Все звуки исчезли через десять секунд после взрыва. Фабиола отметила это чисто автоматически, по давней привычке фиксировать время.

Но какое значение имели сейчас прошлые привычки…

Когда «Робингуд», небольшой разведбот, вынырнул из подпространства прямо перед носом вражеской эскадры, Фабиола, хорошо понимавшая, чем может закончиться эта случайная встреча для ее маленького корабля, отдала мнемо-приказ бортовому телескефу, с которым во время полета она составляла такое же целое, как плод с чревом матери: немедленно уходить по «струне» в нуль-пространство! Только там, где теряют смысл все привычные физические законы, можно запутать «следы», спрятавшись среди ирреальных сущностей на время, необходимое для того, чтобы сигнал бедствия дошел до Базы.

Сигнал Фабиола дать успела…

«Робингуд» — маленький, рассчитанный всего на восемь человек — являлся разведывательным спейсером Объединенных Вооруженных Сил Галактической Федерации, и не был приспособлен к длительным боевым действиям с более мощными крейсерами противника.

Прошло два часа. Фабиола еще дважды включала телескеф, словно хотела проверить правильность первоначальных выводов — и тут же разочарованно вырубала бездушную машину, которая не хотела подарить ей шанс на спасение.

Скорость спас-капсулы медленно, но неуклонно возрастала. Фабиолу стремительно несло в бездну.

Изменился космический пейзаж вокруг. Фабиола видела какие-то блестящие нити и ленты, которые медленно проплывали в разных направлениях. Один раз Фабиола увидела какое-то двуногое существо, облаченное в ослепительно белые одеяния, только крыльев за спиной не хватало. Призрак, похожий на библейского ангела, медленно проплыл перед экраном и исчез, помахав на прощание тонкой рукой в белоснежной перчатке. Фабиола помахала ему вслед, понимая, что у нее начались галлюцинации от одиночества.

Но какое это имело сейчас значение, когда впереди нет ничего, кроме небытия…

— Spen longan reseces, — громко проговорила она, глядя в уродливую черноту космического пространства. «Отложи надежды на будущее», — так, кажется, говаривал старик Гораций. И он мог себе позволить так сказать — у него было это будущее… Эта мысль была настолько неожиданной, что Фабиола расхохоталась.