В предлагаемый сборник писателя-волгаря Виктора Ивановича Баныкина вошли произведения, получившие широкое признание читателей и критики — повести «Костик», «Бедовый мальчишка», «Отец». Их объединяют и место действия — среднее Поволжье, и смелые и отважные ребята — Ромка Мирошкин, выдумщик и заводила из волжского городка Красноборска (повесть «Бедовый мальчишка»), и справедливый горячий крепыш Родион, переживающий за отца, которого он так любит («Отец»), и братья Костик и Димка (повесть «Костик»). На долю братьев выпало столько увлекательных приключений во время летних каникул, когда они самостоятельно жили целый месяц у бабушки на даче на берегу привольной голубоокой Волги.
В сборник включены и «Рассказы о Чапаеве», переведенные на многие иностранные языки и языки народов СССР.
БЕДОВЫЙ МАЛЬЧИШКА
Глава первая
„
На дне морском родился“
«Сибиряк. В тайге вырос», — говорит иной человек про себя. Другой: «На Арбате в Москве, конечно, бывали? Серебряный переулок, дом номер один, квартира четырнадцать. Здесь я и на свет появился». А третий так скажет: «Моя родина — Белое море. Наша хибара на самом берегу стояла. В штормище, бывало, студеные брызги хлещут и хлещут прямо в окно, что тебе дождь».
Но вот Ромка, он, пожалуй, может всех удивить:
— На дне морском родился! Думаешь, брешу? Ничуть даже. Спроси хоть кого!
И это сущая правда. Тут-то Ромка не хвастает, хотя в другой раз он и соврет — недорого возьмет.
Спросите в Красноборске любого горожанина, и каждый ответит:
Глава вторая,
из которой читатель узнает о щеголеватом штурмане и о загадочном старике
«Ого, попался… не иначе, сом!» — задыхаясь от возбуждения, думал Ромка, цепко сжимая в руках согнувшееся дугой удилище.
И вдруг вместо лобастой морды сома из воды показалась… показалась чернявая голова молчуна Аркашки Сундукова.
«Ну и ну! — удивился Ромка, ошалело глядя на барахтавшегося у берега Аркашку. — Когда это он успел… так незаметно?» Но раздумывать было некогда, и Ромка гневно закричал:
— Ты… ты зачем, сундук, мой крючок проглотил?
Закричал и проснулся. На стуле — рядом с диваном — дребезжаще звенел старый будильник.
Глава третья
Серафим Кириллыч
Ромка опустил на землю пустую корзину. Вытер рукавом ситцевой обветшалой рубашонки лицо — мокрое, горячее, с розовеющими яблоками на щеках.
«И быстренько же я нынче управился!» — похвалил он себя и застучал кулаком в тяжелые высокие ворота с железной табличкой. По белому фону таблички четко значились слова: «Во дворе злая собака». В правом углу таблички была нарисована свирепая морда волкодава с устрашающе разинутой пастью.
«Прямо художественная картина!» — глядя на табличку, подумал с восхищением Ромка и забарабанил кулаком еще сильнее.
― Кто так бóтает? — сердито спросили по ту сторону ворот.
― Да открывайте же, Серафим Кириллыч, это я! — сказал Ромка.
Глава четвертая
В ней повествуется о Ромкиных проделках
Проходя мимо домика тети Паши, в котором жили Сундуковы, Ромка как-то вдруг решил завернуть на минутку к Аркашке.
«Надо ж в конце-то концов выяснить — кто назвонил Пузиковой… ну, про то, как я в море вчера бултыхнулся», — думал Ромка, толкая ногой висевшую на одной петле калитку.
Ему все еще не верилось, да не верилось… Аркашка не казался Ромке двоедушным и болтливым. В его взгляде такая прямота и твердость. Но если не Аркашка, тогда кто же еще чесал языком? Ведь на берегу моря они были только вдвоем!
Легко взбежав на невысокое крылечко, Ромка внезапно оробел. Он еще ни разу не переступал этого порога. Как встретит его молчун Аркашка? А может, он и не один, может, и отец дома?
«Была не была!» — подбодрил себя Ромка и порывисто схватился за железную скобу. Но дверь оказалась запертой. Запертой на крючок.
