Книга Ролана Жаккара, эксперта по странам – членам Совета безопасности ООН и Совета Европы, представляет собой журналистское расследование процесса формирования личности террориста Усамы бен Ладена. Это серьезная попытка осознания феномена терроризма.

Усама бен Мохаммед бен Авад бен Ладен (полное имя) родился 28 июня 1957 г. в Эр-Рияде (Саудовская Аравия). Он был 17-м ребенком из 52 детей Мохаммеда бен Ладена, эмигрировавшего из Южного Йемена и прошедшего путь от разнорабочего до крупного строительного магната. Богатство и верность трону помогли Мохаммеду установить тесные связи с королевской семьей, дававшие в свою очередь выгодные подряды и престижные контракты (семейное состояние оценивается в 5 млрд долларов США). Близость к королевской семье унаследовали и дети Мохаммеда, учившиеся вместе с многочисленными отпрысками монарха.

Воспитывался Усама в исключительно религиозной атмосфере. Его мировоззрение формировалось в одном из крупнейших и наиболее консервативном исламском центре – университете имени короля Абдель-Азиза в Джидде. Будучи студентом он познакомился с шейхом Абдаллой Аззамом, который впоследствии стал его духовным наставником и главным идеологом движения «афганских арабов». В 1979 г. Усама закончил университет, факультет экономики и менеджмента.

В 1980 г., откликнувшись на призыв к джихаду, он отправляется в Афганистан для организации отрядов афганского сопротивления.

Начав с поставок из соседнего Пакистана вооружения и боеприпасов для афганских муджахидов, строительства стратегических туннелей, бен Ладен создал «Исламский фонд спасения», через который афганские муджахиды получали десятки миллионов долларов. Со временем бен Ладен занялся вербовкой и переправкой в Афганистан добровольцев из мусульманских и арабских стран.

В марте 2000 г. в ходе рутинной операции по выявлению каналов нелегальной иммиграции и торговли фальшивыми паспортами новозеландская полиция с изумлением обнаружила, что группа исламских террористов готовит налет на реактор старой ядерной лаборатории Лукас-Гейтс, построенной еще в 1958 г. в юго-западном пригороде Сиднея и располагающейся всего в 25 км от олимпийского стадиона. Эта информация, полученная за несколько месяцев до 15 сентября 2000 г. — дня открытия в одном из крупнейших городов Австралии Олимпийских игр — и немедленно переданная по секретным каналам австралийским спецслужбам, заставила провести серьезнейшее расследование в среде новозеландских и австралийских исламистов

[1]

. Обе страны дают приют беженцам из Центральной Азии: около двухсот афганцев проживают в столице Новой Зеландии Веллингтоне, более пятнадцати — в районе Сиднея. Заговор был раскрыт как раз тогда, когда Международный олимпийский комитет решил отозвать посланное ранее афганским талибам приглашение

[2]

участвовать в Олимпийских играх. А ведь фундаменталисты, захватившие власть в Кабуле, давали понять, насколько важно для них это приглашение как знак признания их режима.

Проведя обыск в одном оклендском доме, полиция обнаружила настоящую подпольную явку террористов, мастерскую по изготовлению фальшивых паспортов и, кроме того, карту Сиднея, на которой были отмечены местонахождение ядерного реактора и различные пути подхода к нему. Памятуя о стоившей жизни четырем израильским спортсменам акции палестинцев на Мюнхенской олимпиаде 1972 г. австралийцы весьма серьезно отнеслись к первым результатам расследования и вскоре открыли, что вдохновителем заговора является миллиардер из Саудовской Аравии Усама бен Ладен, лишенный гражданства, бежавший в Афганистан и разыскиваемый полицией большинства западных стран за соучастие в различных террористических актах, в первую очередь в Саудовской Аравии и Восточной Африке. Сличение информации, находящейся в распоряжении разных полицейских служб по всему миру, должно было дать австралийцам почувствовать всю меру опасности: налет, который собирались осуществить члены подпольной организации афганцев, обосновавшихся в Австралии, полностью финансировался воинствующим исламистом, ярым противником Запада, располагающим значительными средствами, а несколько месяцев назад даже получившим бактериологическое и химическое оружие! Некоторые высокопоставленные члены организации бен Ладена выражали желание провести в Сиднее эффектную операцию, направленную, в частности, против делегаций Великобритании, США и стран Персидского залива. Кстати, на основании информации, полученной из Лондона и Вашингтона, в апреле 2000 г. на Фиджи был арестован саудовский исламист Абад аль-Анези, имевший в запасе йеменский и иракский паспорта.

Итак, после нескольких месяцев молчания и относительной сдержанности Усама бен Ладен и его организация вновь всплыли на поверхность в канун международного события мирового значения. Вопрос о бен Ладене стоял на повестке дня на двух — декабрьском 1999 г. и апрельском 2000 г. — совещаниях экспертов по безопасности в Брюсселе, в штаб-квартире НАТО. Опасность, угрожающая интересам Запада, обсуждалась также во время саммита «большой семерки» в Токио в июле 2000 г. В кулуарах саммита разведслужбы стран-участниц обменялись засекреченной информацией.

Среди этих материалов наибольшую тревогу вызвали те, которые касались арсенала Усамы бен Ладена и его подпольных сетей: они практически не оставляли сомнений, что бен Ладен, заняв стратегически выгодную позицию в регионе, представляющем собойсегодня настоящую пороховую бочку, — в талибском Афганистане — сумел раздобыть химические вещества, пусковые и распылительные установки, запрещенные рядом международных конвенций и уничтожаемые странами, где они раньше хранились. Запад всегда серьезно считался с подобным риском; в 1998 г. Генри Киссинджер писал в «Лос-Анджелес таймс», что гонка ядерных вооружений почти неизбежно должна привести к истощению определенных стран, способных производить ядерные вооружения, но не имеющих необходимых ресурсов для развития технологии. В таком случае велико искушение предложить ядерное топливо или ноу-хау третьим странам в обмен на финансовую помощь.

Один из первых секретных рапортов, поданный новому президенту США Джорджу Бушу в декабре 2000 г., касался угрозы химического или биологического терроризма. В документе на 68 страницах, озаглавленном «Предполагаемые опасности на период до 2015 г.», этой угрозе придавалось самое серьезное значение.

Май 1998 года. Над Пешаваром, расположенным на северной границе Пакистана, только-только встает солнце. От рикш

[9]

, трясущихся на ухабах латаного-перелатаного участка шоссе, еще протягиваются длинные тени. Серая пыль, поднятая удивительными разноцветными повозками с кузовами из резного дерева, мало-помалу оседает на прохожих, на дома, на всевозможный транспорт. Будучи маленьким горным городком, на первый взгляд далеким от всего на свете, кроме Гималаев, Пешавар, тем не менее — средоточие бурной деятельности, аванпост великих проблем международной геополитики.

С тех пор как дорога от границы к Кандагару, фактически превратившемуся в столицу талибского Афганистана, вновь стала безопасной и удобной — без бандитских засад на протяжении всех двадцати километров — вереницы пестрых повозок, набитых всевозможными товарами, обеспечивают бесперебойную повседневную связь с приграничными афганскими провинциями. Пешавар снова стал плацдармом для торговли с Афганистаном; город вернулся к своему давнему призванию...

После окончания свадебных торжеств, светских приемов и банкетов процветающих деловых людей, затягивающихся до глубокой ночи, остается очень мало времени до первых призывов муэззина на утреннюю молитву. В этом несомненно исламском краю женщины, однако, отнюдь не закутаны в паранджу, а жители Пешавара любят устраивать празднества всего в нескольких часах езды на автомобиле от Афганистана, где правит бал исламский фундаментализм. Шоферы большегрузных машин, постоянно пересекающие границу, могут кое-что порассказать о нем, ведь это у них регулярно конфискуют, вежливо, но твердо, кассеты с чересчур западной, на вкус талибов, музыкой.

Только что закончившаяся ночь особенно трудно далась четырнадцати пакистанским журналистам, тайно поселившимся в нескольких маленьких семейных пансионах в университетском квартале... Они уже два дня находятся в чрезвычайном напряжении, ибо готовятся к встрече с самым страшным для Вашингтона пугалом — Усамой бен Ладеном, он же Принц, Эмир, Абу Абдалла, Шейх муджахидов, Хаджи

Встреча состоится не в Пешаваре, а по другую сторону границы, в Афганистане, где-то вблизи Кандагара или Джелалабада, в укромном месте, известном только проводнику, который заедет за ними и перевезет через легендарный Хайберский проход. Их ждет многочасовое путешествие, поначалу на машине или в повозке, но четырнадцать журналистов понимают, что потом им придется побродить по горам и пешком, прежде чем они наконец увидят во плоти таинственную личность, которую розыскная ориентировка ФБР описывает как гиганта более 190 см ростом, худого и сутулого, пользующегося при ходьбе тростью, с исхудалым лицом, обрамленным темными волосами, с карими глазами, оливково-смуглой кожей и густой бородой с проседью. Какая ирония: в рубрике «род занятий» в ориентировке значится — «неизвестен»...

В январе 1980 г. молодой араб, только что закончивший университет в Саудовской Аравии и спустя всего несколько дней после вторжения в Афганистан советских войск вылетавший в Пакистан, еще и представить себе не мог, что через несколько лет заставит всех заговорить о себе. Откликнувшись на призыв к джихаду

[24]

— священной войне мусульман — в Афганистане, он придаст своей жизни смысл и вместе с тем необратимо изменит ее. Кто же он, этот молодой буржуа из Саудовской Аравии, инженер по образованию, блестящий бизнесмен и благочестивый мусульманин, который однажды скажет: «Один день в Афганистане стоил больше тысячи дней молитв в мечети»?

Отец Усамы бен Ладена, шейх Мохаммед бен Авад бен Ладен, по одним источникам — инженер и архитектор, по другим — простой крестьянин, покинул свою родную провинцию Хадрамаут в центре Йемена в начале 1920-х гг. В конце концов в 1932 г. он обосновался в Хиджазе (Саудовская Аравия). Там к нему пришел успех, и он заслужил репутацию человека твердого и честного в делах. Существует легенда, что он начинал разнорабочим и грузчиком, пока не сколотил денег на собственное маленькое строительное предприятие, которому в один прекрасный день доверили постройку первого королевского дворца в Джидде, крупном порту Саудовской Аравии.

Разбогатев, глава клана бен Ладенов не раз оказывал помощь монархии, даже поддерживал ее материально в тяжелые для государственной казны времена: однажды он ссудил денег кассам государственных учреждений для выплаты жалованья служащим — дар, который тогдашнему монарху трудно было забыть. Мохаммед бен Ладен, натурализованный гражданин Саудовской Аравии, даже стал на некоторое время министром общественных работ при короле Фейсале, но главное — он стал его другом. В благодарность компании Мохаммеда бен Ладена была доверена реконструкция мечети Харам-Шариф в Мекке, а также реставрация мечети Маджид-и-Набави. В 1970-е гг. консорциум предприятий бен Ладена, известный под названием «Бен Ладен корпорейшн», достиг процветания благодаря саудовской нефти и получил от короля эксклюзивное право на проведение работ по реставрации и строительству культовых зданий. Компания старого бен Ладена добилась контрактов и в некоторых других странах арабского мира, в том числе на одно строительство в Иордании. При этом торги проходили весьма любопытным образом — патриарх требовал, чтобы его инженеры составляли смету по себестоимости. Семейная легенда гласит, что глава клана даже решил еще урезать смету, рассчитанную его экспертами, дабы прихожане мечети дружественной страны щедрее жертвовали Аллаху.

Когда в 1972 г. старый бен Ладен скончался, на троне еще был король Фейсал, и в памяти клана сохранилось предание, что король, плакавший не больше двух раз за всю свою жизнь, прослезился, услышав о смерти друга...

Вера Мохаммеда бен Ладена, плодовитого отца полусотни детей, из них двадцати пяти мальчиков (у него было одиннадцать спутниц жизни), словно пришла из другого века. Более сорока лет он терпеливо, не теряя надежды, ждал пришествия Хазрата Махди

До того, как превратиться в беглеца и парию (в 1994 г. лишенного гражданства), из-за которого вся семья стала объектом пристальнейшего наблюдения, в том числе и за границей, Усама бен Ладен был в большой милости у короля Фахда.

В 1980 г. Усама — уже богатый промышленник, примерный гражданин Саудовской Аравии и всеми силами стремится послужить своей стране, как делали другие члены семьи до него; шеф саудовской разведки, старый друг бен Ладенов принц Тюрки аль-Фейсал, сын покойного короля Фейсала, поручил ему организацию отрядов «арабских афганцев», собирающихся в Джидде, чтобы отправиться в Пешавар. Эти добровольцы, которых европейские журналы называют муджахидами, потоком хлынули из всех арабских стран, стремясь поддержать своих единоверцев в Афганистане в борьбе против советских захватчиков. В мусульманском мире они стали героями; их военным обучением занимаются высокопоставленные египетские офицеры, зачастую имеющие дипломы западных военных академий; некоторые арабские страны и Соединенные Штаты щедро жертвуют средства на организацию афганского сопротивления — по данным из официальных источников, более 285 млн долларов в год! Усама бен Ладен по просьбе принца Тюрки аль-Фейсала должен был заложить краеугольный камень системы набора добровольцев. Молодой идеалист, к тому же глубоко религиозный, отнесся к этому поручению как к делу своей совести. Он не просто повиновался приказу саудовского правителя, а действительно всей душой отдался делу афганского сопротивления.

Вскоре после вторжения советской армии в Афганистан в 1979 г. Усама бен Ладен отказывается от прибыльной коммерческой деятельности и дворца с кондиционером. В афганских горах организуется партизанское движение. Безоговорочно примкнув к этому антикоммунистическому крестовому походу, бен Ладен ищет случая проявить свое мужество и свою веру: об этом единодушно говорят все свидетельства. Борьба за освобождение Афганистана становится его личным джихадом. Сочувствуя «мукам афганских братьев, стонущих под пятой Москвы», которые постоянно расписывает арабская и западная пресса, Усама бен Ладен вылетает в Пакистан, откуда собирается, подобно тысячам других, тайно пробраться в Афганистан. С ним четыре жены — две жительницы Саудовской Аравии, палестинка из Сирии и филиппинка — и человек пятнадцать детей. Поначалу он поселяется в Лахоре, затем приближается к линии фронта, открыв бюро в Пешаваре.

Пешавар 1980-х гг., аванпост джихада, — удивительный город. Там постоянно сталкиваются более или менее официальные, более или менее тайные представители всех мало-мальски значимых сил, находящихся в поле зрения разведки в исламской, палестинской среде и даже во всем мире. Нужно сказать, что в ту эпоху СССР, столкнувшись с трудностями на афганской земле, весьма осложнил ситуацию, внеся свой вклад в процесс дестабилизации обстановки в Пакистане путем террористической деятельности, главным образом из-за помощи, которую последний оказывал муджахидам.

Эта подрывная деятельность, вполне в духе КГБ, велась руками коммандос из ХАД, афганской спецслужбы. КГБ оказывал ей всяческую поддержку, посылая сотни технических советников и предоставляя обширную черную кассу. В условиях, когда у самых ее дверей развернулась региональная война, Москва преследовала несколько целей: во-первых, она стремилась сдержать размах пакистанской помощи афганским мятежникам, а во-вторых, — с помощью насилия сделать ситуацию в стране неустойчивой и тем самым подготовить почву для осуществления более долгосрочных планов по вовлечению Пакистана в сферу советского влияния и получению доступа к Индийскому океану. Параллельно с использованием подрывных и террористических методов Москва в 1970-е и 1980-е гг. пыталась внедриться в коммерческую жизнь Пакистана с помощью отделения «Аэрофлота», филиалов сталелитейного треста, нефтяной компании и Минского тракторного завода. Советское присутствие в Пакистане заметно возросло: если в 1972 г. там находилось 56 советских граждан, то в 1980 г. — уже 1374, что никаким реальным договором о сотрудничестве не оправдывалось. Это, между прочим, заставило пакистанские власти наполовину сократить советское дипломатическое представительство в Исламабаде, но данная мера оказалась бесполезной: треть из сотни оставшихся дипломатов и военнослужащих все равно работала на КГБ, так что Советы продолжали организовывать террористические акции на рынках и в других общественных местах, в основном в Исламабаде и Пешаваре.