Игрушка судьбы

Дехейм Мэри

Когда-то, совсем еще девчонкой, прелестная Морган отдала свою первую любовь мужественному сэру Френсису, а теперь политические интриги при дворе Генриха VIII вынуждают ее стать женой другого!

Морган готова исполнить свой долг… но хватит ли у нее сил противостоять чарам Френсиса? Сможет ли она навеки похоронить мечту о счастье, которое сулят жаркие объятия пылкого возлюбленного?

Женщина рождена, чтобы любить и быть любимой. Почему же она должна отвергнуть того, кто предназначен ей самой судьбой?..

ЧАСТЬ 1

1534–1535

Глава 1

Морган сощурилась от яркого апрельского солнца и нахмурилась. Она не могла ошибиться. Ноги, торчавшие из-под юбки, определенно принадлежали ее кузине Нэн. Но с чего вдруг она залезла в огромный куст?

Морган бесшумно подкралась поближе и остановилась позади Нэн.

– Что ты тут делаешь? – прошипела Морган, когда кузина удивленно улыбнулась.

Нэн осторожно выбралась из зарослей, желтые цветы запутались в ее черных как смоль волосах и кое-где пристали к плечам.

– Тсс, Морган, – прошептала Нэн, лукаво сверкнув глазами. – Там Бесс и один из близнецов Мадден. Они, они… – Глаза Нэн округлились, и она всплеснула руками, не находя слов. – Ну, ты понимаешь, что я имею в виду! Сама погляди!

Глава 2

Морган ожидала каких угодно чувств – одиночества, неловкости, волнения, восторга, – но только не скуки и разочарования. Она находилась при дворе уже неделю, но, кроме Тома и его милой сестры Джейн, не встретила пока никого из высшего света. Их величества путешествовали по центральным графствам, и практически все придворные, за исключением Томаса Кромвеля, дяди Морган, сопровождали королевскую чету. Морган пока еще не виделась с дядей, но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что Шона О'Коннора не оказалось в Лондоне.

Он не был в поездке со всем двором, как рассказала Джейн. Его вообще не было в Англии. Шон вынужден был бежать во Францию, после того как позволил себе несколько чересчур прямолинейных высказываний по поводу развода короля с Екатериной Арагонской.

– Это в высшей степени несправедливо, – терпеливо объясняла Джейн уже в третий раз. – Шон, страстный приверженец римской церкви, не мог держать язык за зубами после конфликта короля с римским престолом.

Морган вздохнула: она путалась во всех этих политических и религиозных проблемах. Одно дело слушать рассуждения на этот счет в тихом безмятежном Фокс-Холле. И совсем другое – и Лондоне, где лабиринты государственной политики являлись реальностью каждого дня. Морган знала, что брак Генриха и Екатерины расторгнут, но не папой, а епископом Кранмером. Когда папа отказался признать этот развод, строптивый нетерпеливый монарх отверг папский эдикт и провозгласил себя главой английской церкви.

– Все это как-то не имело особого значения у нас дома, – заметила Морган, пока они шли вдвоем полупустыми коридорами Уайтхолла. – Но здесь это кажется невероятно важным.

Глава 3

Несмотря на свой преклонный возраст, герцог Норфолк оставался одним из лучших рыцарей Англии. Облаченного в доспехи Норфолка усадили на вороного жеребца и вручили ему копье. Взвесив в руке оружие, Норфолк объявил, что готов сразиться со своим противником, герцогом Суффолком.

Норфолк гордился тем, что в его жилах течет кровь Плантагенетов. Анна Болейн была его племянницей, но они недолюбливали друг друга; несмотря на разрыв Генриха с римской церковью, Норфолки оставались католиками.

Суффолк же оставался сам собой – амбициозный очаровательный приспособленец. Нетитулованный сын Чарлза Брендона, он женился на Мэри, младшей сестре Генриха, овдовевшей после смерти ее первого мужа, французского короля Людовика XII. Мэри умерла, но Суффолк сохранил добрые отношения с королем.

Морган сидела в уголке королевской ложи новой турнирной арены Уайтхолла и тихонько молилась, чтобы герцоги побыстрее закончили свой поединок. Ей ужасно понравились утренние бои, роскошные повозки, влекомые «единорогами», красочные плюмажи лошадей, звон копий, обмен любезностями между рыцарями и их дамами. Но становилось все жарче и жарче, весьма необычно для мая, и Морган чувствовала, что платье уже прилипло к спине.

Она глянула вперед, туда, где сидели король с королевой. Генрих должен был участвовать в турнире, но старые раны вынудили его остаться в стороне. Он обратился с приветствием к появившимся на поле Норфолку и Суффолку.

Глава 4

Письмо к Шону Морган, конечно же, уничтожила, сожгла поздно ночью, а Том Сеймур вытряхнул пепел в камин.

– Кто угодно мог подобрать письмо Шона, – уже в шестой раз повторял Том. – и слишком многие при дворе увидели бы в нем оружие против любимицы Кромвеля.

– Но и я, и Шон слишком незначительные фигуры, – возражала Морган, также в шестой раз.

Том резко махнул рукой:

– Не важно. Любой, кто выступает против короля в этом вопросе, пусть даже последний селянин, должен быть наказан. И любой, кто стремится завоевать положение при дворе, знает, как будет выглядеть такой документ в глазах короля.

Глава 5

К середине сентября ветви яблонь в саду Фокс-Холл гнулись под тяжестью плодов. Три жеребенка, появившиеся на свет этой весной, подросли, а полдюжины поросят, подготовленных для мясника, так растолстели, что едва двигались.

Морган показалось, что их дом стал меньше. По сравнению с Уайтхоллом, Хэмптон-Кортом и Виндзором Фокс-Холл был просто карликом. Но от этого он не стал менее родным, и даже сад с пожелтевшими листьями не вызвал у Морган тяжелых воспоминаний, как она того опасалась.

Но приехала она домой в расстроенных чувствах и вскоре после приезда поделилась этим с родителями.

– Я и представить не могла, что вы выдадите меня замуж за человека, которого я никогда в жизни не видела, – заявила она сразу же после ужина, когда все собрались в кабинете отца. – Я едва поверила дяде Томасу, когда он сообщил мне об этом.

Сэр Эдмунд и леди Элис промолчали, лишь обменялись страдальческими взглядами, прежде чем повернуться к дочери.

ЧАСТЬ 2

1535–1540

Глава 8

Забот у Томаса Кромвеля прибавлялось с каждым днем. Законы, налоги, торговля, отношения с церковью, международные проблемы, внутренняя политика – все требовало его непосредственного участия и неисчерпаемой творческой энергии. В эти весенние дни 1535 года он работал больше, чем когда-либо. Но сейчас пришлось решать еще одну проблему, на этот раз семейного характера.

Морган, думал он, тихо проклиная свою сестрицу и ее мужа за их записку из Фокс-Холла. И вот его собственная племянница оказалась замешана в дерзкой попытке противостоять королевской воле.

До Шона О’Коннора ему нет никакого дела. Этот глупый юнец получил по заслугам. Но вот участие Морган – совсем другое дело. Френсис Уэстон убедительно доказал, что Морган ничего не знала о планах О’Коннора. Да и сам О’Коннор даже под пыткой отрицал ее причастность к заговору с целью освобождения сэра Томаса Мора.

Перебирая бумаги, разложенные на столе, Кромвель обдумывал следующий шаг. Он был человеком практичным и хорошо разбирался в людях; вина Морган состояла не в политических заблуждениях, а скорее в любовных. Что гораздо важнее, именно семья Морган обеспечила ему то положение в обществе, которое необходимо для продвижения по карьерной лестнице. Да и ситуация с родственницей, заключенной в Тауэр, наверняка пагубно отразится на будущем.

А значит, не состоится брак с Синклером. Белфорд был крайне важным звеном в цепи, которую Кромвель ковал против католической церкви. Северные графства издавна были сторонниками старой веры – история с лордом Дейкром тому яркое подтверждение. Кромвель и король в любой момент могут оказаться перед необходимостью иметь надежного союзника, на которого можно положиться в случае мятежа. Особенно с тех пор, как граф Нортумберленд все чаще стал проявлять малодушие и неуверенность. А что лучше могло связать семью с короной, чем женитьба на племяннице самого Кромвеля?

Глава 9

Надежды на богатый урожай растаяли с чередой проливных дождей. И Джеймс, и Френсис проклинали погоду, но старались поддержать упавших духом арендаторов. Для Морган лето оказалось тоскливым, приходилось почти все время сидеть в замке. Единственной отрадой были разговоры со старой графиней и Люси, да редкие игры с детишками. Но подавленное настроение переросло в отчаяние, когда она получила письмо из Фокс-Холла с известием о казни сэра Томаса Мора и епископа Фишера. «Сэр Томас отважно шел на смерть, – писал сэр Эдмунд, – все время шутил. Его голову выставили на лондонском мосту, но его несчастная дочь Мэг похитила ее ночью и похоронила».

Морган проплакала целый час; она оплакивала не только сэра Томаса Мора и Фишера, но и себя. За ленчем она рассказала Джеймсу о случившемся, но тот лишь кивнул в ответ:

– Со стороны Мора и Фишера было неразумно бросать вызов самому королю. Фишер уже состарился, но Мор еще долгие годы мог приносить пользу государству.

Морган так растерялась, что не сразу нашлась что ответить. Она не могла понять равнодушия мужа, его прагматичного отношения к жертве Мора. Всю вторую половину дня она пребывала во взвинченном состоянии и, в конце концов, повинуясь импульсу, пошла искать Френсиса и нашла его в библиотеке.

Она лишь однажды была в этой маленькой комнате, сразу после приезда, когда Люси показывала ей замок. Все свободное пространство было занято книгами, и если в остальном Френсис был ужасным неряхой, то здесь царил образцовый порядок.

Глава 10

Пальцы Морган нежно скользили по личику сына. Его, наверное, назовут Робертом в честь дедушки Джеймса, четвертого графа Белфорда. Устало улыбнувшись, она прижала ребенка к груди. Джеймс сидел у кровати, глядя на обоих с несвойственной ему нежностью. Люси и Полли суетились вокруг, прибирая в комнате.

Морган постепенно вспоминала все, что случилось с того момента, как она рухнула без чувств на лестнице, и не услышала голос Джеймса, поздравлявшего ее с рождением замечательного сына. Сейчас, день спустя, она все еще была слишком слаба, чтобы долго разговаривать, но вполне могла слушать. И то, что она услышала, наполнило сердце ее печалью.

Старая графиня погибла, ее убил тот самый рыжебородый бандит. Ее похоронили на следующее утро в замковой часовне рядом с мужем. Эта смерть казалась Морган такой страшной, такой несправедливой. Хотя графине сейчас, наверное, хорошо и спокойно на небесах рядом с любимым супругом.

Двое слуг также погибли в схватке. Один из них – Малькольм, бедняга Малькольм, который продемонстрировал чудеса отваги в последние минуты жизни, защищая графиню. Три девушки-кухарки были жестоко изнасилованы, но доктор Уимбл заверил Джеймса, что с ними все будет в порядке.

К счастью, сам замок почти не пострадал. Джеймс и Френсис уже распорядились начать необходимый ремонт. Сильнее всего пострадали ворота, внутри же лишь на первом этаже была сломана мебель да разбито несколько окон.

Глава 11

Уже в сумерках путники свернули к Снейп-Холлу. Поместье лорда Латимера стояло на вершине холма в окружении дубов и кленов. Навстречу гостям выбежали несколько слуг и громадная овчарка.

Джеймс помог Морган, державшей Робби, выбраться из повозки. Робби проголодался и стал громко плакать, капризно кривя ротик и колотя крошечными кулачками. Морган пыталась успокоить его, но он зашелся криком.

Лорд и леди Латимер появились на пороге, шумно приветствуя Перси. Перси, в свою очередь, представил им Белфордов. Лорд Латимер оказался худощавым высоким джентльменом неопределенного возраста с коротко подстриженной бородой. Его жена, маленькая рыжеволосая толстушка, была намного моложе мужа, примерно одного возраста с Морган.

Морган попросила прощения за шумное поведение сынишки, но леди Латимер лишь рассмеялась:

– Бедный крошка просто умирает от голода! Давайте-ка я его подержу – только минутку. У него ведь есть кормилица?

Глава 12

Джеймс встретил Морган ледяным взглядом, так что она буквально застыла в дверях. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, позади Морган появился Том Сеймур.

– Твой дядя хотел тебя видеть, – сухо сказал Джеймс, избегая встречаться взглядом с Томом. – Тебе следовало спросить позволения, прежде чем отправляться в Тауэр. Дядя очень раздосадован.

– Морган больна, – вмешался Том. Поддерживая под локоть, он бережно усадил ее и кресло. – А что касается Кромвеля, может передать ему, что Морган получила разрешение от будущей королевы Англии.

Не только Джеймс, но и Морган в изумлении уставились на Тома: его слова застали их врасплох, только сейчас оба осознали, насколько изменилось положение дел при дворе. Томас Кромвель, конечно, оставался королевским секретарем, но Том Сеймур стал теперь будущим зятем короля.

– Полагаю, немного вина сейчас не помешает, – сказал Том, усаживаясь напротив Морган.