То, что появление этих людей не сулит ничего хорошего, Али понял, лишь только взглянув на лица вошедших. Так бывает, входит человек, и ты сразу понимаешь, что от него жди неприятностей. Надменного, видимо облеченного властью человека, сопровождали трое вооруженных чаушей

[2]

. Эти люди были из дворца правительницы. Али догадался об этом сразу по их бесцеремонному чванливому поведению. Когда они вошли, в зале судебных заседаний кроме него находился судья Кавам Джидари. Он выносил решение. Это было довольно странно, даже абсурдно, но, несмотря на то, что город, окружённый войсками хорезмшаха султана Джалал ад-Дина, находился в осадном положении. Люди, как ни в чем, ни бывало, продолжали судиться по бытовым делам. То есть все их имущество, по которому они вели тяжбы не сегодня-завтра, могло стать военной добычей хорезмийцев. Посетители прервали их спор по поводу предстоящего дела – судебного иска к человеку, который сжигал траву на своем огороде. При этом огонь перекинулся на соседний участок и спалил чужое жнивье. Судья, изучив обстоятельства дела, вынес решение о том, что владелец упомянутой земли не несет ответственность, так как волен, делать на своей земле все, что угодно. Секретарь Али записал решение, но с присущей ему дотошностью и даже неподобающей его положению дерзостью, возразил. Он привел в качестве доказательства слова правоведа Абу-Йусуфа, апологета

ханифитского

мазхаба,

[3]

который считал, что если кто-нибудь зажжет траву на своем участке, а огонь перекинется и сожжет чужое достояние, то владелец упомянутой земли не несет ответственности, так как имеет право зажигать огонь на своей земле. Вместе с тем в этом же положении он отмечал, что мусульманину не разрешается умышленно причинять ущерб соседу и сжигать его посевы в связи с какими-либо работами, проводимыми на собственной земле.

– Умысел надо доказать, – отмахнулся судья, склонный к

шафиитскому

мазхабу, основатель, которого Мухаммад аш-Шафи, ни о чем подобном не упоминал.

– Истец утверждает, – не унимался Али, – что в тот день дул сильный ветер, и было очевидно, что огонь может перекинуться на другой участок. В данной ситуации действия собственника можно расценить, как поступок, приведший к утрате или гибели чужого имущества.

Это очевидное противоречие поставило судью в тупик, и он рассердился на Али, повысил голос, велев ему заниматься своими прямыми обязанностями, следить за ошибками в текстах документов, и не лезть, куда не просят. Али обиделся и замолчал. Кади не сразу поднял голову, несмотря на шум, произведенный вошедшими – топот, звон шпор, бряцанье саблями и шуршание дорогой одеждой. А когда поднял, смерил посетителей тяжёлым взглядом. Он был раздражен.

Ко времени появления сельджуков, империи халифов уже не существовало. Испания и Африка, вместе с Египтом, были давно потеряны для них. Северная Сирия и Месопотамия, были в руках арабских военачальников. Персия была разделена между многочисленными представителями рода Буидов, выходцев из горного Дейлема, отобравших власть у багдадских халифов. Туркменский князь Сельджук ибн Якук, пришел в Дженд из киргизских степей. Вместе со своим народом принял ислам. Он принимал участие во всех войнах между Саманидами, Илек-ханами и Махмудом Газневи. Его сыновья Чагры-бек и Тогрул-бек, усилились настолько, что во главе своих диких туркменских племен совершили нашествие на Хорасан. Затем присоединили Джурджан, Нишапур, Табаристан и Хорезм. В 1037 году Чагры-бек в Мерве был провозглашен шахиншахом, царем царей. Тогрул-бек вступил в Багдад и был провозглашен султаном. За короткое время под их властью объединилась вся западная Азия от Афганистана до границ Греческой империи в Малой Азии и Фатимидского халифата в Египте.

Упадок начался, когда великий сельджукский султан Малик-шах, к слову сказать, покровитель великого поэта и математика Омара Хайама, умер отравленный исмаилитами в возрасте тридцати восьми лет. За тридцать шесть дней до этого был убит его знаменитый вазира Низам ал-Мулка, заколотый также исмаилитами. После этого государство тюрков-сельджуков распалось. Сельджукские владетели Сирии, Кермана и Анатолии, обрели независимость, а в центральной части империи – Ираке, Хорасане и Закавказье, началась борьба за верховный престол. Против старшего сына Малик-шаха – Боркийярука выступил его младший брат Мухаммад-Тапар, которого поддержал единокровный брат Санджар и некоторые влиятельные эмиры. В сражении у Хамадана в ноябре 1101 г. Боркийярук разгромил братьев. После этого при посредничестве халифа Мустазхира, было заключено соглашение о разделе империи. Мухаммаду-Тапару отошли Азербайджан, аль-Джазира и Дийар-Бакр, а Санджару Хорасан.