Шла вторая неделя моего трудоустройства. И вторая неделя ненависти к месту этого трудоустройства. В работники «Сочной Цыпы» я сдалась добровольно, ну, так сказать, чтобы наконец-то почувствовать себя самостоятельной и, конечно, попробовать жить отдельно. Или дать папуле с его фифой возможность пожить отдельно от меня. В любом случае, никто меня к таким жертвам не принуждал, поэтому я отважно терпела. Коллектив, правда, был на самом деле хорошим и дружелюбным, но сама специфика работы… Мало того, что шесть часов подряд приходится стоять на ногах, так еще и по указанию начальства каждому (каждому!) клиенту надо улыбаться и быть предельно вежливой: «Здравствуйте», «Что бы вы хотели попробовать?», «Спасибо, что без сдачи». От этой профессиональной улыбки к концу дня сводило скулы, а от неискренней вежливости за версту несло… продажностью. Хотя проститутки-то зарабатывают побольше. А если ко всему этому восторгу еще и прибавить утренние пары в институте, а поздно ночью — подготовку к семинарам, так вообще, как в сказке. Но я сама так решила, значит, буду терпеть.

Но, как это часто и бывает, одна случайная встреча, всего лишь одно событие мгновенно снизило ненависть к моей работе на 58 %, если в приблизительном подсчете.

В тот день я, как обычно, закончила свою смену в 21.00, когда на улице уже стемнело. Крикнув «пока» оставшимся, я вышла на ноябрьский холод и сразу же помянула добрым словом забытые дома перчатки. В круг света перед входом в «Сочную Цыпу» навстречу мне вбежал молодой парень. Он, кутаясь в поднятый воротник, притормозил около меня, едва не поскользнувшись на обмерзшей плитке.

− А вы что, уже закрыты? — спросил он. И улыбнулся так, как будто был этому только рад.

− Да, уже минут десять как, — растерянно ответила я.

Телефон нетерпеливо выдал «вжик», когда я отсиживалась на третьей паре. И я поймала себя на мысли, что обрадовалась этому. Лекция была невероятно скучной. Я отключила звук и вошла в контакт.

Тим: Чем занимаешься?

Эль: Учусь.

Тим: Чему?

Эль: Варить борщ!