В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Я вошёл в квартиру. Луч моего аккумуляторного фонаря выхватывал из темноты трагические последствия ночного пожара. Искорёженные абажуры, слегка покачиваясь, свисали с закопчённого потолка. Кругом шипело, парило и дымилось. Весь пол был завален обгоревшей и переломанной мебелью. На кухне среди разбитой посуды и прочей домашней утвари валялась изуродованная газовая плита. Почти все оконные стёкла вышибло взрывной волной, но, несмотря на постоянный приток свежего воздуха, пахло дымом, палёными тряпками и чем — то специфическим, напоминающим запах горелого мяса.
Меня огорчил тот факт, что вместо участкового Курдашева Виктора Сергеевича, на месте разыгравшейся трагедии присутствовал его малоопытный стажёр.
— Вы, по — прежнему утверждаете, — скрывая свои негативные эмоции, спросил я, — что никто из любопытных сюда не входил?
— А вы, Павел Николаевич, знаете другой способ тушения пожара? — ничуть не смутившись, переспросил стажёр.
— Ну, хорошо, лейтенант, не станем ссориться, — примирительно сказал я. — Лучше расскажите, что вам известно о происшествии?
