Господин Петишка держал в Младой Болеславе писчебумажный магазин. Он уважал законы и с незапамятных времен жил напротив казарм. В день рождения его величества императора, равно как и в остальные высокоторжественные праздники в честь императорской фамилии, Петишка вывешивал на своем домике черно-желтый флаг и поставлял офицерскому казино бумажные фонарики. Он сбывал портреты Франца-Иосифа в еврейские шинки Младоболеславского округа и в полицейские участки. Он поставлял бы изображения императора и в школы округа, но портреты не соответствовали размерам, одобренным земским школьным советом. У земского школьного инспектора был даже однажды разговор с Петишкой:

— Весьма сожалею, господин Петишка, но вы хотите вручить нам императора намного шире и длиннее, чем это предписано постановлением земского школьного совета от двадцатого октября тысяча восемьсот девяносто первого года. Постановлением предусматривается император более скромных размеров, а именно сорок восемь сантиметров в длину и тридцать шесть сантиметров в ширину. В вашем же императоре пятьдесят сантиметров на сорок. Вы говорите, что у вас осталось на руках свыше двух тысяч портретов нашего всемилостивейшего монарха. Но не воображайте, что вам удастся всучить такую заваль. Ваш император — это товар отвратительного качества и прескверно отпечатанный. Можно подумать, что его величество никогда не расчесывал себе бороду, на носу у него слишком много красной краски, и, наконец, он косит.

Вернувшись домой, удрученный этим разговором, Петишка сказал жене.

— Ну и влипли же мы с престарелым императором…

Все это происходило еще до войны. Короче говоря, две тысячи портретов августейшей особы так и остались лежать у господина Петишки, не находя сбыта.