Весна 42-го выдалась в горах Биг-Хорн ранней и теплой, хотя снег еще покрывал вздымавшиеся на западе вершины Скалистых гор, а тучи скрывали Клауд-Пик. В укромной долине на его склоне теснились вперемежку армейские палатки, индейские типи, крытые вместо бизоньих шкур брезентом, и деревянные хибары. Между ними сушилось на веревках белье, стояли в пирамидах винтовки и автоматы. В небо смотрели стволы зениток. В скальных пещерах укрывались госпитали и склады боеприпасов. Там белые рабочие приводили в порядок бронетранспортер. Тут негры уселись в тенечке, распевая под банджо. Никто не обзывал их ленивыми ниггерами. Надо будет — чернокожие не спеша поднимутся и станут работать без устали. Здесь вернувшиеся из боя индейцы отплясывали воинский танец, размахивая скальпами. Какие-то деловые ребята продавали, покупали, играли в карты. А между жилищами шныряли ребятишки всех цветов кожи, всюду совали носы и играли, разумеется, в войну.

Все это вместе было не ярмаркой, и не лагерем беженцев или бродяг. А главной базой Американской Красной Армии, о чем свидетельствовали красные повязки с желтыми буквами «ARA» на рукавах у мужчин. Городки в долине реки Биг-Хорн слишком страдали от налетов авиации — сначала федералов и конфедератов, а теперь немцев и японцев. Война загнала в горы Вайоминга всех — рабочих из Чикаго и Детройта, нищих фермеров и ковбоев из Канзаса, негров с Юга и индейцев из резерваций. Здесь собрались все, кто не хотел умирать за богатых и мог хоть как-то объединиться с себе подобными. Собрались вместе с семьями, уходившими от диких расправ расистов. Голодная и холодная зима унесла немало жизней. Но красные американцы выстояли и теперь искали своего места в близком уже послевоенном мире. Мире, где они были врагами для всех, кроме русских и мексиканцев.

Через лагерь деловито шел не старый еще мужчина с окладистой седеющей бородой, в полувоенной форме. Он приветливо помахал рукой высокому, богатырски сложенному человеку в стетсоновской шляпе.

— Хэллоу, Боб!

— Привет, Хэм! Меня пригласили на совещание руководства. Я ведь возглавляю Конгресс социалистической интеллигенции Америки — поскольку Драйзер и Синклер Льюис сейчас у русских. А я представляю тех, кто не угодил в гестапо или в чью-нибудь контрразведку и добрался до этого лагеря.