Норд-ост, дующий уже который день, протяжно завывал в лабиринтах узких улочек Квинсхеда, легко проникал под двойную пелерину теплого плаща. Холод пробирал до самых костей. Кейв, придерживая шляпу, замер в раздумье, разглядывая обшарпанную дверь, в которую ему предстояло войти. Над головой раскачивался тусклый фонарь. Изломанная тень под ногами плясала, как живая, точно вынуждала Кейва скорей принять решение. Он хмуро оглядел окружающие его старые дома, дряхлость которых скрывалась полумраком позднего вечера. Днем они наверняка выглядели ещё более убогими. Знать бы ещё, зачем Лекса забрался в такую дыру…

Мальчишка-посыльный, присланный им, по-быстрому пробормотав "Сегодня вечером в таверне "Веселая вдова" в Квинсхеде вас будет ждать друг", тут же смылся, хотя Кейв и пытался задержать его, чтобы уточнить, где именно находится эта самая "вдовушка". Насчет друга спрашивать не требовалось, кроме Лексы, Кейв ни с кем не поддерживал близких отношений.

На поиски заведения ушла большая часть вечера, ибо в трущобах Квинсхеда немудрено было затеряться. Обитатели этого района, неприветливые мрачные горожане не торопились объяснять дорогу, а порой направляли спрашивающего в заведомо противоположную сторону. Проплутав бог весть сколько времени и не раз пожалев о том, что отправился сюда пешком, Кейв уже мысленно послал Лексу далеко и без возврата. И собирался уже покинуть негостеприимный район, когда увидел девчушку, неподвижно стоящую около магазинчика, из которого все ещё пахло свежей выпечкой, — у её ног стояла миска для подаяний. Бросив горсть мелких медных монет, Кейв спросил:

— Для вечерней выручки достаточно?

Подняв на него удивленные глаза, девчушка кивнула.

От города до горных отрогов было не более пяти миль. Несложно было дойти пешком, но Кейв предпочел проделать этот путь верхом. В начале узкой тропки, ведущей наверх, он развернул нервно всхрапывающего коня, расседлал, сбросив седельные сумки на землю. Хлопнув по крупу, отправил обратно. Гнедой — умница, дорогу домой сам найдет без труда.

Примерив на плечо сумки с поклажей, Кейв решил, что он явно пожадничал: — "Если повезет, вернусь быстро, а если нет… Тогда все равно большая часть этого не понадобится. — Решено, он возьмет только фонарь, флягу с водой и удобный руке кинжал с двусторонней заточкой. — Свет, вода и оружие… Для короткого похода достаточно, — потом все же с некоторым сомнением повесил на шею амулет, навязанный Лексой, второй, более массивный, сунул в карман куртки, подбитой кроличьим мехом. — Если не помогут, то и не повредят… А там кто знает?".

Когда Кейв начал задевать плечами выступы громадных каменных глыб, вплотную подступивших к тропе, сузившийся до невозможности кусочек утреннего неба над головой показался ему кривой ухмылкой великана, который с любопытством наблюдал за жалкой букашкой. "Смейся, смейся, — подумал неприязненно, останавливаясь перед сплошной зеленой завесой. Раздвинув длинные стебли камнеломки, неведомо каким чудом закрепившейся на голом камне, обнаружил дыру, в которую с трудом мог протиснуться взрослый человек. По-звериному втянул ноздрями воздух, слегка пахнущий тленом. — Когда вернусь с ключом (а я вернусь!) глянем, кто смеется громче…".

В свое время преступникам милосердно предлагали выбор между четвертованием и изгнанием в лабиринт — большинство отказывалось, а о тех, кто соглашался, надеясь на лучшее, ничего не было известно. Стражи, которые отводили туда приговоренных к смерти, рассказывали о том, как волосы вставали дыбом от ужаса, когда они слышали крики вошедших внутрь. Но что бы ни обреталось здесь, Кейва оно пока не заметило…

"А, может, и не так страшен этот лабиринт, как о нем говорят? Ничего не чувствуется… — думая так, он осторожно протиснулся в дыру, зажег фонарь, выпрямился во весь рост, с удивлением разглядывая довольно-таки высокий свод, до которого не смог бы дотянуться рукой, стены, покрытые островками белесого мха. — А люди просто терялись в переплетениях бесконечных проходов, сходя с ума от собственного страха и темноты. Лекса, используя придуманное им "правило одной руки", вошел сюда с двумя простофилями и вернулся. А чем он их завлек — все равно, но вряд ли Ключом всех дверей…".