дело в качестве железа, хотя брусья для якорного производства подвергались довольно строгой пробе сбрасыванием на острую наковальню, изгибом и-простукиванием молотом.

Ричард Перинг утверждал иное: причина порочности английских якорей в технологии их изготовления. Далеко не каждому якорному мастеру удается как следует сварить наружные и внутренние брусья, составляющие сборку веретена или рогов якоря. Внешние брусья в результате неоднократных варов в горне почти перегорали, а внутренние — центральные — не проваривались. Из-за этого между ними оставались пустоты, которые потом заполнялись морской водой, и конструкция, проржавев изнутри, теряла свою прочность. В качестве примера Перинг приводил такой случай. На королевской верфи в Портсмуте чинили 150-пудовый якорь. Едва успели кузнецы разогреть в горне ворот якоря, как в верхнем конце веретена, у шеймы, показалась вода, выходившая с шипением наружу. Веретено якоря покрылось трещинами, которых до этого никто не замечал, и расслоилось…

Ричард Перинг с негодованием писал: «Насколько недосмотр английских мастеров в изготовлении якорей достоин порицания, может свидетельствовать хотя бы то, что даже при простом нагревании в вороте якоря разваливаются на куски, оба рога у них отламываются под тяжестью собственного веса, без удара!»

Чиновник плимутской верфи советовал лордам Адмиралтейства изменить технологию сборки якорей, отказаться от средневековых способов соединения рогов с веретеном, которые обходились британской короне слишком дорого. Но доклад Перинга оказался «гласом вопиющего в пустыне». На свой страх и риск пришлось учетчику материалов на верфи исследовать конструкции якорей — английских, французских, русских, голландских. И вот в 1815 г. он просит Адмиралтейство рассмотреть и испытать сконструированный им якорь… (рис. 75).

Но, вероятно, чванливые лорды сочли его дилетантом. А может быть, они и рассмотрели его новую технологию изготовления якорей, но она показалась им чересчур дорогой? Так или иначе, они не прислушались тогда к совету Перинга и не провели испытаний его якоря.

Остался незамеченным и печатный труд скромного ¦чиновника — увесистая книга «Исследование якорей и некоторые наблюдения о цепном якорном канате», выпущенная небольшим тиражом на личные сбережения Перинга в 1819 г. Фактически это первый в мире обстоятельный труд по теории и технологии изготовления якорей, если не считать книгу французского якорного мастера Ренэ Реомюра о ковке якорей, изданную в 1723 г., и «Мемуар о якорях» И. Бернулли (1737 г.).

Но судьба оказалась благосклонной как к Перингу, так и к британскому флоту (кто знает, сколько еще лет пришлось бы английским кораблям терпеть аварии из-за плохих якорей!).

Якорь Перинга доставили на военно-морскую базу в Чатам для испытаний на прочность спустя… семнадцать лет после изготовления. С виду это был обычный якорь в две с половиной тонны, отличавшийся от своих собратьев лишь более короткими и толстыми рогами и веретеном и почти эллиптическим (вместо квадратного) сечением веретена от шеймы до ворота.

Ему предстояли весьма суровые испытания. Сначала рог якоря Перинга заложили за рог обычного якоря массой 2600 кг. Канаты якорей взяли на шпили, которые должны были выхаживаться до тех пор, пока один из рогов не переломится. К неудовольствию лордов Адмиралтейства переломился рог стандартного якоря, которыми снабжался тогда весь королевский британский флот!

Затем за рог якоря Перинга заложили рог якоря в 3100 кг. Натянулись канаты, заскрипели вымбо. вки огромных шпилей. Раздался звенящий звук: отлетел на несколько метров в сторону рог второго казенного якоря… Членам комиссии ничего не оставалось, как признать; якорь, придуманный простым клерком, оказался прочнее якорей для «флота ее величества». В официальном протоколе испытаний в Чатаме появилась запись о том, что по прочности якорь Перинга массой 2500 кг считается равным обыкновенному якорю массой 4100 кг.

75. Первый якорь Ричарда Перинга

Вскоре после испытаний в Чатаме, которые, кстати, наделали много шума в морских кругах, Ричард Перинг получил на свое изобретение патент, или, как тогда говорили, «привилегию». В чем же заключается секрет якоря-рекордсмена?

Во-первых, вместо обычно употребляемого для изготовления якоря брускового железа Перинг применил железные полосы шириной от 3 до 10 дюймов при толщине в 7s и 77 толщины веретена. Это дало ему возможность лучше проварить сборку веретена и рогов. Во-вторых, он убедился, что гораздо выгоднее применять сравнительно тонкие полосы железа, располагая их в соответствии с распределением действующих на якорь сил. Поскольку якорь подвергается большему напряжению в плоскости рогов и веретена, Перинг расположил полосы, входящие в сборку указанных частей, на ребро. При этом каждая пластина находилась в таком положении, при котором жесткость ее нри работе якоря в грунте была максимальной.

Наконец, для увеличения прочности соединения веретена с рогами Перинг придумал развилину, коренная часть которой по сечению равнялась сечению нижней части веретена, а сечения ветвей, загнутых под нужным углом, совпадали с сечением нижней части рогов.

76. Метод сборки рогов и соединения их с веретеном по способу Перинга

В угол, образуемый ветвями развилины, вваривался клин, который сверху закрывался налобником. Развилина, соединенная под ударами молота с клином и налобником, — ворот якоря. К концам развилины приваривали рога и веретено. Это давало плавный скругленный переход от веретена к рогу, что устраняло в вороте концентрацию напряжений (рис. 76). Перинг изменил и пропорцию якоря: веретено и рога стали короче и толще, а сечение веретена от шеймы до ворота стало почти эллиптическим.

Идея мало кому известного чиновника плимутской верфи сдвинула с места технологию якорного производства, «стоявшую на точке замерзания» целых четырнадцать столетий. Якорь Перинга открыл глаза якорным мастерам Европы, которые теперь ясно поняли технологическую ошибку, передававшуюся от поколения к поколению мастеров. Хотя многие и не одобрили развилину Перинга из-за ее излишней сложности, все пришли к выводу: применять впредь для сборки только пластины, ставить их на ребро и устранять концентрацию напряжений в самом уязвимом месте. Именно с изобретения Перинга начинается самый интересный и даже, можно сказать, драматический период в эволюции якоря.

Перинг дал пищу для раздумий. После появления его якоря заводчики стали менять технологию и переходить на новый вид сборки. Появились критики новой конструкции, среди мастеров начались споры, посыпались новые предложения и заявки, короче говоря, — «лед тронулся»!

Записи патентного бюро Великобритании свидетельствуют, что с 1820 по 1870 г. в стране было выдано 112 патентов на улучшение конструкции якорей. Столь значительное число предложенных конструкций якорей в сравнении с единицами оправдавших себя показывают, что в этом деле путь к прогрессу на протяжении долгого времени был сопряжен с большими трудностями. И очень немногим удалось добиться здесь удачи…

Продолжал свои поиски и сам Перинг. Окрыленный успехом, он в 1832 г. патентует второй якорь. Ему казалось, что он улучшает первоначальную конструкцию, усиливая якорь по ширине, уменьшая площадь лап и снижая толщину веретена и рогов. Но, видимо, плимутский самоучка перестарался и забыл изречение древних: «Лучшее — враг хорошему»…

Новый якорь оказался намного слабее первого. С уменьшением площади лап снизилась держащая сила на песчаном грунте. А шестигранное сечение веретена усложнило работу кузнецов и привело к увеличению стоимости якоря.

 

И назвали его адмиралтейским…

Недовольны новым якорем были кузнецы. Изготовление развилины оказалось трудным делом. Ее приходилось набирать из пластин, причем каждую из них надо было предварительно рассечь до половины по длине, а потом загнуть ветви под нужным углом. Некоторые якорные мастера составляли развилину из двух загнутых пластин, сваривали верхнюю часть и отгибали концы. В том и другом случае работа оказывалась очень трудоемкой: ручной молот слишком слаб, а паровой — неудобен, Несмотря на повышенный угар железа, сварку не всегда удавалось сделать качественно. Клин, заполняющий угол между ветвями развилины, тоже не всякий кузнец ухитрялся приварить плотно, и получившиеся из-за этого внутренние полости снижали прочность ворота якоря. Наконец, приварка к нижней части развилины налобника также представляла немалые трудности. У тяжелых якорей налобник, как правило, оставался неплотно сваренным с развилиной.

Вот почему спустя десять лет после появления якоря Перинга английский адмирал Уильям Паркер предложил Адмиралтейству отказаться от развилины. Адмирал считал: сборка веретена и рогов, безусловно, должна состоять из пластин, но соединение рогов с веретеном в вороте следует изменить. Он предлагал оставить старый способ — соединение с помощью шипа и двух ласок на коренных концах рогов (рис. 77) (изготовление якоря Паркера на Боткинском заводе описано выше). Кроме того, Паркер не соглашался с Перингом и в выборе основных размерений якоря. Он утверждал, что на рейдах с вязким грунтом судно, ходящее с ветром вокруг своего якоря, скручивает рог, врезавшийся в грунт, и изгибает веретено в плоскости штока. Именно поэтому адмирал уменьшил ширину и увеличил толщину веретена и рогов: поперечное сечение веретена и рогов стало эллиптическим. Такая форма оказалась удачной и для якорного каната — исчезли опасные острые грани старых английских якорей.

77. Обычный способ соединения рога с веретеном (шип и ласка)

78. Якорь адмирала Паркера 1840 г.

Площадь лап и угол отгиба рогов Паркер слегка уменьшил (рис. 78).

Первая партия якорей Паркера показала, что они оказались на 20 % дешевле, нежели якоря — Перинга такой же массы. Здесь, конечно, сказались время выделки и масса железа на угар. Обычное соединение — шип и ласки — выдержали испытание. Видимо, основа прочности конструкции крылась в замене брусьев пластинами.

В 1840 г., пока испытывался якорь, адмирал Паркер получил на него патент. Его изобретение быстро распространилось, получив признание в России. Правда, русские мастера по своему усмотрению изменили конструкцию — радиус дуги, образующий наружный обвод рогов, они изменили с 0,35 до 0,37 длины веретена. Увеличили и ширину лап. Цель первого изменения — дать якорю возможность быстрее забрать грунт, второго — увеличить держащую силу на несвязном грунте.

Вскоре после появления якоря Паркера английские заводчики Браун и Ленокс начали массовое производство своих якорей (рис. 79). Метод сборки веретена и рогов они позаимствовали у Перинга, а метод соединения в вороте оставили, как и Паркер, почти без изменений. Новизну, если это только можно так назвать, их якорю придавало удлиненное и более широкое веретено. Ловкие заводчики ухитрились получить на свой якорь патент. Возможно, его выдали за приспособление для замены железного съемного штока деревянным в случае поломки. Для этого в якоре сделаны были съемные заплечики, которые вкладывались с каждой стороны отверстия веретена и удерживались на месте, прижатые брусьями деревянного штока. Выпустив несколько партий таких якорей, Браун и Ленокс создали якорную фирму, носившую долгие годы их имена.

79. Якорь с деревянным штоком английской фирмы «Браун-Ленокс»

80. Якорь с полым веретеном Роджера

Рассказывая о конструкциях якорей, появившихся после открытия Ричарда Перинка, нельзя не сказать несколько слов еще об одном английском изобретателе — Роджере.

Лейтенант королевского флота Уильям Роджер начал заниматься усовершенствованием якоря в 1825 г. После восьми лет поисков и экспериментов он предложил Адмиралтейству якорь с полым веретеном, заполненным дубовым сердечником. Для прочности он обтянул веретено восемью бугелями (рис. 80). Якорь такой конструкции массой 1250 кг по внешнему виду почти ничем не отличался от обычного. Но расчеты лейтенанта не оправдались: прочность не увеличилась, а стоимость изготовления возросла в два с половиной раза.

Через год упорный лейтенант просит Адмиралтейство испытать вторую конструкцию его якоря'. На этот раз — с очень длинным веретеном и рогами без лап. Непривычный вид якоря сразу же обеспечил ему меткое название — «Кирка Роджера» (рис. 81). Этот якорь оказался работоспособным: он очень быстро забирал грунт, но держал слабо. Изготовленную Адмиралтейством опытную партию «кирок» некоторое время применяли для верпования. Вскоре о них забыли, а лейтенант Роджер счел более разумным заняться улучшением якоря адмирала Паркера.

В принципе Роджер считал конструкцию паркеровского якоря удачной. Но по своему личному опыту он знал; этот якорь плохо углубляется в твердый грунт. Причина? Толстая и широкая лапа с очень тупым носком рога. Лейтенант считал, что такая лапа при вхождении в грунт сильно его разрыхляет, нарушает его монолитность, поэтому он потом плохо держит.

81. «К,ирка Роджера»

В новой конструкции Роджер принял ширину рогов у ворота равной толщине веретена (рис. 82). С внутренней стороны лапы он предложил делать скосы, идущие к их наружным обводам. Площадь сердцевидных в плане лап была намного уменьшена по сравнению со всеми другими конструкциями якорей. Отгиб рогов у нового якоря был больше, чем у якоря Паркера. Веретено получило форму четырехгранной призмы. В вороте изобретатель предусмотрел отверстие для крепления буйрепа. Шток якоря Роджера железный, с квадратным отверстием в середине. Он насаживался на веретено и удерживался снизу ограничителями, а сверху — квадратной планкой, которая запиралась чекой. На концах штока были обухи, чтобы при падении якоря на мягкий грунт шток не заглублялся. В то же время за них закладывались тали во время уборки якоря на бак. Шток якоря Роджера получился на 25 % тяжелее обычного круглого железного штока простого якоря.

Адмиралтейство заинтересовалось изобретением упорного лейтенанта и обязало командиров нескольких корветов провести опытную эксплуатацию якорей Роджера и представить свои отчеты через шесть месяцев. Из этих отчетов явствовало, что рог якоря быстро и свободно входил в твердый грунт, хорошо в нем держал, но проигрывал по величине держащей силы на мягких грунтах якорю Паркера и обычным, «старым» якорям.

После изготовления и испытания якоря Роджера массой 2500 кг в 1844 г. Адмиралтейство еще раз убедилось в его хороших качествах. Однако конструкция осталась почему-то незапатентованной даже после того, как детище Роджера экспонировалось на всемирной выставке в Лондоне в 1851 г. и получило немало лестных отзывов.

К середине прошлого века в Англии появилось множество новых конструкций якорей. Их производили фирмы, поставлявшие верфям дельные вещи и различные поковки для флота. Ковали якоря и частные кузницы, где мастера сами устанавливали пропорции и форму якоря, часто отступая от выработанных многовековой практикой норм. Все это выдавалось ловкими предпринимателями за «новые якоря» — самые лучшие, самые надежные, самые дешевые… Кривая аварий и кораблекрушений, учет которым вел и ведет Ллойд, круто полезла вверх.

82. Третий якорь Роджера

В своем майском выпуске за 1846 г. английский журнал «Нотикл мэгазин» писал: «Из достоверных источников Национальное Спасательное Общество установило, что число британских судов, гибнущих каждый год в результате кораблекрушений у берега, составляет 600, объем материального ущерба при этом — около 2 500 000 фунтов стерлингов, а число погибших людей в среднем 1560 человек».

Безусловно, гибель подавляющего числа английских торговых судов была вызвана тем, что плохие, ненадежно изготовленные якоря не могли удержать застигнутые штормом парусники близ подветренного берега.

Не лучше дело обстояло с якорями и для военного флота Великобритании. Ведущий военно-морской журнал Англии того времени «Нотикл стэндард» в своем декабрьском выпуске за 1847 г. с тревогой сообщал: «До нас дошли громкие жалобы на якоря, применяемые на флоте, на их дурные качества и непрочность. Якоря, отпущенные недавно на корабли эскадры под командованием контр-адмирала Непира в Лиссабоне, полностью подтверждают эти жалобы моряков. По полученным донесениям, следующие корабли потеряли рога своих якорей: 84-пушечный корабль «Канопус», 92-пушечный корабль «Родней», 26-пушечный корвет «Амазонка» и паровые фрегаты «Террибл», «Вулкан» и «Эвенжер». Это в большой мере следует приписать другому устройству и изготовлению якорей и требует немедленного исправления, ибо, ежели подобные случаи бывают в хорошее время года, то чего ожидать в бурное, и мы, наверное, должны опасаться нескольких ненастных случаев в продолжение зимних месяцев».

83. Якорь американца Айсаака был излишне сложен

Да, дело с якорями на кораблях «владычицы морей», как тогда громко величала себя Великобритания, обстояло неважно, и слишком частые аварии вызвали в Адмиралтействе немалый, переполох. Тем не менее на проходившей в Лондоне с мая по октябрь 1851 г. традиционной Большой Королевской Выставке демонстрировались десятки образцов якорей, недавно «обретенных и изготовленных разными заводами Англии. Пропорции и форма частей этих якорей были различны. Демонстрационные сравнительные испытания якорей-экспонатов по держащей силе в песке, проводившиеся на этой выставке, не выявили конкретных достоинств якоря той или иной конструкции. Британское Адмиралтейство, видимо, удивленное таким обилием нестандартных конструкций становых якорей, наконец решило серьезно заняться столь жизненно важной для флота проблемой — их прочностью и надежностью. Для этого был создан специальный комитет под председательством командира 120-пушечного трехдечного корабля «Ватерло» Монтегю Стопфорда, в который вошли начальники королевских верфей, капитаны портов и владельцы крупнейших судоходных фирм Лондона, Ливерпуля и-Глазго.

27 января 1852 г. Комитет Адмиралтейства после первого заседания сформулировал стоящие перед ним задачи, методику испытания якорей на прочность и способ определения их свойств работы на грунте и общих достоинств. В опубликованной резолюции Комитета его задача формулировалась следующими словами: «Определить в сравнении преимущества конструкций якорей, экспонировавшихся на Большой Королевской Выставке». По положению, выработанному Комитетом, к испытаниям допускались якоря, изготовленные в любой стране, но масса (со штоком) каждого якоря не должна была превышать 25 английских центнеров (один такой центнер равен 50,8 кг), т. е. 1270 кг, Желающие принять участие в испытаниях должны были доставить якоря за свой счет к 1 мая 1852 г. на королевскую верфь в Вулвиче для испытания их на прочность конструкции.

В резолюции Комитета подчеркивалось, что он не несет ответственности за порчу или поломку якорей на этих испытаниях.

84. Якорь Митчесона

85. Якорь Айлена

После весьма суровой пробы на прочность для испытаний на грунте по держащей силе осталось всего восемь якорей: Айсаака (США) (рис. 83), Митчесона (рис. 84); Айлена (рис. 85); Ленокса (рис. 86), Роджера (рис. 82), Паркера, Портера и Тротмана (о которых мы расскажем позже) (см. рис. 87, 98 и 100).

К началу июля они были доставлены на военно- морскую верфь в Ширнессе под Лондоном. Для испытания якорей Адмиралтейство оборудовало большой полигон, на краю которого была вырыта траншея длиной около 80 м, шириной 10 и глубиной около 2 м. В нее насыпали грунт, состоявший из смеси суглинка и глинозема, заранее тщательно очищенных от камней и металлолома. За несколько дней до испытаний в траншею налили воды, слой которой по расчетам должен был покрывать испытываемые якоря примерно на полметра.

Якоря попарно поднимали стрелами и устанавливали поперек траншеи с каждого ее края на конец штока. Якорные пеньковые канаты окружностью 14 дюймов, длиной по 20 саженей проходили через блоки, которые могли приподнимать их от грунта на определенную высоту. Это давало возможность создавать имитацию работы якоря на длинном и коротком канатах. Тяга на оба якорных каната через систему двух блоков и талей осуществлялась шпилем, снятым с военного корабля первого ранга.

По мере выхаживания 14 матросами шпиля оба якоря переворачивались на носок рога и зарывались в грунт. При этом записывали расстояние, которое каждый якорь проходил в грунте до того, как забирал при тяге на длинном и на коротком канатах (когда блоком приподнимали якорный канат примерно в 10 м от рыма). Эти испытания Комитет Адмиралтейства проводил без использования динамометров. Матросы выхаживали шпиль до тех пор, пока один из якорей от чрезмерного усилия не выходил из грунта. Это испытание якорей попарно вызвало в Англии немалый интерес даже у не моряков. Столичный английский журнал «Иллюстрэйтед Лондон Ньюз» в своем выпуске от 17 июля 1852 г. посвятил ему две полосы текста и большую гравюру.

Вторая серия опытов для установления держащей силы восьми якорей была проведена 23 июля. Она еще больше была приближена к натурным условиям работы якоря на грунте: образцы протаскивали на морском дне у мыса Гаррисон, на глубине двух саженей.

Наконец, учтя результаты после пробы якорей на прочность и двух серий испытаний по их работе на грунте, члены комиссии рассмотрели каждую из конструкций якорей с таких точек зрения, как, например, уборка на борт корабля, выламывание якоря из грунта, вероятность, что якорь запутается в своем канате, обнаружение якоря на грунте, если канат якоря оборвется, пригодность якоря для верпования, взятие якоря на фиш при сильном волнении и пр.

86. Якорь Ленокса с фигурным штоком

87. Этот якорь Паркера и назвали адмиралтейским

В результате учета достоинств и недостатков всех свойств испытываемых якорей Комитет выдал свои рекомендации.

В своем отчете его члены подчеркнули, что в этих испытаниях они не преследовали математической скрупулезности и точности при учете величин, характеризующих свойства конструкций якорей, а брали приблизительные величины. Все необходимые качества якоря в конечной таблице испытаний выражались условными очками, по которым определяли достоинства каждого из восьми якорей. Нельзя не отметить объективность в суждениях Комитета в его конечных выводах.

Лучшим якорем был признан не тот, который набрал большее количество очков, а тот, который оказался достаточно прочным, не сломался, хорошо держал и был прост по технологии изготовления. Им был якорь за номером 365 системы Паркера, который нашли на складе Адмиралтейства. Он был откован в 1847 г. фирмой «Лонгридж и Ко.» (рис. 87). Он имел удачное сечение рогов и веретена, которое во время испытаний ни разу не погнулось. Члены Комитета взяли в расчет и то обстоятельство, что это был обычный якорь из какой-то неизвестной серии (его взяли как образец якоря Паркера, потому что он подошел по массе), в то время как все остальные являлись выставочными образцами и были изготовлены самым тщательным образом под наблюдением своих изобретателей, что имело, конечно, огромное значение при испытаниях на прочность. Именно этот якорь и был рекомендован Комитетом как оптимальный эталон типа якоря для использования на военных кораблях и торговых судах британского флота. Внося этот якорь в протоколы испытаний, члены Комитета нарекли его «якорем адмиралтейского образца» (Admiralty Pattern Anchor), Отсюда и его современное название «адмиралтейский якорь». Старые якоря этого типа, но с прямыми рогами и длинным веретеном англичане стали называть «якорями старого чертежа с длинным веретеном».

Название «адмиралтейский якорь» очень быстро и прочно вошло в обиход в английском флоте, а оттуда перекочевало к на другие флоты, включая и российский. С тех пор и повелось: адмиралтейский якорь.

88. Лапа адмиралтейского якоря

89. Так называемая «голландская лапа»

Кроме адмиралтейского якоря, Комитет рекомендовал к использованию еще два якоря — Роджера и Тротмана. Остальные пять якорей, несмотря на большую прочность и большую держащую силу, были забракованы. Любопытно, что среди последних оказался даже якорь Айлена, изобретенный членом этого Комитета, лично разработавшим программу испытаний. Причина, по которой этот якорь отклонили, заключалась в том, что пропорции его были почти идентичны пропорциям якоря Паркера, а сечение рога в технологическом плане являлось слишком сложным. По тем же причинам отклонили и якоря Ленокса, Митчесона и Айсаака. У них, помимо сложной конфигурации рогов, были нестандартные штоки, изготовление которых требовало дополнительных затрат. Якорь Портера не был рекомендован Комитетом к использованию на флоте, поскольку его новая модификация — якорь Тротмана — оказалась лучше. К нему мы еще вернемся С учреждением адмиралтейского стандарта, который воплотил в себе наивыгоднейшие пропорции и формы лучших конструкций, в мировом производстве якорей отмечается определенная унификация чертежа. Якоря стали походить друг на друга как братья-близнецы. Примерно до 60-х гг. прошлого века, пока новый якорь еще не получил распространения, по форме якоря можно было определить, в какой стране он изготовлен. Хотя якорные мастера различных стран иногда и изменяли пропорции и форму адмиралтейского якоря по своему усмотрению, форма его лапы (рис. 88) была признана лучше «голландской лапы» (рис. 89).

90. Такие якоря применялись в середине прошлого века на военных кораблях США

Второе место на испытаниях в Ширнессе занял якорь Роджера. Получив «благословение высоких лордов», он быстро утвердился в английском флоте. Наконец-то уже состарившийся Роджер смог получить на свое изобретение патент, и даже не один, а несколько. Он запатентовал еще три модификации своего якоря в малых весовых категориях. Штоки этих якорей продевались сквозь веретено. В 1867 г. якорь Роджера массой около 4 т экспонировался на Всемирной Парижской выставке. Якоря Перинга, Паркера и Ленокса позже получили одобрение Адмиралтейства, но рекомендовались для использования на судах торгового флота. А применять различные «новые» якоря на кораблях английского военного флота Адмиралтейство запретило вообще.

Несколько отличными были пропорции адмиралтейских якорей, изготовлявшихся в Америке. В «Американской энциклопедии», изданной в Нью-Йорке в 1873 г., мы находим такое описание: «Угол плоскости лап к веретену составляет 51 градус. Дуга круга, образующая наружный обвод рогов, имеет радиус, равный 0,35 длины веретена. Если цифра 100 берется как длина веретена и штока, то 40 — это длина рога от пятки якоря до носка». Отношение массы отдельных частей такого якоря к его общей массе составляло: веретена — 5/10 якоря, каждого рога — по 2/10, обеих лап — 1/10. штока — 1/5, скобы — 1/15.

Адмиралтейский якорь, применявшийся в 50-х гг. прошлого века в США, показан на рис. 90. От принятого в Англии стандарта он отличался своими пропорциями, углом отгиба рогов, устройством и формой штока и сквозными болтами, которыми приваренные лапы для большей прочности крепились к рогам.

В Англии для выделки адмиралтейских якорей разрешалось употреблять только двухсварочное пудлинговое железо, выделываемое из лучших чугунов или свариваемое из обсечек и обрезков. Согласно циркуляру Адмиралтейства железо для якорей должно было быть мягким, однородным, слегка волокнистого строения. Для приготовления пакетов железа, идущего на изготовление «королевских якорей», нельзя было брать смесь из пудлингового и обрезочного железа, поскольку каждое из них при сварке требовало различного нагревания и не могло дать однородного металла.

Адмиралтейский якорь изготовлялся примерно так же, как и якорь Паркера. Для изготовления адмиралтейских якорей разрешалось брать только полосы железа, прошедшие предварительные испытания на ударную вязкость. В то время их проводили так. Полосы толщиной более дюйма сбрасывали с высоты десяти футов серединой на острый чугунный брус. Полосы, сделанные из хорошего мягкого железа, при этом слегка прогибались, а из хрупкого неоднородного — ломались. Концы полос пробовали на острой наковальне ударами большого молота.

Каждый изготовленный якорь по чистоте отделки проверялся нагревом до темно-вишневого цвета и после проходил испытание на «гидравлической машине». После испытаний в Ширнессе англичане отказались от сбрасывания якорей с высоты на камень или чугунную плиту, считая, что это не только расшатывает конструкцию, но и не может вскрыть истинные пороки.

91. Различные типы штоков якорей

По правилам Британского Адмиралтейства штоки якорей могли быть как деревянными, так и железными. На рис. 91 представлены различные типы штоков якорей: деревянный адмиралтейского якоря 1, деревянный якоря Роджера 2, железный адмиралтейского якоря 3, железный якоря Роджера 4 и железный шток Котселла 5. Любопытно, что замена дубовых штоков железными первоначально была вызвана соображениями, весьма далекими от требований прочности. Выяснилось: в южных морях корабли нередко терпели аварии из-за того, что якоря неожиданно переставали забирать грунт. Оказывается, это древний враг моряков — грозный teredo navalis — корабельный древоточец добирался до дубовых штоков якорей. Пробуравленные замысловатыми ходами тередо, штоки отваливались при падении якоря на грунт. Единственное действенное средство борьбы — забить в шток железные гвозди. Причем забить их почти один к одному! На каждый шток большого якоря требовались тысячи гвоздей! Такой якорь массой около 2 т можно увидеть у входа в Национальный морской музей в Гринвиче. Гвозди, забитые в шток, пересчитать невозможно — их действительно тысячи…

У якоря с железным штоком вместо шеймы делалась уширенная в плоскости рогов часть веретена, в которой пробивалось отверстие для штока. Круглый шток крепился в этом отверстии ограничителем и чекой, вставляемой в сам шток. Диаметр штока в средней части составлял около половины толщины веретена в вороте, а у концов — около 3/4диаметра в средней части штока.

Один конец штока в 1/7-1/8 часть его длины загибали под прямым углом: это позволяло сложить его вдоль веретена, не вынимая из отверстия. Обычно каждый конец железного штока заканчивался шаром, называемым «яблоком». Один из шаров не давал штоку выдернуться из отверстия при уборке якоря на палубу, а второй предотвращал зарывание конца штока в мягкий грунт, когда якорь ложился на грунт, опираясь на незагнутый конец. Иногда шток оставляли прямым, делая одно из «яблок» съемным.

В начале XIX в. Британское Адмиралтейство разрешало ставить железные штоки на якоря массой не более 800 кг, с 1832 г. — не более 1600 кг, с 1847 г. — не более 2800 кг и с 1852 г., после появления адмиралтейского якоря, все английские якоря, масса которых превышала 3000 кг, должны были иметь только деревянный шток.

После того как Британское Адмиралтейство запретило использовать якоря, не получившие одобрения Регистра Ллойда или самого Адмиралтейства, и после того как знаменитый Несмит изобрел паровой молот, «вечная проблема» соединения рога с веретеном наконец разрешилась. Однако как ни парадоксально, якорь — это древний друг моряков в беде, символ их надежды, во многих случаях оказывался причиной несчастья. Конструкция этого гениального изобретения таила в себе опасность для тех, для спасения кого он предназначался, — для моряков.

 

Символы надежды несут смерть

Двурогий железный якорь со штоком, нареченный в 1852 г. адмиралтейским, за тысячи лет своего существования не претерпел каких-либо принципиальных изменений.

Усовершенствовав технологию, судостроители лишь добились прочности и определили наиболее выгодные пропорции частей. Как и во времена Древнего Рима, якорь забирал и держал одним рогом, второй же торчал из грунта. Именно этот, неработающий рог причинял морякам во время стоянок немало хлопот. Во- первых, на рейдах с приливо-отливными течениями им приходилось проделывать сложные маневры с парусами, чтобы обвести судно вокруг своего якоря, не зацепив канатом или цепью торчавший из грунта рог. В противном случае выдернутый канатом из грунта якорь больше не забирал.

92. Взятие якоря на кат (конец XVIII в.)

Свободный рог якоря при стоянках на мелководье или на рейдах с сильными отливами постоянно угрожал как самому судну, так и проходящим мимо судам: торчавший рог погубил немало кораблей, пропоров им днище.

Вот интересный документ такой аварии на Неве. Ближайший помощник Петра I Федосий Скляев — знаменитый «мастер доброй пропорции», строитель великолепных кораблей, 16 июня 1719 г. писал царю: «Сего июня 11-го, корабль «Лесное» валили на правый бок до самого киля, и на левом боку никакого повреждения не обрели; и потом повалили на левый бок также до киля, и нашли проломанную скважню у самого киля. Первая доска проломлена якорем насквозь и знатно, что на свой якорь наткнулись, и в том месте, где Ваше Величество изволили якорь застать в воде под кораблем, на правой стороне, под самым фок- мачт-шпором, а проломлено на 14 дюймов вдоль корабля и поперечь досок на десять дюймов; и оный приведен в первое состояние, как на воду спущен».

В те времена, когда о двойном днище и о водонепроницаемых переборках никто и не слыхал, такая угроза вызывала у моряков вполне понятный страх.

Шток адмиралтейского якоря, деревянный или железный, расположенный перпендикулярно плоскости рогов, сильно усложнял уборку самого якоря на судно.

Якоря поднимали с грунта за канат с помощью шпилей и кабаляров. Шпиль вращали до тех пор, пока шток якоря не оказывался над водой. После этого шпиль брали на пал, т. е. останавливали и стопорили. Естественно, что якорь со штоком нельзя было втянуть шпилем в клюз, поэтому окончательный подъем якоря на борт осуществляли с помощью талей, укрепленных на крамболе. Показавшийся из воды якорь зацепляли за рым кат-гаком и талями подтягивали под крамболом. Эта процедура называлась «взять якорь на кат» (рис. 92). После этого в якорный рым продевали толстый конец, который назывался пертулинем, и крепили его за два деревянных кнехта у крамбола на палубе. Теперь висевший на пертулине якорь необходимо было подвесить у борта, горизонтально. Для этого использовали еще один деревянный брус, шарнирно закрепленный на фока-русленях, — так называемую пентер- балку. Эта балка была снабжена пентер-шкевтелем или фиш-талями с пентер-гаком, который закладывали за ближайший к борту рог якоря. Фиш-тали выбирали до тех пор, пока якорь не приходил в горизонтальное положение. После этого за основание рога якоря заводили цепь (рустов), закрепленную одним концом за обух, вбитый в руслени. В другой конец рустова ввязывался прочный конец, который закрепляли за два кнехта на палубе (рис. 93). Для крепления якоря по-походному в момент вытягивания рустова за шток закладывали хват-тали и еще плотнее прижимали якорь к крамболу. После этого, наложив на якорь найтов из 5–6 шлагов толстого троса, снимали фиш-тали, убирали пентер-балку и крепили ее найтовами к фор-вантам. Закрепленный таким образом якорь одной лапой упирался в борт, и чтобы он его не портил, под лапу подкладывали висящую на штерте доску, называемую «шкуном» (рис. 94).

93. Якорь, закрепленный по-походному на корабле (середина XIX в.).

Насколько была сложна уборка якоря даже в конце XIX. в., можно судить по количеству и порядку подаваемых команд: «Слабину ката выбрать», «Канат травить», «Пошел кат», «Стоп кат», «Кат завернуть», «На фиш», «Слабину фиша выбрать», «Пошел фиш», «Стоп фиш», «Кат и фиш травить», «Кат и фиш раздернуть». Лишь после этого с бака докладывали: «На месте якорь».

Чтобы отдать якорь, сначала нужно было снять с него все найтовы и отдать рустов. При этом якорь повисал под крамболом вертикально. Он уходил в воду, когда освобождали пертулинь. Именно эта последняя операция требовала большой сноровки и особой ловкости.

Нередко бывали случаи, когда при падении якоря в воду конец пертулиня калечил людей.

Во времена парусного флота всякие маневры, связанные с отдачей или уборкой якоря на корабль, требовали большой сноровки команды. Особенно трудно было взять якорь на кат на сильном волнении, когда судно уже двигалось, а якорь еще висел на канате у борта и, раскачиваясь, угрожал пробить лапой скулу корабля. Бывало, собственный якорь губил судно.

25 сентября 1818 г. русский военный бриг «Фальк» под командованием лейтенанта Щочкина, имея на борту груз и команду из сорока двух человек, снялся с кронштадтского рейда на Свеаборг. Из-за сильного непрерывного западного ветра корабль несколько раз спускался под ветер и отстаивался на якоре в районе островов Гогланд, Бьерке и Сескар. 13. октября «Фальк» подошел к мысу Стирсудден, где в течение семи дней отстаивался из-за плохой погоды на якоре. Вечером 20 октября свежий ветер от норд-веста перешел в шторм со снежными зарядами. Корабль начал дрейфовать к берегу. Видя, что даже при полностью вытравленном канате якорь не держит, вахтенный мичман приказал отдать второй якорь. Отдали фиш — якорь повис вертикально на своем канате у борта под крамболом. Беспрестанно захлестываемые волнами тали ката обледенели и заклинились. Раскачиваемый на большом волнении якорь стал рогом бить в борт корабля: в деревянной обшивке брига ниже ватерлинии образовалась пробоина. Командир «Фалька» принял решение выбросить бриг на мель близ Толбухина маяка. Но корабль, уже изрядно набрав воды, сел на мель далеко от берега. Подать какой-либо сигнал с гибнущего корабля оказалось невозможным: огни залило водой, а порох намок."

С рассветом подошли на помощь смотрители Толбу- ¦ хина маяка. Спасли всего двух человек, остальные со^ рок погибли от холода.

94. Якорь, удерживаемый у борта двумя цепями (пертулинем и рустовом), готовый к отдаче (70-е гг. XIX в.)

Чтобы отдать адмиралтейский якорь, закрепленный на время плавания по-походному, тоже надо немало времени. Любое замешательство и здесь не раз приводило к катастрофам.

Вот, например, что произошло с американским трехмачтовым кораблем «Генерал Грант» водоизмещением 1200 т.

13 мая 1866 г. близ острова Окленд корабль попал в полосу безветрия. Начавшийся ночью прилив потащил судно к отвесным утесам острова. Попытки отдать закрепленный по-походному на океанский переход якорь массой в 3 т не удалось. Сильное приливное течение занесло судно в гигантский грот, созданный природой в прибрежных утесах Окленда. Входя в грот, корабль переломал одну за другой стеньги мачт о его верхние своды. После этого он остановился. Увеличивавшийся прилив поднимал корпус «Генерала Гранта» все выше и выше. Верхушками мачт судно уперлось в свод этой гигантской пещеры; на метавшихся в ужасе по палубе пассажиров и команду сверху начали падать обломки скал. Когда прилив достиг наивысшей точки, шпоры мачт проломили днище и вода — хлынула внутрь судна. Через каких-нибудь двадцать минут великолепный корабль уже покоился на дне грота. Этого не произошло бы, если бы капитан отдал приказание приготовить якорь, подойдя к острову.

Примерно в 70-е гг. прошлого века система уборки адмиралтейского якоря на судно начала совершенствоваться. Громоздкие деревянные крамболы и пентер-балки заменили поворотными железными кат- и фиш-балками. Позже на смену им пришли краны, которые ставились на баке судна и могли свободно поворачиваться в обе стороны. В этом случае на веретене якоря стали делать скобу, в которую закладывался гак подъемных талей крана. Уложенный на скуле или на палубе судна якорь крепился, как и раньше, двумя цепями — пертулинем и рустовом (за скобу и за тренд соответственно). Эти цепи своими концевыми звеньями закладывались в специальное приспособление на баке судна — «якорную машинку» (рис. 95). Оно значительно ускоряло и облегчало отдачу якоря.

На судах запасные адмиралтейские якоря обычно хранили на баке уложенными на палубе плашмя. При этом железный шток якоря укладывали вдоль его веретена. Чтобы вооружить такой запасной якорь тяжелым штоком, требовалось немало времени. Из-за этого погиб гигантский парусник — пятимачтовый стальной корабль «Пройссен» водоизмещением около 10 000 т, длиной 124 м.

В январе 1913 г. этот левиафан во время тумана налетел на грузовой пароход «Брайтон». От удара острого форштевня «Пройссена» пароход пошел ко- дну. Пострадал и парусник: вместе с бушпритом и утлегарем он потерял пять косых парусов и перестал слушаться руля. Начавшийся западный шторм понес неуправляемый исполин к утесам Дувра. Попытка удержаться на двух становых якорях перед грядой рифов кончилась неудачей: обе якорь-цепи лопнули.

95. «Якорная машинка» или «пальцы боцмана» (конец XIX в.),

Команда не сумела вовремя подготовить запасной якорь, уложенный плашмя на баке «Пройссена». Ведь якорь весил 5,5 т, из которых около тонны приходилось на долю железного штока. Конечно, на непрерывно окатываемой волнами палубе моряки не смогли совладать с такой махиной. В результате корабль вынесло на прибрежные рифы в районе залива Крэб, опрокинуло на борт и вскоре разбило волнами.

Кроме трудностей с отдачей и уборкой на палубу, адмиралтейский якорь таил в себе большую опасность и при столкновении двух судов. Иногда в таких случаях он превращался в страшное орудие разрушения, дробящее борта, надстройки, такелаж и шлюпки потерпевшего судна.

Просмотр морских хроник — и летописей кораблекрушений наводит на грустную мысль: во многих случаях при столкновениях судов якорь оказывался смертоносным снарядом. И очень многие катастрофы окончились бы не так трагично, если бы не адмиралтейский якорь…

27 сентября 1854 г. Район мыса Рейс в Северной Атлантике. Штиль, густой туман. Французский парусно-винтовой бриг «Веста» легким скользящим толчком ударяет в правый борт американского колесного парохода «Арктик» — рекордсмена по скорости пересечения океана, обладателя «Голубой Ленты Атлантики». На борту последнего около пятисот человек пассажиров и команды, много женщин и детей. Страшная паника…

Несмотря на отчаянные попытки спасти судно от затопления, дело оканчивается катастрофой: пароход идет ко дну, унося с собой более 300 человеческих жизней, которые можно уверенно списать на адмиралтейский якорь «Весты», закрепленный по-походному на скуле брига. «Шток его якоря около семи футов длиной и четырех дюймов толщиной прошил в борту моего корабля огромную щель в 18 дюймов выше ватерлинии, а лапа якоря налетевшего судна, разбив в щепы доски обшивки, пробила борт в двух футах ниже ватерлинии. В результате удара якорь «Весты» остался в борту «Арктика» с торчащим наружу штоком», — так описывал позднее причину гибели своего корабля капитан «Арктика».

Вот другой случай: 4 июля 1898 г. близ острова Сейбл у восточного побережья Северной Америки английский четырехмачтовый барк «Кромантишир» нанес скользящий удар в правый борт французского лайнера «Бургонь» и «прогладил» своей скулой вдоль почти всего его борта. Огромный, приготовленный к отдаче адмиралтейский якорь с железным штоком массой в 4 т сыграл роковую роль: в нескольких местах у ватерлинии разворотил борт и выбил около 20 иллюминаторов. Он застрял в борту лайнера ниже ватерлинии, зацепившись за один из шпангоутов. Ровно через десять минут после столкновения «Бургонь», потеряв остойчивость, перевернулся и пошел ко дну. На этот раз якорь оказался виновником гибели 561 человека из 725, находившихся на борту французского лайнера…