Опубликовано 07 июля 2013

Предположим – только предположим! – что каждое литературное произведение обладает некой ценностью. Чтобы запутать дело, скажем, что это духовная ценность. Разовьём идею и допустим, что ценность ценности рознь, и потому их, произведения, можно ранжировать. Опять же допустим, что ранжирование произведений для человечества дело посильное. Одно произведение обладает ценностью в единичку, другое на троечку, третьему поставим твердую пятёрку. Оценивает произведение каждое поколение (как коллективное сознательное) по-своему, и оценки поколений предыдущих ни в грош не ставит. Будь сумма балов накопительной, поди, догони Гомера, Шекспира или Фенимора Купера. Нет, весь фокус, что идёт переоценка. Сегодня нам безразлично (или почти безразлично), кто получил Сталинскую премию по литературе за тысяча девятьсот пятьдесят первый год. Для справки только скажу: премии первой степени удостоились Федор Гладков за повесть «Вольница» и Галина Николаева (Волянская) за роман «Жатва». Ну и что? Давно растрачены та премия (почёт, уважение и сто тысяч рублей деньгами), давно рука досужего читателя не касалась страниц книг-лауреатов. Наново, всё оценивать наново! Нет, кое-какой авторитет прежние поколения имеют: Ильфа и Петрова, Дюма или Булгакова читают и по сию пору именно по рекомендации предков, но никакой авторитет, никакие увещевания «почитай, это необходимо для всякого прямоходящего человека» не выручат, если дух книги скис, превратился в уксус, а то и просто высох, один лишь налёт на стенке бутылки остался. А книг таких – высохших – Сахара.

Но с учетом форы во времени, масса книг на твердую пятерку, написанную прежними поколениями писателей, намного перевешивает книги современные, перевешивает явно и наглядно. Без тени сомнения. Нет, и сейчас пишут превосходные книги, даже больше, чем прежде, хотя бы в силу повальной грамотности и наличия свободного от добычи пропитания времени. Сравните год нынешний и год одна тысяча девятьсот тринадцатый, девятьсот двадцать третий, тридцать третий, сорок третий – даже и неловко как-то. Положим, последний мирный год империи, девятьсот тринадцатый, рисуется нынче если не раем, то его преддверием, но это только человеку «из благородных». А мужику, казаку, мастеровому в тринадцатом году было не до писаний беллетристики. Ему и читать-то некогда было, мужику или мастеровому.

А сейчас – есть когда. И читать, и писать. Это опять же по инерции («всё пропало! Рай утерян!») сегодняшнюю деревню рисуют как чистилище, место, где пьют, пьют и ещё раз пьют. Неправда! Не только пьют, но и пишут! По количеству писателей на десятину пашни Россия нынешняя далеко обошла Россию одна тысяча девятьсот тринадцатого года. Так далеко, что порой не по себе становится. Идёшь ночью по селу, ни гармошки, ни песен, а в каждой избе пишут, пишут, пишут…

А ведь и в самом деле многие пишут, пусть преимущественно в фейсбуках или на форумах. Для беллетристики же стартовые условия тяжёлые. Помимо духовной ценности всякая рукопись хочет иметь денежную стоимость, определяемую во время сделки купли-продажи. Нет сделки, нет и денег, пусть духовность рукописи неоспорима (ну, вообразим, имеем право).

Опубликовано 06 июля 2013

Появления подобного фильма я ждал давно. Всё недоумевал: когда же немцы, наконец, созреют для кинематографического осмысления переломного момента своей истории? Когда поднимутся над идеологическими ритуалами и объяснят подрастающему поколению глубинный пафос событий, изменивших прошлое и будущее нации?

Шутка ли: поставить под ружье миллионы граждан и отправить их за тридевять земель сражаться за идею! Какую идею? Зачем? Ради чего? Разумеется, немецких фильмов о Второй мировой войне было снято множество. Все они, однако, чреваты либо сюжетной кулуарностью, либо идеологической ходульностью. Режиссеры, словно заговоренные, избегали обобщения, предпочитая препарировать частные трагедии, либо прятать мысли в правильный агитках: капиталистических в ФРГ, коммунистических в ГДР.

Опубликовано 06 июля 2013

Если вы спросите у меня, как погодка, я отвечу, что так себе. Жарко, душно. И это не на день, и не на два. В такие тяжёлые знойные дни охотно веришь, что раньше подобного не было, что лета раньше были мягче, что на Земле действительно становится теплее. И кажется вполне логичным обвинить во всём Солнце — ведь это именно оно то пригревает, то печёт.

Попытки связать глобальное потепление с переменами в светимости Солнца действительно предпринимались, однако оказались безуспешными. Может быть, колебания климата связаны с солнечной активностью, может быть, они вызываются небольшими вариациями в параметрах осевого и орбитального движения Земли, может быть, правы те, кто считает эти колебания следствием деятельности человека… Но общее энерговыделение Солнца на таких коротких временных масштабах положение дел Земли не меняет.

Иное дело — времена длительные. Информация о том, что через N миллиардов лет Солнце превратится в красный гигант и, может быть, поглотит Землю, распространена достаточно широко. Конечно, миллиарды лет — это не завтра, а достаточно отдалённая перспектива. Однако она тревожит умы, будучи вполне определённой финальной точкой. Может быть, мы не угробим себя сами, может быть, на нас не упадёт астероид, может быть, само собой прекратится глобальное потепление, и не случится фатального похолодания. Но однажды всё равно всё

обязательно

закончится. Нашим отдалённым потомкам придётся к этому времени предпринять какие-то действия, чтобы наблюдать за процессом гибели Солнечной системы со стороны.

Чему именно равно N в предыдущем абзаце, точно сказать нельзя. Хотя теория звёздной эволюции считается одной из наиболее хорошо проработанных областей астрофизики, в ней сохраняется значительное количество упрощений и допущений. Оно позволяет весьма достоверно описывать свойства звёздного ансамбля, но оставляет место для неопределённостей в предсказании эволюции конкретной звезды. Конечно, если говорить об абстрактном светиле спектрального класса G2, миллиард лет туда, миллиард лет сюда кажутся вполне допустимой погрешностью. Но время, отпущенное персонально нам, хотелось бы знать точнее. Увы, здесь теория пока не обладает особой прецизионностью.

Опубликовано 05 июля 2013

Сегодня мы побеседуем на тему социальный сетей в аспекте их пользы и вреда для найма на работу. Поводом для размышлений послужило социологическое исследование, проведенной агентством Harris Interactive по заказу просветительского портала careerbuilder.com.

С 11 февраля по 6 марта Harris Interactive произвел опрос 2184 менеджеров по найму персонала и работников отделов HR, пытаясь определить в какой мере социальные сети повышают либо наоборот снижают шансы соискателей получить вожделенную синекуру. Первое, что поразило аналитиков: почти половина рекрутеров (точнее — 39 %) постоянно используют данные социальных сетей о соискантах. Иными словами, всё, что человек пишет о себе, и всё, что о нем пишут другие в твитерах, фейсбуках и линкединах, служит основанием для приема на работу, либо отказа.

Можно было предположить, что работодателей интересует в первую очередь компромат на соискантов, однако это не так. Harris Interactive выявил как список подрывных информационных поводов, так и список позитивных засветок, которые способствовали приему на работу потенциальных кандидатов. Списки эти столь показательны и столь много говорят о технологии современного западного кадрового отбора, чтобы было бы непростительным расточительством пройти мимо.

Опубликовано 04 июля 2013

Колонка

Питера Смита из Itworld настроила на философский лад и породила неодолимое желание поразмышлять на сакраментальную тему «Айтишник и деньги». Мои жизненные наблюдения и опыт каким-то удивительно однобоким образом свидетельствовали о том, что деньги айтишному человек давать категорически противопоказано, потому что он их непременно расфукает. Бессмысленно и жестоко. К тому же еще и головокружительно быстро. Так быстро, что инвестор даже зевнуть не успеет, как лишится своих инвестиций при нулевом продукте на выходе.

Те же самые мои жизненные наблюдения и опыт убедительно показали, что единственная возможность сделать айтишный проект успешным — это поставить во главе команды профессионалов человека, который не просто не понимает, что такое C++ или фортран, но еще и искренне гордится этим непониманием. Человека, который весь этот айтишный морок видел в гробу, и которого интересуют лишь бабки. Бабки по исключительно прикладной, однако и чудодейственной формуле: «Вложил мало, извлек много». Всякий раз, как эта формула в голове антиайтишного руководителя расходилась с тем, что выдавали на гора доверенные ему профессионалы, начитался корпоративный холокост, из которого живьем выходили далеко не все, а кто выходил, еще долго старался больше так не делать. То бишь — не ломать привычного айтишного ваньку.

При этом компания, доверенная антиайтишному руководителю, цвела и пахла, приносила инвесторам живую прибыль, а кормила вечными завтраками. Причина столь странного антагонизма, существующего между деньгами и айтишниками для меня во многом остается загадочной и поныне, хотя кое-какие гипотезы появились. Сначала, однако, пройдемся по крику души Питера Смита.

Бедолага Смит открыл на свою голову Kickstarter в 2012 году и с тех пор принял действенное участие в финансировании 37 игровых проектов. Для меня непостижимо, как может человек совершать одну глупость за другой, вкладывая деньги в новые стартапы сразу после того, как прежние накрываются медным тазом. Ну да хозяин — барин.

Опубликовано 05 июля 2013

В истории техники найдётся немного вещиц, подобных компьютерной мыши. Не только по причине неадекватно трудной для такого простецкого устройства судьбы — а ведь она пробивала дорогу к сердцам пользователей добрых два десятилетия, и даже став обязательным элементом в некоторых системах, какое-то время ещё считалась неудобным, ненужным довеском (одной из причин вялого старта оригинального Apple Macintosh когда-то называли именно мышь!). Но и сопоставимых в смысле значимости: именно мышь стала ключиком, открывшим дверь в мир графических интерфейсов. И пусть рассказывать о мыши сегодня — всё равно что рассказывать про колесо, я рискну. Есть повод. На этой неделе мы прощаемся с Дугласом Энгельбартом — человеком, придумавшим самый востребованный компьютерный манипулятор. А в ближайшие несколько лет, увы, можем распрощаться и с его детищем.

А началось всё в 50-х годах прошлого века в стенах SRI International — некоммерческого научно-исследовательского предприятия, учреждённого Стэнфордским университетом с прицелом на проблемы послезавтрашнего дня. Энгельбарт, к тому моменту успевший отслужить в ВМС (под самый конец Второй мировой), получить докторскую степень по электротехнике, некоторое время поработать на космос и даже приложить руку к постройке одного из первых цифровых компьютеров, так вот Энгельбарт разочаровался в жизни и искал место, где смог бы реализовать свою новую мечту. Вспоминая его сейчас, трудно уйти от аналогии с Элоном Маском: Дуглас так же не желал размениваться на мелочи и спрашивал себя, как он может принести наибольшую пользу человечеству. Собственно, наверное, он мог бы заняться и вопросами чистой энергии, если б не прочитанная в 45-м году статья Ванневара Буша, конструктора аналоговых компьютеров и одного из отцов-основателей ИТ.

Опубликовано 04 июля 2013

Есть один парадокс, весьма интересный и крайне важный для всех, кто занят в ИТ-отрасли – от предпринимателей и руководителей всех уровней до электронщиков и кодировщиков. Ведь общим правилом хозяйственной деятельности в рыночной среде является стремление к минимизации затрат. Простое и понятное желание закупать подешевле все, что ему нужно, понятно любому человеку…

А вот ИТ-деятельность в нашей стране неуклонно стягивается к столицам. Вот возьмем, да и посмотрим пресс-релизы об открытии Data-центров (некоторого аналога головного мозга в корпоративном масштабе). Так какую же географию мы там увидим? Москва, еще раз Москва, и опять Москва, Санкт-Петербург, Первопрестольная, опять Внутримкадье… То есть – Столица и еще раз Столица. Изредка перебиваемая Культурной столицей и ближним Замкадьем. Совсем уж редко мелькнет Data-центр в соседней губернии, да и тот принадлежит неизвестной (без Google) компании, да и мощность питания с гордостью заявляется до 65 КВт (м-да, некоторые сугубо сиротские и чисто негосударственные заведения в соседней же губернии обзавелись мощностью большей, да от двух фидеров…).

Опубликовано 02 июля 2013

Компания Facebook

тестирует

схему монетизации доходов от распространения мобильных игр. Ранее в крупнейшей социальной сети прибыль от мобильного сектора была ограничена только продажей рекламных показов на тему игровых приложений и сервисов. Теперь Facebook работает с небольшими коллективами разработчиков мобильных игр и старается перейти на новый формат.

Издателям предлагается непосредственное распространение игр через рекламные объявления на мобильных устройствах в обмен на долю прибыли. Представители Facebook подтвердили изданию TechCrunch, что в социальной сети проходит тестирование новая схема, но отказались предоставить её более подробное описание на данном этапе.

Ранее доходы Facebook от платежей и других сборов, связанных с виртуальными валютами игрового мира, составляли немногим более 200 млн долларов за квартал. Однако компания не имела соответствующих рычагов влияния в мобильном секторе, так как они были у разработчиков операционных систем – Apple (iOS) и Google (Android). Они владеют двумя крупнейшими магазинами мобильных приложений и игр, снижая долю прибыли Facebook как минимум на 30 процентов.

Опубликовано 02 июля 2013

Есть одна греко-римская легенда. Будто бы, когда пылал дворец Юлия Цезаря на Палатине, там погибла уникальная, хотя и крайне лаконичная, картина. Написали ее два величайших художника Эллады IV века до ХЭ – Апеллес Косский и Протоген Родосский. Первый был всеми признан и жил в богатстве и почете. Протоген же, которого Апеллес почитал единственным достойным соперником в своем поколении, крайне нуждался. И Апеллес совершил в высшей степени благородный поступок – прибыл на Родос проведать Протогена. Не застав его в мастерской он, подхватив кисть, провел по картине линию, тоньше волоса, попросив ведшую хозяйство Протагора пожилую даму показать ее хозяину (вместо вошедших в обиход спустя тысячелетия визиток с загнутым уголком…). Увидев изящество линии, Протоген мгновенно опознал Апеллеса, и провел внутри его линии свою, еще тоньше, попросив экономку показать ее гостю, когда тот вернется (с самоуважением у Протогена было все в порядке – «жуй солому, а форс держи!»). Зашедший в пустую мастерскую Апеллес прореагировал единственным достойным образом – провел линию между двумя предыдущими – да столь тончайшую, что Протоген, признав превосходство соперника, кинулся в порт его приветствовать!

Опубликовано 01 июля 2013

Бизнес книжной торговли — один из самых респектабельных в мире. И тем, что ему сопутствует благородная цель распространения знаний. И тем, что книга начиная с античности, авторы которой рекомендовали устраивать домашние библиотеки (появившиеся, скажем, у афинского архонта Евклида и драматурга Еврипида ещё в V в. до Х.Э.) в западных комнатах, – атрибут классов если и не богатых, то, во всяком случае, имущих (анекдотичные – меньше, чем у рабочих – зарплаты интеллигенции заката СССР и перестройки, скорее, исключение на общемировом фоне…). Книги в доме – признак жизни нормальной и упорядоченной: «…

лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой

»; «

В зелёном свете мягко блестели корешки Гончарова и Достоевского и мощным строем стоял золотисто-чёрный конногвардеец Брокгауз-Ефрон. Уют.

»

И хочется считать, что если бизнес такой астрономических доходов и не приносит, то уж он, во всяком случае, рентабелен и стабилен – ну, как переходящие из поколения в поколение «

золочёные чашки

» и часы с «

башенным боем

»… И если мы посмотрим на недавнее прошлое крупнейшей за океаном книготорговой фирмы Barnes & Noble, то мы уверимся в этом мнении.