Кастрюлька с неприятностями

Дашевская Анна Викторовна

Записки Александры ван Хоорн. Фэнтезийный детектив с кулинарным уклоном.

Часть 1

Кастрюлька с неприятностями

Глава 1

Все-таки идти на работу пешком и к четырем часа дня существенно приятнее, чем к девяти утра добираться на любом виде общественного транспорта.

Тротуар вымощен розовыми каменными плитками, вдоль него высажены липы, с которых еще не полностью осыпались золотые листья; двери лавочек на бульваре периодически распахиваются, обдавая идущих то запахом свежих булочек с корицей и кардамоном, то ароматом новомодных духов и пудры, то сладкой свежестью апельсинов.

Можно сказать, что от дома до работы меня ведут не только глаза, но и запахи…

Потому что, собственно говоря, запахи — это моя профессия. Я — нос.

Эта особенность моего организма выяснилась довольно рано, когда я только начинала говорить, года в полтора. Я с закрытыми глазами отличала маму от бабушки и папу от дядюшки Ф. Ну, а как же иначе — ведь все они пахли по-разному! Бабушка — яблоками, мама — ванилью и медом — а когда сердилась, мед становился горьким и насыщался нотками черного перца. Папа с утра пах лавандой и можжевельником, а вечером приносил домой резкий запах лошадиного пота, дубленой кожи и свежей травы. Дядюшка… ну, с ним сложно. Он пах книгами, пергаментом, горящими свечами — но еще почему-то грозой, хвоей и солью.

Глава 2

Через сорок минут, когда скорая помощь увезла беднягу Фреда, слава всем богам, потихоньку приходящего в себя; когда полицейский расследователь уже начал вызывать сотрудников по одному в кабинет Норберта, ставший теперь местом проведения следствия; когда белый от злости и волнения Норберт вспомнил, наконец, что нужно повесить объявление о временном закрытии ресторана и посадил Майю обзванивать клиентов, бронировавших столик… словом, когда вся эта фантасмагория постепенно стала утихать, я вспомнила, наконец, про незнакомый голос.

— Слушай, а кто это был? — поймала я Норберта за рукав.

— Где?

— Мы с Фредом обсуждали проклятый бульон, и кто-то ввалился в дверь и начал орать. Только я так и не поняла, кто же это был, как-то не до того стало сразу. Пухлый такой коротышка в фиолетовом, похож на Родрика XVIII — глаза навыкате.

— А! Так это был господин Ландорсэль, наша новая звезда. — Вспомнил, наконец, Норберт.

Глава 3

Мой коммуникатор засигналил очень поздно вечером, практически ночью. Я, конечно, не спала: при моем графике работы я раньше трех не ложусь, — но к звонкам после полуночи все равно отношусь неодобрительно. С другой стороны, звонок может быть связан с бульонными приключениями…

Отвечу, пожалуй.

— Слушаю? — экран я оставила темным, с какой бы стати показываться неизвестно кому в шелковой пижаме с гигантскими розами?

— Лиза, это я. Ты дома? — да уж, неожиданность. Дэн Паттерсон. Майор Паттерсон. — Можно, я зайду?

— Дома. Через сколько тебя ждать?

Глава 4

Норберт позвонил мне на следующий день утром.

Да, Фреду не повезло во вторник, 10 октября — а в среду, 11-го, коммуникатор просигналил в немыслимую рань — в одиннадцать утра.

Ну, а как еще назвать это время для человека, возвращающегося обычно с работы в три-четыре утра?

Естественно, вчера после ухода Дэна я еще долго не спала — прикидывала, как пойдут теперь дела у ресторана? Конечно, слухи и сплетни дело временное, но вылетев один раз из обоймы, можно туда уже и не вернуться… Вряд ли я найду другую такую комфортную работу, если «Олений рог» закроется.

И кому мог так помешать наш тихий Норберт?

Глава 5

Дворец был возведен пращуром нынешнего короля лет восемьсот назад, в этаком классически дворцовом стиле «на все века» — стены с зубцами и башнями, стрельчатые окна, изгиб лестницы, которую охраняют мраморные львы. За восемь столетий его не раз достраивали, но общий облик дворца, если сравнивать с гравюрами и рисунками тех времен, изменился не сильно. Нынешний король Кристиан II внешний облик дворца тоже оставил неизменным, но внутри за двенадцать лет его правления поменялось многое, и прежде всего — порядки.

Предыдущий правитель, Адельстан V — дед Кристиана II, правил очень долго для человека, больше восьмидесяти лет. Его старший сын погиб вместе с женой, когда юному принцу Кристиану было лет шестнадцать, и загадочные обстоятельства этой гибели по сию пору запрещено было обсуждать, описывать — а лучше бы и не вспоминать. Ходили тогда слухи, что постарался младший сын Адельстана, Георг — но в том же году он пропал в море вместе с флагманом королевского флота, линкором «Герцог Брекон-Биконс». Таким образом, после смерти старого короля власть досталась его внуку, человеку молодому (ему к моменту коронации исполнилось всего двадцать девять лет), прогрессивному и весьма энергичному.

За двенадцать лет правления он полностью обновил Государственный Совет и половину Кабинета министров, издал ряд новых законов — чего стоил хотя бы закон о полном запрещении рабства и пожизненной ссылке на рудники за работорговлю!.. Существенно разбавил охрану из орочьих наемников, традиционно охранявших лично короля, магами и воинами дроу, разрешил свободное издание газет и журналов и подписал приказ о свободном въезде и выезде из страны для всех желающих, не обремененных долгами или иными обязательствами.

Либерализм его простирался так далеко, что несколько лет назад во дворце стали издавать собственную газету — еженедельник с цветными фотоотчетами с балов и охот, объявлениями о сеансах написания портретов фрейлин очередным опекаемым живописцем и краткой информацией о свадьбах, рождениях и даже — о ужас! разводах.

Словом, вполне приличный оказался правитель — не без закидонов, разумеется, но все в рамках нормы.

Часть 2

Принцы только такое всегда говорят…

Зеркало было роскошным: овальное, высотой больше человеческого роста, в широкой бронзовой раме. По раме вился плющ, торчали листья папоротника, среди которых, если приглядеться, можно было заметить фигурки мелких демонят. В зеркале отражалась очень красивая брюнетка: длинные ресницы, локоны по плечам, тонкая талия… Женщина переложила по-другому локон, поправила мизинцем алую губную помаду и покачала головой.

— Нет, не пойдет. Не вызывает доверия.

Мазнув ладонью по поверхности стекла, она стерла молодую брюнетку. Теперь в зеркале отражалась шатенка лет тридцати пяти — короткая асимметричная стрижка, очки в тонкой золотой оправе, оливкового цвета деловой костюм. Женщина повернулась боком, посмотрела на свое отражение и задумчиво постучала по зеркальной раме длинными розовыми ногтями. Из-под листа плюща высунул нос крохотный, размером с мизинец, бронзовый демон и спросил:

— Что желаете, хозяйка?

— Не мешай! — отмахнулась она, потом пожала плечами. — Нет, это тоже не то. Ну-ка, а если вот так…

Глава 1

Я отпустила поручни, неторопливо подошла к стоящему на палубе шезлонгу и села. Рядом немедленно возник стюард, которого я попросила принести мне стакан сока.

Мои попутчики, чужие люди, рядом с которыми мне предстояло провести ближайшие десять дней, еще толпились вдоль борта, махали руками толпе провожающих, что-то кричали. Но корабль отчалил, и полоса воды между его высоким бортом и прошлой жизнью становилась все шире. Бостон уходил в утренний туман. Мое обучение в Гарвардской школе дизайна, моя жизнь в Данстер-хаус, мой роман с Оливером Смаутом — все осталось в прошлом. Настоящее представляло собой одноместную каюту, где можно было сидеть на балконе и смотреть в океан, два чемодана с тряпками, диплом и письмо от родителей с просьбой: как можно скорее прибыть к месту их нынешней службы, в Посольство Бритвальда в Христиании, при датском королевском дворе. Без какого-либо объяснения причин спешки.

Будущее было так же туманно, как утро в порту Бостона: пока я не пойму, отчего так всполошились родители, я не смогу решить, как и где жить дальше.

Дождик, с самого утра еле-еле моросивший, сейчас разошелся не на шутку, и я решила вернуться в каюту. Обидно было бы простудиться в первый день плавания, и все время между Новым Светом и Старым провести с носовыми платками и горчичниками.

Делать в каюте мне было решительно нечего, и я положила на небольшой письменный столик чемоданчик с самым главным, что взяла с собой из прошлого в будущее.

Глава 2

Вот теперь ресторан был практически полон. За столами — и большими круглыми на десять мест, а маленькими трех-четырехместными — сидели нарядные гости, стюарды со следующими переменами блюд возникали за их спинами, будто соткавшись из воздуха. По жесту сомелье вносились новые бутылки вина. Когда у пианиста уставали пальцы, начинала звучать арфа.

Капитанский стол был, разумеется, большим. Помимо госпожи Редфилд и меня, за ним сидела очень пожилая леди в сопровождении молоденькой девушки, не то внучки, не то компаньонки; даму представили как леди Гардленд, ее спутницу — как мисс Робинсон. Далее место за столом принадлежало военному с очень знакомым лицом; приглядевшись, я поняла, что частенько видела его в новостях головидео. Когда же он представился как генерал МакАртур, я вспомнила — ну, разумеется, Джеймс МакАртур, пятизвездный генерал, бывший военный министр империи Новый Свет! Вот интересно, зачем ему в Бритвальд понадобилось плыть? Политика, наверное, какие-нибудь тайные переговоры…

Далее нас познакомили с мадам Девинь, известной художницей; с лордом Бринуотером — судя по тому, как пальцы его были унизаны перстнями-артефактами, наверняка крупным чиновником; наконец, замыкали круг два молодых человека, немногим старше меня. Они представились как Леонард Пембрук и Джон Уотербери.

Я заметила, что госпожа Редфилд посмотрела на Уотербери с чуть большим интересом, чем на всех остальных, даже чуть прищурилась. Но тут принесли шампанское, и капитан поднялся, чтобы произнести традиционный первый тост: «За его величество Кристиана!».

Вытянувшись на прохладных простынях, я вздохнула с облегчением. Слава всем богам, этот бесконечный ужин закончился. Два светских мероприятия за один вечер для меня чересчур, да и есть на публике я не люблю.

Глава 3

Генерал ссыпался по трапу с такой скоростью, будто был не убеленным сединами воякой, а юнгой-второгодком. Я, теряя тапки, прыгала следом за ним по ступенькам, успевая только хвататься за перила. Мы выскочили в коридор второй палубы, который я исследовала еще вчера, и остановились. Здесь было тихо, словно в дупле.

— Это отсюда было?.. — спросил генерал.

— Вроде бы, да. Снизу доносилось точно, — ответила я, приглядываясь к двери кают-компании. И почему из-под нее будто бы светлый дымок тянется?

Я шагнула к двери, протянула руку к начищенной латунной дверной ручке и тут же ее отдернула. Браться за эту ручку мне не хотелось совсем.

— Алекс, лучше ничего не трогай, — раздался из-за спины знакомый голос.

Глава 4

Заколка утром оказалась на подносе с чаем и печеньем, который принесла мне в начале девятого горничная. На борту соблюдали этот старый бритвальдский обычай, подавать с самого утра, пока гость еще в постели, чай и сладости. Мило, и отлично помогает проснуться, особенно тем, кто полночи искал приключений на других палубах.

Я поблагодарила горничную, закрыла за ней дверь и с сомнением посмотрела на артефакт. Конечно, было ужасно любопытно просмотреть запись прямо сейчас, самой. Но небольшое сомнение все-таки оставалось: смогу ли я заставить камни повторить запись еще раз, для госпожи Редфилд и прочих участников вчерашней встречи? Артефакту-то уже больше пяти лет, делала я его еще студенткой-третьекурсницей, и теперь понимаю, что многого не учла тогда. И камни поставила не абсолютно одинаковые (а где их было взять, три совершенно одинаковых сапфира такого качества?), и как основу лучше было брать платину, и угол отражения вымерен не так точно, как я бы сделала сейчас…

Нет, не буду торопиться, хватит у меня терпения подождать час. Ну, должно хватить.

Я подошла к зеркалу, расчесала волосы и забрала их в хвост заколкой-артефактом. Через двадцать минут я уже входила в ресторан для завтрака.

Заколка, как ни странно, охотно показала запись второй и даже третий раз, только смысла в этом было немного: мы увидели только смутную фигуру, будто закутанную в туманный кокон. Ни лица, ни очертаний фигуры, чтобы хоть понять, мужчина это или женщина — ничего. Половина двенадцатого ночи, темно, хоть глаз выколи. Непонятный, слегка светящийся силуэт вплывает в кают-компанию, останавливается возле одного из кресел, прикасается рукой к вазе с цветами… и быстро выкатывается.