Пробка бутылки от порыва ветра соскользнула с камешка и, подхваченная течением, неспешно поплыла по ручейку, ловко огибая встречные камушки. Черт, выругался про себя Макс, убирая уже наполовину наполненную бутылку из-под тонкой струйки родника. Перспектива ползать по лесу с открытой бутылкой ему не улыбалась. В сумке документы, открытую бутылку к ним никак нельзя. Глотнув из горлышка, Макс надежно пристроил бутылку у родника и заспешил за удаляющейся пробкой. Наклонившись, ухватил взбунтовавшуюся пробку. Вылезая из овражка, промытого ручейком, и уже выпрямляясь, Макс поскользнулся и, сохраняя равновесие, взмахнул руками. Пробка весело вырвалась и продолжила свой побег, исчезнув за колючими кустами. Снова ругнувшись, Макс было ломанулся вслед, но вовремя одумался. Одежонка то хоть и потрепанная, но в город в ней еще можно выйти, особо не рискуя быть принятым за бомжа. Покупать одежду Макс не любил, с деньгами сейчас вечная напряженка и поэтому придется опять нервничать под презрительными взглядами продавцов, примеряя то, что подешевле. Потом то уже редкий глаз отличит обновку, произведенную на какой-нибудь Малой Арнаутской славного города Пекина от очередных извращений маститого кутюрье, но вот пока ценник не оборван, насмешливых взглядов не избежать. Парадокс — продавщицы получают ненамного больше чем он, а порой и меньше, а строят из себя внучек нефтяного магната. Тяжело вздохнув, Макс отправился в обход кустов. Пробка нужна. День жаркий, а идти еще далеко. Еще повезло, что на этот ручей наткнулся.

Макс давно ездил на полупустом баке и вот доигрался. Заправка не работала. Внутри суетились радостные личности в форме фискалов. Оператор заправки имел бледный вид. Понятное дело — его ничего хорошего теперь не ждет, раз заправку даже закрыли для проверки. В лучшем случае просто уволят, не навесив долгов. В худшем случае ждет его дальняя дорога и казенный дом, нужен же какой-то козел отпущения. В том, что хозяин заправки откупится, ни малейших сомнений не просматривалось ни на угрюмом лице оператора, ни на радостных лицах фискалов. Всегда так было и, похоже, всегда так будет. Разве что иногда что-то случайно заклинивало в давно отлаженном государственном механизме, и тогда зарвавшегося хозяина кидали в кутузку на радость продажной прессе, тут же объявлявшей страдальца узником совести.

Но Макса дальнейшая история акул нефтебизнеса и судьба самой заправки мало интересовала. Если бензина не хватит, то… Но думать об этом то не хотелось и Макс пытался максимально сократить расстояние до следующей заправки, выбирая при этом наиболее экономичный режим езды. Не помогло, двигатель зачихал и Макс выключил его, не стоит окончательно высушивать топливопровод. Не хватило каких-то паршивых десяти километров. Хорошо хоть, что в машине нашлась канистрочка-трехлитровка из-под тосола, а ведь недавно хотел прибраться, выбросить всё лишнее. Да здравствует человеческая лень! Теперь есть шанс обойтись малой кровью. Два часа туда, два назад. Вряд ли кто подвезет — не та дорога и не то время. О том, что кто-то поделится бензином, и мечтать не приходилось, разве что втридорога продаст. Но втридорога Макса не устраивало, бюджет на ближайшие три дня не предусматривал даже пачки сигарет. Пес с ними, с сигаретами, уши, конечно, без курева опухнут, но иначе нельзя. Через три дня будет оплата за только что выполненную халтурку, тогда и покурим, если раньше не бросим. Макс, в последний раз сверившись с картой на навигаторе, выключил его, отключил его от бортсети и засунул в сумку, где уже лежала полупустая бутылка минералки. Аккумулятор в навигаторе старенький, в машине это никакой роли не играет, в ней навигатор питается от бортсети, а вот без машины хватит его всего-то на пару-тройку недолгих ориентирований. Но на всякий случай взять надо. Всё-таки лес. Нет, конечно, можно пойти и по дороге, не заблудишься, но она скоро петлю делает, горку объезжает и можно хорошенько путь сократить, если через лес двинуть.

Максу повезло, что он наткнулся на родник, когда обходил ручеек. Нет, не всё в жизни так плохо, бывают и удачи. Теперь не придется канючить на заправке воду. Да и кто её даст — нынче кругом волчий оскал капитализма — хочешь пить — покупай. Вон она, вода, целыми рядами в витринах стоит, тут тебе и «Нарзан» и «Ледники Антарктиды». Манит фирменными этикетками на бутылках. А внутри все та же вода из-под крана, ну в лучшем случае из такого же местного родничка, как этот. Повезло то повезло, но вот проклятая пробка! Хорошо еще, что кусты растут узкой полосой, пробка наверняка их перелетела и лежит там, в траве. Да вот и она. У корней поваленной сосны, лежит себе, синеет в вывороченном корнями белом песке, а ведь могла и под корни закатиться, ни в жизнь бы не найти. Нагнувшись, Макс отдернул руку и отскочил. Наполовину высунувшись из песка, из-под корня Максу весело улыбался человеческий череп.

Череп можно было разглядеть, только хорошенько нагнувшись. Судя по тому, что кости голые, давно здесь лежит. Хотя давно — понятие относительное, Макс ни малейшего понятия не имел, сколько времени нужно человеческой плоти, чтобы навсегда исчезнуть в природном круговороте, оставив только кости. Может, пару лет, может десять, может и все пятьдесят. Надо будет властям сообщить. Хотя нет, не надо. Затаскают потом со своими глупыми вопросами — а что ты там делал, зачем ехал, зачем не по дороге шел и не китайский ли ты вообще шпион. Нет, действительно, смех смехом, а вдруг где-нибудь здесь какая-нибудь сверхсекретная база под боком. Макс подобрал пробку и вернулся к роднику, не спеша напился, наполнил наконец-то бутылку под горлышко и засунул её в сумку. Нет, сообщать органам ни в коем случае нельзя. Вдруг это бизнесмен какой-нибудь, где, спрашивается, три чемодана денег, с которыми бизнесмена видели прогуливающегося по центру города в последний раз? Тут уже конфискацией попахивает с торжественными ночными похоронами под новым узкоколейным автобаном. Стоп. А ведь это мысль. Надо возле черепа пошарить, чемоданов, конечно, там быть не может, но вдруг чего-нибудь полезное найдется.

Макс подобрал какой-то высохший сук, намереваясь использовать его в качестве лопатки, подхватил сумку и пустую канистру и пошел к сосне. Присел и заглянул под корни. Череп был на месте и все так же радостно улыбался Максу во все тридцать два зуба. Или во все 30, Макс их считать не собирался. Но то, что их полный комплект, Макс оценил сразу. У него самого после сорока прожитых лет недокомплект был уже значительным. Сказывалась полунищета, свалившаяся на страну с очередной сменой политического курса. Значит, хозяин черепа либо молодой, либо богатый. Либо давно здесь лежит, с тех самых пор, когда визит к стоматологу не стоил таких бешеных денег, как сейчас.

Револьвер у Черепа был. Аккуратно, чтобы не потревожить кости, Макс разбросал рыхлый песок импровизированной лопаткой и сразу на него наткнулся. Не узнать легендарное детище оружейного мастера Нагана было сложно, хотя деревянные накладки рукоятки давно сгнили, а железные части, поддавшись ржавчине, скорее походили на детскую поделку из рыжего пластилина, чем на грозную вороненую сталь. Рядом с этим комом ржавчины странно было видеть почти блестящий браслет белого металла, ничуть не тронутый окислением. Браслет был на запястье скелета. Пошуровав палкой в песке в районе тазовых костей, Макс услышал звяканье и увидев в песке небольшую кучку разнокалиберных монет, довольно усмехнулся. Ага, часть из них явно золото. Макс отложил палку и руками просеивая песок, жадно подобрал монеты. С первой же золотой монеты на Макса глянул лик последнего российского императора. Золотыми тут были пятирублевки, десятирублевки и даже несколько монет странным номиналом семь пятьдесят. Это я хорошо зашел, улыбнулся Макс, вспомнив старый фильм. Нумизматическую цену монет Макс не знал, но знал, что в золотом червонце 7.7 грамма чистого золота. Золотом Макс насчитал ровно 150 рублей, а это больше ста грамм чистого золота. Точной цены золота Макс тоже не знал, в биржевых сводках газет его торговали какими-то тройскими унциями, вроде примерно 30 граммов. Ладно, потом в интернете узнаю, понятно лишь, что только по весу здесь несколько его зарплат в лучшие времена. Остальные монеты — сильно окислившиеся серебро и медь, тоже еще царской чеканки. Тоже чего-то стоит. Спасибо тебе, Череп. Белым ли ты был или красным, но мировая Революция в моем лице тебя не забудет. В том, что Череп лежит здесь со времен Гражданской, Макс почему-то не сомневался. Золото и наган об этом просто кричат. Вот только браслет. Серебро за столько лет окислилось бы, потемнело, а вот нержавейка и спустя годы должна блестеть как новая. Когда её изобрели? — Макс совсем не помнил, но подумал, что вроде после Второй Мировой. Или после Первой. Да неважно, уж точно в 20-м веке. А может, это платина? Уж её-то стопроцентно давно знали. Да ведь можно по весу определить, платина металл тяжелый. Макс поддел браслет палкой и потянув, слегка поморщился, когда распавшиеся в суставах кости руки негромко стукнули друг о друга, снова упав на песок. Брать в руки браслет, только что касавшийся костей, было неприятно, но после монет, уже легкомысленно перекочевавших в карман летней куртки, дорога заразе была уже проторена и Макс, поколебавшись немного, снял браслет с палки. Браслет оказался легким, явно не платина, но Макс не успел огорчиться. На браслете были часы. И они шли. Секундная стрелка мирно совершала оборот за оборотом.

Макс сидел на поваленной сосне и, глядя на часы, лихорадочно размышлял. Бред какой-то. Если это современник, то и в этом случае часы странно долго идут. Сколько может служить батарейка? Лет пять, наверное, если хорошая. Часы явно не ширпортреб, судя по тому, что за время, проведенное в земле, влага не проникла внутрь, не испортила механизм, а значит и батарейка фирменная. Макс сравнил время на своем мобильнике и на часах. В минутах была небольшая разница, но Макс не был уверен, не убежало ли время на самом мобильнике вперед или не отстало. А вот часовая стрелка на два часа не совпадала с текущим временем. Но ведь и это ни о чем не говорит. Разница в два часа может быть вызвана как тем, что с начала 20-го века местное время много раз меняли всякими декретами и постановлениями, так и тем, что Череп мог прибыть сюда из другого часового пояса и не перевести стрелки.

Нет, что-то тут не вяжется. Судя по тому, что на скелете нет ни одежды, ни обуви, всё давно сгнило и труп пролежал здесь не меньше десяти лет. Ну разве что он бегал по лесу голым, в часах, в одной руке наган, в другой монеты. Но идущие часы… Кто-то из современников Макса мимоходом надел на скелет Черепа часы? Бред. Бросили труп раздетым, не взяв наган и золото? Бред вдвойне.

Макс машинально надел часы себе на запястье. Немного давит, то ли с непривычки, то ли маловат браслет. Макс решил выставить на часах время по мобильнику. Как же это делается? Макс уже давно не носил часов, их сразу же заменил мобильник, как только Макс его купил. Но механическую память, вбитую десятилетиями ношения часов, так просто не сотрешь. Макс оттянул заводную головку и подвел время. Вернул головку назад. Посмотрел на мобильник. Нет, надо подвести еще на минуту вперед. Макс снова вытянул головку, но стрелки больше не вертелись. Проскочил, что ли? Окошка даты в часах нет, зачем же тогда это положение головки? Макс быстро крутанул головку два раза по часовой, три раза против. Никакой реакции. Ладно, потом разберемся. На всякий случай Макс еще раз крутанул головку по часовой и видя, что ничего не происходит, решительно задвинул её назад. Рука с часами моментально онемела, голова закружилась. В ушах постепенно застучал незнакомый голос «Адаптация сенсодатчиков грэйва началась», перед глазами закрутился полупрозрачный силуэт человека с пульсирующим красным цветом браслетом на руке, от браслета тянулись желтые и синие линии к различным частям тела силуэта, некоторые пульсировали, некоторые становились зелеными. К горлу Макса подкатила тошнота и он уже хотел отключиться, как вдруг всё закончилось. Все линии, тянущиеся от пульсирующего красным браслета, стали зелеными, потом исчезли, сам браслет тоже стал зеленым и видение исчезло. В голове опять прозвучал незнакомый голос

— «Адаптация грэйва закончена. Сенсодатчики исправны. Новый хозяин внесен в базу данных. Грэйв находится в режиме обучения нового хозяина. Для активизации обучения или других команд хозяин должен мысленно или голосом позвать „грэйв“ и задать вопрос или дать другую команду. Хозяин понимает? Вариантов мысленного ответа три — да, нет, не совсем.»

Макс как-то совершенно автоматически ответил «да». Голос в голове замолчал. Макс огляделся. Он все так же сидел на поваленной сосне, у корней всё так же улыбался Череп. На руке часы, карман летней куртки оттягивают монеты. Вот сумка, вот канистра. Чертовщина, конечно. Не заразился ли он от Черепа? О трупном яде Макс слышал, но что это такое и как быстро действует, Макс не знал. Вряд ли через кожу этот яд действует так быстро. Другим путем Макс заразиться не мог, он ведь не ел и не пил. Да и симптомы подхваченной болезни как-то быстро прошли. Больше не тошнит, голова не кружится, видений нет, голоса не слышны. Макс прислушался к себе — ничего нового не болит. Подошел к ручью, вымыл на всякий случай руки. Взгляд упал на часы Черепа. Браслет больше не давил, сидел как влитой. Чертовщина продолжается. Браслет адаптировался к руке, подумал Макс, применив недавно услышанное слово. Стоп. Адаптация. Браслет Черепа. Голос. Картинка. Силуэт с браслетом на руке.