К середине XVII века страны Европы были уже столь тесно связаны между собой экономически, политически и общей традицией культуры, что многие фундаментальные исторические процессы - при всей специфике их проявления в рамках отдельных стран и этнополитических общностей - носили в своей подоснове

подлинно общеевропейский, континентальный характер

. Иными словами, универсальный характер сложившейся здесь цивилизации был зримым фактом.

Не случайно достаточно прозорливым современникам той поры уже представлялось очевидным, что каждое действительно крупное событие национальной истории имеет международный аспект, без учета которого оно не может быть надлежащим образом понято и оценено. Наиболее ярким подтверждением этой истины является так называемый кризис XVII века, который в историографии охарактеризован как «всеобщий». И это не только по той причине, что кризис охватил большинство европейских стран, но и прежде всего в силу того, что он оказал влияние практически на все стороны их общественной жизни.