На заре своей карьеры литератора Арнольд Беннет пять лет прослужил клерком в лондонской адвокатской конторе, и в этот период на личном опыте узнал однообразный бесплодный быт «белых воротничков». Этим своим товарищам по несчастью он посвятил изданную в 1907 году маленькую книжку, где показывает возможности внести в свою жизнь смысл и радость напряжения душевных сил. Эта книга не устарела и сегодня. В каком-то смысле ее (как и ряд других книг того же автора) можно назвать предтечей несметной современной макулатуры на тему «тайм-менеджмента» и «личностного роста», однако же Беннет не в пример интеллигентнее и тоньше.
Предисловие к настоящему изданию
Этим предисловием, хотя и помещенным в начале, как и положено предисловию, следовало бы завершать чтение книги.
Я получил большое количество писем, затрагивающих вопросы этого скромного труда, было опубликовано множество отзывов, некоторые из которых по объему равняются самой книге. Но среди них не было, пожалуй, ни одного враждебного комментария. Кто-то протестовал против легкомысленности тона, но поскольку тон, по моему мнению, вовсе не был легкомыслен, это возражение меня не впечатлило; и за отсутствием более тяжелых упреков я был почти убежден, что книга безупречна! Поступила, однако, более серьезная критика — не в прессе, но от различных, по всей видимости, искренних корреспондентов, — и с нею мне пришлось разбираться. Ссылка на страницу 43 покажет, что я предвидел и опасался такого осуждения. Фраза, на которую поступили нарекания, звучала так: «Как правило, он [типичный человек] не питает страсти к своему делу, в лучшем случае — не испытывает отвращения. Он приступает к своим деловым обязанностям с некоторой неохотой, по возможности позже, а заканчивает с радостью, как можно раньше. И его мотор, когда он занят делами, редко задействует все свои 'лошадиные силы'.»
Искренне убежден, что многие деловые люди — не только занимающие высокие должности или имеющие виды на таковые, но и скромные подчиненные без надежды на заметное продвижение — работают с удовольствием, не увиливают от обязанностей, не стараются являться в контору попозже и уходить пораньше, одним словом, изо всех сил трудятся и честно устают к концу дня.
Я готов поверить в это. Я верю. Я это знаю. Я всегда это знал. Мне довелось долгие годы проработать рядовым сотрудником и в Лондоне, и в провинции, и от меня не ускользнул тот факт, что некоторая часть моих коллег исполняла свои обязанности с неподдельным увлечением, и что во время работы они действительно
жили
настолько полно, насколько могли. Но все-таки я убежден, что эти удачливые и счастливые люди (быть может, более счастливые, чем они догадывались) даже близко не составляли и не составляют большинства. Я по-прежнему убежден, что большинство порядочных средних добросовестных деловых людей (людей с устремлениями и идеалами) не отправляются вечером домой по-настоящему уставшими. Я по-прежнему убежден, что они прилагают не максимум, но необходимый минимум усилий для зарабатывания средств к существованию и что их профессия скорее тяготит их, нежели интересует.
Тем не менее, я согласен, что меньшинство достаточно важно и заслуживает внимания, и мне не следует полностью его игнорировать, как я это делал. Вся сложность трудолюбивого меньшинства заключена в единственной фразе моего корреспондента. Он пишет: «Я не меньше всякого другого стремлюсь 'превысить свою программу', но позвольте заметить, что когда я прихожу домой в шесть тридцать вечера, я отнюдь не так свеж, как вам представляется.»
I Чудо каждого дня
«Да, он из тех людей, которые не умеют разумно тратить. Хорошее место. Постоянный доход. Вполне достаточно как для основных нужд, так и для роскоши. Не особо расточителен. И все же парень постоянно в материальных затруднениях. Каким-то образом он не может извлечь толк из своих денег. Превосходная квартира — наполовину пуста! Всегда выглядит как старьевщик. Новый костюм — старая шляпа! Великолепный галстук — мешковатые брюки! Приглашает вас на обед: хрусталь — и скверная баранина, или турецкий кофе — и треснутая чашка! Он не может этого понять. Разгадка проста: он растрачивает свой доход по мелочам. Хотел бы я иметь половину! Я бы ему показал…»
Так мы критикуем большинство из окружающих, в тот или иной момент, с высоты собственного понимания.
Почти все мы министры финансов: это лучшие минуты. Газеты полны статей, объясняющих, как жить на ту или иную сумму, и эти статьи вызывают отклики, чье неистовство доказывает интерес. Не так давно в ежедневной газете битва разгорелась вокруг вопроса, может ли женщина хорошо прожить в деревне на 85 фунтов в год. Мне встречалось эссе «Как прожить на восемь шиллингов в неделю». Но я никогда не видел эссе «Как прожить на двадцать четыре часа в день». Когда-то было сказано, что время — это деньги. Пословица преуменьшает. Время — это гораздо больше, чем деньги. Если у вас есть время, вы можете приобрести деньги — как правило. Но хотя бы вы были богаты, как гардеробщик в Карлтон-отеле, вы не можете купить себе ни на минуту больше времени, чем есть у меня или у кошки перед очагом.
Философы истолковали пространство. Они не истолковали времени. Это непостижимый материал для всего. С его помощью все возможно, без него — ничего. Приток времени поистине повседневное чудо, подлинно удивительное дело, если вдуматься. Вы просыпаетесь утром, и вот! в вашем кошельке волшебным образом появляются двадцать четыре часа необработанной ткани вселенной вашей жизни! Они ваши. Это драгоценнейшая собственность. Очень особенная вещь, которой осыпают вас столь же особенным способом!
Заметьте! Никто не может отнять это у вас. Это нельзя украсть. И никто не получает больше или меньше вас.