Мы говорили с вами о том, что страшная чугунная цепь куется диаволом из страстей наших, которая спускается глубоко-глубоко, в самую бездну, увлекая за собой тех, кто, не упражняясь в воздержании, дает волю своим страстям. Теперь же речь моя о другой цепи, золотой и святой, которая скована для нас Самим Господом Иисусом Христом. Я назвал ее золотой, но ничтожно это название для нее, ибо она неизмеримо, бесконечно драгоценнее золота. Эта цепь легко вознесет нас ввысь, к самому Божию Престолу. Из каких звеньев связана эта цепь? Их тех заповедей блаженства, которые вы слышите на каждой Литургии и должны глубоко хранить в сердце своем.

Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное

(Мф. 5,3). Кто эти нищие духом? Это те, которые в духовном отношении подобны убогим, голодным, нищим телесно, ничего не имеющим; это те, которые искренне, от всего сердца считают себя не обладающими никакими духовными и нравственными достоинствами. Если сделают что-то доброе, смиренно сознают, что не они это сделали, а благодать Божия, которая с ними (см. I Кор. 15,10).

Смиренные — это те, которые ни над кем не превозносятся, но считают себя ниже всех и хуже всех. Смиренные — это те, о которых Сам Бог устами пророка Исаии говорит:

Вот на кого Я обращаю взор: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим

(Ис. 66, 2). Смирение есть то первое, важнейшее и основное, чего требует от нас Бог. Это первый шаг, первое звено в золотой цепи. А с ним связано и второе звено:

Блаженны плачущие, ибо они утешатся

(Мф. 5, 4). Смиренные легко плачут; гордые не плачут никогда.

О чем же плачут смиренные? Какие слезы смиренных драгоценны пред Богом? Разве все слезы равны? Ведь люди нередко плачут слезами зависти, злобы, ненависти. Не об этом окаянном плаче слово Христово: оно о тех, кто плачет, помышляя о множестве своих грехов, об их давящей тяжести, о своей виновности пред Богом, о своем недостоинстве. Это печаль по Богу, о которой писал св. апостол Павел во Втором послании к коринфянам (II Кор. 7, 10).

Драгоценны пред Богом и слезы тех, кто не может выносить неправды мира, кто мучается и терзается, живя среди людей неистово развратных, как мучился праведный Лот, живя в Содоме. Вот если такие чистые слезы потекут из глаз наших, если терзается душа наша нашим собственным недостоинством, если терзается злом и неправдой мира, тогда блаженны мы, тогда сбудется над нами сказанное Христом:

В первое воскресенье Великого поста, которое называется неделей Торжества Православия, святая Церковь торжествует утверждение и упрочение православной веры, победу над многочисленными еретиками, осужденными семью Вселенскими Соборами.

Вы знаете, что еще во времена апостольские появилось много лжеучителей, и число их все умножалось и умножалось с течением веков. Восставали еретики, искажавшие святую православную веру, вносившие в Символ веры свои нечестивые изменения, ложно учившие о Божестве Господа нашего Иисуса Христа. И многие последовали за их нечестием, многие погибли смертью вечной.

Все это было предсказано святыми апостолами. Вот что говорит св. апостол Петр во втором своем соборном послании:

Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучителя, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении

(II Пет. 2, 1–2). Также и святой ап. Павел предупреждал христиан ефесских:

Я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою

(Деян. 20, 29–30).

Уже тогда, в древние времена апостольские, начались разделения в Церкви Христовой, а ведь Сам Господь наш Иисус Христос говорил о том, что Церковь Его святая должна быть единой:

И будет одно стадо и один Пастырь

(Ин. 10, 16). И в Своей Первосвященнической молитве Он взывал к Отцу Своему:

Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино

(Ин. 17, 10–21).

Господь учил о единстве Церкви, будучи ее Главою и Пастырем; всевозможные же лжеучителя и еретики, как хищные волки, всегда стремились обособиться от Христа и расхитить часть Его стада, в жажде власти и почитания от мира. Они терзают и угрызают Церковь Христову. В 1054 году из-за притязания римских пап на нераздельное господство в Церкви, которой они хотели управлять единолично, западная, т. е. католическая церковь отделилась от Церкви Восточной, Православной, к которой мы принадлежим. Святые апостолы никогда не практиковали единоначалия в Церкви: Церковь управлялась Соборами, и никто не именовал себя наместником Христа на земле. Православные сделали все, чтобы предотвратить разделение, но Господь попустил быть этому.

Святое Православие, победив все ереси, утвердилось навеки.

Много восставало лжеучителей и расколо-учителей-еретиков, начиная с древних времен. Были ереси, которые потрясали Церковь в течение целых столетий, такие, как ереси Ария, Македония, Евтихия, Диоскора, Нестория и ересь иконоборческая. Они принесли Церкви неисчислимые, тягчайшие страдания, и было много исповедников и мучеников, проливших свою кровь за истинное Православие в борьбе с этими лжеучителями и еретиками. Многие великие святители подвергались изгнанию, некоторых даже по нескольку раз лишали их кафедры. А святитель Флавиан, Патриарх Цареградский, на соборе, называемом «разбойничим» и возглавляемом еретиком Диоскором, был избит так тяжко, что умер через три дня.

А ересь иконоборческая была одной из самых лютых. Она началась при императоре Льве Исаврянине, который вступил на престол в 717 году. Он был ставленником войска и всецело зависел от него, а в войске было немало противников почитания святых икон. Желая угодить войску, он начал жестокое гонение на православных.

Гонение это продолжил его преемник Константин Копроним. Что значит это имя — Копроним? «Копрос» по-гречески значит «кал». И это имя нечестивец получил потому, что во время Крещения осквернил купель. Эти два императора царствовали очень долго и причинили Церкви тягчайшие страдания. За ними последовали другие императоры-иконоборцы, продолжавшие их злое дело и терзавшие Церковь более ста лет.

Неописуемы страдания, которые тогда претерпела Церковь, в особенности же монахи, наиболее стойко стоявшие за почитание святых икон. Императоры-иконоборцы закрывали почти все монастыри и храмы, в которых были святые иконы, обращали их в склады и военные базы. Монахов истязали и мучили, выкалывали им глаза, отрезали носы, иконами разбивали им головы. Тем, кто писал иконы, обжигали пальцы на раскаленных медных досках, до обугливания.

Если в первое воскресенье Великого поста, как вы помните, святая Церковь торжествовала утверждение Православия семью Вселенскими Соборами, то во второе воскресенье она чтит память святителя Григория Паламы, великого защитника Православия.

Он жил в XIV веке, почти через шесть веков после последнего Вселенского Собора. Получил всестороннее образование, был приближенным Византийского Императора и служил у него, но затем ушел от придворной жизни и удалился на гору Афонскую, ибо душа его стремилась к постоянному и нераздельному общению с Богом. В его дни поднялась хула на монашество, и особенно на монахов Афонских, которых поносили за то, что всю жизнь свою они посвящали только служению Богу, богомыслию и молитве.

Святой Григорий с великой силой обличал этих хулителей и встал на защиту православного монашества. В это же время восстал еретик Варлаам, который нечестиво учил о том, что Господь Иисус Христос в великом Преображении Своем на горе Фаворской воссиял не Божественным, а простым, земным светом. Святитель Григорий обличил этого еретика и утвердил учение о Божественном происхождении света Фаворского.

В день памяти этого великого святителя, как и всех святителей, вы слышите в евангельском чтении слова Христовы:

Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит иначе, тот вор и разбойник. А входящий дверью есть пастырь овцам

(Ин. 10, 1-2).

Здесь все лжеучителя и еретики сравниваются с ворами и разбойниками, которые не желают смиренно входить в веру святую дверью Православия, но норовят влезть в другом месте. Но есть только один и единственный законный святой вход в Божественное учение, и один у нас Учитель — Христос (см. Мф. 23, 8), и мы должны следовать только за Ним, и ни за кем другим.

Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет

(Ин. 10, 9).

Не думайте, что только на Кресте, претерпел Господь неописуемые страдания, страшную муку. Мучения, еще более страшные, начались в Гефсиманском саду, при свете луны. Как Он терзался! Как горячо молился к Отцу Своему:

Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия, впрочем, не как Я хочу, а как Ты

(Мф. 26, 39).

Люди дерзкие, может быть, подумают: «Что за малодушие? Почему Он просил, чтобы пронес Отец чашу страданий мимо Него, если на эти страдания пришел Он в мир?» К сожалению, не все вникают в то, что переживал Господь в сердце Своем. Не все знают, отчего так мучительна была Его молитва к Богу Отцу. Не все содрогаются при мысли о том, что кровавый пот капал с лица Его. Однако это должны знать все, — знать, что борение духовное, которое испытывал Господь, молясь Отцу Своему в саду Гефсиманском, было величайшим и вместе с тем тяжелейшим и страшнейшим испытанием в Его жизни.

Почему же так страшны были Его душевные страдания, даже по сравнению со страданиями телесными? Почему так изнывал Христос в предведении Своих крестных мучений? Если бы кому-нибудь из вас пришлось взять на себя грехи ста человек и дать за них ответ пред Богом, каким ужасом исполнились бы вы, какой тяжестью давили бы вас грехи чужие! А ведь Господь взял на Себя грехи всего человечества.

Разве вы не слышали слов великого пророка Исаии:

Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши. Наказание мира нашего на Нем, и ранами Его мы исцелились

(Ис. 53, 5–6). Разве не читали вы написанного в первом послании апостола Петра:

Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо. Ранами Его мы исцелились

(1 Пет. 2, 24).

Итак, уже в саду Гефсиманском Господь изнывал под страшной тяжестью грехов всего мира, которые добровольно взял на Себя, за которые должен был стать Жертвой пред правосудием Божиим, ибо только Он, и никто другой, мог искупить грехи всего человечества. Вот почему кровавый пот капал с чела Его, вот почему так мучился Господь, молясь Отцу Своему. Можем ли мы даже представить себе эту муку, ибо как Человек Он был Праведником, возненавидевшим всякий грех и исполнившим

Мы говорили уже о том, что мучения Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя мира, начались еще в Гефсиманском саду. Потом Его били по ланитам, толкали, с побоями влекли в Иерусалим, к первосвященнику Каиафе, где собрались злейшие Его враги и где над Ним издевались, плевали Ему в лицо, били и дерзко спрашивали: «Прореки нам, кто Тебя ударил» (Мф. 26, 68).

Издевательства продолжались всю ночь, а рано утром Господа повели в преторию, на суд к Пилату. Устрашенный криками разъяренной, дикой толпы, Пилат предал Христа на бичевание. Христа били с размаху, сплеча римский бичом, который имел короткую рукоятку и целый пучок ремней, туго сплетенных и переплетенных медной проволокой, с ввязаными местами кусками кости. Бичевание было такой страшной пыткой, что нередко бичуемые умирали от него. Кровь несчастных лилась ручьем, раздиралось тело, отрывались куски кожи и мышц.

С Господа сняли багряницу, но оставили терновый венец, по которому били палкой, чтобы колючки венца вонзались в Его святую главу. Крупные капли Крови стекали по лицу.

Затем Господа повели на казнь узкой улицей, которая и доселе носит название «Дорога скорби». На Него возложили тяжелый Крест, ибо осужденный на распятие сам должен был нести до места казни свой крест. Истомленный, измученный бичеванием, на пути Он в изнеможении упал под страшной тяжестью.

Его с побоями подняли и опять заставили нести Крест, но Он снова упал. Тогда остановили некоего Симона Киринеянина, возвращающегося со своего поля, и приказали ему нести Крест Христов. О, блаженный Симон! Знал ли он, какой Крест нес? А теперь знает, ибо за несение Креста Христова он, я не сомневаюсь, удостоен царствия Божия.

Всей жизнью Своей Господь учит нас, как должно относиться к своим скорбям и к тем, кто причиняет эти скорби. Потрясающе страшны, но и полны Божественного величия последние часы Его земной жизни. Со злобой и ненавистью, но не без страха наблюдали за мучениями Распятого Его смертельные враги. Господь же, несмотря на страшные страдания, продолжал любить и спасать.

С глубоким вниманием и удивлением слушал Его кроткую молитву о Своих распинателях:

Отче, оставь им грех сей, не ведают того, что творят,

 — разбойник, распятый справа от Него.

Сын Божий не раз обращал к нему Свою святую главу и пресветлым, всевидящим взором пристально смотрел в глаза его и сердце. Такого благодатного взгляда разбойник никогда не видел в глазах обыкновенных людей. Он был поражен и тем, что не слышал от распятого Иисуса, претерпевавшего жестокие муки, не только воплей, но даже ни единого стона. И все больше и больше проникался сознанием, что рядом с ним распят не простой человек, а Тот, Кто неизмеримо выше всех людей.

Он читал слова на дощечке над главою Распятого: «Иисус Назарянин, Царь Иудейский». Это были необыкновенные слова; так никогда не писали о распятых, но Пилат повелел сделать такую надпись, чтобы досадить первосвященникам и книжникам, ибо знал, что они оклеветали Его по зависти. Пилат не хотел распинать Христа, он старался спасти Его, так как был убежден в Его невинности, и даже пред всем народом назвал Его Праведником, но по малодушию не смел противиться иудеям, не мог ничего изменить. И вот всю горечь своего бессилия он излил в этой надписи на Кресте, обличающей не Распятого, но распинателей-иудеев, говорящей о том, что они распяли своего Царя. Все, читавшие эту надпись, недоумевали.

И раньше, слыша, что Христос называет Себя Хлебом Жизни, сшедшим с небес, многие иудеи хватали камни, чтобы побить Его, считая богохульником. Эти слова Иисуса не умещались в их сознании, были несносными и непонятными для них. Умы и сердца их терзались, двоились, не зная, чему верить. С одной стороны, они видели Величайшего Чудотворца, Который исцеляет больных, повелевает морским волнам, воскрешает мертвых, пять тысяч человек насыщает пятью хлебами, с другой стороны, слышали злобные, полные ненависти обвинения первосвященников и книжников, утверждавших, что Господь богохульствует и нарушает закон Моисеев, и слепо подчинялись влиянию своих религиозных вождей.

Во Второзаконии, пятой книге великого пророка Моисея, написано:

Проклят всякий висящий на древе

(Втор. 21, 23). Первосвященники, книжники и фарисеи, распявшие Господа Иисуса Христа, как злодея, разорявшего Моисеев закон, решили предать Его самой позорной смерти, чтобы навеки заклеймить Его имя проклятием.

О, зависть и злоба людская! Злодеем, нарушителем закона, посмели называть Того, Кто воскрешал мертвых, воскресил даже четверодневного Лазаря, Кто отверзал очи слепым, творил бесчисленные чудеса, повелевал волнам морским и ветрам. Но Сам Господь Иисус Христос говорил о Себе, что пришел не нарушить закон, а исполнить.

Кому же верить: тем ли, чей язык, поджигаемый адским пламенем, повторял такие страшные слова, или Самому Господу Иисусу Христу? Мы веруем и исповедуем, что на Кресте висел не злодей, а Святейшая и Величайшая Жертва Богу за грехи всего мира. Мы знаем, что Господь добровольно предал Себя на поругание, истязания и мучения.

Вспомним, что говорил Он апостолу Петру, извлекшему нож и отсекшему ухо слуге архиерейскому:

Возврати меч твой в место его, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?

(Мф. 26, 52–53). Он, Которому повиновались стихии, мог бы уничтожить всех Своих врагов. Но Он этого не сделал: Он добровольно пошел на страшные мучения, Сам предал Себя на распятие.

Бесчисленные сонмы Сил небесных ждали только одного Его мановения, чтобы защитить Его от позорной и ужасной крестной смерти. Но Он не дал мановения, взойдя волею на Крест. И все Силы небесные в трепете и ужасе склонились пред Крестом Его, пред Тем, Кто отдал Себя, Свою Кровь, ради спасения нашего от грехов, от власти диавола.

Утешайте, утешайте народ Мой

(Ис. 40, 1). Эти слова древнего пророка Исаии обращены прежде всего к нам, пастырям, ибо на нас лежит долг не только учить вас, не только указывать путь Христов, но и утешать вас, являть вам сердечную любовь и заботу. И вас, Богом данную мне паству, я люблю как самых близких мне людей. И разве я не знаю, как много у вас скорбей и слез? Разве не должен я утешать вас? И я постараюсь исполнить это в нынешний великий день поклонения Кресту Христову.

Когда мы учим вас пути Христову, то всегда внушаем, чтобы вы помнили слова Его о том, что

тесны врата и узок путь,

ведущий в царство Божие (Мф. 7, 14), что скорби — это удел всех христиан.

Вы спросите: «Разве только христиане терпят скорби? Разве не терпят скорбей, несчастий и горестей люди мира сего? Разве не проливают слез отвергающие путь Христов?» Да, конечно, скорби неизбежны и для них, но велика разница в том, какова в очах Божиих ценность наших скорбей и слез по сравнению со скорбями и слезами тех, кто живет без Бога.

Они терпят свои скорби не добровольно, а только потому, что никак не могут отделаться от них, часто с проклятиями и ропотом, а мы, христиане, должны нести свои скорби совсем не так, ради имени Христа, с великой покорностью воле Божией, с благодарением Богу за все, что случается с нами — и за доброе, и за тяжелое, и за горести, и за все несчастия. Мы несем наши скорби добровольно, ибо, если бы отверглись от Христа, избавились бы от большинства скорбей; а так как не отрекаемся, то Бог благословит нас за наши страдания.

Люди мирские всеми силами стараются избавиться от скорбей: они заливают горе вином и водкой, одурманивают себя табаком и даже наркотиками, ища утешения, и, когда не находят его, стараются забыть о скорбях: ищут развлечений, гуляют, танцуют, ходят друг к другу в гости и пустословят. Этого да не будет никогда с христианами, ибо они не должны заглушать голос совести, а наоборот, должны чутко прислушиваться к нему.

Сегодня мы слушали евангельское чтение о событиях, происходивших в Великую Среду. Смущаюсь и говорить о страшном злодеянии, равного которому никогда не было в истории мира. Что же можно еще прибавить? Ничего. Хочу только сосредоточить ваше внимание на том, что вы слышали, ибо по поводу прочитанного можно говорить без конца, вникая в каждое слово Евангелия. Приучать же вас к этому — мой долг, ибо слова евангельские святы, велики, слов глубже и важнее их нет в книгах человеческих.

Итак, перед нашими духовными очами предстали души человеческие, совершенно не похожие друг на друга: души черные, страшные, и души нежные, полные любви.

Вот идут под покровом ночи, как летучие мыши, злые книжники и фарисеи «совет сотворити на Господа и на Христа Его», да исполнится сказанное пророком Давидом за тысячу лет до этого:

Предстали цари земли, и князья собрались вместе против Господа и Христа Его

(Пс. 2, 2). Идут тайком, ибо боятся народа и Того, Кого хотят убить, и совещаются о том, как убить Его, шепчутся злыми, окаянными языками своими, да сбудется пророчество:

Все ненавидящие Меня шепчут между собою против Меня, замышляют на Меня зло

(Пс. 40, 8).

Но вот собрались первосвященники, и книжники, и старейшины народа во дворе первосвященника по имени Каиафа и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили:

только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе

(Мф. 26, 5), — ибо в глубине своих черных сердец чувствовали, какое злодеяние затевали, знали, что Того, Кого хотели они убить, народ чтит и любит, как Великого Чудотворца, и многие считают Его Мессией.

За что вы, окаянные, хотите убить Его? За то ли, что Он учил мир добру и правде? За то ли, что осветил тьму мира светом Божественного Духа Своего, Божественным светом проповеди Своей? За то ли, что творил такое множество чудес? За то ли, что исцелял больных, воскрешал умерших? За то ли, что повелевал морю и ветрам утихнуть — и те переставали, повинуясь Ему? Да, именно за это, ибо, как говорит евангелист Иоанн Богослов,

C содроганием сердца слушаем мы страшный рассказ о предательстве Иудой своего Божественного Учителя. Конечно, вполне понятно и законно глубокое негодование против того, о ком Сам Господь наш Иисус Христос сказал Своим ученикам:

Не двенадцать ли вас избрал Я? Но один из вас диавол

(Ин. 6, 70).

Вероятно, не раз возникал у вас вопрос: зачем Господь, Всеведущий Бог, избрал Иуду в число двенадцати апостолов, ведь Он знал, что это за человек, знал, что он предаст Его?

То, что сделал Иуда, было предсказано пророком Давидом более, чем за тысячу лет до Рождества Христова. От лица Господа Иисуса Христа он говорит:

Идущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту

(Пс. 40, 10). А в шестьдесят восьмом псалме сказано:

Да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем, и достоинство его да примет другой

(Пс. 68, 26).

Все то, что случилось в жизни Господа на земле, еще до сотворения мира было предуставлено в совете Божием: предусмотрено было падение Адама и Евы, предусмотрена глубокая развращенность рода человеческого. Было принято решение о том, что Второе Лицо Святой Троицы, Бог Слово, сойдет на землю, воплотится и Своей проповедью, Своей смертью на Кресте спасет погибающий род человеческий. И нас изумляет та бездна любви к погибающему человечеству, которая породила это решение. Итак, все было заранее предвидено и предвозвещено пророками. Страдания Христовы были описаны святым пророком Исаией так ярко, так сильно, как будто он сам присутствовал при них, за что и именуется он ветхозаветным евангелистом.

Почему же Иуда был избран в число учеников Христа? Потому, что должно было исполниться предвозвещенное пророками. Так было угодно Богу, так предуставил Бог, значит, так должно было произойти.

Тайная Вечеря Христова так таинственна, так глубока, так бесконечно важна, что сердца наши исполняются трепетом. Ибо в эту святую Вечерю Господь Иисус Христос омыл ноги ученикам Своим, установил Таинство Святого Причащения и впервые Сам совершил это Таинство, впервые причастил учеников Своих.

Явил Господь делом Свое величайшее смирение, омыв пыльные ноги учеников, которые были сильно поражены этим: «Как это наш великий Учитель, наш Господь будет омывать нам ноги!» В недоумении они все молчали и, молча, с трепетом повиновались Господу Иисусу Христу. Один только пламенный Петр не стерпел: «Как! Мой Учитель, мой Господь Иисус Христос будет мне омывать ноги! Нет, Господи, не омоешь ног моих». А Господь ответил: «То, что Я делаю, ты не понимаешь теперь, а после поймешь». — «Нет, Господи, вовек не умоешь ног моих». — «Если не омою ног твоих, части не будешь иметь со Мной».

Услышав эти слова, св. Петр содрогнулся. «Господи, Господи! Не только ноги мои, а руки мои омой и голову мою, только не лишай меня части Твоей». А Господь ответил: «Чистому нечего больше омывать как только пыльные ноги его». И окончив это дивное, таинственное и великое деяние Свое, Господь Иисус Христос сказал: «Вот Я, Господь и Учитель ваш, подал вам пример того, как и вам надлежит поступать. Если Я, Господь ваш, омыл ноги ваши, то и вы должны друг другу делать то же». (См. Ин. 13, 4–15).

Как поразительно это деяние Господне! Господь омыл ноги рабам Своим! Было ли до этого что-либо подобное на свете? Но Господь во всем поступал так, как никто из людей не поступает, Господь обо всем говорил так, как никто из людей не говорит. Ко всякому слову Его должны мы прислушиваться с усиленным вниманием и трепетом и старательно вникать в их святой смысл.

Что значат слова, которые Господь сказал св. апостолу Петру: «Если не омою ног твоих, не будешь иметь части со Мной». Почему Господь произнес эти страшные слова? Потому ли, что св. Петр так естественно взволновался и никак не мог дать ног своих для омовения великому Учителю своему? Почему же он не имел бы части со Христом, если бы воспротивился Ему до конца? Потому что он не придал должного значения величию этого дела Господня и, не понимая, посмел противодействовать Ему. Нужно быть во всем глубоко благоговейным по отношению к Господу Иисусу Христу и всякое Его слово принимать со страхом и трепетом, никогда не смея уклоняться от Его Божественной воли.

Вот, солнце померкло. Земля вздрогнула и затрепетала. Разодралась сверху донизу церковная завеса, отделявшая Святая Святых, ибо Сам Господь открыл для нас вход во Святая Святых — на самое небо, к Престолу Отца Своего.

Содрогнулся ад, ибо рушились его сила и власть. Расселись скалы, отверзлись высеченные в них гробы, и тела усопших святых поднялись, и вышли из гробов, и явились многим в Иерусалиме, благовествуя всем: «Совершилось».

Что совершилось? Совершилось дело спасения рода человеческого от власти диавола, сбылись древние ветхозаветные пророчества.

Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу; и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязаем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого

(Ис. 53, 4-9).

Господь наш Иисус Христос испустил последний вздох на Кресте Голгофском с тем словом, которое потрясло весь мир: «Совершилось!» Упала на грудь глава, увенчанная терновым венцом, обагренная Кровью. Пришли близкие, пришла Мать Его, пришли мироносицы, пришел Иосиф Аримафейский, и в глубоком горе, обливаясь слезами, сняли с Креста Пречистое Тело Учителя своего, и сотворили над Ним горький плач.

Вот мы опять пришли услышать о страданиях Господа Иисуса Христа. И это крайне важно.

То, что мы слышим и видим, глубоко влияет на наши души, кладет глубокий отпечаток на них. Слышим ли злое, видим ли преступления — мы содрогаемся, ужасаемся. Бываем ли свидетелями доброго, чистого и высокого — умиляемся сердцем и в уме говорим: «Вот и мне бы так поступать!»

Немало было страшных преступлений в истории рода человеческого. Совесть протестует против них. Но как ни страшны все эти злодеяния, они ничто, пылинка по сравнению с огромной горой, они капля воды по сравнению с океаном, если подумать о величайшем из злодеяний, об ужасной казни Сына Божия, Того, Который сошел на землю с небес, чтобы спасти род человеческий, Того, Кто был кроток и тих, Кто «льна курящегося не угасил, трости надломленной не переломил» (см. Ис. 42, 3), Кто был полон любви к роду человеческому, любви неземной, такой, какой земля никогда не видела и не представляла. Он казнен, Его кровь течет по Кресту…

Сердце наше потрясает ужас этой казни, но вместе с тем оно исполняется глубочайшим умилением и радостью, потому что эта добровольная Жертва, крестная смерть невинного Страдальца являют нам вершину Божественной любви, которая озарила мир с Креста. И с Креста слышим мы Его слова, запечатленные неслыханной любовью, неслыханной кротостью и всепрощением, ибо Он молится за распинавших Его, открывает покаявшемуся разбойнику двери в рай, простирает Свои пречистые руки ко всем нам, грешным, жаждая нашего спасения.

Но мир услышал с Креста и страшные слова:

Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?

(Мф. 27, 46). Как они могли быть произнесены теми же устами, которые говорили:

Я и Отец — одно

(Ин. 10, 30)? Разве не пребывал Он всегда в нерушимом общении с Отцом Своим? Конечно, пребывал. Что же значат эти страшные слова?

В Откровении о последних судьбах мира, которое получил ап. Иоанн Богослов в своей ссылке на острове Патмосе, ему явился Господь наш Иисус Христос в Божественной славе и силе и сказал:

Я есмъ Альфа и Омега, Начало и Конец

(Откр. 1, 8).

Альфа и Омега — это первая и последняя буква греческой азбуки, начало и конец ее. Как же понимать эти удивительные слова Господа? Разве имеет Он начало? Нет, Он безначален, как Истинный Бог. Разве Он имеет конец? Нет, Он бесконечен, как Истинный Бог. Значит, не о Божественной сущности Своей говорит Спаситель, называя Себя Альфой и Омегой.

О чем же говорит Он? Во-первых, Он был началом и будет концом истории мира, то есть был Он Создателем его, и будет Страшным Судией в тот грозный час, когда настанет конец мира, когда, по слову ап. Петра, все будет уничтожено огнем,

земля и все дела на ней сгорят

(II Пет. 3, 10).

Во-вторых, Он был, вместе с тем, началом и стал концом спасения нашего: Им положено начало спасения рода человеческого, Им и закончено это спасение на страшном Кресте Голгофском. Вот почему назвал Он Себя Альфой и Омегой.

А ныне мы, вместе со всей святой Церковью, молитвенно и с душевным трепетом вспоминаем начало и конец Его земной жизни.

«Днесь спасения нашего главизна и еже от века таинства явление: Сын Божий Сын Девы бывает и Гавриил благодать благовествует». Ныне исполнилось великое таинство веры нашей христианской, исполнилось то, о чем за семьсот лет до Рождества Господа Иисуса Христа предсказал святой пророк Исаия:

Се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил, что значит: «с нами Бог».

Почему этот святой пророк говорил, что Господу нарекут имя Эммануил, тогда как Архангел Гавриил, приветствовавший ныне Пресвятую Деву Марию, сказал, что наречет Она имя Ему Иисус? Что же это значит? Это объясняется значением имени Эммануил: «с нами Бог».

Все христианские народы, все, уверовавшие в Господа Иисуса Христа, именуют Его Спасителем, Богом Истинным, Который жил с людьми на земле. Этим и оправдалось имя Эммануил, «с нами Бог», о котором говорил пророк. Эммануил — это Богочеловек, это Бог, Который с нами, Бог во плоти. Совершилось величайшее таинство нашего спасения, то, о чем читаем у св. ап. Павла:

Беспрекословно, великая благочестия тайна: Бог явился во плоти

(I Тим. 3, 16). Он говорил, что в эту необычайную тайну хотели бы проникнуть святые Ангелы, но и им не дано познать всех глубин ее. Нам ли, слабым и немощным, пытаться в нее проникнуть?

Но мы знаем, что догматы о Богочеловечестве Господа Иисуса Христа и о бессеменном воплощении Его от Пресвятой Девы Марии составляют основу всей нашей веры христианской. Ибо если бы мы не верили в то, что Господь Иисус Христос есть истинный Сын Божий, воплотившийся от Пресвятой Девы Марии, то тщетна была бы наша надежда на спасение. Сам Господь Иисус Христос говорил о Себе, что Он Сын Божий, Хлеб Небесный, сшедший с Небес. Это мы принимаем всем сердцем своим и не пытаемся постигнуть бездонной

глубины

тайны явления Бога во плоти.

Но все-таки, насколько доступно нам, попытаемся понять, почему необходимо было воплощение Сына Божия, почему надо было Ему принять плоть человеческую? Не потому ли, что спас Он нас от смерти вечной и от власти диавола Крестом Своим, Своими страшными голгофскими страданиями и крестной смертью?