Эта книга объединяет работы, посвященные "баснословным временам идолослужения": верованиям древних славян, их представлениям о сверхъестественных способностях волхвов, колдунов и ведьм, о нечистой силе, упырях и оборотнях, обо всех тех загадочных и страшных существах народных мифов и легенд, которые нашли свое место в повседневной жизни наших далеких арийских предков.
А. Н. Афанасьев Нечистая сила
Нечистая и смертная сила в верованиях наших предков
Древнейшие представления о боге-громовнике носят двойственный характер: являясь, с одной стороны, божеством светлым, разителем демонов, творцом мира и подателем плодородия и всяких благ, он, с другой стороны, есть бог лукавый, злобный, приемлющий на себя демонический тип. Эта двойственность в воззрениях первобытных племен возникла под влиянием тех естественных свойств, с какими выступает гроза, то оплодотворяющая землю, разгоняющая мрачные облака и вредные испарения, то посылающая град и бурные вихри, опустошающая поля, леса и нивы и карающая смертных молниями. Шествуя в тучах, громовник усваивает себе и их великанские признаки и, согласно с представлением туч темными подземельями, становится богом подземного (адского) царства. Чтобы обозначить эти различные, одна другой противоположные стороны в характере громовника, народ давал ему и соответственные им прозвания, которые впоследствии перешли в имена собственные, обособились и разъединили единое божество на две враждебные личности: рядом с небесным Зевсом является другой, владычествующий не на небе, а под землею, - Ζεύς χαταχνόνίος, Jupiter niger, то есть Плутон, царь того света и усопших; возле благого, плодородящего Тора -лукавый Локи.
Этот последний вполне соответствует Гефесту (Вулкану), богу подземного огня, искусному ковачу молниеносных стрел, о котором греческий миф рассказывает, что раздраженный Зевс схватил его за ногу и стремительно низвергнул с высокого Олимпа на землю и что вследствие этого падения Гефест повредил ногу и навсегда остался хромым. Локи, хотя и числится в обществе асов и признается их товарищем, тем не менее есть существо коварное, обманчивое, состоящее в самом близком родстве с демоническими силами; низвергнутый с неба и окованный цепями, он потрясает землю; подобно Гефесту, он хром и также клеймит богов злыми насмешками. Хромоту соединяет древнее сказание и с славным кузнецом Völundr’oM. Быстрота молний заставила сближать их не только с летучими, окрыленными стрелами, ной с ногами, как необходимыми орудиями движения, резвого бега.
Отсюда объясняется, почему русский сказочный эпос изображает героев -представителей весенних гроз - с ногами по колено в золоте, почему греки давали своим богиням эпитеты сребро- и златоногих, почему, наконец, подвижная избушка ведьмы (ходячее облако) стоит и повертывается на курьих ножках, т. е. на ногах петуха (кура), имя которого доныне употребляется в значении огня. Богатырские кони и козлы Тора, ударяя своими копытами по облачным скалам, высекали из них молниеносные искры и открывали путь дождевым источникам. Так как молния падает с воздушных высот изломанной, искривленной линией [1 - Римляне чтили Марса под образом кривого меча -hasta curva.], то полет ее фантазия стали сравнивать с шатким, нетвердым бегом хромоногого человека или животного; а громовому удару стали приписывать отшибание пят или повреждение ноги у героя громовника, когда он является в облачные подземелья добывать оттуда золото солнечных лучей и живую воду дождя.
Такой удар наносят ему тяжелые двери демонских кладовых или железные врата адовы; под дверью здесь разумеется то отверстие, какое прорубает в темных тучах Перунова палица. Когда заблестит молния, чехи говорят, что это Бог отворяет в небесном чертоге дверь или окно и что в ту минуту поют там хоры ангелов, т. е. слышится грозовая песня. Зевсу в битве его с Тифоном были подрезаны на ногах жилы; по свидетельству индийского мифа, Кришна, славный победитель дракона, был ранен в подошву, откуда объясняется и греческое предание об ахиллесовой пяте; наши сказочные герои иначе не могут освободиться из подземного мира, как отрезав свои икры и скормив их дракону или вихрю-птице, на крыльях которых вылетают они на белый свет. То же увечье испытывают и мифические животные, в которых издревле олицетворялись грозовые тучи. Так, козел Тора охромел, потому что у него была разбита кость задней ноги; а конь Бальдура вывихнул ногу в то самое время, как этот бог сопутствовал Одину в его бурном поезде. По указанию русской сказки, когда царевич доставал живую воду, толкучие горы (тучи) отшибли его богатырскому коню задние ноги. Падение молнии на метафорическом языке обозначалось утратою того члена, какому уподоблялась она в данном случае: бог-громовержец или демон-туча терял свой золотой волос, зуб, палец, фаллос, перо из своих крыльев или ногу. Звери, в образе которых народные предания живописуют грозовые явления (собака, заяц и др.), весьма часто представляются треногими; немецкие саги заставляют дикого охотника ездить на треногом коне и бросать с высоты воздушных пространств заднюю ногу оленя или коня, которая потом превращается в золото.
Взирая на извив молнии как на тот непрямой путь, которым шествует бог-громовник, древний человек, под непосредственным воздействием языка, связал с этим представлением понятия коварства и злобной хитрости. В эпоху незапамятной, доисторической старины ни одно нравственное, духовное понятие не могло быть иначе выражено, как чрез посредство материальных уподоблений. Поэтому кривизна служила для обозначения всякой неправды, той кривой дороги, какою идет человек недобрый, увертливый, не соблюдающий справедливости; до сих пор обойти кого-нибудь употребляется в смысле: обмануть, обольстить. Лукавый - хитрый, злобный, буквально означает: согнутый, искривленный, от слова лук - согнутая дуга, с которой и смертные, и сам Перун бросают свои стрелы; лукать- бросать, кидать, излучина, лукоморье - изгиб морского берега; сравни: кривой, кривда и криводушный; во всех кельтских наречиях kam - кривой, в кимр. - худой, злой, а в ирланд. - сильный, могучий, кимр. kamu, ар-мор. kamma - натягивать лук. Напротив, с понятием правды соединяется представление о прямоте душевной; прямить - говорить правду (напрямки, впрямь), прямой человек -честный, неподкупный, идущий прямым путем.
Ведуны, ведьмы, упыри и оборотни
Народные предания ставят ведуна и ведьму в весьма близкое и несомненное сродство с теми мифическими существами, которыми фантазия издревле населяла воздушные области. Но есть и существенное между ними различие: все стихийные духи более или менее удалены от человека, более или менее представляются ему в таинственной недоступности; напротив, ведуны и ведьмы живут между людьми и с виду ничем не отличаются от обыкновенных смертных, кроме небольшого, тщательно скрываемого хвостика. Простолюдин ищет их в собственной среде; он даже укажет на известных лиц своей деревни как на ведуна или ведьму и посоветует их остерегаться. Еще недавно почти всякая местность имела своего колдуна, и на Украине до сих пор убеждены, что нет деревни, в которой не было бы ведьмы. К ним прибегают в нужде, просят их помощи и советов; на них же обращается и ответственность за все общественные и частные бедствия.
Ведун и ведьма (ведунья, вещица - от корня вед, вещ) означают вещих людей, наделенных духом предвидения и пророчества, поэтическим даром и искусством целить болезни. Названия эти совершенно тождественны со словами «знахарь» и «знахарка», указывающими на то же высшее ведение [62 - Нем. hexe Я. Гримм объясняет скандинавским hagr - dexter, artifi ciosus; следовательно, hexe - то же, что лат. saga, т. е. хитрая, мудрая (вещая) жена.]. Областные говоры, летописи и другие старинные памятники предлагают несколько синонимов для обозначения ведуна и ведуньи, называют их колдунами, чародеями, кудесниками и волхвами, вещими женками, колдуньями, чаровницами, бабами-кудесницами и волхвитками.
Чары- это те суеверные, таинственные обряды, какие совершаются, с одной стороны, для отклонения различных напастей, для изгнания нечистой силы, врачевания болезней, водворения семейного счастия и довольства, а с другой - для того, чтобы наслать на своих врагов всевозможные беды и предать их во власть злобных, мучительных демонов. Чаровник, чародеец [63 - Слово, встречающееся в Святославовом Изборнике и у митрополита Кирилла.] - тот, кто умеет совершать подобные обряды, кому ведомы и доступны заклятия, свойства трав, корений и различных снадобий; очарованный -заклятый, заколдованный, сделавшийся жертвою волшебных чар. Кудесник, по объяснению Памвы Берынды, чаровник; в Рязанской губернии окудник - колдун; кудесить - колдовать, ворожить, кудеса - в Новгородской и Вологодской губерниях: святочные игрища и гадания, а в Тульской - чара, совершаемая колдуном с целию умилостивить разгневанного домового и состоящая в обрядовом заклании петуха (остаток древней жертвы пенатам). Стоглав замечает, что когда соперники выходят на судебный поединок, «и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научений пособие им творят, кудесы бьют».
В основе приведенных слов лежит корень куд (чуд); старочеш. cüditi - очищать, zuatocudna - вода, то есть очистительная, cudar - судья (по связи древнего суда с религиозными очистительными обрядами). Профессор Срезневский указывает, что глагол кудити употребляется чехами в смысле заговаривать; у нас прокуда - хитрый, лукавый человек [64 - Прокудливая берёза = чтимая язычниками.]. Корень чуд вполне совпадает по значению с див (светить, сиять); как от последнего образовались слова «диво», «дивный», «дивиться», так от первого - «чудо» (множ. чудеса = кудеса), «чудный», «чудесный» (в Новгородской губернии- кудесный), «чудиться», как с словом «кудеса» соединяется понятие о чародействе, так тот же самый смысл присваивают древние памятники и речению дивы. В Святославовом Изборнике (1073 г.) читаем: «. дане будеть влхвуяй влшьбы, или вражай и чяродсиць, или баяй [65 - От баяти - заговаривать.] и дивы творяй и тробьный влхв»; Кормчая книга запрещает творить коби [66 - Кобь - в старинных рукописях: волшебство, а в совр. языке (в Пермск. губ.): худое дело, зло.] и дивы. Сверх того, дивами издревле назывались облачные духи - великаны и лешие (дивии люди и дивожены); согласно с этим, и словам «чудо», «чудовище» давалось и дается значение исполина, владыки небесных источников и лесов.
Таким образом, язык ясно свидетельствует о древнейшей связи чародеев и кудесников с тученосными демонами - великанами и лешими; связь эта подтверждается и сканд. troll, которое служит общим названием и для тех, и для других. Слово «колдун» в коренном его значении доселе остается неразъясненным. По мнению г. Срезневского, колдуном (славянский корень клъд - колб или калд - клуб - куд) в старое время называли того, кто совершал жертвенные приношения; в хорутанском наречии калдовати- приносить жертву, калдо ванц - жрец, калдовница и калдовише - жертвенник.
Процессы о колдунах и ведьмах
В предыдущей главе указано нами, что обвинения волхвов и жен-чародеек в сношениях с нечистыми духами, в похищении дождей и земного плодородия, в наслании болезней, голода и моровой язвы возникли из древнейших основ языческого миросозерцания. Подобные обвинения всякий раз, как только страну постигало общественное бедствие, возбуждали против них народную месть и вызывали суровые казни сожжения, потопления и зарывания в землю. Впоследствии, когда водворилось христианство, высшие духовные власти редко и небезусловно возвышали свой голос против несправедливости и жестокости таких казней. Мы знаем только протест епископа Серапиона (XIII в.), который, впрочем, не отвергает возможности колдовства, а осуждает произвол народной мести и требует для обвиняемых правильного суда.
По необходимому закону всякого исторического развития новая религия должна была стать во враждебные отношения к старым народным верованиям и главным образом противодействие свое направить на лиц, которые были представителями и хранителями языческого культа: умели гадать, предвещать, целить недуги, обладали тайной молитвенных заклинаний и священных обрядов. Такими лицами были волхвы, кудесники, чаровницы, мужи и жены вещие.
Христианская иерархия не могла относиться к ним индифферентно; по ее выражению, это были «бесовские сосуды», пособники Сатаны, через посредство которых он рассевает в народе злое семя неверия. С своей стороны волхвы и кудесники также не могли оставаться равнодушными при виде тех успехов, какие делала религия, чуждая их интересам, недоступная их пониманию, направленная против «старожизненных» богов и праотеческих заветов.
При самом введении христианства святым Владимиром дело не обошлось без борьбы. Иоакимовская летопись сохранила нам свидетельство о восстании новгородцев, которые, не желая изменять веру и отказываясь креститься, взялись за оружие; по словам этой летописи, «Богомил, высший над жрецы словян, вельми претя люду покоритися». Феодор и Илларион, первые епископы Ростова, принуждены были бежать от озлобления тамошних язычников, а святой Леонтий пострадал от них смертию; в послании Симона о нем сказано: «... первый ростовский Леонтий священномученник, его же невернии, мтного мучивше, убиша; и се третий гражданин небесный бысть руськаго мира с онема варягома (убитыми при великом князе Владимире), венчався от Христа». Событие это исследователи относят ко времени около 1070 года. Такая же мученическая кончина постигла и преподобного Кукшу, который в половине XII века проповедовал вятичам: все сведают (писал про него Симон), «како вятичи крести. и по многых муках усечен бысть с своим учеником Никоном».
По сведениям, занесенным в «Повесть временных лет», в XI столетии волхвы громко, всенародно хулили христианство и, пользуясь своим влиянием на массу населения, старались возбуждать ее к открытому сопротивлению. Так, в 1071 году в Киеве явился волхв, который предсказывал, что через пять лет Днепр потечет назад, земля греческая станет на месте русской, а русская на месте греческой; тогда же переставятся и прочие земли. В народе нашлись невегласи, которые охотно слушали волхва и верили его предсказаниям; но «верные» посмеялись ему, говоря: «Бес тобою играет на пагубу тобе», - и действительно, волхв пропал в одну ночь без вести. Переяславский летописец дополняет, что, по словам волхва, ему предстали пять богов и велели поведать людям о будущих изменениях стран и что сам он погиб, вринутый в ров («и вринуша его беси в ров»). Также и волхв, явившийся в Ростове в 1091 году, погиб вскоре. Можно догадываться, что волхвы гибли не без участия ревностных приверженцев христианской стороны. На это имеется и несколько положительных указаний.
Г. А. Глинка. Древняя религия славян
Вступление
Не столько недостаток в записях, относящихся до древнего славянского баснословия, сколько нестарание о развитии находящихся о сем предмете сухих сказаний тому причиною, что мы не имеем до сего времени систематического описания сих богов. Бывшие вскоре по просвещении христианством славянских племен писатели имели причину мало упоминать или совсем умалчивать о идолослужении, тогда еще не совсем истребившемся, и, может быть, многими уважаемом как вера их отцов. Но нам баснословное вероучение разыскивать, развивать и сколько можно полнее представить нет опасности: ибо сие повествование для нас не иное что как пища любопытства; и если что-либо сего важнейшее из оного можем почерпнуть, то из создания человеком себе богов, естественно по своему образу, то есть по своему народному свойству, нравам, образу жизни, степени просвещения, и даже деятельности фантазии, сея первой произвестительницы всех во всяком роде вымыслов, лучше можем узнать умное и нравственное обличив наших родоначальников. Изображения, дела, самыя даже названия богов известного народа, суть сколько свойств оного. У индийцев, народа кроткого, боги кротки и добры; злые же лишены власти, по крайней мере, не иначе распространяют ее, как украдкою от надзирающих над ними добрых богов. Счастливое ахайское небосклонение веселость нравов жителей, живое воображение, лицеобразовало богов и с ними соединенные их деяния забавными, приятными, а можно думать, и во времена идолопоклонства греков, за приятные и часто полезные сказки, почитаемыми. Варварство, царствовавшее в Тавриде, вознесло на степень богини Диану (может быть, так названное греками божество и иначе там именовавшееся), требующую крови странников.
Разнообразно для каждой на земном шаре страны отверстые естественные небеса, различные воздушные явления, растворение воздуха, от него происходящее плодоносив земли, как в количестве так и в качестве произведений, самый землелог тех стран, присовокупленные к свойству народа, способствовали к соображению сих мечтательных существ. Почему рассматривая рассудительным образом баснобожие древних славян, уповательно, что откроем несколько завесы древности, скрывающей от нас свойство их умоначертаний об окружавших их вещах, дальность познаний, нравы и хотя несколько самый образ их мыслей.
Описывая произведение фантазии или мечтательности, я думаю, что не погрешу, если при встречающихся пустотах и недостатках в ее произведениях, буду наполнять собственною под древнюю стать фантазиею. Правда, стершиеся или слинялые места в древних картинах, подправленные новыми красками, хотя и на старинную стать, уменьшают цену картин; но лучше ли ничто, нежели что-либо? И не лучше ли Фидасова Венера с подделанными во вкусе сего знаменитого древнего мастера руками и ногами, нежели когда б осталось одно только ее туловище, и то, может быть, местами еще выбитое?
Известно, что исправки, или коррекции, древних греческих и латинских писателей их учинили лучшими, но все ли исправки сделаны впопад на авторово слово или мысль? И может быть, иные не сделали под видом правок рукописи, исправленным самого автора в словах и мыслях, за что бы он сам в состоянии нашелся поблагодарить.
Я переселяюсь в пространные и разнообразные области фантазии древних славян; бродя по ним, стану собирать всецелые мечтательные идеи и малые их частицы, и сии последние, сообразуясь их устроению, дополнять материальными сего же царства и по законам воображения или мечтания.
Боги выспренние
Перун
Грозное славянское божество. Он почитался произвестителем всех воздушных явлений. Рука его управляла громом и молниями. Кажется, что славянскому Перуну столько же прилично, как и Гомерову Зевсу, приложение «погонятеля облаков». Сие божество особенно было почитаемо в Киеве и Новгороде. В первом храм его сооружен был на холме над Боричевым потоком. Г. Херасков во «Владимириаде» так описывает сей храм:
Сей храм, ужасный храм, над Боричевым током,
Стоял, сооружен на холме превысоком;
Курений восходил перед кумиром дым,
Запекшаяся кровь видна была пред ним.
Златая мать
Как Перун был бог гневной, так противно оному Златая мать, или, иначе, Баба, была богинею тишины и покоя. Истукан ее был сделан из золота в виде женщины; а от сего и наименование свое получила, равномерно как и от свойства, приписываемого ей. На руках она держала младенца, который почитался ея внуком и от коего названа Бабою, т. е. Бабушкою. Сей внук был Световид. Вокруг истукана находилось великое множество музыкальных орудий, на коих во время ея празднества были ей воспеваемы хвалы. Храм же ея славнейший был сооружен при реке Обиго, или Обеге. Здесь она давала ответы; а потому храм сей почитался прорицалищным и был в великой славе. Она столь была свято чтима, что мимо ея истукана никто не смел пройти, не принесши чего-либо на жертву, и если ничего не имел, то по малой мере клочок от своего платья с земным поклонением подносил. Сия богиня, кажется, была то же, что цельтийская Фригга, или Фрея, которой одной приписывается пророчество: «Единая Фригга весть будущая, но никому сего не открывает», - слова Одина, приведенные в «Эдде».
Световид
Божество, бывшее у славян в великом почитании. Он имел на Севере два славных храма: один на острове Ругене в городе Ахроне, а другой в Холмограде, который полагается на самом том месте, где село Бронницы, на находящемся у оного холме, на коем теперь построена церковь Св. Николая.
Истукан его был сделан из дерева величины огромной. Он имел четыре лица, на каждую страну света по одному. Бороды не имел; кудри у него были завитые; одежда на нем была короткая. В левой руке был лук, а в правой рог, выкованный из металла. При бедре имел превеликой в серебряных ножнах меч; в стороне висели седло и узда коня его, также непомерной величины. Сей истукан стоял посреди храма, завешенный великолепными красного цвета занавесками. Он давал ответы через уста жреца однажды в год. В то время сей главный жрец входил в святилище сего бога, удерживая свое дыхание, и при надобности в оном или выходил вон, или выставлял только из святилища голову. Сей единогодный праздник справлялся с продолжительными торжественными обрядами.
Оный начинался по окончании жатвы, что будет в месяце серпене, или августе. И тогда народ собирался перед капищем, пригонял множество скота, как в жертву своему богу, так и для празднования сего знаменитого их праздника. За сутки до торжественного дня сам начальствующий жрец выметал храм сего бога. На следующий день жрец брал из руки световидовой рог, за год наполненный вином, предсказывал о плодородии следующего по тому, сколько в нем убыло; ибо верили, что если много из рога убыло, то год будет бесплоден; если же мало, то ему надлежало быть плодородну. И сие вино выливши пред стопами Световида, наполнял рог сей новым и выпивал в честь оного, моля, чтобы даровал во всем изобилие, богатство и победу на врагов. Потом наполнив сей священный рог новым вином, влагая в его руку, моляся купно со всем народом; после чего приносимы ему были многочисленные жертвы от волов до овец. По совершении сих жертв, вносили огромной величины круглый пирог, сделанный из пряничного теста, в коем мог поместиться человек. В сей пирог служитель световидов, вошедши, спрашивал народ: видит ли его? - Люди ответствовали, что нет, - тогда, обратясь к Световиду, молил его, чтобы на предбудущий год хотя несколько его увидели. Здесь кажется, жрец, спрятавшись в пироге, представлял солнце в удалении от нашего полушария, или зимнее время; и потом молил Световида о его возвращении. Поелику не только имя, но и все признаки являют, что сей бог был изображение светила, одушевляющего наш мир. Четыре лица есть четыре годины, или времена года. Стрелы и лук, как у греческого Феба-Аполлона, значили лучи солнца. Белый конь, ему посвященный, знаменовал видимое движение сего благотворного светила; рог в руке - обилие, повсюду проистекающее от его священной теплоты; меч же означал его как бога - защитника и покровителя славян.
После сего обряда с великим благоговением приносили в жертву множество скота; и тогда жрец, сделав народу пространное поучение, поощрял оный к прилежному почитанию и жертвованию сему богу; а за сие обещал им земное плодоносив, здравие, победу на врагов на суше и море. Иногда же сему идолу приносили в жертву пленных своих неприятелей как богу защитнику своему на бранях; сей бесчеловечный обряд отправлялся таким образом: невольника (по всему видно, что из ратных людей) одевали в панцирь или во всеоружие; сажали на оседланного коня, коего ноги привязывали к четырем сваям, равно и несчастного к лошади, и положа под оною дров, сожигали их обоих. Жрецы уверяли народ, что такая жертва приятна Световиду. Кажется, что сим хотели они возбудить в народе вящую жестокость к врагам своим, в коей надеялись пользоваться победами его над ними, приносившими жрецам немалую прибыль; ибо от всякой военной добычи Световиду наверно приносилась не больше как третья часть. Что самое кажется быть весьма естественно, соображаясь токмо с тогдашними обстоятельствами, где идолопоклоннические священники одни имели свободный доступ в таинственное святилище наук, грубое же невежество было общею долею простонародья; а посему влияние первых на сих последних долженствовало быть всемогущественно и которое не допускало их проникнуть корыстолюбивые жрецов виды. По окончании всех обрядов богослужения и жертвоприношения народ начинал есть, пить и веселиться.
Световиду посвящен был белый конь, на коего никто, кроме первого жреца, не мог сесть. У сего коня, даже до волоса, все было священно, и под опасностью потеряния жизни не позволялось ни из хвоста, ни из гривы ни одного выдернуть. Уверяли, что Световид ездил на оном побеждать их неприятелей. А сие подтверждалось тем, что когда под вечер коня оставляли вычищенного, поутру находили его запотелого и загрязненного; из чего заключали, что Световид ездил на нем для поражения их супостатов. Смотря же по тому, больше или меньше была умучена лошадь Световида, таковому и успеху брани быть думали. Сей конь также служил прорицателем, начинать ли или не начинать, равно ли хорошо или несчастливо будет продолжение войны. Для гадания ставили перед храмом шесть коней по два в ряд и в известном расстоянии. К каждым двум привязывали по копью поперек так высоко, как только лошадь может перешагнуть. Прежде, нежели лошадь начинали вести между копий, жрец с известными обрядами молился Световиду, читая многие нарочно для него сочиненные молитвы. Потом с благоговейными обрядами брал коня за узду и вел через три поперечные копья. Если лошадь шагала наперед через них правою ногою, и притом через все три не запутавшись, то обещали себе окончание войны самое благополучное. В противном же случае трепетали о всяком несчастий; а смотря по сему, отлагали и самую войну.
Знич
Под сим божеством славяне разумели начальный огонь, или животворящую теплоту, способствующую к произведению и охранению всех существ. Славяне о сем начальном и жизнедательном огне были таких же мыслей, как парсы или гебры о своем священном огне, полагая его оживотворителем всех живых существ. И в самом деле:
В адаманте он блистает,
В яхонте же он зарит;
Он в холодном льде пылает
В темном облаке гремит.
Белбог
Само название означает его благим. На других наречиях славянского языка назывался также Бельций Буг, что значит то же самое.
Изображался он покрытым кровию, и обсевшим по оной великим множеством мух, что, кажется, было знамением питателя тварей, в правой руке держал кусок железа.
Храм он имел на острове Ругене в городе Ахроне, где ему, точно как и Световиду, воздавалось почтение, особенно же от славян, живших при Варяжском (Балтийском) море.
Ему не жертвовали кровию, но в честь его отправлялись пиры, игры и разные забавы. Под сим божеством наши праотцы разумели благодеяния, ниспосылаемые тварям природою, сохраняющею их. То правда, что чернь почитала ею ощущаемое, то есть самый истукан; но служители, или истолкователи их веры, конечно, разумели в смысле отвлеченном благость природы, дщери благого царя и общего всех миров отца.
Боги земные
Триглава
Также сокращенно именовалась Тригла. Сия богиня не имела храма в городах и селениях, а находился он на полях киевских; истукан же ея представлял женщину о трех головах. Славяне, кажется, благоразумно поступали, не вмещая храма богини, изображавшей землю, среди жилищ. Три ея главы означают три начала, составляющие земной шар, т. е. земля, вода и воздух: ибо существование огня полагалось вне земли. Сему доказательством служит Прометей, похитивший огонь с неба. Нет ничего лучше сей догадки, как поставить храм земли под открытым небом, поелику самое изображение сего храма и богини значило землю. Сверх сего три ея главы могут представлять собою горы, долины и леса. В смысле же отвлеченном, богиня сия, кажется, изображала продолжение времени, настоящее, прошедшее и будущее.
Волос
По причине пользы, получаемой от скота, коего сей бог почитался покровителем, после Перуна, бога ужаса, Волосу, подателю через сохранение скота великих польз и благ людям, воздавалось величайшее почитание. Самое имя означает его велечтимым: ибо Велес, через толкование слова, значит «велий есть», т. е. великий, а Волос, володеющий, т. е. «обладатель». Сие высокое почитание к нему славян видно в летописях из договоров Святослава с греками, когда в соблюдении мира греки присягали целуя, крест и Евангелие, а Святослав, вынув из ножней саблю, клялся над нею Перуном и Велесом, богом скотьим. Имя Велеса, как хранителя скотов, еще и поныне сохраняется в созвучном оному имени св. Власия, или попросту Власа, которого деревенские жители называют коровьим богом, точно так, как св. Егория - коневьим и овечьим. Он с бычачьими рогами, в простой одежде, держит в руке чашу с молоком: ибо он предпочтительно покровительствовал крупному рогатому скоту. В жертву ему приносились коровы и быки. В Киеве воздвигнуты были ему божницы, равномерно и в других городах имел свои капища. Херасков говорит так о сем идоле:
Там Велес паствы бог, —
что согласуется с моим описанием.
Могош
И сей по Нестору есть также бог скотов, однако ж надобно заметить различие между Могошем и Велесом. Первый крупного скота бог, другой же мелкого, как то: овец, коз и проч. А как польза от мелкого скота получаемая состоит, во-первых, в шкурах и потом в мясе, то и изображение сего бога будет тому соответственное: с мохнатой козлиной бородою, с бараньими рогами, в шубе бараньей навыворот, в руках палка или пастуший посох, в ногах у него быть положен барашек. Сей бог также имел по городам свои храмы; а почитаем был всего более поселянами.
Купало
Веселый и прекрасный бог, одетый в легкую одежду и держащий в руках цветы и полевые плоды; на голове имеющий венок из цветов купальниц, бог лета, полевых плодов и летних цветов, Купало. Он почитается третьим по Перуне и вторым по Велесе: ибо по скотоводстве земные плоды всего более служат к содержанию и продовольствию человеческой жизни и составляют его обилие и богатство. Мерцана любила нивы, слетая ночью на оные, играя и резвясь над ними, а может и с самыми класами, любимейшими ея растениями, которых созреванию способствовала: сие же самое божество пеклось о изобилии и благополучном созрении всяких полевых произрастаний. Вероятно, что по приведении в зрелость класов, Мерцана их оставляла и препоручала дальнейшее о них попечение Купале. И он-то должен был сохранять их от непогод, сильных ветров и покровительствовать земледельцам, собирающим их. Или поелику Мерцана только ночью сходила для любования ими, то станется, что дневное попечение брал на себя Купало. Как бы то ни было, но самые жертвы, приносившиеся ему перед начатием жатвы, доказывают, что он сверх других полевых произведений покровительствовал также и нивяным.
Празднование ему установлено было месяца червеца 23 и 24 дня. Тогда молодые люди обоих полов в венках и опоясаниях (гирляндах) из купальниц и других цветов вокруг расположенного огня при пении песен плясали, почасту через оный перескакивая. Песни же сии были или в честь Купале, или в оных припевалось только его имя. Таковые песни еще и по сие время по некоторым деревням и селам продолжаются. По восприятии Россиею христианской веры прошло более восьмисот лет, и со всем тем следы древнего баснобожия все еще не могут изгладиться: столько человеку любезны боги образованные им по своему подобию, страстям и нравам!
Родомысл
Божество славян варяжских, покровитель законов, податель благих советов, мудрости, красных и умных речей. При начатии градских совещаний или сходок, относящихся к благоденствию града или к отвращению угрожающей общей напасти, ему молились, принося жертвы. При всяком важном предприятии, требующем мудрости, Родомысл был призываем. Сие божество имело в городах при Варяжском море свои храмы. Истукан его представлял человека в размышлении, упершего в лоб указательным перстом правой руки; в левой же руке щит с копьем. Сие божество кажется быть то же, что у цельтов Биддер, бог мудрости и красноречия.
Преисподние, или подземные, боги
Чернобог
Ужасное божество, начало всех злоключений и пагубных случаев, Чернобог изображался облаченным в броню. Имея лицо, исполненное ярости, он держал в руке копье, готовое к поражению, или больше - к нанесению всяких зол. Сему страшному духу приносились в жертву сверх коней не только пленные, но и нарочно ему предоставленные для сего люди. А как все народные бедствия приписывались ему, то в таковых случаях молились и жертвовали ему для отвращения зла. Сего ужасного лжебога г. Херасков так описывает:
Шумящ оружием приходит Чернобог;
Сей лютый дух поля кровавые оставил,
Где варварством себя и яростью прославил;
Где были в снедь зверям разбросаны тела;
Ний
...зрю огненного Ния:
В нем ада судию быть чаяла Россия.
Он пламенный держал в руках на грешных бич.
(«Владимириада»)
Вложенное в человека самою природою умопредставление бессмертия души и надежда жизни по смерти, которой счастливое или злополучное состояние зависит от порочной или добродетельной настоящей жизни, подало средство всем народам к вымышлению богов, мстящих по смерти за беззакония, в сей жизни учиненные. Равно как проведшим здесь жизнь свою благочестиво, но гонимым лютым роком без жалости и страждущим невинно, награда, уготовляемая им в будущей жизни, состояла в особенных народом любимейших удовольствиях.
Стрибог
Божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний в сем мире. Он также истребитель всего видимого, подобно индийскому Сибе, или разрушителю, точно, как бог Живот, сохранитель, сходствует с индийским божеством Вишну. Его мести предавались заслужившие проклятие.
Яга баба
Это очень злая, старая и мощная колдунья, или волшебница, вид у нее страшный. Она не столько в аде живет, сколько на этом свете. Дом ее - избушка на курьих ножках, стоит и сама повертывается. Древние наши богатыри всегда ее нахаживали лежащею на лавке; нос ее висит через грядку (шест в избе, для вешания укрепленный). Сия старая колдунья не пешком ходит, но разъезжает по белу свету в железной ступе (т. е. колеснице самокатной); и когда она в ней прогуливается, то понуждает оную бежать скорее, ударяя железною же палицей или пестом. А чтоб для известных ей причин не видно было следов ее, то заметаются они за нею особенными к ступе проделанными мелом и помелом.
Кикимора
Бог сна и ночных привидений. Их представляли себе множество; а посему и можно их почесть за служителей и послов Ниевых. Происхождение им дают от рода человеческого; они живут также и в домах; простолюдины верят, что они по ночам в потемках прядут, и хотя их самих нельзя видеть, но утверждают, что слышно движение веретена. В самом же деле, или кошка в то время курнычит, или червяки точат дерево, либо ползают тараканы. Впрочем, сии духи не опасны; они никому не причиняют зла, хотя иногда и беспокоят, однако ж не столько, как домовые, которых простой народ считает самыми беспокойными проказниками. Кикиморы, по мнению тонких в сей материи знатоков, суть рода женского и от сообщения с домовыми духами продолжают и свой, и последних род. В домах живут они будучи туда посланы на урочное время; но отечество их преисподняя.
Водные боги
Царь морской
Владычество над морями препоручили идолопоклонствующие славяне особенному божеству, назвав его царем морским. Будучи столько же древен, как и самое море, имеет венец из морского папоротника; разъезжает по морям в раковине, везомой морскими псами; в одной у него руке весло, знак укрощения волн, в другой же острога, знак их возбуждения. Обиталище его во глубине океяна, где чертоги и престол так изображены г. Ломоносовым:
В недосязаемой от смертных стороне,
Между высокими кремнистыми горами,
Что мы по зрению обыкли звать мелями,
Покрытый золотым песком простерся дол:
Чудо морское
Служитель и вестник царя морского. Оный, кажется, быть совершенно подобен Тритону греков.
