Тайна старинного рояля

Бонзон Поль-Жак

ЗИМНИМ УТРОМ

В этот декабрьский четверг я решил навестить нашу приятельницу Мади. Отнесу-ка я ей две камерунские марки.

Мади — настоящий коллекционер. Она увлеклась филателией во время болезни, приковавшей ее к постели на долгие месяцы. С тех пор мы с друзьями знали, чем ее порадовать. Разумеется, не могло быть и речи о покупке марок у торговцев: у нас не хватило бы на это денег. Малыш Сапожник выпрашивал марки у сапожника, чья мастерская находилась прямо над его квартирой. Корже добывал их с помощью матери, уборщицы на ткацкой фабрике; Бифштекс выпрашивал у отца, работавшего в мясном магазине. Гиль пользовался услугами мужа старшей сестры, у которого двоюродный брат жил в Аргентине, а Стриженому сосед по лестничной площадке иногда дарил свои «дублеты».

Мне было труднее всех. Жителем Лиона я стал недавно — до переезда в район Круа-Русс мы жили в маленькой деревушке в Провансе — и в городе почти никого не знал. Вот только одна соседка регулярно отдавала мне марки с писем, которые присылал ей сын из Камеруна.

На этот раз добрая старушка вручила мне две великолепные, совсем новые марки, которых у Мади уж точно не было. Она будет рада моему подарку!

Я взял с собой своего пса по имени Кафи. На улице было тепло и сыро, даже слишком тепло для этого времени года. Дождя не было, но тротуары блестели так, будто только что прошел настоящий ливень. Мади жила на улице От-Бют, в большом старом доме, похожем на мой. Я застал ее за столом на кухне, она как раз перебирала свою коллекцию. От моих марок девочка пришла в восторг. Мади показала мне свой новый альбом — она склеила его из страниц, вырванных из старых тетрадей. Потом она стала гладить Кафи, который положил морду на стол, любуясь разноцветными маленькими прямоугольничками.

СЛЕПОЙ С МОСТА СЕН-ВЕНСАН

Эта встреча меня взволновала, и вечером на Крыше Ткачей, откуда был виден весь город и где мы собирались почти каждый день, я обсудил сегодняшнее происшествие с друзьями. А что, если бедняга снова упал после того, как мы с ним расстались? Меня немного мучила совесть: надо было все же проводить старика.

Да ну тебя! — отмахнулся Корже, не склонный к сентиментальности. — Забудь об этом. Ничего с ним не случилось.

А он правда был слепой? — засомневался Бифштекс. — Ты же сам говоришь, что он сразу определил, что с вами Кафи, хотя тот не лаял и не рычал.

Да, — поддержал его Малыш Сапожник. — Может, он просто прикидывался? В прошлый четверг я видел одного такого «слепого» — он просил милостыню на площади Толован, а через два часа в троллейбусе преспокойно читал газету, даже без очков!

Но друзьям не удалось меня переубедить. Старик с моста Сен-Венсан был самым настоящим слепым. Нужно было быть слишком большим актером, чтобы разыграть такой спектакль. Напротив, я предполагал, что падение плохо подействовало на него, но он пытался не подавать виду — может быть, стыдился. Он ведь справился со слезами, когда гладил Кафи, напомнившего ему пропавшую собаку.