Русская разведка и контрразведка в войне 1904—1905 гг.

Деревянко Илья

Что мы знаем о Русско-японской войне 1904-1905 гг.? Россия стояла на пороге катастрофы, изменившей ход истории: до Первой мировой оставалось 10 лет и всего лишь 13 – до Октября 1917-го. Что могло произойти, если бы мы выиграли эту войну? И почему мы ее проиграли? Советские историки во всем винили главнокомандующего А.Н. Куропаткина, но так ли это на самом деле? Чей злой умысел стоит за трагедией Моонзунда?

Автор отлично знает, о чем пишет. Он первым начал исследовать историю и организацию военных спецслужб Российской империи, опубликовав в конце 80-х – начале 90-х годов XX столетия целый ряд работ по этой теме. Книга «Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг. Документы», выпущенная в 1993 году издательством «Прогресс», уже спустя полгода была переведена на японский язык и издана в г. Иокогаме.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Работа секретных служб Российской империи до сих пор остается «белым пятном» отечественной истории. Между тем во все времена агентурная разведка и тесно связанная с ней контрразведка играли огромную роль при подготовке и ведении войны. Государственные деятели и военачальники стремились получать наиболее полную информацию о потенциальном и реальном противнике, принимая одновременно меры к исключению утечки подобной информации о себе.

В XVIII и начале XIX в. в России сбором агентурных сведений в мирное время занимались дипломаты, а в военное – офицеры квартирмейстерской части военного ведомства (впоследствии они стали называться офицерами Генерального штаба). Кроме того, командование пользовалось услугами так называемых «конфидентов» – лиц, вербуемых среди иностранных граждан и служивших исключительно за деньги. В это время еще не существовали специальные разведывательные органы. Руководство военным шпионажем находилось в руках высшего армейского командования.

Постепенно офицеры Генерального штаба начинают использоваться для разведки и в мирное время. Дело в том, что по мере развития военного дела доставляемые дипломатами сведения все меньше устраивали командование, поскольку не имели систематического характера и, как правило, являлись результатом деятельности людей, малосведущих в армии. «Конфиденты» же во все времена считались агентами второго сорта. Командование им мало доверяло, и они использовались лишь как платные источники информации, нуждавшиеся в постоянном контроле.

В 1810 г., когда уже не оставалось сомнений в том, что Наполеон не остановится перед вторжением в Россию, русский военный министр Барклай де Толли командировал в помощь дипломатам офицеров, которые были временно зачислены на различные дипломатические должности. «Добывайте сведения во что бы то ни стало и какой угодно ценой», – наставлял их Барклай де Толли. Особенно отличился в этом полковник граф А. И. Чернышев[1], часто бывавший в Париже, где он развил активную разведывательную деятельность. В числе его осведомителей оказался даже чиновник французского военного министерства. Незадолго до начала войны А. И. Чернышев доставил своему руководству полный план нападения Наполеона на Россию.

После разгрома Наполеона в Европе наступило политическое затишье. Поле деятельности тайной войны переместилось на азиатские границы империи. После турецкой кампании 1828—1829 гг. много внимания уделялось разведке на Кавказе. Одним из агентов кавказского наместника графа И. Ф. Паскевича[2] был поручик артиллерии Г. В. Новицкий, человек большой личной храбрости. Переодетый горцем, он в течение месяца путешествовал по Кавказу и, благополучно избежав гибели, доставил своему начальству много ценных сведений. В целях разведки в районах Средней Азии русское военное ведомство отправило туда ряд офицеров, поставлявших данные по Афганистану, Хиве, Бухаре, Хоросану и т. д.

РАЗДЕЛ I

РАБОТА СЛУЖБ РАЗВЕДКИ И КОНТРРАЗВЕДКИ В 1904—1905 гг.

В настоящем разделе мы предлагаем вниманию читателей комплекс документов, созданных верховными органами руководства разведки на театре военных действий.

В первую очередь это Отчет разведывательного отделения штаба Маньчжурской армии с начала войны по 26 октября 1904 г.

[4]

 и Отчет разведывательного отделения штаба главнокомандующего, охватывающие период с 26 октября 1904 г. по 25 февраля 1905 г. Эти документы рисуют подробную картину работы русских секретных служб на Дальнем Востоке в 1904—1905 гг. Кроме того, в раздел включен ряд других документов, которые дополняют и уточняют информацию, содержащуюся в отчетах, а также рассказывают в общих чертах о работе японской разведки в тылу русской армии.

И. В. Деревянно

Секретно

ОТЧЕТ № 1

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ ШТАБА МАНЬЧЖУРСКОЙ АРМИИ (С НАЧАЛА ВОЙНЫ ПО 26 ОКТЯБРЯ 1904 г.) И ШТАБА ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО (С 26 ОКТЯБРЯ 1904 г. ПО 25 ФЕВРАЛЯ 1905 г.)

[5]

.

I. ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ

А. Организация дальней разведки

Организация дальней разведки в начале войны была сосредоточена в штабе Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, которому непосредственно подчинялись наши военные агенты в Китае. Поэтому сведения о противнике, сообщаемые военными агентами, доставлялись в штаб армии через штаб Наместника.

По расформировании же штаба Наместника и подчинении военных агентов в Китае новому Главнокомандующему генерал-адъютанту Куропаткину, сведения их получались в штабе Главнокомандующего.

В непосредственном распоряжении штаба Маньчжурской армии с начала войны состоял для ведения дальней разведки наш военный агент в Корее Генерального штаба полковник Нечволодов, который был назначен на эту должность накануне открытия военных действий, но не успел доехать к новому месту служения.

Последний в конце апреля 1904 г. командировал в Японию и Корею трех тайных агентов, иностранных подданных: Шаффанжона, Барбея

[6]

 и Мейера (Франка), которые условным языком сообщали свои сведения кружным путем через Европу.

Кроме названных лиц, сведения о противнике из Японии, Кореи и Китая доставляли: бывший посланник при корейском императоре Д. С. С.

[7]

 Павлов, представитель Министерства финансов в Пекине, член Правления Русско-китайского банка статский советник Давыдов и наши консулы: в Тяньцзине – коллежский советник Лаптев и в Чифу – надворный советник Тидеман.

Б. Организация ближней разведки

В начале кампании, соответственно тогдашнему расположению наших войск: восточного отряда на р.Ялу и южного авангарда на линии Инкоу – Кайчжоу, ближняя разведка посредством лазутчиков китайцев и корейцев была возложена: в восточном отряде на капитана 7-го B.C. стрелкового полка Кузьмина, а в южном авангарде на начальника 9-й B.C. стрелковой дивизии генерал-майора Кондратовича.

Капитан Кузьмин, как бывший инструктор корейских войск и знаток корейского языка и быта, являлся лицом вполне подходящим для организации и ведения этого дела в Корее, где высаживалась, по имеющимся сведениям, 1-я японская армия генерала Куроки.

В распоряжение капитана Кузьмина были назначены два природных и расположенных к нам корейца, флигель-адъютанты корейского императора – полковник Виктор Ким и поручик Николай Ким.

После отхода наших войск из Кореи и от р.Ялу капитан Кузьмин с назначенными в его распоряжение офицерами корейской службы был командирован в штаб Приамурского военного округа для организации разведки в Северной Корее.

Тайная разведка в южном авангарде, как указано выше, была возложена в начале марта 1904 г. на генерал-майора Кондратовича по той причине, что он, как служивший раньше в Маньчжурии, имел знакомства между китайцами и местными миссионерами.

В. Разведка флангов

С самого начала войны придавалось большое значение нашему правому флангу, ввиду того, что в штаб Маньчжурской армии поступали донесения о движении китайских войск генералов Юаньшикая и Ма к нейтральной полосе и даже в тыл нашего расположения (на Бамиенчен Сыпингай), а истинные намерения китайского правительства нам были неизвестны. Положительных данных о том, что Китай до конца войны сохранит строгий нейтралитет, не было; наоборот, предполагали, что при удобном случае и при условии производства Японией десанта, где-либо на западном побережье Ляодунского залива, Китай станет открыто на сторону Японии.

Для проверки слухов о движении Юаньшикая и Ма и вообще для освещения нашего правого фланга были приняты следующие меры:

а) В конце февраля 1904 года был отправлен прикомандированный к штабу Маньчжурской армии штатный слушатель Восточного Института штабс-капитан Колонтаевский в район р. Ляохэ – и Китайской железной дороги – Синминтин – Гоубаньцзы – Инкоу.

б) Еще до начала войны был сформирован отряд пограничной стражи под начальством подполковника Переверзева для наблюдения р. Ляохэ и охраны железной дороги на участке Инкоу, Ташичао, Ляоян, Мукден.

При отряде находился Командующий 21 сотней пограничной стражи поручик Коншин, который имел кадровых разведчиков из китайцев, корейцев и нижних чинов пограничной стражи, знающих китайский язык, и вел разведку в районе нижнего течения Ляохэ.

Г. Подготовка нашего тыла в отношении разведки

Еще до очищения нами фронта Инкоу – Ташичао (в начале июля 1904 г.) разведывательным отделением штаба Маньчжурской армии было обращено внимание на важное значение подготовки тыла в разведывательном отношении. Особенное значение в силу своего географического положения, а также стратегического и коммерческого значения приобретал порт Инкоу.

Для устройства постоянной агентуры в этом порту был командирован капитан Нечволодов, который имел в виду подходящего для этого дела европейца, бывшего военного.

Проект капитана Нечволодова

[9]

 был отклонен генерал-квартирмейстером штаба Маньчжурской армии, ввиду того, что дальняя разведка была тогда возложена на генерал-майора Косаговского.

При дальнейшем нашем отступлении эта задача подготовки тыла была возложена Командующим армией в Айсянцзяне на штабс-капитана Блонского, а в октябре в Мукдене на полковника Квецинского.

Агенты, нанятые штабс-капитаном Блонским из местных жителей окрестностей Айсянцзяна, по очищении нами Ляояна, никаких сведений о противнике не дали.

II. ПЕРЕВОДЧИКИ

С самого начала войны временно Командующий Маньчжурской армией генерал-лейтенант Линевич[3] возбудил ходатайство перед Наместником ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке о привлечении в армию в качестве переводчиков восточных языков студентов и слушателей-офицеров Восточного Института, причем студентам было установлено жалованье в размере 155 рублей в месяц и пособие на проезд в армию.

Число интеллигентных переводчиков восточных языков, в особенности японского, было столь незначительно, что их даже не хватало на тогдашний малочисленный состав Маньчжурской армии.

В конце мая 1904 г. было командировано на театр военных действий Главным штабом 5 корейцев – учеников Казанской учительской семинарии.

Так как ко времени прибытия названных корейцев в штаб армии войска Маньчжурской армии уже очистили Корею, то надобности в названных переводчиках не ощущалось: один был эвакуирован по болезни, трое были уволены, как окончившие учительскую семинарию сельскими учителями в Уссурийский край, и только один остался в армии.

При разведывательном отделении штаба Маньчжурской армии состоял в качестве переводчика иностранных языков служащий в Пекинском отделении Русско-китайского банка г-н Р. И. Барбье. Деятельность последнего сводилась преимущественно к переводу статей из английских и французских газет, имеющих отношение к военным событиям. В конце сентября Барбье был командирован в Пекин для сообщения штабу сведений о противнике. Барбье сообщал преимущественно официальные донесения японских начальников, указы и распоряжения японского правительства и т. п.

III. БОРЬБА СО ШПИОНАМИ ПРОТИВНИКА

Так как между иностранцами могли оказаться шпионы противника, то с объявлением войны возник вопрос принять меры по отношению иностранных подданных, проживавших в Маньчжурии в качестве служащих на нашей железной дороге, миссионеров, купцов и других, а также необходимо было решить, куда высылать всех тех лиц, которые заподозревались в шпионстве.

Представленный по этому поводу доклад и.д. начальника штаба Маньчжурской армии генерал-майором Холщевниковым 17 февраля 1904 г. и утвержденный временно Командующим армией генерал-лейтенантом Линевичем, того же февраля, устанавливал по вышеупомянутым вопросам следующие положения:

1) Иностранцев, служащих на Китайской Восточной железной дороге, Наместником разрешено оставить в Маньчжурии под личною ответственностью Управляющего названной дорогой полковника Хорвата.

Прочих иностранцев, проживающих в Маньчжурии, и могущих приехать корреспондентов иностранных газет ни в коем случае не разрешать приезда в район сосредоточения армии на время, пока сосредоточение не окончится.

2) В отношении миссионеров соблюдать полную осторожность, прибегая к решительным мерам лишь в том случае, когда подозрение их в шпионстве или вообще в такой деятельности, которая, несомненно, направлена во вред нашим интересам, будет иметь веское документальное подтверждение.

IV. СБОР И ОБРАБОТКА СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ. СВОДКИ

Получаемые сведения от агентов дальней разведки, донесения от войск и агентов штаба и сообщения печати сопоставлялись и обрабатывались в разведывательном отделении и выливались в форму «сводок сведений о противнике».

Таким образом, в штаб Маньчжурской армии все сведения о противнике поступали в сыром виде.

По сформировании штабов Главнокомандующего и трех Маньчжурских армий до Мукденского боя включительно сведения в разведывательное отделение штаба Главнокомандующего поступали из армий в обработанном виде, в форме сводок. Все же остальные многочисленные данные дальней и ближней тайной агентуры штаба Главнокомандующего, разведки штаба тыла, Приамурского военного округа и Заамурского округа пограничной стражи получались в форме прямых донесений, почти без всякой обработки. Такой же характер носили и донесения полковника Квецинского, за исключением его ежемесячных сводок с приложением схем.

Наряду с этим получались копии всех тех войсковых донесений о противнике, которые уже послужили материалом для сводок штабов армий.

Необходимо подчеркнуть, что весьма многие сведения о противнике поступали, минуя генерал-квартирмейстера, непосредственно на усмотрение Командующего Маньчжурской армией, а впоследствии Главнокомандующего, без предварительной критики и обработки в разведывательном отделении. Сюда относятся отчасти донесения полковника Квецинского, генерал-майора Ухач-Огоровича, генерал-майора Косаговского, ротмистра Дроздовского и др.

V. ПЕРЕПИСКА ПО РАЗНЫМ ДЕЛАМ, НЕ ИМЕЮЩИМ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ОТНОШЕНИЯ К РАЗВЕДКЕ

Разведывательные отделения штабов Маньчжурской армии и Главнокомандующего, кроме вопросов, имеющих непосредственное отношение к разведке, ведали еще личным составом отделений, денежной отчетностью, перепиской по гражданским делам с военными комиссарами, перепиской с нашими военными агентами в Китае, сверх того, в отделении была сосредоточена переписка об иностранных военных агентах, о корреспондентах и крепости Порт-Артур.

С самого начала войны разведывательное отделение штаба Маньчжурской армии было, как упомянуто выше в отделе III настоящего отчета, завалено работой по опросу приводимых почти ежедневно в большом количестве лиц различных национальностей, по установлению их личности, выяснению их виновности и составлению соответственных протоколов.

Много времени отнимало тоже совершенно непроизводительно для прямого назначения разведывательного отделения ведение денежной отчетности по разведке, выдача жалованья переводчикам, проводникам, довольствие лошадей и мулов и т. п.

Согласно № 202 Положения о полевом управлении войск в военное время разведывательное отделение ведало военными корреспондентами. Вся переписка о них как с министерством иностранных дел, так и с Главным штабом была вначале сосредоточена в штабе Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, откуда корреспонденты командировались с удостоверениями штаба Наместника в штаб Маньчжурской армии.

Деятельность разведывательного отделения последнего штаба сводилась к следующему:

Секретно

ОТЧЕТ № 2

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛ-КВАРТИРМЕЙСТЕРА ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ С 4 МАРТА 1905 г. ПО 31 АВГУСТА ТОГО ЖЕ ГОДА

[10]

I. ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ

После Мукденских боев дело разведки было поставлено в весьма затруднительное положение, главным образом по следующим причинам:

1) Вследствие быстрого отступления наших армий на расстояние более 100 верст (Мукден – Сыпингай), связь с противником была прервана, и соприкосновение с ним почти совершенно потеряно.

2) Мукденские события настолько сильно повлияли на впечатлительные умы китайцев, что почти все старые разведчики разбежались, а новых нельзя было подыскать, так как китайцы даже за крупное вознаграждение не решались поступать на нашу службу тайными агентами из-за боязни японцев, беспощадно и жестоко расправлявшихся со всеми туземцами, подозреваемыми в каких-либо сношениях с русскими.

3) Пропажа обоза штаба Главнокомандующего при отступлении от Мукдена 25-го февраля с. г. сделала дальнейшее пребывание некоторых наших агентов в Японии небезопасным, так как в делах разведывательного отделения, попавших, как можно было думать, в руки японцев, содержались донесения с обозначением фамилий означенных агентов.

С одной стороны, ввиду вышеизложенных причин, а с другой – вследствие той важности, которую приобретали при новой стратегической обстановке наши фланги (Монголия и район Ажехэ – Гирин – Гуангай – Дьяпигоу – Тунфасы – Хуньчун – Нингута), а равно и тыл наших армий, в целях более прочной и широкой постановки дела разведки пришлось принять целый ряд мер

по организации:

А. Организация дальней разведки

Предметом дальней разведки являлся сбор сведений о противнике в Японии, Корее и Китае.

Организация и ведение этой разведки была поручена еще штабом Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке отчасти нашим военным агентам в Китае, Генерального штаба генерал-майору Десино (в Шанхае) и полковнику Огородникову (в Тяньцзине), отчасти же бывшему нашему посланнику при корейском императоре Д. С. С. Павлову (в Шанхае).

Военные агенты в Китае, кроме исполнения своих прямых обязанностей по разведке, возложенных на них еще в мирное время, доставляли также специально сведения о противнике, согласно получаемым от штаба Главнокомандующего указаниям.

Член Правления Русско-китайского банка в Пекине статский советник Давыдов, поставив себя добровольно в распоряжение сначала Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, затем генерал-адъютанта Куропаткина и впоследствии генерала от инфантерии Линевича, взялся сообщать сведения военного характера о противнике и выполнять разные специальные поручения. Главным помощником г-на Давыдова в организации тайной разведки был служащий Русско-китайского банка г-н Фридберг, который получал ценные сведения от секретаря японского военного агента в Чифу.

Независимо от этого г-н Давыдов посылал китайцев-разведчиков в Маньчжурию, которым поручалось, сверх сбора сведений о противнике, наносить вред в тылу неприятеля посредством поджогов его складов, порчи железных дорог и проч. (действительно, удалось сжечь 1-го октября 1904 г. крупные склады в Шахецзахе).

Б. Организация ближней разведки

Предметом ближней разведки являлся сбор сведений о противнике непосредственно в районе расположения и действий его армий.

Органами ее были главным образом

разведывательные отделения:

а) штаба Главнокомандующего и

б) штабов 1-й, 2-й и 3-й Маньчжурских армий, тыла и Приамурского военного округа.

Средствами служили:

В. Разведка флангов

Новая стратегическая обстановка после Мукденских боев, в связи с подтвержденным опытом войны стремлением японцев совершать более или менее глубокие обходы флангов, заставила обратить самое серьезное внимание на наши фланги.

Особенное значение имел

наш правый фланг,

т. е. Монголия. Во-первых, получались многочисленные сведения о движении крупных отрядов противника (до 20 тыс. с артиллерией) через Монголию на Бодунэ-Цицикарь с целью развития действий на наши пути сообщения. Во-вторых, не было точно известно, как проходит граница между Монголией и Маньчжурией, т. е. линия, разделяющая театр военных действий от нейтрального Китая.

Была добыта японская карта, по которой монголо-маньчжурская граница тянулась в 30 верстах к западу от р. Дунляохэ, между тем как по нашим картам граница совпадала с названной рекой.

Наконец, сведения о Монголии в топографическом и статистическом отношениях были настолько скудны, что не представлялось возможным уяснить себе, насколько вероятны передвижения крупных отрядов по Монголии.

Вследствие вышеизложенного и в целях более подробного исследования Монголии был предпринят ряд мер.

Г. Подготовка нашего тыла в отношении разведки на случай отхода армий

Опыт войны доказал, насколько отсутствие надлежащей подготовки тыла в отношении разведки отражалось вредно на ее продолжении после нашего неоднократного отступления. Было замечено, что соприкосновение с противником прерывалось каждый раз после боев на более или менее продолжительное время до возобновления связи с противником через посредство подыскания новых агентов.

Ввиду этого и в особенности по причине возможности дальнейшего нашего отхода к Куанченцзы было признано необходимым тотчас же после Мукденских боев озаботиться подготовкой ближнего тыла, примерно до параллели Куанченцзы. Купцу Тифонтаю было предложено штабом Главнокомандующего устройство агентов-резидентов в нашем ближнем тылу и при самих японских войсках, при каждой дивизии и резервной бригаде. Эти агенты должны были следить и немедленно доносить о всяком передвижении японской дивизии или бригады, при которой они состояли. Тифонтай нашел последнее невыполнимым, ввиду тех строгих мер, которые японцы предпринимали против наших лазутчиков. То же было предложено штабам армий, которые должны были учредить постоянных агентов-резидентов в важнейших пунктах ближайшего тыла, преимущественно узлах дорог, причем агентам-резидентам давалась для руководства особая инструкция.

II. ПЕРЕВОДЧИКИ

В настоящую кампанию обеспечение армий переводчиками являлось вопросом первостепенной важности. С языками противника и местного населения войска европейской России были совершенно незнакомы, а в рядах войск Восточной Сибири число лиц, знающих эти языки, было весьма ограниченное.

Названный вопрос осложнялся еще тем обстоятельством, что на театре военных действий приходилось иметь дело, кроме китайского, также с корейским и монгольским языками. Таким образом, являлась потребность в переводчиках четырех восточных языков: японского, китайского, корейского и монгольского.

Насколько вопрос переводчиков был поставлен неудовлетворительно, можно заключить из нижеприводимых цифровых данных.

а) японский язык

Переводчиков японского языка на всю армию имелось всего 11 человек, из коих 8 Восточного Института и 3 вольнонаемных (из них один знал только разговорный язык). Таким образом, даже не было возможности снабдить переводчиками японского языка столь крупные единицы, как корпуса и отряды.

III. БОРЬБА СО ШПИОНАМИ ПРОТИВНИКА

Хотя на точном основании № 202 Положения о полевом управлении войск в военное время (приказ по В. В. 1890 г. № 62) в круг деятельности разведывательного отделения не входит принятие мер для борьбы со шпионами противника, но вопрос этот был в течение почти всей кампании так неудовлетворительно поставлен, что было признано необходимым дать некоторые руководящие указания в этом отношении.

Недостаток жандармско-полицейского надзора за малочисленностью личного состава (только с конца 1904 г. начали прибывать на театр военных действий полуэскадроны полевых жандармов, коих было всего только четыре и то под конец войны) и отсутствие опытных сыскных агентов делали борьбу со шпионами неприятеля почти невозможной.

Не лучше обстоял порядок судебного разбора дела со шпионами: между началом возбуждения судебного дела и окончанием его протекал нередко большой промежуток времени – иногда до 6-ти месяцев и более, между тем как скорый суд в делах о шпионах, в особенности, является вопросом первостепенной важности.

Ввиду вышеизложенного и в целях лучшей постановки дела надзора за шпионами и более скорого разбора судебных дел о них, было признано необходимым принять неотложно надлежащие меры.

Поэтому после Мукденских боев розыск неприятельских шпионов, преимущественно из европейцев (евреев, греков, армян, турок и проч.) и негласный надзор за ними имелось в виду возложить на некоего Персица (рядового 4-го Заамурского железнодорожного батальона) под непосредственным руководством заведующего жандармско-полицейским надзором Маньчжурских армий отдельного корпуса жандармов подполковника Шершова.

IV. СБОР И ОБРАБОТКА СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ. СВОДКА

Главной задачей разведывательного отделения была группировка всех разнообразных сведений о противнике, поступающих в штаб Главнокомандующего, и возможно частое сообщение их, в обработке, войскам. Выливалось это в виде «сводок сведений о противнике».

Настоящий отдел имеет целью рассмотреть следующие вопросы:

А. Источники, которые служили материалом для сводки.

Б. Группировку сведений.

В. Характер содержания и принятую форму сводки.

А. Материал для сводки

Сведения о противнике, поступавшие в штаб, делились:

1) на получившие предварительную обработку в низших штабах и

2) на сырой материал.

Первые обычно представлялись в форме «сводок», т. е. донесения из первоисточников, уже оказывались выжатыми; все наиболее достоверное и существенное в них отобрано и сделаны выводы на основании критического сопоставления с другими данными.

Так как в штаб продолжало поступать много донесений непосредственно от войск пограничной стражи, и с целью снять с разведывательного отделения непроизводительную работу группировки и разбора сведений, которые должны были быть сведены в низших штабах, было предложено (в марте 1905 г.) штабу Заамурского округа представлять сведения в виде сводок.

Б. Группировка сведений

Сведения о противнике при разборе было принято делить по степени вероятия на так называемые

документальные,

т. е. несомненные, и

вероятные,

приводившие к предположительным заключениям.

Документальные

сведения получались посредством: захвата пленных, различных знаков отличий войск, записных книжек, писем и т. п.

Сведения эти служили

основой

при сведении в одно всех разнообразных данных. В канву документальных сведений вплетались, с тем или другим показателем достоверности, предположительные.

Эти последние получались из опросов пленных и донесений тайных агентов и, хотя весьма мало, из печати. Показаниям пленных, на основании опыта, давалась большая вера, так как показания их часто документально подтверждались. Сведения же тайной разведки, зависящие от надежности лазутчиков, по степени вероятия ставились на последнее место

[15]

.

После боя под Мукденом к лазутчикам, разведывающим расположение армий Ойямы, были предъявлены требования доставки документов. Донесения, сопровождаемые таким подтверждением, были оцениваемы выше.

В. Характер содержания и форма сводки

Исследования велись по следующим вопросам.

1. Группировка на театрах Маньчжурском и Корейском. Укрепления.

2. Подход подкреплений.

3. Планы японцев.

4. Устройство тыла.

Г. Снабжение сводками войск

В основании решения этого вопроса была положена мысль возможно широкой ориентировки войск относительно противника, т. е. положено было стремиться

к самому широкому распространению сводок в войсках.

Внешней причиной слабого распространения сводок до Мукдена включительно был недостаток

технических средств.

Сводки печатались на гектографе, дающем лишь небольшое число линючих оттисков.

В целях получения возможно большего числа экземпляров, в марте разведывательным отделением штаба Главнокомандующего был приобретен мимиограф, дающий хотя до 1000 оттисков, но требовавший сложной и долгой работы.

Во всяком случае, снабжение штабов армий сводками удалось усилить в расчете, примерно, по одной на каждый из штабов корпуса и дивизии.

В апреле была приобретена Управлением генерал-квартирмейстера от штаба 71-й пехотной дивизии походная типография. Будучи предоставлена в пользование главным образом разведывательному отделению, она окончательно разрешила вопрос снабжения войск сводками в достаточном количестве.

Первая печатная сводка вышла 7-го мая (№ 60)

[20]

.

V. МЕРЫ ДЛЯ УСИЛЕНИЯ НАШЕГО ВЛИЯНИЯ В КИТАЕ, МАНЬЧЖУРИИ И МОНГОЛИИ. ПЕРЕПИСКА ПО РАЗНЫМ ДЕЛАМ, НЕ ИМЕЮЩИМ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ОТНОШЕНИЯ К РАЗВЕДКЕ

А. Меры для усиления нашего влияния в Китае, Маньчжурии и Монголии

Японцы, по-видимому, еще до войны, а в особенности во время последней, прибегали к негласным субсидиям для привлечения на свою сторону иностранной печати на Дальнем Востоке в целях распространения своего влияния, сообщения благоприятных для них сведений и освещения текущих событий в выгодном для них виде, не говоря уже о распространении ложных слухов в целях демонстративных.

В виде противовеса было решено и с нашей стороны пользоваться иностранной печатью для поддержки русских интересов.

Еще приказанием Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, подтвержденным затем 15-го декабря 1904 г. генерал-адъютантом Куропаткиным и 29-го июля 1906 г. генералом от инфантерии Линевичем, с 10-го сентября 1904 г. издавалась за наш счет газета «China Review» под руководством 1-го военного агента в Китае Генерального штаба полковника Огородникова. Издание газеты обходилось в месяц около 2 500 долларов. Цель, преследуемая изданием «China Review», заключалась в том, чтобы, на основании получаемых сведений от штаба Главнокомандующего, нашего посольства в Пекине, консулов и проч., передавать события войны в правдивом виде, так как англо-японская пресса на Дальнем Востоке была всегда склонна изображать наши неудачи в преувеличенных размерах и в самых мрачных для нас красках, при этом с большим уклонением от истины.

Для упрочения нашего влияния собственно в Маньчжурии и для распространения среди местного китайского населения достоверных и нам благоприятных сведений о положении дел на театре военных действий издавалась, с разрешения Наместника, на китайском языке в г.Мукден газета «Шенцзинбао» под руководством Мукденского военного комиссара Генерального штаба полковника Квицинского

[22]

. Личный состав редакции газеты состоял из вольнонаемных китайцев, а типография была частная.

Так как газета эта, являясь единственным по всей Маньчжурии печатным органом на китайском языке, приобрела большое распространение среди местного населения, то японцы начали преследовать посредством угрожающих писем редакцию и сотрудников-китайцев.

Б. Переписка по разным делам, не имеющим непосредственного отношения к разведке

Разведывательное отделение штаба Главнокомандующего, кроме вопросов, имеющих непосредственное отношение к разведке, ведало еще личным составом отделения, денежной отчетностью по разведке, перепиской по гражданским делам с военными комиссарами, с нашими военными агентами в Китае, а также в отделении было сосредоточено делопроизводство, касающееся иностранных военных представителей.

При иностранных военных агентах состоял Генерального штаба подполковник Базаров.

Между иностранными военными представителями находился принц Фридрих Леопольд Прусский, командированный на театр военных действий германским Императором Вильгельмом II.

Его Королевское Высочество прибыл в Главную Квартиру, на ст. Годзядян, 16 мая с. г., совершив путешествие через Монголию по маршруту: Пекин – Калган – Урга – Кяхта – Верхнеудинск – Чита – Харбин, так как предполагаемое следование принца по кратчайшему пути, т. е. по Синминтинской железной дороге, не могло состояться, в силу нахождения названной линии в руках японцев.

В последних числах мая принц посетил, между прочим, конный отряд генерал-адъютанта Мищенко, где присутствовал в деле, в ночь со второго на третье июня, под Ляо-янво-пынем. 31 августа с. г. принц Фридрих Леопольд Прусский покинул Главную Квартиру и, посетив крепость Владивосток и г. Хабаровск, отбыл с театра военных действий в г.С-Петербург.

ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение всего изложенного в представляемом отчете о деятельности разведывательных отделений штабов Маньчжурской армии и Главнокомандующего нельзя не указать на некоторые выводы, которые можно сделать на основании опыта войны 1904—1905 гг. и которые могли бы в будущем оказаться небесполезными для успешной организации и ведения разведки.

I. ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ

А. Дальней

1) Дальняя разведка должна быть устроена на прочных основаниях еще в мирное время.

2) В военное время она является естественным продолжением того, что было сделано в мирное время. Желательно, чтобы военный агент или его помощник, в руках которых сосредоточивалась в мирное время разведка, по объявлении войны становился во главе разведывательного отделения штаба Главнокомандующего или армии.

3) Еще в мирное время необходимо разработать способы доставки донесений дальних агентов.

4) Касаясь специально войны с Японией, следует отметить необходимость объединения мирной тайной разведки в Японии, Корее и Китае в одних руках, так как вероятный театр военных действий в будущую войну с Японией – Корея и Китай. Самым подходящим – сосредоточить эту разведку в штабе Приамурского военного округа.

Записка о подобной организации была подана еще до Японо-русской войны 1904 г. генерал-майором Вогак. Опыт показал, что необъединение разведки Дальнего Востока было причиной тому, что сведения, с какими мы начали войну, были малочисленны, разрозненны, малоосновательны и недостаточно обоснованны.

Б. Ближней

а) Прием, практикуемый войсковой разведкой в мирное время, т. е. стремление только глазом определить численность войск противника в том или другом пункте и фронте, занимаемый им, оказался недостаточным.

Разведка числа неприятельских войск на глаз имеет еще значение для небольших отрядов, но для создания картины общего положения армии противника этого совершенно недостаточно. При современных боевых условиях надо раз и навсегда расстаться с мыслью о возможности разъездам «заглядывать в тыл» и «в резервы противника». Такие задачи по плечу лишь крупным конным отрядам, высылка коих не может происходить часто. Результаты войсковой разведки только тогда полны и ценны, когда ею определяются войсковые части противника. Последнее достигается добычей пленных и документов.

Для того, чтобы захватывать из вещей только то, что имеет значение документа, необходимо знакомство войск еще в мирное время с организацией армии возможного противника, с наружными отличиями, форм одежды, если они есть

[24]

, и с теми предметами, которые следует отыскивать и подбирать. Еще в мирное время должна быть осознана войсками вся важность этих требований

[25]

.

После боя на реке Шахэ[9] войскам были предъявлены соответственные требования, и войска стали массами доставлять в разведывательные отделения предметы первостепенной важности для определения частей; прежде же многое застревало в войсках «на память» или даже бросалось как бесполезное.

Вместе с тем донесения начальников о противнике сделались тверже и обоснованнее.

II. ПЕРЕВОДЧИКИ

1) В мирное время желательно наметить лиц для занятия должностей переводчиков, хотя бы в расчете на штабы армий, если нельзя на корпуса; в особенности это необходимо по отношению восточных языков (например, турецкого, персидского, афганского и пр.). Переводчики должны быть образованные и преимущественно русские подданные.

2) Необходимо принять энергичные меры к усилению изучения среди офицерства корейского, китайского, японского и других языков.

III. БОРЬБА С НЕПРИЯТЕЛЬСКИМИ ШПИОНАМИ

Вопрос этот имеет то отношение к работе разведывательного отделения, что разбирает одно из средств затруднить противнику его разведку о нас.

1) Поимка шпионов не должна быть предоставлена случаю. Даже это нуждается в прочной организации.

2) Орган, которому поручается это дело, имеет специальных агентов (в данном случае, на востоке, из туземцев) для поимки шпионов.

3) Войска получают указания на приметы, по которым можно узнать шпиона и их приемы разведывания, и должны быть заинтересованы в поимке шпионов.

4) В районе армий необходим полицейский надзор за всеми подозрительными лицами. В эту войну полевых жандармов было мало

[28]

 и притом многие не занимались своими прямыми обязанностями.

IV. СБОР, ОБРАБОТКА И СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ

1) Материал для сводки разведывательного отделения штаба Главнокомандующего должен быть очищен по возможности от донесений прямых, т. е. направленных непосредственно в большой штаб без предварительной обработки и выводов на низших ступенях.

Неизбежным исключением будут донесения дальних тайных агентов, для которых скорость доставки сведений является одним из первых условий. Тем не менее желательно, чтобы и дальние агенты, помимо сообщений своих сведений по телеграфу, вели более подробный журнал в форме сводок с самостоятельными выводами; журнал этот по частям периодически должен быть по почте или по телеграфу сообщаем в разведывательное отделение штаба Главнокомандующего.

По содержанию сводку удобнее расчленять на отделы.

Сводка должна быть немногословна и наглядна, для чего необходимо прибегать к схемам и таблицам.

Время от времени необходимо давать в сводке полную картину всего расположения, чтобы, с одной стороны, напомнить ее войскам, а с другой – облегчить вновь прибывающим лицам и частям быстрое ознакомление с обстановкой. Такие сводки в особенности не должны затемняться мелочами и перечислениями изменений; лучшее решение – это один чертеж без всякого текста или таблица.

* * *

1 сентября 1905 г.

ст. Годзядан

ОТЧЕТ ШТАБС-КАПИТАНА БЛОНСКОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ТАЙНОЙ РАЗВЕДКИ ПРИ ПОМОЩИ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ ЗА ПЕРИОД С ФЕВРАЛЯ ПО СЕНТЯБРЬ 1905 Г.

[30]

ТАЙНАЯ РАЗВЕДКА ЧЕРЕЗ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ

Разведка о неприятеле через тайных агентов в период после оставления Мукдена и до конца войны в штабе Главнокомандующего была возложена на меня, как владеющего китайским языком. Первоначально предполагалось разделить фронт неприятельских армий на две части, приблизительно равные, и предоставить разведку в каждой из них отдельному лицу: в одной штабс-капитану Россову, в другой мне. Вскоре штабс-капитан Россов получил особое назначение и отправился в Китай, и мне одному пришлось заниматься разведкой на всем фронте.