Обычно мисс Сильвер вскрывала письма за столом во время завтрака. Эта привычка появилась у нее еще в юности и сохранилась на протяжении всей жизни. Просьба личного или профессионального свойства, поступившая по телефону или почте, по степени важности занимала первое место в ее жизни по сравнению с чтением газет, из которых ее наметанный глаз выхватывал один-два сюжета, всегда притягивающих взоры и потрясающих устоявшуюся жизнь простых обывателей. Мисс Сильвер очень живо интересовалась и политиками, особенно занимавшими высокие посты, и такими касающимися ее непосредственно делами, как убийства, свадьбы и разводы.

Она разложила письма на столе и начала их сортировать в зависимости от важности и степени интереса. Это вот, например, пришло от ее племянницы Этель Баркетт, которая вышла замуж за менеджера, работавшего в миндлэндском банке. Мисс Сильвер сразу же вскрыла конверт. Роджер, самый младший из сыновей Этель, был болен, когда та посылала предпоследнее письмо, а в этом она утверждала, что здоровье его пошло на поправку и он даже снова стал ходить в школу.

Дальше Этель рассказывала последние семейные новости. «Ты, наверно, будешь рада узнать, что Дороти родила близнецов, мальчика и девочку. Это очаровательные малыши, она и Джим ужасно ими восхищаются и гордятся. Кроме того, после того как у них так долго не было детей — более десяти лет, а они мечтали о девочке и мальчике, они получили сразу обоих. Лично я считаю, что они теперь могут успокоиться».

Джим приходился братом Этель Баркетт и племянником мисс Сильвер. Он был в высшей степени интересной личностью. Мисс Сильвер всегда дарила детям его и Дороти вязаные вещи, изготовленные исключительно своими руками. Теперь ей надо было задуматься о том, что потребуются уже два подарка, да и дальше вещи для малышей придется вязать в двух экземплярах. Мисс Сильвер с удовольствием вспомнила, что она уже купила моток пряжи и что только вчера видела в отделе Месситера удивительно нежно-голубую пряжу, из которой можно связать два крошечных пальтишка.

Прочитав письмо Этель, мисс Сильвер вскрыла послание от другой своей племянницы, Глэдис, которая помимо всего прочего приглашала свою «дорогую тетушку» погостить, ведь ей (Глэдис) так одиноко. Хотя у мисс Сильвер было доброе сердце, она не была настолько расположена к Глэдис, чтобы пожалеть ее. Та вышла замуж исключительно по собственной воле, ее муж был достойным человеком, хотя, впрочем, и несколько скучноватым. Он был таким и тогда, когда она решила выйти за него. Его нельзя было назвать богатым, однако Глэдис, которая решила таким образом избавиться от бытовых и других проблем, в качестве дополнения получила и некоторые обязанности — мыть, убирать, готовить. Сказать честно, все это она делала очень неохотно и неаккуратно, и мисс Сильвер испытывала искреннюю жалость к Эндрю Робинсону.

Сгорбленная пожилая дама вошла в комнату. У нее были седые волосы под видавшей виды фетровой шляпой с потрепанными полями и несколько неуместной и довольно грязной, видимо пропыленной вуалью. В это жаркое лето она была одета в пальто из искусственного меха под кролик. Покрой пальто был старомодным, и было очевидно, что владелица не расставалась с ним последние несколько десятков лет. Снизу высовывалась неровная кромка черного шерстяного платья. Черные туфли на низком каблуке и потертые черные перчатки довершали картину.

Мисс Сильвер пригласила гостью присесть. Та слегка запыхалась и немного прихрамывала.

Мисс Сильвер дала ей время на передышку. Она передвинула кресло на другую сторону от камина, достала свое вязанье, которое лежало на маленьком столике, вынула клубок великолепной белой шерсти и начала набирать петли для детской фуфайки.

Усевшись в кресло напротив, миссис Смит достала большой носовой платок и стала обмахиваться им. Она все еще учащенно дышала, но вскоре опустила платок и сказала:

— Вы должны простить меня. Я очень редко поднимаюсь по лестнице.