Книга охватывает события, происходящие в Османской империи начиная с 1893 по 1918 год. В основе книги лежат реальные события и реальные люди. Она повествует о трагической судьбе армянского народа. О двух с половиной десятилетиях геноцида. О планах полного уничтожения армянского народа. О чудовищном преступлении, которое даже сегодня, спустя сто лет, всё ещё не получило должной оценки.

Моя книга — это не способ ужаснуть кого- то реально переданными сценами зверств. Это не попытка обвинить кого бы то ни было.

Моя книга это голос… голос растерзанных, изувеченных, замученных, обесчещенных, растоптанных людей. Я преклоняю голову перед каждым из мучеников. Для них и во имя них… появились эти строки.

— Почтенный Джевад паша!

Начальник Аданской тюрьмы, услышав этот возглас, поспешно вскочил со своего места и не менее поспешно принялся застёгивать пуговицы на форменном кителе. Последнюю пуговицу на воротнике он застегивал, когда в его кабинете появился вали города Адана. Начальник тюрьмы почтительно приветствовал высокого гостя. Ему сразу бросилось в глаза необычное состояние почтенного Джевад паши. Джевад паша выглядел излишне возбуждённым. Лихорадочно блестели глаза. В руках он сжимал листок, который сразу же положил на стол перед начальником тюрьмы.

— Аллах велик! Настал долгожданный час!

Эти слова прозвучали излишне торжественно из уст Джевада паши. С некоторой долей настороженности и бросая короткие взгляды на вали, начальник тюрьмы взял бумагу со стола.

В одном из армянских кварталов расположенных на востоке города оживлённо шла торговля. Многочисленные покупатели прохаживались меж длинного ряда лавок торгующих всевозможными товарами. Временами раздавался оживлённый спор между торговцем и покупателем. Жизнь била обычным ключом.

Но вот… в конце улицы появились несколько десятков людей. Они были вооружены винтовками. Пояса обрамляли полные патронташи. Сбоку висели сабли. Эти люди не были военными или полицейскими, что с точностью обозначало отсутствие какой-либо формы. И, тем не менее, они были вооружены до зубов.

Люди, стоявшие в проходах, расступались перед ними. Они с испугом смотрели на зловещие ухмылки этих людей.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Слышались лишь топот ног и бряцание оружия. Были ясно видны хищные взгляды этих людей, которые выхватывали всё, вплоть до последней мелочи. Особенно тщательно высматривалось ими содержимое лавок. Вооружённые люди шли молча до того момента, пока не оказались посередине улицы. Здесь они остановились, потому что раздался возглас:

— Я знаю эту собаку. У него дочка красавица.

Около семидесяти человек, включая раненых, содрогались всякий раз, когда наверху, над ними происходил страшный грохот. Едва ли ни ежесекундно звучали глухие удары об потолок подвала и притом такой силы, что казалось ещё один такой удар и всё обрушится. Все как один, обливаясь холодным потом, смотрели на потолок, от прочности которого зависели и жизни. Это продолжалось несколько минут, потом неожиданно всё стихло. Ещё через несколько минут они различили множественный топот ног. До них доносились обрывки фраз на турецком языке. Часто произносились слова «армянский разбойник». Видимо, искали отряд, который взял штурмом гимназию. До них, по всей видимости, не было никому дела. Или же они могли посчитать, что все ушли вместе с отрядом. Около двух часов все вздрагивали от любого шороха наверху, затем всё стихло. Видимо, все ушли и оставили, наконец, их в покое. Едва всё стихло, как все бросились хлопотать над ранеными. Раны заново перевязывались. Для этой цели в ход шло всё, включая одежду. Устраивали их как можно удобней на старых матрасах, в огромном количестве находившихся в подвале. Здесь было очень много различной утвари, но не было самого главного — еды. И, тем не менее, сейчас об этом никто и не вспоминал. Самым важным являлось, как можно быстрее облегчить страдания раненых. Задача почти невыполнимая, если принимать в расчёт то, что у всех были пулевые ранения различной тяжести. Раны обмывались и накрепко перевязывались. После этого, по две три воспитанницы садились у изголовья раненого. Одна гладила его по голове, другие брали руки раненого в свои и, шепча ласковые слова, пытались успокоить. Ничего другого не оставалось. Следовало ждать, ждать, пока не наступит возможность покинуть подвал.

Начались тихие разговоры между воспитанницами и ранеными. Учитель, всё время хлопотавший над пожилой женщиной, состояние которой немногим отличалось от состояния раненых, подошёл к тяжелораненому фидаи. Тот не подавал признаков жизни. Учитель встал на четвереньки и приложил ухо к его груди. Сердце раненого слабо билось. Но всё ещё билось. Он облегченно вздохнул и, встав с колен, оглянулся. Почти все его воспитанницы находились возле раненых.

— Никто не думает о себе, — с некоторой радостью и гордостью подумал учитель, — а ведь они только что потеряли двенадцать своих подруг. Некоторые из воспитанниц подверглись жестокому насилию и, тем не менее,…они не думали о своём горе. Таков наш народ. И пока он такой, никто не сможет сломить его. Нас будут убивать, а мы раз за разом будем подниматься. Мы отстоим своё право на жизнь и свободу. Мы отстоим своё право на уважение, которое заслуживает любой человек независимо от веры и национальности. Мы никогда не встанем на колени перед нашими убийцами. Никогда… — учитель осёкся, увидев множество направленных на себя взглядов. До него не сразу дошло, что он размышлял вслух.

Моложавый мужчина в форме полковника, скрестив руки, стоял в небольшой комнате. Рядом стоял стол с телеграфными аппаратами. Телеграфист, сидевший за столом, повернув голову в сторону полковника, ожидал его слов.

— Шифровка в Генеральный штаб контрразведки, — негромко, но отчётливо произнёс полковник. Сразу после этих слов, раздался стук.

— Докладываю вашему превосходительству. Полученные сведения заставляют предполагать самое худшее в намерениях Османской империи по отношению к России. Имеются доказательства, что в настоящий момент ведутся тайные переговоры между правящей партией Османской империи «Единение и Прогресс» с правительством Германии. Доподлинно известно, что планы, которые обсуждаются на оных переговорах, в том числе и военные, имеют целью нанести вред России. Отмечаю особую угрозу для России, исходящую от правительства Османской империи. Есть доподлинные сведения о том, — полковник сделал небольшую паузу и продолжал тем же отчётливым голосом, — что министерство внутренних дел, возглавляемое Талаат пашой, правящая партия «Единение и Прогресс» при непосредственном участии военного министерства и с участием министра обороны Энвера паши, в полной секретности создали две организации: «Тешкилат» и «Махсусе».

Задача первой организации, которую возглавляет уже известный нам Аскери Сулейман Бей — вести подрывную, шпионскую деятельность среди мусульман России с целью ослабления могущества нашей империи, а впоследствии и создание на территории России ряда независимых мусульманских государств.