Я стоял на деревенской дороге и смотрел на отъезжающий автобус. Вдруг меня охватило чувство безысходного одиночества, как будто весь мир оставил, покинул меня, прямо как в фантастических фильмах, где все эвакуируются, бросив какого-нибудь нервного типа на стражу интересов Земли. Мне нравятся такие фильмы. Валяешься на диване в своей собственной гостиной в компании своих друзей, жуешь чипсы и смотришь, как одиночки борются с ужасными инопланетянами, и испытываешь кайф от происходящего. Но совсем другое дело, когда тебе самому — одному — надо идти по лесной дороге между деревьями. До этого я никогда не приезбабушке Кейт самостоятельно, и тем более на автобусе. Я оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на него, но увидел лишь облачко пыли на дороге. Теперь я остался совсем один…

Мама считает мою бабушку Кейт скучным человеком. «И зачем только она похоронила себя на этом болоте, в сотнях километров от цивилизации, просто не понимаю, — сказала она как-то отцу. — Твоя мама — очень странный человек». Отец в ответ лишь улыбнулся и кивнул. «Кейт просто не стесняется быть самой собой», — ответил он. Конечно, сам по себе странный ответ: как можно быть кем-то другим?..

Я надел рюкзак и пошел по узкой тропинке. Даже в такой безветренный и жаркий день не было слышно никакого жужжания насекомых — лишь скрип ветвей и словно бы какие-то вздохи. Раньше я никогда не замечал шелеста листьев на деревьях, а теперь…

По своей природе я совсем не трус. Меня не так-то просто напугать, но по правде мне бы хотелось, чтобы бабушка Кейт встретила меня у автобусной остановки. Я понял, что думаю сейчас, как полный идиот, усилием воли отбросил все дурацкие мысли о дурацких врагах и принялся свистеть как можно громче. Конечно, слуха у меня нет, но этот звук все равно был лучше, чем шелест листьев, как будто деревья перешептываются между собой.

Перед последним поворотом к дому бабушки Кейт я почувствовал необычное дуновение холода — такое, какое бывает, когда в жаркий день открываешь дверцу холодильника, чтобы достать чего-нибудь прохладительного. Но здесь холодильника не было, дверцу его я не открывал. Я просто шел под ярким горячим солнцем, но как будто оледенел. Это настолько поразило меня, что я сделал шаг назад и снова почувствовал жар солнца, потом сделал шаг вперед и опять ощутил холод, как из могилы. Я невольно поежился.

— А я и не знал, что ты сюда тоже приедешь, — сказал я, глядя на орешник.

Моя двоюродная сестра Сюзи спрыгнула с ветки и встала передо мной, уперев руки в бока. Это не девочка, это наказание с большой буквы Н! Ей почти одиннадцать — она на пять месяцев младше меня и намного меньше ростом. Сама костлявая, как кузнечик, волосы густые и рыжие — ну прямо зажженная спичка!

— А если бы я знала, что ты сюда приедешь, Арчи Адаме, я бы села на корабль и уехала бы в Гриландию, — отрезала она в ответ, тряся кудряшками.

— Гренландию, — проворчал я в ответ.

— Что?

— Вы оба можете пойти со мной на болото, — сказала бабушка, когда мы мыли руки после шоколадного торта. — Я хочу закончить этот рисунок с деревом.

— Здорово, я тоже хочу порисовать, — живо откликнулась Сюзи. — Когда я вырасту, я стану художницей. Но не буду рисовать зайчиков, ежиков и маргаритки. Я буду рисовать ужасы.

Ну как я мог противостоять искушению? И я сказал:

— Да ты сама — ходячий ужас. Тебе абсолютно нечему учиться в этом плане.

Сюзи покраснела как рак и сморщилась. Она начала что-то мне отвечать, но вмешалась бабушка Кейт.

Но солнечный свет очень скоро померк. Над болотом стал подниматься туман, как будто кто-то вылил молоко в стакан с водой.

— Бабушка, а ты можешь дать мне бумагу и карандаши? — спросила Сюзи. — Я тоже хочу нарисовать это дерево.

Бабушка оторвала половину листа и протянула Сюзи. Та немедленно посмотрела на меня с таким выражением, как будто я был слишком глуп для подобных вещей. Я пожал плечами и пошел к краю болотистой части прогалины. Она была похожа на темно-коричневое озерцо, за тем исключением, что воды не было — только трясина. Мой отец говорил, что иногда в болотах находят трупы людей, которые пытаются пересечь их и тонут, а тела сохраняются в торфе. Так что, когда их выкапывают, они выглядят так, как будто только что умерли. Я шел и спрашивал себя, что я сделаю, если случайно увижу тело. Может быть, это будет интересно, а может быть, и нет. Я попрыгал и почувствовал, как поверхность пружинит подо мной.

Между клочьями тумана я разглядел мистера Китта — он шел к своему «лэндроверу», припаркованному возле дороги. Я так надеялся, что он увязнет в грязи и будет вынужден обратиться к нам за помощью, которой он, разумеется, не получит. Взяв палочку, я ткнул в коричневую трясину, и на моих глазах в ней стал образовываться пузырь, через мгновение он с тихим шипением опал, потом появился еще один пузырь, еще и еще. Не прошло и нескольких секунд, как вся поверхность болота покрылась пузырями, издававшими шипящие звуки: с-с-с-с-с… с-с-с-с-с… Я никогда раньше ничего подобного не видел, и мне совсем это не понравилось. Слегка испугавшись, я вернулся к бабушке и Сюзи. Они сосредоточенно занимались рисованием. Сюзи яростно терла свой листок ластиком.

— У меня не получается! — воскликнула она. — Какая глупость!

— У тебя что, до сих пор нет кабельного телевидения? — спросила Сюзи.

Бабушка Кейт покачала головой.

— Знаешь, меня как-то не привлекают хэви-металл и кровавые боевики, — сыронизировала она. Это, разумеется, было некоторым преувеличением.

Два местных канала, конечно, не могли предоставить много развлечений достойного уровня. Я подумал, что отчасти моя мама права. В определенном смысле бабушка Кейт действительно была скучным человеком. Сюзи, растянувшись на софе, изучала телепрограмму в местной газете и громко вздыхала.

— Через час — фильм про Супермена, — сказала она. — Наверное, повтор.