Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы». Первую группу Веблен рассматривал как реакционную и вредную для общества и считал необходимым отстранить ее от материального производства. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и всем обществом производственно-технической интеллигенции. Автор выступал с резкой критикой капитализма, финансовой олигархии, праздного класса. В русском переводе публикуется впервые.
Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов в области буржуазных экономических теорий.
Торстейн Веблен и его книга «Теория праздного класса»
(Вступительная статья)
Автор книги «Теория праздного класса» Торстейн Веблен, крупный американский экономист и социолог, является основоположником одного из главных направлений современной буржуазной политической экономии — институционализма. Это направление возникло на рубеже XIX и XX вв. в ведущей капиталистической стране, США, в период вступления американского капитализма в стадию империализма. Довольно большое распространение институционализм получил уже в 20-е годы нашего столетия. Представителями раннего институционализма, помимо его создателя Т. Веблена, были американские экономисты У. Митчелл, Дж. Коммонс, А. Берли, Э. Богарт, У. Гамильтон, Г. Минз, Р. Тагвелл.
В эволюции американского институционализма с точки зрения его значимости в буржуазной экономической науке можно наметить такую периодизацию: в 20—30-е годы наблюдалось широкое распространение институционализма; в 40—50-е — уменьшение его влияния (хотя и в эти годы такие представители этого учения, как А. Берли, Г. Минз, Дж. М. Кларк, А. Лоув, К. Эйрес, опубликовали ряд работ, развивая собственные концепции); начиная с середины 60-х годов и по настоящее время отмечается усиление влияния институционализма и увеличение интереса к нему.
Представители современного институционализма, или неоинституционализма, — это известные американские буржуазные ученые Д. Белл, Дж. Гэлбрейт, У. Ростоу, О. Тоффлер, Р. Хейлброиер, шведский экономист Г. Мюрдаль, французский экономист Ф. Перру и многие другие. С 1965 г. в США функционирует специальная ассоциация институционалистов, имеющая собственный печатный орган. В буржуазной литературе 70-х годов появились крупные исследования об институционализме. Достаточно назвать, например, монографии видного американского экономиста А. Гручи «Неоинституционализм и его вклад в современную экономическую мысль», известного английского исследователя Д. Секлера «Торстейн Веблен и институционалисты»
[1]
, наглядно свидетельствующие о масштабах влияния данного направления буржуазной экономической науки. В 1978 г. в Нью-Йорке состоялся симпозиум американских экономистов и социологов, специально посвященный перспективам развития институциональной экономической теории.
Термин «институционализм» связан с двумя понятиями: «институция» — установление, обычай, порядок, принятый в обществе, и «институт» — закрепление обычаев и порядков в виде закона или учреждения. Разделение этих понятий достаточно условно, так как в концепциях институционалистов они имеют чрезвычайно широкое и размытое содержание. Теоретик институционализма У. Гамильтон дает следующее определение: «Институты — это словесный символ для лучшего обозначения группы общественных обычаев. Они означают преобладающий и постоянный образ мысли, который стал привычным для группы или превратился для народа в обычай… Институты устанавливают границы и формы человеческой деятельности. Мир обычаев и привычек, к которому мы приспосабливаем нашу жизнь, представляет собой сплетение и неразрывную ткань институтов»
Практически идеологи институционализма относили к институтам как категории политической и правовой надстройки общества, так и экономические явления — государство, семью, нравы, предпринимательство, частную собственность, систему денежного обращения, кредит и многое другое. По существу, концепция «института» выступает как вспомогательный инструмент. Введение этого термина лишь отразило характерное для идеологов данного направления стремление изучить неэкономические явления. Впоследствии термин «институт» утратил свою ключевую роль, в известной мере сохранив свое значение в качестве указания на этимологическую основу названия направления в целом.
Предисловие
Цель данного исследования — выяснить место и значение праздного класса как экономического фактора в жизни современного общества. Однако практически оказалось невозможным сузить рассмотрение этого вопроса, строго придерживаясь таким образом намеченных границ: какое-то внимание по необходимости уделяется происхождению и истории развития института праздного класса, а также тем характерным чертам общественной жизни, которые обычно не причисляются к чертам экономическим.
Некоторые моменты изложения развиваются на основе тех данных экономической теории или обобщенных фактов этнологии, которые могут оказаться в какой-то степени незнакомыми читателю. Вводная глава в общих чертах раскрывает природу этих теоретических предпосылок — достаточно, как мы надеемся, для того, чтобы избежать неясности изложения. Принятая нами теоретическая позиция в более явном виде излагается в ряде статей, опубликованных в четвертом томе «Америкэн джорнэл оф социолоджи» под рубриками «Инстинкт мастерства и изнурительность труда», «Истоки собственности» и «Статус женщин в эпоху варварства»
(American Journal of Sociology,
«The Instinct of Workmanship and the Irksomeness of Labour», «The Beginnings of Ownership», and «The Barbarian Status of Women»). Однако содержание книги не основывается лишь на этих — отчасти непривычных — выводах таким образом, чтобы она совсем утратила свою возможную ценность как часть экономической теории в том случае, если бы эти непривычные выводы оказались в представлении читателя недостаточно обоснованными или недостаточно авторитетными.
Отчасти из соображений удобства, отчасти в силу того, что не столь велика возможность неправильного понимания тех явлений, которые знакомы всем людям, для иллюстрации или для подкрепления теоретических выводов взяты непосредственно наблюдаемые или общеизвестные факты преимущественно из повседневной жизни, а не из малоизвестных и более далеких источников. Надо надеяться, что ни у кого из читателей не возникнет ощущения неуместности с литературной или научной точки зрения такого обращения к обыденным фактам или того вольного, как может казаться временами, оперирования примитивными явлениями или явлениями, которые в силу их сокровенного места в жизни людей нередко оказывались недоступными для рассмотрения с экономической точки зрения.
Теоретические предпосылки и подкрепленные фактами свидетельства, приводимые из более далеких источников, как и любые теоретические положения или выводы, заимствованные из этнологии, также относятся к наиболее известным и доступным, и достаточно начитанные люди должны легко определять соответствующие источники. В книге поэтому не соблюден обычай ссылаться на документы и авторитетные издания. Таким же образом немногочисленные цитаты обычно узнаются достаточно легко без указания источника цитирования и приводятся большей частью для иллюстрации.
