В эту, пятую, книгу вошли трактатики, написанные после 2000 года.
Автор
Двадцать первый век
В эту, пятую, книгу вошли трактатики, написанные после 2000 года. Спасибо издателю, отдельное спасибо Виталию Наумовичу Борисову за помощь и Олегу Леонидовичу Сташкевичу за содействие в распределении сил.
Куда-то в две тысячи… год
Мы дожили, это главное. Мы на перепутье, мы не можем стать такими, как другие, нас многое отличает. Мы лежим, сидим, валяемся, но на правильном пути.
На пути, которым прошли все. Здесь нет ошибки. Бандитизм, проституция, воровство и продажность – расплата за мир. Войной можно все это уничтожить, мир все это допускает.
Свобода поначалу имеет такое выражение лица. Нам продают то, что мы покупаем. Значит – мы такие. Продавцы лживы и лукавы. Но у них есть свои продавцы. Нам открылся другой мир, где мы – спрос. Мы и формируем то, что нам показывают и продают.
Но нормальная жизнь в нестоптанных туфлях с сытым желудком – уже здесь. Мы открыли дверь и вошли в нее. Каждому есть что делать. Один снимет кино, второй смотрит. Таков расклад.
Расплата за богатство: изоляция, охрана, стресс и риск не вернуться домой.
Радость нашего времени
Что с раем?
Я обнаружил в наши дни весьма печальное явление: люди перестали стремиться в рай.
То ли потому что он недостаточно красочно обрисован.
То ли потому что описание его недостаточно конкретно.
Ад понятнее.
А рай: птицы, аромат, равенство, житие по потребности, всеобщее благоденствие и братство…
Менеджерам России
Начинаю разговор.
В нашей речи при прежней жизни мат шел на каждом восьмом слове, сейчас на каждом четвертом. Значит, резерв для улучшения жизни еще есть.
Разрешите мне от моего имени приветствовать съезд лучших менеджеров России.
Удивительно, как наша жизнь почти бескровно поменялась на прямо противоположную, где менеджер – это профессия, а директор – положение в обществе.
Где менеджер может руководить баней, театром, банком и заводом.
Август
О той булгаковской разрухе, что начинается в головах.
Она появляется от противоречий.
Между слышимым и видимым.
При советской власти в одной голове не совмещалась счастливая жизнь с очередями, муками, тюрьмами и закупкой хлеба у капиталистов.
Сегодня в одной голове не совмещается несчастная жизнь с миллионами авто, полными магазинами и избытками зерна.
Клубится снизу
Черные клубы дыма перемещаются то вверх, то вниз.
Посветлело сверху – сразу начинает клубиться снизу. Грабежи, убийства, погромы.
В ответ начинает темнеть сверху. Аресты, запреты, ссылки, расстрелы.
Темнеет сверху.
Чуть светлеет снизу.
Наши люди
«И спрашивают нас…»
И спрашивают нас – нам доверять можно?
Мы говорим – нет.
Хотите ли вы сами проверять себя?
Мы говорим – нет.
Хотите ли вы сами помогать себе?
Кем хочешь быть, дед?
Наша страна – подросток.
В чем секрет нашей молодости?
Другие давно работают по специальности, а нас до глубокой старости спрашивают:
– Кем хочешь быть, дедушка? Коммунистом, патриотом, демократом?
– Космонавтом, – шамкает беззубая радость.
Сделка в Костроме
Блатная быстрота себе на пользу, на тугоумие, враждебное всему.
Хотят надуть.
Все правильно.
Вот только не хотели, но после разговора поняли – что нужно.
Скороговоркой. Забили.
Свобода!
Только что перестали мучиться, как снова мучиться начали.
Какая жизнь была. Были санатории, была медицина, но не было лекарств, не было магазинов.
Сейчас есть лекарства, но нет медицины, есть магазины, но нет санаториев. Есть поездки, но нет пайков.
Вот беда.
Так мы и мечемся между двумя певцами.
