Заявление журнала выглядело излишне оптимистично. Именно в год выхода этого номера в Эфиопии бушевала эпидемия эрготизма, оставляя после себя безногих и безруких калек. Тремя годами раньше то же самое происходило в Индии. Микотоксикозы никуда не пропали и не пропадут в обозримом будущем. Конечно, в журнале имелись в виду достижения конкретно советского сельского хозяйства, где подобное казалось уже невозможным, как и в других развитых странах. Но находились ли даже развитые страны тогда в полной безопасности? И находятся ли сейчас?

Уже в этом веке профессор Клаус Рот из Берлинского университета удивленно записал:

А произошло то, что «дьявол средневековья» никуда не уходил, лишь затаился на время. И мы перестали его замечать. Но он периодически возвращался и будет возвращаться, подчиняясь глобальному природному циклу. Начался очередной цикл заражения зерновых спорыньей несколько раньше, чем заметил профессор Рот — в 2001 году уже развернулась эпидемия гангренозного эрготизма в Арси в Эфиопии, а в Нигерии и в Бенине разъяренные толпы жителей стали убивать и сжигать колдунов, ворующих у них члены. В Судане психическая эпидемия «пропавших членов», приведшая столицу Хартум в панику, разыгралась только в 2003 году. С распространением спорыньи ее никто не связал, как и одновременно начавшуюся в том же регионе «кивательную болезнь», превращающую тысячи детей в «зомби». Почему в Европе максимум заражения заметили только в 2003 году? Потому что зима была холодной. Еще в XIX веке отмечали, что большие эпидемии эрготизма обычно происходили не только после влажного лета, но и после аномально холодных зим. Мы можем это проследить на многих известных эпидемиях.

Зима 1408 года (здесь и далее зима, считая с осени предыдущего года) была настолько холодной, что замерзли все швейцарские озера, а в России началась сильнейшая эпидемия «злой корчи», описанная в Троицкой летописи. Подобное повторилось после необычайно холодной зимы 1417 года и в 1421 году (во втором случае «морозы великие весьма» и «буря великая и студена весьма» были предыдущей осенью, а эпидемия «коркоты» — в 1421 году). После зимы 1709 года, когда в Париже в подвалах виноделов даже замерзло вино, эпидемии отравления спорыньей прокатились по Дофине, Солони, Орлеану и Лангедоку, по Люцерну, Ломбардии и России (Прибалтийские земли). Зима 1789 года, беспримерно суровая, самая долгая и самая холодная на памяти поколения, погубила многие виноградники и часть урожая, и год закончился вызванным отравлением спорыньей Великим Страхом и Великой французской революцией. Зима 1977 года, когда Черное море у берегов Одессы было покрыто льдом, а в Майами и на Багамских островах шел снег, спровоцировала упомянутую выше эпидемию гангренозного эрготизма в Эфиопии (1977–1978) и т. д.