Масик продолжается

Европиан Петер

И заодно вот это. Очень может быть, что оно имеет отношение к fantasy.

А как я мучился!

Вначале у меня получились две с половиной странички, но потом я подумал, что их мало, и решил добавить подробностей. И стал добавлять. И вдруг обнаружил, что страниц уже больше пятнадцати.

Попытка разобраться с таким неожиданным увеличением текста показала, что его причина — подробное и ужас какое занудное описание квартиры одного моего приятеля, в которой происходили описанные события. Сие печальное открытие надолго подорвало мои творческие силы (правда в это время я занимался другими интересными вещами). Однако начатая работа вопияла (специально проверил по словарю;) о завершении, и вот я взял себя в руки и принялся урезать получившегося монстра.

В итоге он все равно довольно большой (и, подозреваю, нудный — особенно первая половина). Hо ваш покорный слуга (уж извините) не в силах с ним больше бороться.

Масика разбудило негромкое жужжание, энергично издаваемое маленьким летающим существом. Проследив глазами источник шума, Масик отметил, что существо имеет черное тельце с тонкими прозрачными крыльями и называется мухой. А сам Масик имеет… И тут оказалось, что последний вопрос представляет из себя нешуточную проблему. Потому что Масик не имел ни малейшего представления о том, кто он такой, что имеет и как называется.

Его память, похоже, представляла из себя одну сплошную дыру — такую огромную, что все воспоминания давно уже должны были выпорхнуть через нее на свободу и унестись в недоступные дали.

Откуда появилась дыра, Масик не знал. Он не знал вообще ничего, даже того, что его зовут Масиком. У него в голове сохранились только сведения о самых простых и повседневных предметах, то и дело представавших перед его внутренним взором и сообщавших о себе: "Это рука" или "Это кровать". Или "это муха".

Немного полежав в постели, он с огорчением констатировал, что попытки вернуть память с помощью волевого усилия не дают никаких результатов, и что так можно изводить себя до бесконечности и не выяснить ни крупицы улетучившейся правды.

А еще ему вдруг очень захотелось на себя посмотреть.