Он сидел на стуле у стойки бара и лениво смотрел на небольшую сцену, где девушки извиваясь, показывая стриптиз. Все, что он мог видеть, так это то, что у них не плохие фигуры, но не более. Движения были в ритм музыки, но какие-то ленивые. Такой стриптиз не вызывал никаких эмоций. Да, он их и не хотел, а зашел, чтобы выпить вина, немного порадоваться красоте женского тела и уйти.

На соседний стул села женщина, заказала красное сухое вино, и после того, как бармен поставил перед ней фужер, вежливо улыбнувшись, словно старой знакомой, она, чуть обернувшись, посмотрела на сцену.

– Грустно, – произнес он, стараясь, чтобы она его услышала. Женщина не отреагировала.

– Грустный танец, как вы считаете? – снова сказал он. – Нет в нем внутреннего огня, порыва.

На этот раз, женщина обратила внимание на говорящего мужчину, поняв, что он обращается к ней. Ему было около пятидесяти, взгляд был несколько равнодушный, и он не осматривал ее, а смотрел в глаза. Она сразу определила, что в его взгляде не сквозило желание познакомиться, а было лишь желание поговорить. Чуть улыбнувшись, уголками губ, она ответила:

– Что вы все сегодня такие ленивые? Впрочем, как и вчера. Это только мужик, вышедший из глухой тайги, может купиться на вас, – громко говорил молодой мужчина, лет тридцати стоя перед небольшой сценой, и обращаясь стоящим на ней девушкам, в топ-лес. – У вас низ не работает! Вы должны активнее работать нижним бюстом, из вас должна выплескиваться сексуальность, желание! В чем ваша задача? Вы должны не предлагать, а дарить себя. Говорить своими движениями – любуйтесь! Когда идете навстречу, что мешает чуть выпятить губы, но при этом оставаться внутренне спокойной? Внутренне, а не внешне равнодушной. Мужчина, должен, глядя на вас на уровне инстинкта слышать: «Берите, наслаждайтесь, я дарю вам себя». Так что милые дамы, дарите себя. Все перерыв. Подумайте и прочувствуйте все, что я вам сказал.

Я в это время осматривалась. Зал, где я находилась, был круглой формы, и достаточно вместительный. В центре зала располагались столики и мягкие диванчики для посетителей, и все это опоясывал невысокий барьер. Вдоль стен справа и слева шли два прохода, поднимаясь чуть вверх, огибая клиентский зал. Напротив входа, перед столиками, была невысокая сцена, чтобы девушки могли подходить к клиентам. По краям сцены находились два пилона. Над сценой располагался ди-джей, а слева от него место, где отдыхали девушки, когда не их выход. Если идти по проходу слева, то подходишь к бару. За местом ди-джея была видна дверь в приватную комнату, а чуть в глубине слева и справа, на небольших возвышения располагались еще два пилона. За спиной входящего на балконах располагались столики. Я могла все это рассмотреть, так как света в зале было достаточно. Клиентов не было, и создавать иную атмосферу не было необходимости.

Мужчина повернулся и, увидев меня, стоящую перед входом в зал клиентов, обратился ко мне.

– Вы кто?

– Я пришла на просмотр.

Вечером я зашла в кафе, где расположилась в уголке. Посетителей было не много, и я лениво рассматривала их: несколько пар, пара мужских и женских компаний, видимо зашли скоротать время, поговорить. Вскоре подошла Вика и, бросив сумку на стул, села напротив.

– Ух, закончился рабочий день, – вздохнула она.

– Устала?

– Не то, чтобы очень, я не рвусь по утрам на работу, но работаю честно, хоть и без энтузиазма, впрочем, как и большинство моих сограждан. Это не ты, что зажигает публику.

Вика бывала в клубах, где я работала и видела, что мне приходится делать, видела, что я не просто зарабатываю, а что танцы приносят мне удовольствие, а публика это не просто видит, а чувствует.

За час до начала выступления я вошла в гримерку. Некоторые девушки уже были на месте, среди них и Вера. Я поздоровалась и поинтересовалась, где могу повесить одежду и за каким столиком сесть.

– Вешай на свободное место, – ответила за всех Вера, – а столик, вон тот, крайний свободен. У нас нет записных столиков.

Пока переодевалась, девушки вели обычный разговор: о делах, о клиентах. В общем, обо всем, что считали возможным доверить другим.

– Ты откуда к нам пришла? – поинтересовалась яркая блондинка.

Я назвала место своей последней работы.

Начались мои тяжелые дни: ежедневные репетиции, вечером выступления, и все это при том, что я поступила в институт, где тоже надо было заниматься. Учебе я уделяла внимание не меньше. Я хотела быть хорошим специалистом. Учитывая, что у меня уже были постоянные клиенты, то материально я не страдала, и договорилась еще об одном выходном, чтобы заниматься. Сейчас я сама себе удивляюсь, как все выдерживала? Но я была молода, полна сил и имела цель.

Во время репетиций я не занимала все пространство сцены, так на всякий случай, предвидя возможные последствия. Я не хотела конфликта. Но здесь как кому повезет, у каждой своя жизнь и конкуренция, есть конкуренция.

Музыку я подобрала и приносила с собой магнитофон. Свет в зале я включала полностью, потому что не знала, как все будет смотреться при другом освещении, поэтому пока как есть. Суть номера заключалась в том, чтобы занимать все внимание клиентов, и чтобы пустующий пилон не бросался в глаза. Начинала я с танца, увлекая публику, чтобы приковать их глаза к себе, а затем плавно перемещалась к одному из пилонов, где работала высоко, но не долго, чтобы не утомить зрителей, и чтобы затем занять другой пилон. Мои гимнастические навыки позволяли работать вверху пилона, удерживая ноги даже горизонтально. Так в течение не более десяти минут я работала с обоими пилонами, в танце перемещаясь от одного к другому. Я не металась. Я сначала отрабатывала на одном, а потом на другом. Но это был номер, когда все внимание должно быть ко мне. Медленно перемещаться было нельзя от пилона к пилону, скучно.

Под окончание номера, я забиралась высоко вверх, где задержавшись ногами, рукой отцепляла бюстгальтер и спускалась вниз головой змейкой, по спирали, словно поглощала в себя пилон. Его практически не было видно, за моим телом. Внизу, сворачивалась кольцом и поднималась. Во время движения вниз, когда обнажалась грудь, ее не было так явно видно, и в этом тоже была своя интрига. Все было в движении. И лишь когда я вставала в полный рост, прислонившись спиной к пилону, чуть расставив ноги, то выбрасывала обе руки в направлении зала, и меня можно было видеть полуобнаженной.

Репетиции шли сложно, а вечерами еще и работа. Клиенты тоже были всякие и не все симпатичны. Я не давала повода для индивидуальных контактов, но это была работа, и приходилось пресекать всякие попытки.