Вороний мыс

Барышев Михаил Иванович

В книгу Михаила Барышева, хорошо известного широкому кругу читателей по его романам «Листья на скалах», «Потом была победа», «Вторая половина года», вошли новые повести и рассказы, в которых раскрывается нравственный облик советского человека, показана героика Великой Отечественной войны и мирных дней нашей жизни.

Вороний мыс

Повесть

Глава 1

Темные, налитые угрюмой силой волны катили, равнодушные ко всему, что было на пути. Играючи поднимали мотобот, задерживали его на гребне, словно раздумывая, что делать с деревянной скорлупкой, упрямо ползущей по фиорду, и скидывали вниз, в провал воды, в жидкую яму.

У Кобликова ёкало сердце, в груди становилось холодно, и тошнотворная муть круто подкатывала к горлу. Он хватался за дощатую обшивку рулевой рубки и измученными глазами смотрел вниз, в пропасть, куда он летел вместе с утлым суденышком.

Тупой нос мотобота со свежей латкой от очередной пробоины с шумом раскалывал воду, вздымал вихрь колких брызг, поплавком вылетал на поверхность и, надсадно тарахтя мотором, принимался одолевать новую гору, взбираться на ее рябой, взлохмаченный откос.

Упустив добычу, волна зло выгибала шевелящуюся спину, отбеливала ее пеной. Почуяв берег, заламывалась и с тяжким уханьем кидалась на вековечную преграду. Хлестала гранит пенным огнем, крутилась водоворотами, взметывала крутые буруны, разбивалась и уползала, чтобы набрать новую силу.

В чреве мотобота надрывался, чихал едким дымом разболтанный мотор. Стенка рулевой рубки натужно вибрировала, будто в нее, как в больной зуб, вгрызались сверло бормашины.

Глава 2

А если егеря нам по правому флангу стукнут?

Голос начальника штаба дивизии был с простуженной хрипотцой. В прищуре пухлых век скользило раздражение.

— Теоретически возможно, товарищ полковник. Но с точки зрения здравого смысла немцам разумнее сосредоточить резерв для контрудара на левом фланге, на подходах к береговым батареям… Я лично…

— Вот-вот, — сварливо перебил полковник и крутнул бритой головой. — Может, как раз егеря и рассчитывают на здравый смысл капитана Епанешникова, на его личное мнение… Если бы на войне все по правилам делалось, много легче было бы воевать. А тут иной раз получается, что самое неправильное самым верным оказывается… Смотрите сюда!

На истертой, залохматившейся карте были извилистые линии высоток, ядовито-зеленые пятна торфяных болот, кудрявые завитушки полярных березок и ерника, синие овалы озер и голубой разлив океана, причудливо изрезанного фиордами, бухтами и заливчиками.

Глава 3

— Чухаемся, как на ярмарке, — ворчал пожилой мичман, круто вывертывая руль то в одну сторону, то в другую. — А ну сюда глянь, старшина… Вроде похоже.

Заря, бросив над сопками первый ломоть неясного света, разливалась над землей, над оловянным туловом фиорда, стиснутого отвесными берегами. Мотобот на малом ходу тащился от заворота к завороту, разыскивая похожую на башмак скалу.

— Мне артиллеристам сегодня надо еще поспеть снаряды подкинуть, а я с вами валандаюсь… Приткнусь сейчас к берегу и — махайте. У меня приказ высадить вас на Вороний мыс, а уж как будете наверх забираться, не моя забота… Может, здесь?

Ближние скалы приметно расступились, открыв косую расселину в граните. Гнеушев задрал голову, оглядывая щель.

— А где же скала?

Глава 4

В предутренний час, когда природа и люди еще не могут отойти от ночного оцепенения, старшина увел группу из седловины. Неясными тенями скользнули по сопке и оказались возле треугольного лаза, косо уходившего под расколотый гранит. Вход был скрыт завалом камней и порослью путаных березок, тянувшихся в ту сторону, где ртутно светлело, курилось холодным туманом круглое озерко.

В пещерку заползли на карачках.

— Если здесь егеря прижмут, уходить некуда, — сказал Докукин. — Худа та мышь, товарищ старшина, которая одну лазею знает.

— А мы не будем голову в мышеловку совать… Пещерка так, на крайний случай. И от дождя укрытие… Огонь ведь для обсушки не разведешь, а мокрому в здешних камешках сидеть — егерей никаких не потребуется. Вон Лыткин уж перхать начал.

— Пустяки, товарищ командир, — отмахнулся Игорь и прокашлялся. — Холодно было очень под утро…

Глава 5

Гнеушев сидел на камне, сбив на затылок грязную ушанку. Старшина умел снимать часовых, кидать гранаты в блиндажи и пеленать «языков» так, что они не могли и пикнуть.

Сейчас он должен был сообразить, почему егеря не пошли по следу, почему сегодня они не устроили облаву.

Гнеушев морщил лоб, тер ладонью заросший подбородок и не мог понять, что тут к чему. Ерзал на камне и мучился собственной беспомощностью и ощущал, как исподволь, неотвратимо вызревает предчувствие беды.

Надо пробраться в бухточку. Как бы немцы ни перекрывали подходы, надо туда проникнуть, а уж потом… Что будет потом, Гнеушев представлял смутно, но решил отвлеченными мыслями себя не изводить, а соображать дальше по обстоятельствам.

«Пройду! — зло думал Василий Гнеушев, распаляя дерзкую самоуверенность, не раз выручавшую в трудные минуты. — У Муста-Тунтурн на Рыбачьем потяжелее было, а ведь прошел…»