С утра у меня было чудесное настроение: солнышко вставало все раньше, световой день был все длиннее. На веточках ивы неотвратимо набухали готовые распуститься почки. Природа праздновала весну. Днем из-под сугробов текли ручьи. Снег оседал и покрывался грязной коркой. Ночью, правда, свои позиции отвоевывал мороз, и тогда оледеневший асфальт превращался в каток, но стоило взойти солнцу и согреть стылый воздух своими лучами, как все опять раскисало, расправляло крылышки и испарялось, растворяясь в пронзительно-яркой синеве.

А сегодня вообще — канун восьмого марта. Значит, надо одеться получше, а не просто белый верх, черный низ, подкрасить бесцветные ресницы и блеклые от возраста губы, и делать вид, что тебе безумно льстят комплименты работающих рядом мужчин. Тоже делающих вид, что считают тебя необыкновенно привлекательной. Я усмехнулась, глядя на себя в большое зеркало в прихожей, надевая сапоги и пальто. Сорок пять лет. Все, что могло случиться и не случилось, осталось позади. Пустой дом без мужа и детей. Делала карьеру, а как же! Да, у меня есть деньги, все-таки работаю в банке, и могу позволить себе то, о чем другие только в глянцевых журналах читают: масочки, пилинг, лифтинг и шопинг. И заграница нам поможет. Одеваюсь, соответственно, не в китайское барахло. Но: когда-то спортивная фигура оплыла и превратилась в грушевидную. Еще бы, по девять часов на кресле за компьютером сидеть. Потом — короткая перебежка, и — здравствуй, диван и телевизор. Пробовала заводить собаку, чтобы хоть изредка гулять (говорят, среди собачников мужчинки интересные попадаются), но собака смотрела на меня с таким презрением и высокомерием, да и гадила не на улице, а на паркете в прихожей, так что увы, мы не сошлись характерами и нам пришлось расстаться. Те люди, кому ее отдала, не нарадуются. Носятся с ней, как с ребенком. Удивительно, и чего они в ней нашли, в шавке мелкотравчатой? И я осталась снова одна. Зиму я всегда переношу очень тяжело. В последние годы и солнца не видать: то снег, то дождь. Мордор какой-то. Но наконец — то разъ

Я захлопнула дверь и повернула ключ в замке. С улыбкой повернулась к лифту и нажала кнопку. Кто-нибудь из сотрудников, в порядке дежурной обязанности, сегодня преподнесет цветочки. Вот счастье-то!

Двери старого лифта со скрежетом открылись, и я зашла внутрь. Там уже стоял какой-то человек, ехавший сверху вниз. Я буркнула “здрасьте” и повернулась к нему спиной. Никого уже не знаю в своем доме. Чьи-то дети выросли и наплодили своих. Кто-то, и таких большинство, снимают квартиры. Но в ответ раздался низкий и мягкий мужской голос: — Доброе утро, милая барышня! Чудесная погода сегодня, не правда ли?

Я резко развернулась. “Странно”, - промелькнул в голове хвостик ускользающей мысли, ведь когда я входила в лифт, мне показалось, что там стоит маленькая женщина. Но нет. В тусклом свете вечно разбитых плафонов я увидела высокого, худощавого и какого-то смуглого мужчину неопределенных лет. Он спокойно стоял и улыбался мне не только губами, но и черными глазами. Одет он был в черное длинное пальто с широким, черным же шарфом. Руки, на которых сверкал большой и натуральный камень, опирались на трость. На меня он произвел какое-то странное впечатление. Я его не знаю точно. Никогда не видела. Но вместе с тем казалось, что он, как раз- таки, меня знает. И это его слово: барышня… Да я уже, можно сказать, бабушка! Однако, вежливость — это наше все! И я ответила, тоже улыбнувшись: — Да, пришла весна!

Я поднялась на свой этаж, открыла дверь и в темноте прихожей начала раздеваться. Скинула сапоги, сняла пальто и подошла к зеркалу. Лбом прислонилась к холодному стеклу. Из кухни сюда, ко мне, просачивался едва заметный свет стремительно чернеющего неба и оранжевого фонаря, стоящего в начале нашего дома. В бликующей и, одновременно, бархатистой зеркальности я видела свой темный профиль и тоненький светлый лучик, падающий откуда-то сбоку. Я дотронулась до него пальцем и повела линию вдоль его прямой. Как там говорил незнакомец? Карты сданы, за нами ход? И я уже двумя пальцами, как будто идет человечек, пошла по этому светлому лучу. Куда ты идешь? Что ждет тебя за изломом черной стены? Может быть, фиолетовое небо и две луны: золотая и оранжевая, как фонарь? А может, коварный убийца с иззубренным ножом в грубой руке? Я рассмеялась своей фантазии и включила свет. Зеркало плоско и мирно отражало обои напротив. Дальше все шло по заведенному много лет порядку: я поужинала, посмотрела телевизор и легла спать. Не хочу ни о чем думать! Утро вечера мудренее!

Я уже провалилась в сон, как вдруг отчаянно заколотилось сердце. Сильно дернувшись, я открыла глаза. Надо мной распахнуло свою необъятную ширь фиолетовое высокое небо, подсвеченное необыкновенным сиянием золотой и оранжевой лун. И я лежала на земле. Снова захлопнув ресницы, надавила на веки пальцами.

— Очнулась, чертовка! — раздался надо мной хриплый и грубый мужской голос. Я в ужасе распахнула пошире глаза и заорала от того, что увидела: надо мной нависал толстый неопрятный и вонючий мужик. Одной рукой он убирал в ножны нож, а другой уже расстегивал пояс своих засаленных штанов. Рефлексы сработали раньше моей головы. Подтянув к груди колени, я резко выбросила ноги вперед. Мужик сложился пополам и медленно завалился набок, издавая стоны вперемешку с руганью. Я вскочила на ноги и огляделась. Слева и чуть позади горел высокий костер. Там стояли две мужские фигуры, и они уже начали поворачиваться, заслышав возню и вопли. Справа переливалось под лунами травяное поле. Где-то далеко за ним торчали макушки невысоких гор или холмов, золотясь, как пасхальные яйца. А впереди… впереди был лес. И я туда рванула изо всех сил.

— Держи! Уходит! — услышала сзади я голоса и припустила быстрее. Заржала лошадь, и стал слышен топот копыт. “Не успеваю”- пронеслось в моей голове. Но тут, словно ветер подул мне в лицо, и, включив второе дыхание, я поплыла над землей, легко и естественно отталкиваясь от нее четырьмя ногами. Голоса удалялись, а лес уже стоял черной стеной на моем пути. Я нырнула в его спасительную чащу.

Тяжело поводя боками, я пробиралась сквозь стволы, опутанные слабо светящимся лишайником. Периодически на ветках, листьях да и в воздухе загорались яркие разноцветные огонечки и медленно гасли. “Светляки” — догадалась я. Интересный сон, однако. Живой такой, натуральный. Даже сучки под лапами чувствуются. Стоп. Лапами? Я опустила голову и посмотрела вниз. Да-а, действительно, лапы. Широкие, мощные и шерсткой покрыты. Желтоватой такой, с черными точечками. Я подошла к дереву, там было светлее, и оглядела себя. Первое — это хвост. Золотистый от попы, но с черным окончанием. На спинке шерстка цвета темной меди, опять же, с маленькими черными точечками, разбросанными по всей поверхности шкуры. Пузико — светло желтое. Сама шерсть не длинная, но густая. Красиво! Я села и подумала: что-то не стыкуется. Когда я била мужика, то ноги у меня были человеческие. И убегала я сначала тоже на двух, а не на четырех. Странный какой-то сон. Нелогичный. А может, проснуться?

Проснулась я от того, что мне стало жарко. “Надо было легкое одеяло вчера достать” — потянулась я и открыла глаза. Надо мной нависал желтый свод неглубокой пещерки. День был в самом разгаре: пели птицы, на выходе голубело небо, теплый ветерок ерошил мою коротенькую шерстку. “А это что?” — вдруг увидела я черный комок, лежащий между моими лапами. Приглядевшись внимательней, заметила и маленькие ушки, торчавшие у моего живота. “Не что, а кто…”- услышала я неожиданно голос в своей голове, и из черного комка высунулась заспанная мордочка, напоминавшая внешностью нашу пуму или ягуара, только маленького. Я вытаращила глаза. “Чего смотришь, забыла, как выгляжу?”- снова прозвучал в моих мозгах незнакомый голос, скорее мальчишечий, судя по тембру. “Никогда и не знала” — растерянно подумала я. Котенок- пацаненок встал, потянулся, вздыбив хребет, и зевнул, показав пасть, полную острых и длинных зубов. “Вставай, ишь разлеглась. Я есть хочу. Поймай мне зайца”- вот как-то так идентифицировала я образ маленького быстроногого зверька, петляющего среди синей травы.

“А ты, собственно, кто такой, чтобы мне приказывать?”- мысленно спросила я этого черного маленького нахала. Маленькая мордочка обиженно вытянулась: “Тебе во время облавы мозги отшибло? Я — сын вождя!”.

“А звать тебя как, ястребиный коготь?”- я с усмешкой посмотрела на мелкого.

“И впрямь, переклинило, — удивился котенок. — Седрик. Забыла?”

Наверное, я проспала несколько часов, потому что в пещерах стало совсем темно. Я потянулась и спокойно перекинувшись в кошку, или пуму, как они себя называют, пошла искать кладовую. Вытащив оттуда копченый окорок, закусила и потопала к выходу. Открытая всем ветрам арка выходила на закат, и в лицо мне ударили яркие желто-оранжевые лучи. Я села и огляделась. Невысокие горы, вероятно, сложенные из известняка, отражали этот насыщенный цвет, переходя от коричневого через почти красный к зеленовато-желтому. Редкие деревца и кустарники, покрытые синеватой листвой при дневном свете, сейчас казались почти черными. Это было невероятно, потрясающе красиво. С другой стороны, у нас бы это считалось востоком, на закатный горизонт наползало глубокое фиолетовое небо. “Скоро взойдут луны!” — вспомнила я. А, собственно говоря, чего я сижу? Надо искать этот их местный оракул. Может, чего подскажет? Интересно, думала я, поднимаясь, у них, как у нас в древней Греции, тоже надо газом подышать, чтобы узнать будущее? Или местным аналогом мухоморчиков травануться? Я топала по коридору в поисках Седрика и про себя напевала: “В потолке открылся люк, не пугайся, это глюк, он покажет верный путь, как проснешься, не забудь, а забудешь, вновь приду, по другому проведу…”. Тут у меня в голове раздался робкий голос котенка: “ Ирина, ты не ушла?”

“А должна была? Ты, вообще, где?” — спросила я у мелкого. Навстречу мне из темноты послышался топот мягких тяжелых лап, и тут же в меня уткнулся мокрый и теплый нос. Я обернулась человеком и погладила пушистую короткую шерстку котенка: — Ну, вождь краснокожих, я рядом, с тобой, чего ты?

— Я думал, что ты ушла, — заплакал уже мальчишка и, обняв меня руками, спрятал голову мне куда-то в плечо. Я гладила его по голове: — Я никуда не уйду от своего вождя! — торжественно объявила ему, — Мы с тобой — один клан! Ты и я. Кстати, а этот ваш Снежный барс, он что, тебя бросил?

— Не знаю, Рослик ушел, ты ушла, а меня оставили… — снова начал шмыгать носом пацан.

Мы решили свои поиски начать с той поляны, где был захвачен клан. Взяв след, мы пошли через лес за светом Рэя и Соли. На поляне, с которой почти двое суток назад я быстро убегала, было сильно натоптано. Воняло конским навозом и резким запахом охотников. Следы даже не понадобилось искать. Через лес была протоптана целая просека. Мы с Седриком черными в лунном сиянии тенями молча скользили среди деревьев. Кое-где чувствовался кровавый запах. Видимо, кого-то из дарков били. Вот спрашивается, зачем? Они и так под одуряющим действием манка. Или у людей всех миров так принято: унизь сраженного, добей побежденного? Злость к мучителям переполняла меня. Да и Боги тоже хороши! Изначально всем живущим надо давать равные условия существования. А то выберут любимчиков и смотрят, как они деградируют от безнаказанности. А когда остальные начинают вымирать, очухиваются, и без разбора и счета раздают провинившимся кнуты, а обиженным — пряники.

Лесная дорога бесшумно стелилась под мощные лапы, небосвод стал бледнеть и постепенно сменил свой фиолетовый цвет на желто-зеленый. Звезды посветлели и медленно погасли. Занималась оранжевая заря. Лес тоже поменял свой окрас с черного на серый. На траве выступили капельки росы. Запахло близкой водой. “Хочу пить!”- тут же пришло мне сообщение от Седрика. Я кивнула головой и свернула в сторону уже слышной речки.

Продравшись сквозь кустарник и высокую траву, мы вышли на пологий песчаный берег. Песочек был мелким и бледно-желтым. Вода неспешной и глубоко-синей. Заря бликами играла на гребешках волн. Я тут же обернулась человеком и сказала Седрику: — Малыш, как хочешь, а я — купаться!

Мальчик тоже обернулся и вышел за мной на песок: — Ты любишь плавать? — спокойно спросил он. Я, стаскивая с себя рюкзак и бросая его на песок, честно ответила: — Очень, только давно не купалась. Я чуть-чуть поплаваю и обратно. Не испугаешься?

Я шла по ковровой дорожке длинного коридора вдоль множества белых дверей. Мои руки были заняты расшитым парчовым платьем с кружевным лифом. Где это я? Эй, помощник, чтоб тебя, отдохнуть мне не дал, и снова куда-то отправил? Я приостановилась и задумалась. После первого путешествия в панику уже не впадала, но все также совершенно не знала, в чье тело я попала, что должна делать и, самое главное, как ни во что плохое не вляпаться.

Пока вокруг никого не было, я оглядела себя нынешнюю. Горничная, судя по фартуку и форменному платью, брюнетка, судя по отколовшемуся от прически локону. Маленького роста и худенькая, по сравнению со мной изначальной. Итак, что мы имеем? А имеем мы, вернее, кто-то имеет, еще мне не знакомый: богатый знатный дом, (герб имелся в простенке между окон), множество слуг, это если исходить из количества дверей этажа, на котором я находилась, и вероятный прием или праздник, к которому поручено зашить слегка порванную вышивку на рукаве нарядного бального платья.

— Франциска! Где ты, кукла бестолковая, опять застряла? — открылась со мною рядом дверь, и в нее навстречу мне вылетела маленькая рыженькая девушка с подушечкой булавочек, привязанной к запястью. “Швея!”- радостно догадалась я.

— Ты чего так долго идешь? Опять на маркиза засмотрелась? — со смешком она схватила меня за рукав и втащила в швейную мастерскую. Я улыбнулась и молча подала ей платье. Та продолжала свою болтовню, к которой, кроме меня, прислушивались еще две девушки, склонившиеся над вышивкой.

— Нет, этот прием точно затмит день рождения дочки маркизы Амалии! Сколько народу! Какие все важные и нарядные! А наша графиня своей красотой затмит даже вдовствующую герцогиню Истийскую! Видели, — она понизила голос, — третьего дня, на закате, к ней бабка Зафира приходила? Вот старая ведьма! А наша-то на следующее утро прямо-таки молодой красоткой обернулась! Все морщинки разгладились… А ведь говорят, она возвращает молодость кровью девственниц!

Из-за распахнутой настежь двери вылетел высокий и какой-то встрепанный мужчина в расшитой самоцветами одежде и сразу сделал шаг в сторону. Выдохнул и резко захлопнул створки за собой. Изнутри в нее ударилось что-то тяжелое. “Мне туда…”- с унынием поняла я, глядя на тяжело дышащего мужчину. Тот перевел дух и только тогда увидел меня. Покачал головой: — Не входи, убьет! И, самое главное, ей за это ничего не будет… Вот стыд!

Он по стенке опустился рядом со мной и закрыл лицо руками.

— Как это чудовище сегодня на ужине показывать всему двору? И настойки помогают все реже и реже…

Я бросила платья в сторону, подползла к нему и погладила по растрепанной голове: — Да не отчаивайтесь Вы так! В каждой ситуации всегда есть два выхода. Просто хорошенько подумайте и выберите правильный.

В нижнем этаже было оживленно. Прохаживались, в ожидании обеда, дамы. Мужчины на широкой террасе пили вино и разглядывали виды гор, обсуждая предстоящую охоту. Я подняла брови и посмотрела на графа. Тот ласково улыбнулся: — Ах, да, забыл сказать — завтра в пять утра едем на охоту!

— Надеюсь, без меня?

— С тобой!

— Я ни разу не сидела на лошади!

Мы с графом, взявшись за руки, как два школьника, поспешили в свою башню. Войдя в круглую комнату, дружно повалились на его широкую кровать.

— Крючочки расстегните, Сиятельство! — попросила я. — Живот жмет.

Повернувшись к нему спиной, так как стоять и сидеть уже не было ни моральных, ни физических сил, я с удовольствием вдыхала его запах и млела от наступающей с каждой секундочкой свободы тела. Наконец, Авид приподнялся и просто стянул с меня тяжелое и узкое платье. В одних кружевных панталончиках и тонкой нижней рубашке под полурасстегнутым корсетом, в позе звезды я лежала и радовалась жизни.

— Ты такая соблазнительная, Франциска! Не уезжай в свой домик, оставайся со мной. Будешь моей единственной фавориткой.

Я легла в кровать. Хотелось спать, но не спалось. Я опять встала и подошла к башенному окну. Во дворе ржали лошади и суетились люди. Разодетые в охотничьи великолепные костюмы господа прохаживались в ожидании короля. Вот вышел мой граф, а за ним — разодетая в пышные платья стайка девиц и дам. Кучер подал экипаж. Интересно, как по лесу можно передвигаться в таких объемных костюмах? Кусты не мешают? Сзади коляски был привязан большой тюк. Наверное, закуски и покрывала для пикника дамам. Граф отдал распоряжения, поцеловал одной, самой старшей, даме ручку и опять вбежал в дом. Через некоторое время ключ в замке снизу провернулся и по ступеням влетел Авид с подносом.

— Не спишь? — удивился он.

— Нет, на тебя смотрю. — улыбнулась я ему и отошла от окна.

— А я тебе покушать принес. — Он поставил поднос и с улыбкой подошел ко мне. Одной рукой он обхватил мою талию и привлек меня к себе. Голова опять закружилась, и я потянулась к нему. А он с удовольствием впился в мои губы.