В старом хвойном лесу восход еле заметен, но тем ни менее ощущалось начало нового дня. Деревья взрослые, высокие, покрытые янтарной слезой стекающей смолы. Лес хоть и старый, но деревья стоят широко друг от друга, что позволяет осматривать более ста метров в округе, хотя это не дает возможности оценить чаща это или окраина леса. Тишину внезапно разрывает птичий гомон, вызванный стоном лежащего молодого человека в черных вельветовых джинсах и темной футболке. На абсолютно белом, как потолок в хорошо отремонтированной квартире, лице, сияло два черных пятна вокруг глаз. Его ноги, обутые в черные дорогие ботинки, связаны выше колена белой стекловидной веревкой, а руки перетянуты брючным ремнем в районе запястий. На правой руке ярко выраженное незагоревшее пятно от часов.

Безымянный палец левой руки также со следом от кольца. От него сильно разит спиртом.

Лесной покой нарушает внезапное пробуждение мужчины, связанное сильной рвотой. Рвет его хоть и сильно, но не обильно, сразу видно, что ел он очень давно и рвота явно связана с разящим запахом спирта, который пропитал пробуждающийся лес.

Отползая от места, которое недавно служило ему ложем, мужчина машинально пытается освободиться от пут. Ремень легко поддается, и свободные руки устремляются к голове, начиная планомерно ощупывать себя с затылка к носу, затем долго обследуется шея, грудь, живот. Дойдя до колен, обнаруживает на себе хорошо завязанную веревку. С ней пришлось повозиться. Но узел оказался не сложным и если бы не состояние, то мужчина справился бы с ним гораздо быстрее. Еще не до конца стащив с ног веревку, он вскочил и, спотыкаясь, побежал прочь от ненавистного ему места.

Бег его был абсолютно бесцельным, истерическим и ненаправленным, как будто он бежал просто подальше от места, где ему было так плохо, от места, которое ему казалось угрожающим и страшным. Расстояние, которое он проделал за первые полчаса, было мизерным. Его больше носило кругами. Но вдруг его бег был прерван и он встал как вкопанный, пытаясь различить незнакомый звук, который нарастал, и с каждым возрастающим децибелом, его лицо приобретало все более цивилизованное выражение.

Подъем в больницах ранний, но сегодняшний день оказался особенным. Вечером по Шатурскому кабельному телевидению был показан сюжет о молодом мужчине, найденном в лесу в беспамятстве. Дано его полное описание и продемонстрированы фотографии. Начиная с пяти утра, весь сестринский аппарат неврологического отделения был на ногах. Несколько женщин, разыскивающих своих сыновей, одновременно примчались на опознание из разных районов московской области. Им пришлось осматривать героя вчерашнего репортажа спящим. Он спал крепко и глубоко. Ни громкие всхлипывания, расстроенных матерей, ожидавших увидеть в спящем своего ребенка, ни рассерженные возгласы соседей, разбуженных ранними посетителями, не могли вывести его из глубокого сна. Только в начале восьмого, пятая по счету женщина разбудила его касанием руки. Ей очень хотелось перевернуть от стены и осмотреть лицо человека, который в ее надеждах должен был оказаться близким и любимым существом. Она разыскивала мужа, который совсем не подходил под описание, данное по телевизору, но тем ни менее, приехала из другой области на всякий случай.

— Нет, это не он! — Огорченно произнесла, постаревшая от горя женщина, медсестре, сопровождавшей ее по отделению. — Я уже два года ищу. По всем больницам езжу в надежде, что найдется. Все глаза выплакала, в отчаянье несколько раз впадала, а как услышу, что где-то неопознанный нашелся, еду не задумываясь. И буду ездить!

Она медленно дошла до двери, остановилась на мгновение, вытирая слезу, а потом резко повернулась и, улыбаясь, пожелала:

— У Вас будет все хорошо! Знайте, Вас ищут и обязательно найдут! Это дело времени. Будьте здоровы.

— А! Безымянный, давай присоединяйся! — Громким голосом, в присущей ему манере, приглашал к импровизированному столу, составленному из нескольких тумбочек, вошедшего в палату, Дед. — Жена пожрать сгоношила. Налетай скорее пока эти «временно не алкоголики» все не сожрали! Раньше пили как подорванные — теперь жрут как не в себя! — Продолжал старик, косясь на других членов застолья и грозя им кулаком.

— Спасибо большое, но мне не хочется! Да, и ужин только недавно закончился.

— Слюни, размазанные по тарелке, которые они называют овсянкой и теплая водичка, подкрашенная йодом, которую ты, наверняка, принял за чай, ты называешь ужином? Брось! Ты мужик! А мужику необходимо мясо! В крайнем случае, колбаса…. Давай, присоединяйся! — Не отставал от новенького Дед.

— Нет. Нет! Спасибо еще раз, но мне совсем не хочется. Я действительно наелся. — Ответил Олег и встал у двери, не зная, куда ему деваться.

Рядом с его кроватью пировали соседи. Подойти — означало присоединиться, а делать этого он не мог. С одной стороны, было больно смотреть на «ломящийся от яств» стол, с другой, ему было стыдно и неловко есть чужие продукты, зная, что не сможет ответить тем же. Нужно было переключить внимание едоков на другую тему.

Следующий день начался с осмотра владений. Дом, который так расхваливала семья Георгия, не вызвала положительных эмоций у Олега. На крошечном участке в девять соток, выкрашенный снаружи нелепым голубым цветом трехэтажный особняк невнятной архитектуры, на фоне окружающей зелени он смотрелся вызывающе и вычурно. Внутри все было на много хуже, чем снаружи. Массивная крутая лестница была центральным местом интерьера. Каждая комната имела на нее свой выход, поэтому всем жильцам приходилось каждый день наматывать километражи вверх и вниз, заставляя часть деревянных ступеней скрипеть и прогибаться. Из-за конструкторского замысла каждый этаж был двухуровневым. Поэтому, для того чтобы пройти из спальни в совмещенный туалет с ванной, необходимо было спуститься на пролет вниз, что ночью, да еще спящему человеку, выполнить было довольно рискованно и затруднительно. Эти и многие другие недостатки сразу бросались в глаза. Считая себя человеком практическим и расчетливым, Олег недоумевал, как он мог позволить построить такое безобразие и заставить остальных родственников поверить в гениальность данного проекта.

Конечно, были и положительные моменты, такие как хорошая внутренняя отделка, богатый выбор бытовой техники, роскошь кухни и санузлов и, конечно же, гордость Георгия — примыкающий к дому крытый бассейн. Он был пристроен через несколько лет после введения виллы в эксплуатацию. Хозяину явно было мало одной сауны и обмывочной, построенной изначально, поэтому позднее появился глубокий котлован, который с помощью бригады усатого Валерки был превращен в купальню размерами одиннадцать на четыре метра и почти в два метра глубиной. Современное оборудование для фильтрации и подогрева воды, искусственное течение и джакузи, подводная подсветка, прозрачная пластиковая крыша с открывающимися от пульта тремя мансардными окнами, пол из дорогой плитки с подогревом и, наконец, раздвигающееся теплозащитное окно во всю стену с видом на сад были неотъемлемой частью водного комплекса — места, которое было единственным, понравившимся Олегу.

На соседнем участке, отделенным сплошным деревянным забором с небольшой еле заметной калиткой, стоял родительский дом. Он был старым, но ухоженным. Двухэтажный, покрытый серым пластиковым сайдингом, он прятался в тени высоких старых деревьев. Внешне кажущийся меньше, чем голубой сосед, в реальности превосходил его в полтора раза. Внутри него, Олег почувствовал себя ребенком. Тени далекого и неясного прошлого окружили его. Изучая комнаты первого этажа под комментарии и рассказы Екатерины, он поймал себя на мысли, что видимое и ощущаемое разниться. Этот же дом, только одноэтажный, деревянный, выкрашенный в зеленый цвет, с коричневыми ставнями и двумя летними верандами всплывал в его воображении. Глядя на сегодняшнюю обстановку комнат, Олег с легкостью представил, как в этом же доме все выглядело много лет назад. Он поделился своими чувствами с родственниками, которые сопровождали его в экскурсии.

— Да! Действительно, тридцать лет назад все так и выглядело, как ты рассказываешь. — Ответил Олегу дедушка, обрадованный фактом появления воспоминаний у внука.

— Касик! — Обращаясь по имени к деду, восторженно произнесла бабушка, — Подумать только, он точно все помнит! Ему тогда лет пять было, не больше. Я уже начала забывать, как это все выглядело, а он вспомнил. Смотри, какой молодец!