Инспектор Дафф пз Скотленд-Ярда под проливным дождем брел по улице Пнкадилли. Издали слабо доносился бой Биг-Бена на здании парламента. Десять часов. Ночь шестого февраля 1930 года. О времени и числах всегда следует помнить, когда дело касается инспекторов Скотленд-Ярда, хотя к данному случаю это не имеет никакого отношения. Инспектор Дафф, спокойный и уравновешенный по натуре человек, пребывал в скверном угнетенном настроении. Сегодня, как и обычно, он присутствовал на разбирательстве в суде длинного и нудного дела, а точнее, на его окончании.

Судья в черном зловещем берете приговорил угрюмого невзрачного человека к виселице. «Наконец-то все закончено, — думал Дафф. — Трусливый, бессовестный убийца, лишенный человеческих чувств, и тот сумел устроить Скотленд-Ярду трудную охоту: он отлично заметал следы». Однако система Даффа победила. Система и то неизменное счастье, которое всегда сопутствовало Даффу в его делах.

Перехваченное письмо убийцы, адресованное некой женщине на Ваттерси-Парк, и соответствующий вывод, сделанный из небольшого, кажущегося на первый взгляд невинным, замечания…

Этой зацепки хватило для того, чтобы в результате прояснить общую картину. Теперь конец.

Дафф плотнее закутался в плащ, дождевая вода капала ему на нос со старой фетровой шляпы. Он только что три часа просидел в кинотеатре «Мароль-Арш». Ему хотелось уйти от самого себя.

Конечно, связывать преступления с гостиницей, подобной «Бруму», по меньшей мере нетактично. Но увы! Мы должны это сделать. Сия исключительная, столетней давности гостиница со всеми своими традициями, неважным центральным отоплением и неполадками с водопроводом находится на Халфмон-стрит.

Сэмюель Брум, как говорят, начал карьеру хозяина гостиницы, приобретя небольшой пансион, но поскольку предприятие процветало, он постепенно прикупал соседние дома до тех пор, пока их не стало двенадцать. Сейчас окна гостиницы выходят не только на Халфмон, но и на Кларк-стрит, где расположен второй вход. В результате того, что здания соединялись между собой бессистемно, постояльцу, идущему коридорами верхних этажей, казалось, что он находится в сказочном лабиринте: тут три ступеньки вверх, там две вниз, а наиболее удивительным было то, что повороты, двери и арки встречались в самых неожиданных местах. Все это усложняло работу служащих, разносивших уголь для каминов и горячую воду в старинных сосудах. А это в свою очередь создавало трудности жильцам, которым разрешали посещать ванные комнаты весьма неохотно и после долгих размышлений.

Но, пожалуйста, не думайте, что отсутствие современных удобств давало возможность получить апартаменты у Брума с легкостью. Нет, снять здесь комнату было все равно что причислиться к высшему обществу. В разгар сезона для постороннего человека это абсолютно исключалось. Гостиница тогда заполнялась родовитыми старинными семьями, людьми состоятельными, аристократией. Как-то здесь жил даже некий король, правда, изгнанный из своей страны, но обладавший обширными связями.

В последние годы «Брум» несколько отступила со своих позиций и в несезонное время сдавала номера даже американцам. Но вот и результат: один из них позволил себя убить. Очень печально.

Войдя в мрачный тихий холл гостиницы, Дафф почувствовал себя так, словно очутился в соборе. Он даже постоял секунду, сняв шляпу, будто ожидал услышать звуки органа. Однако служащие, одетые в розовую униформу, быстро рассеяли это впечатление. Здешних портье трудно было принять за мальчиков из хора. Все они служили здесь еще с тех пор, когда Сэмюель Брум открыл свой первый пансион. Они поседели у Брума, похудели у Брума, разжирели у Брума. Большинство служителей носило очки и над каждым из них витал дух прошлого.